Скованные одной цепью

— Моро? Жан уже не чувствовал ног, но все равно какими-то силами заставлял себя почти бежать вперед. Один коридор, второй, третий, снова поворот, и вот — знакомые стены общежития. Их с Кевином комната в самой глубине, но идти уже недалеко, а тело в руках — почти невесомое, он вот-вот будет внутри. — Кто это? На его пути встали Бак с Леоном, с интересом глядя на его ношу. Рико был с головой укутан в плед, но босые лодыжки с бурыми каплями и следами веревок все равно были на обозрении. — Не ваше дело, — рявкнул Жан, вне себя от волнения. — Пошли прочь! Парни фыркнули и зло ухмыльнулись. — А где же кэп? — демонстративно посмотрел за его плечо Леон, — Ой, снова бросил тебя. Ну надо же. — Свалите нахуй с дороги, — прошипел Жан, чувствуя, как тело Рико напряглось. Он все еще был в сознании. — Повежливее, Жанни, — прищурился Бак и приблизился, — Или ты позабыл правила? Жан рефлекторно сделал шаг назад, крепче прижимая к себе Рико. В ушах все еще стояли слова Кевина. Из-за каких-то уродов он ослушается своего капитана? — Да что ты там прячешь? — опустил взгляд на его ношу Леон и вытянул руку, чтобы спустить плед с головы Рико. — Руки, — предупредил напряженным тоном Жан, снова отступая. — С друзьями надо делиться, третий. Они снова приблизились, а Рико дернулся, ощущая чужое присутствие. Жан… Dieu, как же он заебался с этих идиотов. — Прочь, — в груди мазнуло знакомым холодом. Парни замерли. Их лица скривились в гримасе злости. — Что ты себе позволяешь, Моро? Правая рука, та, на которой была высечена метка, сама собой сжалась, и Жан усилием воли заставил себя ее расслабить — не хватало только добавить Рико синяков. Он опустил свой голос до шепота, чтобы ненароком не испугать его. Уже, черт возьми, случалось, и Жан не хочет повторить этот опыт. — Или вы сейчас же уйдете с дороги, — процедил он сквозь зубы, — или, je te le jure, до следующего сезона будете питаться через трубочку. Чувство, будто и глаза заледенели. Парни прищурились, ощутимо побледнели, но опустили взгляд и так, bon sang, медленно отошли к стене. Не глядя на них, Жан прошел дальше, бросив вслед: — Идите в свои комнаты. Не беспокойте нас. Держать одной рукой Рико, оперев его об бедро, пытаясь вбить пароль в дверь комнаты — та еще мука, на которую он обязательно пожалуется Кевину, но Жан с успехом прошел ее. Осторожно, не раскутывая, положил свою ношу на кровать Кевина, закрыл дверь и подпер стулом — все, как было сказано. Телефон — под подушку. Наконец, он спокойно сел на стул, вытягивая ноги и переводя дыхание. Nique ta mere. Что это сейчас было? Жан медленно перевел взгляд на слабо двигающегося в коконе Рико и сглотнул. Он что… убил Лиама? У Жана не хватало в голове слов на обоих языках, чтобы хотя бы мысленно охарактеризовать происходящее. Труп одного охранника, предположительно, второго — уж слишком сильно бил Кевин и слишком много крови вытекло из головы мужчины, третий — Лиама, возможно, и четвертый — охранника. Скоро еще на три трупа будет больше. Тело Жана само подняло его на ноги и понесло в сторону ванной комнаты. Там он кинул в раковину полотенце и открыл кран, оперся плечом о шкафчик и смотрел, как ткань напитывает в себя воду. Вздохнув, повторил в мыслях позабытые молитвы и выжал полотенце от лишней влаги. Рико уже перевернулся набок и стянул с головы плед, лениво моргая. — Где я? — В своей комнате, — тихо ответил ему Жан. Рико прищурился и ткнул пальцем в противоположную стену. — Это место Кевина. Почему там чужие вещи? — Теперь оно мое, — опустился на кровать Жан, сжимая в руках полотенце. Вниз, к локтю, потекла капля воды, вынуждая поежиться. — Кевин лежит на твоей стороне. Наверно, это немного успокоило Рико, и он больше ничего не сказал. — Нужно тебя вытереть. — Нет. Жан закатил глаза. Dieu merci, в полутьме Рико этого не заметил, иначе бы исплевался ядом. — Ты грязный. — Ага. — И воняешь. — Терпи. — Ты испачкаешь кровать