Аддикция

***

Эдди стоял у раковины в туалете, пытаясь наладить дыхание. Его сердце бешено колотилось, а голова была словно обречена на взрыв. Он знал этот холодный, удушающий страх, который начинал сковывать грудь, словно невидимые руки сжимали его лёгкие, не давая вдохнуть. Казалось, что воздух стал тяжелее, и каждый вздох доставлял неописуемую боль. Сквозь звенящую тишину туалета, нарушаемую лишь каплями воды из крана, Эдди почувствовал, как воздух стал плотным, липким. Он судорожно вдохнул, но воздух словно проскользнул мимо, не наполняя лёгкие, и в следующий миг сердце его забилось так быстро, что он на мгновение потерял равновесие. «Спокойно», — сказал он себе мысленно, пытаясь сосредоточиться. «Ты справишься». Но голос внутри его сознания звучал всё тише, отступая под натиском паники. Грудь его сжалась ещё сильнее, каждая попытка вдохнуть заканчивалась свистящим, хриплым звуком, как будто кто-то сдавливал горло. Рука Эдди инстинктивно потянулась к карману, где лежал ингалятор, но пальцы его дрожали, и нажатие на клапан далось с трудом. Он поднёс ингалятор к губам, судорожно вдыхая лекарство. Металлический вкус заполнил рот, но облегчение не наступало. Воздух всё ещё не проникал в лёгкие, а грудная клетка, казалось, вот-вот разорвётся от напряжения. Он закрыл глаза, готовясь к тому, что сейчас отключится, но из этого состояния его вырывает мужской голос, раздающийся по туалету негромким эхом. — Эдди? Порядок? Вслед за этим вопросом последовала тихая пауза, которая показалась Эдди слишком долгой. Эдди обратил свой взгляд в сторону голоса и увидел перед собой Стэна. Его сердце замерло лишь на мгновение. Он нервно поправил прядь волос, пытаясь скрыть свой блядский вид, и не дать понять Стэну, что что-то не так. Стэнли Урис. Эдди никогда не был с ним близок. Эдди знал его - Эдди знали все. Он ни с кем не водил дружбы, ведь был убежден, что он не способен на это. Больше не способен. Стэн, однокурсник Эдди, выделялся среди своих друзей своей сдержанностью и аккуратностью. Эдди всегда видел в нём человека, который тщательно продумывает свои действия и слова, не торопясь с выводами. Стэн не был ни самым весёлым, ни самым разговорчивым в компании, но в его поведении чувствовалась надёжность, на которую можно было положиться. Его ближайший друг, Билл Денбро, является одним из наиболее близких ему людей. Ведь Эдди наблюдает, как никто другой. Билл сразу привлекает внимание своей энергией. Этот парень был полон внутреннего огня, и это чувствовалось в каждом его движении и слове. Билл говорил немного быстрее, чем остальные, часто делая паузы, чтобы взять себя в руки и закончить мысль без спешки. Эдди заметил, что в этом проявлялась не только страсть, но и скрытая уязвимость. В его глазах светилось что-то неуловимое — смесь решимости и боли. Билл был лидером в их компании, даже если не осознавал этого полностью. Далее Бен Хэнском. Бен с первого взгляда показался Эдди добродушным гигантом. Его крепкое телосложение и широкие плечи контрастировали с мягким, почти стеснительным выражением лица. Бен был немного неуклюж, особенно в новой обстановке или с незнакомыми людьми, но это не делало его менее приятным в общении. Эдди быстро понял, что за этой внешней неуклюжестью скрывается чуткий и чувствительный человек. Неразрывную связь Стэн имеет с Майком Хэнлоном. Майк был для Эдди воплощением спокойствия и надёжности. Его смуглая кожа и тёмные глаза создавали образ человека, который видел и пережил многое, несмотря на свой возраст. Он всегда стоял немного в стороне, но не отстранённо, а скорее наблюдательно. Беверли Марш - еще одна близкая подруга, с которой Стэн поддерживает связь. Он почти не знал ее. Да и не хотел. Эдди с трудом различал слова, но в голосе Стэна звучала настойчивость, которая прорвалась сквозь панический туман. Стэн звал его по имени, его голос был словно якорем, который тянул Эдди обратно к реальности. — Ах, да, все в порядке, — бегло бросает он и чувствует, как голос предательски дрожит. — Просто приступ. Стэн внимательно взглянул на Эдди, осматривая его, словно пытаясь разглядеть в его глазах то, чего он не мог сказать. — Уверен? Он снова фокусирует размытый взгляд на Стэне. — Да, безусловно, спасибо. Эдди, всё ещё ощущая слабость в коленях, стоял перед Стэном. Он продолжал смотреть на него, не отводя взгляда. Его лицо оставалось спокойным, но в этом спокойствии было что-то настораживающее. Эдди знал этот взгляд — Стэн был одним из тех, кто всегда замечает больше, чем говорит. На лице Стэна читался невысказанный вопрос, который он, похоже, всё же решил оставить при себе. Наконец, после нескольких секунд, которые показались вечностью, Стэн слегка кивнул, как будто приняв решение. Он отвернулся, направляясь к одной из дальних кабинок туалета. Его шаги звучали гулко в пустом помещении, и с каждым шагом Эдди чувствовал, как напряжение немного спадает, словно с его плеч снимают невидимую тяжесть. Когда Стэн исчез за дверью кабинки, Эдди наконец-то позволил себе выдохнуть. Он медленно выпустил воздух, который, казалось, всё это время удерживал в груди, и устало опустился на раковину, облокотившись на неё обеими руками. Холодный фарфор был приятен на ощупь, и это немного помогло ему собраться с мыслями. Эдди посмотрел на своё отражение в зеркале. Отражение, которое казалось ему совершенно чужим и не отвечающим его истинной сущности. Перед ним стояло бледное лицо с тёмными кругами под глазами, а глаза казались чересчур широко раскрытыми, как будто он только что пережил что-то страшное и не мог отойти от шока. Волосы были взъерошены, а губы всё ещё слегка подрагивали. Он провёл рукой по лицу, стараясь хоть немного привести себя в порядок. Внутри всё ещё дрожало, но с каждой секундой он ощущал, как жизнь медленно возвращается в его тело. Смотрясь в зеркало, он старался не думать о том, как близко он был к тому, чтобы сломаться. Вместо этого он сосредоточился на том, чтобы снова стать самим собой, навести порядок в своих мыслях и выглядеть как можно более спокойным, когда Стэн снова его увидит.

