Описание
Яростный крик Теодоры звенел в пустоте, сливаясь с воем тысяч покойников, измученных собственными демонами. И в одном голосе — едва различимом, хрипящем, грубом голосе — на мгновение ей послышалось что-то знакомое.
Примечания
Продолжение трилогии:
«Любимый немец» – https://ficbook.net/readfic/12418955
«Метафора любви» – https://ficbook.net/readfic/0189b67b-8724-7ca9-8907-77b6ea2a465b
«Терновая кровь» – https://ficbook.net/readfic/018b15b7-878b-715d-b9dd-2afe7283aa07
Эта работа – прямое продолжение «Любимого немца», сразу после финального выстрела.
Посвящение
Всем, кто сподвиг меня на просмотр «17 мгновений весны» и поддерживал мою гиперфиксацию
мгновение первое
15 марта 2024, 06:01
— Моя маленькая глупая девочка, — горячие губы Нойманна коснулись ее шеи, нежно поддерживаемой длинными пальцами мужчины. — Ты надеялась уйти от меня? Сбежать?
Тихий смех рассеялся, оседая облачком пороха на языке. Последнее, что помнила Теодора — холод люгера, острый взгляд оберст-лейтенанта и боль, пулей расплескавшуюся по ее сознанию. Она больше не должна была открыть глаз, ощутить его горячие руки, почувствовать дыхание, быстрое, частое, насквозь пропитанное запахом хорошего коньяка и дорогих сигар.
Альберт ласково прошелся по ее плечам, оглаживая незаживающие синяки, надавливая на кровящие отметины, оставленные им. Пальцы — чуткие, грубые — мучили ее тонкую шею, сжимая с каждой секундой все сильнее, заставляя захлебываться спертым, прогоревшим воздухом.
Мир, то режущий зрачки отчаянно-четкими силуэтами, то расплывающийся мутными тенями, не был похож на квартиру в Лилле, в которой они остановились перед наступлением на Париж. Смятая постель казалась забытой, домашней, ноздри щекотал аромат свежего хлеба госпожи Ваутерс, а обшарпанные стены концлагеря занозами впивались в ладони Теодоры.
Дышать становилось труднее. Образы сменялись один за другим, кружа бесконечной пеленой, смеясь, отдаваясь выстрелами в голове. Родные пальцы все крепче вонзались в кожу, и алеющие бороздки расцветали новыми узорами.
В глазах зарябило. Черные точки сливались в пятна, точно дырами заглатывавшими сознание. Когда темнота поглотила последние отголоски жизни, девушка обессиленно услышала:
— Я не позволю забрать тебя даже Смерти. Du bist meine.*