Кевина, imbécile. Рико пнул его по пояснице и сам же зашипел от боли, к довольной улыбке Жана. Жан молча протянул ему полотенце и пересел подальше, чтобы Рико мог выпутаться. — Как я помоюсь этой тряпкой? Всегда знал, что в твоей башке ничего, кроме гноя с дерьмом и нет, — выплюнул Рико и медленно сел, тут же зажмурившись. «Ну да», — холодно подумал Жан, — «с разорванной задницей так просто не посидишь». Плед лежал на его коленях, и взгляду Жана предстало его исхудавшее, такое изувеченное тело. Укол жалости было пронзил его грудь, но тут же был встречен ледяными воспоминаниями о собственных ранах. Что посеешь, то и пожнешь. — Тогда вали в душ. — Вали нахуй. — Это по твоей части. — Давай, скажи еще слово, отправишься за Уилсоном. Жан широко улыбнулся. Лицо Рико скривилось в бешенстве. — Только, сукин сын, попытайся… — Ке-вин. Рико резко встал и, опираясь о стену, поплелся к выходу. Жан пару секунд просидел на месте, прежде чем выругаться вполголоса и пойти следом. — Хули тебе надо? — возмутился Рико, когда Жан снова поднял его, ногой захлопнув дверь, — Лавочка закрыта. Иди, подрочи на мою кровать. — Если ты свалишься в обморок, как хрупкая барышня, Кевин меня по голове не погладит. — Кевин то, Кевин се… Еще не надоело? — Успокойся, тебе свое место не вернуть. Пусть душевые были расположены в конце коридора, никого по дороге они не встретили — ночью вороны предпочитают спать, и Жан, проверив, что все свободно и никто их не увидит, усадил Рико в трап и переключил кран на теплую воду, закатив рукава. — Твою же мать, — прошипел Рико, покрывшись мурашками. — Теплее! — Чтобы снова кровь текла? — спокойно отреагировал Жан, в душе мелочно радуясь. Похоже, кто-то любил покипятить себя, — Ищи дурака. — Чего искать то? — фыркнул Рико, умывая лицо. Жан заметил бурую полоску на кайме его ногтей. — Действительно, один неблагодарный уже передо мной. У него даже на щеках и подбородке были порезы от бритвы. Либо это его руки дрожали, либо кто-то его брил. Жан склоняется ко второму — у Рико на челюсти были следы от чужих пальцев. Когда-то и на самом Жане были похожие, хотя, конечно, не при бритье он их получил. Он не стал зря мучать себя, а потому просто щедро полил спину и плечи Рико гелем. К счастью, Морияма не стал возмущаться, признавая, что раны стоит промыть, только сжал челюсти и закрыл глаза. Отмахнулся от руки Жана и сам стал намыливать себя. Моро до поры убрал шланг в сторону и отвернулся. Он не то что не хотел смущать, хотя, конечно, и в этом тоже была причина — он все-таки хорошо воспитан, а просто не мог смотреть на опухшие, постепенно синеющие укусы, царапины и, собственно, гематомы. И не хотел знать, какая их часть сделана им самим. Он слышал, как Рико приподнимается на коленях, чтобы промыть себя и снизу. Жан бросил всего один взгляд вниз, к смываемой воде, прежде чем снова его отвести. Снова так, так много крови. А сколько еще будет? Их перепалка пусть немного и отвлекла от неизбежного наказания, но страх все равно остался. — Что тебе кололи? — А тебя ебет? Подумав, Жан решил снова схитрить. — Кевин интересовался. — Пусть спросит сам. — А ты ответишь? — Пошлю. Дай шампунь. И зубную щетку с пастой. Жан передал ему все вещи Кевина. Просто из вредности и чувства брезгливости. — Пиздец, конечно, от тебя несет, — хмыкнул Рико. — Мы прервали тренировку. Рико не ответил. Казалось, что его успокаивает вынужденная прогулка. Либо он просто зол на упоминание того, к чему путь навсегда закрыт. — Тебе гипс сняли, — сказал Жан и сам же поморщился. Вау, ничего себе наблюдение! Зачем он вообще пытается начать разговор?! — Скоро будет новый, не переживай, — холодно ответил ему Рико. — Что? Почему? — Исао передал слова Хозяина. Если я сбегу, мне сломают ногу. — Ты идиот?! — воскликнул Жан, ужасаясь. — Похоже на то, — растянул губы в улыбке Рико. — Воды. Ошеломленный, Жан открыл кран и стал лить ему на голову. — Зачем ты это сделал? Ты