До Вас.

Совсем скоро осень уступит свое место зиме, на дворе стоял ноябрь, самый противный месяц в году, мокрый снег падал на широкие улицы столицы, практически сразу приобретая сероватый оттенок из-за выхлопных газов машин. Вот уже пол года Людмила является старшим статистом в учреждении, за это время она полностью освоилась на новом рабочем месте, отчеты и сметы её давно не пугали, она легко справлялась со своими обязанностями, очень редко, но пока ещё допуская небольшие ошибки. Однако старания всегда отмечались начальством на очередных собраниях, что безусловно придавало ей уверенности и как сотруднику, и как женщине. Это была уже не та девчонка с бегающими глазами и трясущимися руками, а вполне грациозная и уверенная в себе молодая женщина, причём очень красивая. Как и в работе, она относилась к своему внешнему виду очень скрупулёзно, утром выделяя час на подбор платья, сапог или туфель, что зависело от сезона, и нанесения легкого макияжа. Ей не особо импонировала привычка её коллег наводить марафет на рабочем месте, на работе нужно работать, считала она, но в этот пасмурный понедельник она сама не могла сосредоточится. Отец и мать Людмилы были в возрасте, обоим к 60. После похода в магазин за продуктами они простудились и две недели не могли выздороветь, слабый иммунитет, что неудивительно для людей старшего поколения, сильно сказался. Пару дней назад их госпитализировали в больницу, из-за чего Люда не могла найти себе места. Она очень переживала и все время ждала звонка из больницы, надеясь на улучшение состояния. Два дня она пыталась контролировать свои эмоции, погружаясь в работу, но сегодня с её отчетом было покончено и она могла себе позволить пребывать в мыслях, конечно, создавая вид бурной трудовой деятельности. После обеда она вернулась на рабочее место, вставая из-за своего стола, Людмила хотела направится к секретарю и отдать документ, но тут зазвонил телефон. — Ало? — голос явно дрожал, боясь услышать плохие новости на том конце провода. — Здравствуйте, это врач Самойлов из 34 больницы, вы Калугина Людмила? — спрашивал человек, явно немолодого возраста. — Да, всё верно. Как состояние Калугина Прокофия Анатольевича и Калугиной Марии Ивановны? Всё хорошо? Нужно что-то привести? — Люда сразу догадалась по какому вопросу ей звонят, атакуя вопросами. — Нет, не нужно. Людмила Прокофьевна, понимаете, дело в том, что… — врач сделала небольшую паузу, которая длилась, казалось, вечность. — Мария Ивановна скончалась 40 минут назад, а ваш отец 20… мы сделали всё, что могли, но сами понимаете, возраст, плохая экология, нервы, к сожалению, это так, приношу вам свои искренние соболезнования. Сегодня вам необходимо будет приехать в больницу и решить вопрос о сроках похорон, не смею вас больше задерживать, до свидания, ещё раз извините. — в трубке послышались долгие губки, Людмила закрыла рот рукой и раскрыла глаза, всё ещё держа в дрожащей руке телефонную трубку. Она не могла поверить в происходящее, навещая родителей вчера, она совсем не ожидала таких новостей, они выглядели свежо и казалось шли на поправку, однако это было обманчиво. Отправившись с работы на час пораньше, она поехала в больницу, ещё не осознавая, что её горячо любимых родителей нет. После всех организационных моментов, она уехала к себе домой. Войдя в квартиру, она дала волю своим эмоциям, которые так долго копились сначала на работе, а потом в больнице. Людмила кричала, выла от боли и несправедливости, плакала, била подушки, в истерике она не понимала, кто она и где находится. Её эмоциям не было предела, только спустя два часа она свалилась на кровать и мгновенно уснула от полученного за сегодня стресса. На утро у неё раскалывалась голова, глаза были красными, а губы все потрескались. Позвонив на работу, она не стала скрывать от начальства причину сегодняшнего отсутствия и попросила отгул на три дня, на что получила безусловное понимание и согласия от Михаила Павловича. В среду состоялись похороны, было много людей, подруги матери, которые не сдерживали своего сожаления, плакали над могилой верной подруги, военные в форме, которые проводили своего товарища траурным маршем, благодаря его за верную службу, напоследок выстрелив три раза в небо в знак уважения. После окончания официальной части, все начали потихоньку расходится, а Люда осталась сидеть над могилами родителей, укутанных в красный ковёр из гвоздик. В голове была фраза «жили они долго и счастливо и умерли в один день». Это была действительно настоящая любовь, о которой часто пишут в романах, после свадьбы они не расставались ни на день, даря тепло и любовь друг другу и своей маленькой девочке. Как она хотела очутится там, в детстве, сидя вечером на кухне вместе с ними, это было прекрасное время, самое счастливое, но навсегда невозвратимое. В пятницу Людмиле пришлось выйти на работу, её заслуженный отгул закончился, а отчет так и не был сдан. Как бы она не старалась скрыть подавленный вид, хотя получалась это довольно неплохо, её все-таки выдавали красные от утренних слёз глаза. Направившись к секретарю, Людмила запнулась, сохранив равновесие, но выронив из рук отчет, бумаги разлетелись в разные стороны. Она стала садится на корточки, чтобы собрать всё, что так лихо разлетелось, но её опередил молодой мужчина, который вышел из-за её спины. Он быстро собрал все бумаги обратно в папку и передал их девушке, смотря ей в глаза. — Спасибо вам большое, я такая неуклюжая, извините. — Людмила посмотрела на него, слегка подняв уголки губ в знак благодарности. Мужчина был выше неё и немного старше, на вид чуть меньше тридцати, с темными короткими волосами и карими, почти черными глазами, у него была небольшая щетина и добрая улыбка. Костюм не был дорогим, но сидел идеально, что было сразу же отмечено. — Пустяки, со всеми бывает. — он заметил красные глаза девушки и не смог сдержать своего любопытства. — У вас красные глаза, вы чем-то расстроены или плохо спали? — Плакала над отчетом. — не желая раскрывать настоящую причину своих слез незнакомому мужчине. — У вас хорошее чувство юмора. — мужчина кротко рассмеялся. — Максим Андреевич, начальник отдела легкой промышленности. — Людмила Прокофьевна, тружусь старшим статистом. — сказала она, отвечая на рукопожатие мужчине. — Та самая Людмила Прокофьена, которая сдает отчеты на неделю раньше, удивлён, вот вы какая, а я представлял вас иначе. — видимо её имя часто звучало на собраниях из уст начальства, которое ставило в пример трудолюбивого сотрудника. Эта характеристика вызвала у Люды улыбку, похвалы сильно тешили её самолюбие. — Позвольте я отнесу ваш отчет, впереди ещё ступени, боюсь, меня может не оказаться рядом, чтоб собрать бумаги вновь. — Я буду вам за это очень признательна. — она никогда не просила помощи, тем более у вышестоящих, но сегодня был не тот день, чтобы геройствовать, не было ни сил, ни желания. — Тогда до встречи, Людмила Прокофьевна. — мужчина сделал акцент на имени и отчестве и направился к секретарю. Эта встреча явно была приятна Людмиле, но надо было работать дальше, до конца рабочего дня оставалось ещё два часа.