***

Высокие окна, тихие тени на бежевых стенах, громкие голоса студентов, выходящих из множества аудиторий остаются где-то вдалеке, как только он переступает порог. Эдди распахивает тяжелые двери колледжа и наконец чувствует ясность своих мыслей. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь листву, окутали его нежным светом, прожигая веснушки на аккуратном носу. Его шаги становились все легче с каждым мгновением, как будто поднявшаяся пора полученной свободы смывала с плеч тяжесть очередного дня. Он останавливался лишь на мгновение. В отражении витрины он видел идеально выглаженного, одетого с иголочки парня, волосы его держали свою форму благодаря стойкому лаку, и, также пряма была его осанка. Эдвард Каспбрак был сплошной ложью. Оболочкой. Каждая похвала поднимала его на пьедестал, но оставляла глубокую рану внутри. Все эти похвалы учителей казались Эдди такой же фальшей, как и он сам. «Отличная работа, Эдвард!», «Как всегда высший балл, Каспбрак», «Эту речь сможет произнести лишь лучший студент, и это вы - Эдвард Каспбрак» - все эти слова лопались как мыльные пузыри в его голове, оставляя после себя лишь легкое недовольство и пустоту. Осознание того, что образ, который он нарисовал, оказался непомерно тяжелым пришло давно. В сердце нарастало желание избавиться от этой маски, быть собой, даже если это значит показать свою уязвимость. Он мечтал о свободе — о свободе быть несовершенным, о том, чтобы перестать прятаться за искусственными улыбками и фразами, которые когда-то казались ему спасением, а теперь — ловушкой из которой ему самому не выбраться. Вившиеся вокруг него образцы идеального Эдди казались игрушечными, искусственными, и в этом нечестном танце ему не хватало самого важного — доверия. Глядя на отражение своего лица, он заметил в своих глазах нечто большее, чем просто усталость — призыв к действию. — Достаточно быть тем, кем хотят видеть меня другие, — прошептал он, почти не веря собственным словам. Он мечтал о том, чтобы быть кем-то иным — сильным, непобедимым, способным взять судьбу в свои руки. — Если бы я мог изменить себя, — все еще шептал он, — я бы, возможно, был счастлив. Я бы был тем, кто не боится сказать, что чувствует. Он представлял себе, как рисует его с натуры, каждую линию, каждый штрих передавая с непревзойденной тщательностью. В его сознании росло желание вцепиться в эти кудри, обнять его и ощущать, как сердце стучит в унисон с ритмом кисти танцующей на холсте. Его… Легкое, но уверенное прикосновение руки к его плечу вырывает его из мыслей. Он обернулся и его внимание привлекает спокойный взгляд Стэна, устремленный прямо на Эдди. — Как ты? — Все в порядке, — Глаза Эдди осмотрели Стэна с ног до головы, — Не понимаю, почему ты спрашиваешь? — Может, потому что пришло время расслабиться? Как насчет сходить в бар этим вечером? Эдди лишь вскидывает бровь. «Что блять?» Нервный смех чуть ли не вырывается из его стиснутых губ. — У меня проект, — Быстро отвечает Эдди, надеясь, что это станет весомым аргументом, ну, или чертов Стэн поймет, что предложить это Эдди, блять, Каспбраку, было тупой идеей. На что Стэн едва ли не расплывается в ухмылке, не сводя своих глаз с Эдди. — Все мы прекрасно понимаем, что ты перфекционист, идеальный Эдди Каспбрак. Но это неправильно. — Неправильно что? — Эдди и сам не сдерживает легкой улыбки. — Посвящать себя только этому. Может, отпустишь всю эту учебную суету и отвлечёшься немного? Эдди был странно удивлен. Все эти «Как дела?» и другие слащавые проявления интереса к нему казались лишь игрой слов, не больше. В этот момент Эдди почувствовал, как напряжение в его плечах и шее, наконец, начало поддаваться. — Окей, — на выдохе выдает Эдди, — Обменяемся номерами? Взгляд Стэна уже не оставляет сомнений. — Отлично. Встретимся в «Эклипс» в восемь? Я напишу тебе. До встречи, Эдди. Эдди даже не успевает ничего ответить, как Стэн быстро теряется в толпе студентов и прохожих. Эдди и не заметил, как потерялся в ней сам. — До встречи.