подставил и себя, и Кевина. Хозяин накажет нас всех. — Не хотелось быть дыркой. И… Жану было нечего ответить. Жан считал и продолжает считать Рико сумасшедшим садистом, ловко надевая на публике личину гениального игрока и любимого племянника основателя экси. Сколько раз из-за Рико они теряли по-настоящему талантливых людей? Сколько раз он мучил их, резал тело, выворачивал суставы и вырывал клоки волос, игнорируя слезы и мольбы? Теперь и сам Рико пал. Больше он не увидит солнца, не выйдет в люди, а весь мир теперь скорбит, думая, что их любимый Рико, одержав победу очередного сезона, разбился в автокатастрофе, повторив судьбу Кейли Дэй. Каждый день к их стадиону фанаты носили цветы и игрушки, а бедного Кевина защитил Хозяин, сказав, что тому требуется время, чтобы прийти в себя. Жалеет ли Жан, что насильно взял Рико? Нет, ни капельки. Это, черт возьми, было справедливо, и даже меньшая часть, которую он мог забрать. Только эта мысль заставляет что-то в груди протестующе сжиматься. Жан подает Рико полотенце и просто стоит рядом на случай, если он все-таки упадет. Однако хотелось бы, конечно, чтобы он расшибся насмерть. — Это был не я, понятно тебе? — говорит Жан, когда они вернулись в комнату, ставя на колени аптечку. — Чего? — морщится Рико, ложась на спину. Жан повернул колесико надкроватной лампы, чтобы лучше рассмотреть объем работы. — Я ничего не предлагал Кевину. Никто из нас не подсылал к тебе Лиама. Рико медленно перевел на него взгляд. Жан подобрался — обычно такой прищур не проходил для его тела бесследно. — Остальных? Ост… остальных? К Рико приходили и другие? Когда? Кто посмел? — Нет, — Жан сглотнул. — Никого. — Понятно. Он стал поливать все раны антисептиком и прикладывать стерильный бинт, закреплять пластырем. Рико медленно моргал, разморенный теплом. Сейчас, в тишине и полумраке, казалось, будто он не представляет опасности, а потому Жану приходилось ежеминутно себе напоминать, кого он лечит. Рико чихнул. — Merde, — под нос простонал Жан. Он вытащил из шкафчика Кевина блистер и кинул на живот Рико. — Что это? — Нестероидное противовоспалительное. Пей. Не хватало, чтобы ты от температуры сдох. Тогда можно сразу в петлю. — Не смущайся, я тебя не остановлю, — ухмыльнулся Рико и принял с его рук стакан воды, — Мог бы и яд подсунуть, я бы и слова не сказал. — В другой раз. Закончив с грудью и впалым животом, он пересел подальше, чтобы получить доступ к ногам Рико. Еще в закрытом отсеке он заметил глубокие укусы на внутренней поверхности бедер, которые тоже нужно было обработать. Он уже догадывался, кто приходил такой кусачий. Морияма твердой хваткой остановил его руку. — Нет. Здесь я сам. — Ладно, — легко согласился Жан, — тогда на живот. Рико зло ухмыльнулся, но перевернулся, как было велено, отвернув голову к стене. Жан осторожно убрал с его шеи волосы и поджал губы. Это место, плечи и весь верхний отдел спины был особо травмирован: были как новые, так и старые раны. Часть уже поджила, но так, что не стоило сомневаться — останутся шрамы. Хотя одним меньше, одним больше — какая разница? Не став зря мучиться, он вылил на всю кожу антисептик и растер ватным шариком. Рико напрягся от боли, сжал в руках расстеленный ранее плед, но не издал ни звука. Пришлось наложить повязку на шею и осторожно обвязать вокруг горла. Да, будет явно неудобно, но Жану как-то плевать. Выжав на пальцы мазь, он стал растирать запястья Рико — кто-то слишком сильно затянул сухие веревки, оставив на его коже ожоги. Хотя Жан больше склоняется к мысли, что это Рико их тянул. Обработал и щиколотки, колени и подколенные ямки. Осторожно коснулся поясницы. — Здесь нужно? — Дай сюда, — поднялся Рико. — Эту — на открытые участки кожи, на лицо и губы, — протянул он одну мазь и вытащил из-под своего матраца початый тюбик второй. — А эту… внутрь. Рико молча все забрал. Жан ушел в душевые, оставив его наедине. Чувствовал он себя таким грязным.