***

Что чувствовал Эдди? Он и сам не понимал. Эта дикая смесь интереса и равнодушия. Внутренний конфликт играл на его лице. Чем ближе он к дому, тем сильнее накалялись его собственные мысли. Он на лестничной клетке. Он с сигаретой во рту. Облако дыма стелилось вокруг него, словно невидимая завеса, скрывающая его от мира. Каждый вдох и выдох его казался Эдди неким символом его внутренней борьбы, затерянного в лабиринте своих собственных мыслей и эмоций. Эти мысли витают в его сознании, словно неотступные тени, и, возвращаясь домой, он ощущал, как тишина поглощает его собственные размышления о том, что же на самом деле происходит в этом таинственном и неподвижном мире этого парня. Он хотел изучить его. Эдди заходит в уже такой привычный подъезд, и, признаться честно, ему хотелось бы встретить его. Его, как обычно сидящем на одной из ступенек. Но лестница была пуста. Словно живая память, подъезд пропитался запахом виноградных сигарет, осевшим в углах и проникшим в стены. Пахло затхлостью, но что-то в этом ароматном коктейле было даже убаюкивающее. С каждым шагом Эдди ощущал под пальцами холодную, гладкую поверхность перил и неровные бороздки на них. По мере того как он поднимался всё выше, запах виноградных сигарет становился всё более явным, заполняя всё пространство вокруг. Это была пряная, слегка сладкая вуаль, напоминающая о недавних посиделках курящего парня на лестнице. Воспоминания о нём оставили Эдди в задумчивом настроении, в раздумьях о том, как обострённые чувства и мысли могут быть выражены через простое действие курения. Мысли о нем все сильнее вторгаются в его сознание, несмотря на усилия изгнать их. Эдди, покачиваясь от усталости, наконец дошёл до двери своей квартиры. Он вытащил ключи из кармана, небрежно перебирая их в руках. Ключ скользнул в замок, и с лёгким, почти незаметным щелчком дверь поддалась. Он вошёл в прихожую, скинул сумку с плеч, и она тихо упала на пол. Когда он вошёл, его встретил удивительно сладкий и тёплый запах ванильного диффузора. Подарок, высланный мамой. Аромат был насыщенным, но не приторным, словно нежная ванильная завеса окутала весь входной коридор. Этот запах, заполнявший воздух, был таким насыщенным, что казался почти осязаемым, он заставил Эдди остановиться и на мгновение задержать дыхание. Этот сладкий запах был как теплое объятие, как память о доме и спокойствии. Он проникал в каждый уголок, создавая иллюзию тишины и покоя, контрастируя с его тяжёлым состоянием. Квартира Эдди была небольшой. Светлые стены гармонировали с деревянным полом, а в углу стоял небольшой книжный шкаф с парой книг и фотографий в рамках. Простая, но аккуратная мебель создавала атмосферу уюта и покоя. Кухня была отделена от гостиной барной стойкой, а возле окна стоял небольшой столик, на котором лежали свежие газеты и несколько кружек с недопитым кофе. Эдди, тяжело вздохнув, нагнулся, чтобы снять свои кеды. Он аккуратно развязал шнурки, но даже это простое действие казалось непомерно сложным после долгого и изнурительного дня. Сняв кеды, он небрежно бросил их в угол. Потом снял куртку и, не глядя, повесил её на крючок у двери, даже не заботясь о том, чтобы расправить складки. Костюмный пиджак тоже оказался на стуле возле двери, в компании с мятой рубашкой, которую он только что стащил с себя. Он прошёл в спальню, устало разминая затёкшие плечи. Спальня была такой же простой, как и остальная квартира: большая кровать с белоснежным постельным бельём, пара тумбочек с ночниками и единственное окно с плотными шторами. Эдди не включил свет, его глаза уже привыкли к полумраку. Подойдя к кровати, он рухнул на неё, не задумываясь ни о чём. Прямо в брюках он растянулся на мягком матрасе, мгновенно погружаясь в долгожданный покой. Всё его тело, от кончиков пальцев до затылка, наконец расслабилось. Голова утонула в подушке, и Эдди с облегчением закрыл глаза, чувствуя, как усталость медленно покидает его, уступая место сладкому забытью.