***

Почувствовав странное жжение под кожей, Жан не стал сушить голову, а выскочил из душевой, едва натянув штаны. Рико сидел возле кровати, согнувшись в спине и мелко отбивая лоб об пол. Жан тут же упал на колени возле него, хватая под живот, прижимая к себе спинй. Рико взбрыкнул, отбиваясь, но руки его все еще были слабы, потому Жану ничего не стоило просто скрутить его и переложить на кровать. — Что с тобой?! — Прочь! — взревел Рико, как сумасшедший мотая головой, что было не разобрать выражения лица. — Прочь! Рико вырвал из его хватки свои руки и пытался располосовать ногтями лицо. — Успокойся! — прикрикнул он, снова пережимая его запястья и прижимая к кровати. Сел на бедра, чтобы не пнул, и навис, сжав его челюсть другой рукой. Его веки покраснели, в глазах стояли слезы, и он диким взглядом впился Жану в лицо. — Снова пришел? А говорил, что забудешь дорогу! — Чт… — подавился Жан, — ты в своем уме?! Я принес тебя в нашу с Кевином комнату! Рико замер под его телом. Посмотрел недоверчиво: — Кевин? — Да, идиот, — прошипел Жан, знатно испуганный и взбешенный. — Не больше часа назад! И Рико… стал хватать ртом воздух, будто его душили. Жан отшатнулся, но Рико, вместо того, чтобы прийти в себя, только согнул ноги в коленях и пытался перевернуться, чтобы снова уйти. Да у него же паника. У ебаного Рико паническая атака. Кевин грохнет Жана и будет своем праве. Жан быстро метнулся к своей кровати, и перевернув матрац, полный флакон, из которой высыпал в ладонь две капсулы. Он взял Рико на руки и переложил к себе на колени как ребенка — ноги зафиксировал своими коленями, заломил руки, а голову держал чуть вскинутой. Рико все еще пытался дышать через рот, жмурясь, и Жан закинул ему внутрь капсулы, закрывая потом губы ладонью. Рико протестующе замычал и дернулся, но Жан держал достаточно крепко. — Дыши через нос. Пей. Это успокоительное. Запасные игроки обчистили весь медотсек. Убрав с его рта руку, он массировал горло Рико и почувствовал, когда тот, наконец, сделал глотательное движение. — Что за… — Рико дрожал в его руках, и Жан не придумал ничего лучше, чем дотянуться до вещей Кевина и укрыть его какой-то толстовкой. Препарат еще не действовал, но, видимо, присутствие дома сделало свое дело, и начавшаяся было паника отступила. — Всего лишь приступ, — сказал Жан, — не помрешь. — Почему… сейчас? — Паника не спрашивает, когда ей явиться, — как ребенку идиоту, стал объяснять Жан. — Многое навалилось. Его там вообще кормили? — появилась дикая мысль. В самом деле, это же саб! Они ведь не могут сами себя обслужить — нужны приказы. Напоминать поесть, помыться, поспать — самое базовое, что может дать доминант. Жан помнит, заставлял себя ни раз забыть, но все равно помнит слова мамы, да и собственные наблюдения — сабов можно рассмотреть уже в подростковом возрасте. В детстве все одинаковы: и просьбы-приказы не имеют силы, и каждый ребенок послушен, но уже с тринадцати-пятнадцати лет начинается бурный скачок гормонов. Так, сабам дают приказы родители, заботятся о них, мастерят кулоны, с которыми подростки ходят до самой свадьбы. Раньше, всего две сотни лет назад, на каждого саба надевали ошейник в знаке принадлежности и для спокойствия самих сабов. Так, он очень часто оставлял своей сестре записки с напоминаниями, летом плел венки, а перед уходом в Эвермор смастерил ей несколько бус. — Ты когда ел? Рико пытался вывернуться из его рук, но Жан не позволил. — Ну? — Тебе то что? — Что ел, пил? — Мясо, кровь, с час назад. Или позабыл? К горлу Жана подступила тошнота. Такое не забудешь. — Расскажи. — Нахуй пошел, Моро. — Тебе нужно выговориться, — не веря, что творит, сказал Жан, — Кевин нас по голове не погладит. Или ты меня загрызешь, или помрешь от сердечного приступа, или спокойно все расскажешь, а я тебя усыплю. Выбирай. — От первого варианта трудно отказаться. — Ладно. Приступай. В доказательство Жан расставил руки в стороны. Рико поднял голову, удивленно глядя на его лицо. И, не теряя времени, толкнул его, усаживаясь на бедра и хватая за горло. Ошарашенно усмехнулся, когда Жан не подал никаких признаков сопротивления. — Что рассказывать то? — широко он улыбнулся, обнажая зубы, — Ошибся Пруст, не сделать из меня доминанта. Более того, вместо предполагаемого В-ранга я стал рецессивным сабом. Ниже, блядь, D-ранга. Думали ведь, что подобрав мне хорошую доминантку, могут получить высокоранговых детей. А теперь все, я бесплоден и лягу под самого бесполезного доминанта. Точно, еще мою динамику могут удовлетворить лишь два члена. Как ты сказал — всего лишь послушная дырка, которой только и ублажать. Доволен, Моро? Может, он и не замечал, только в глазах Рико слезы не высыхали. Он не мог больше крепко сомкнуть ладони на горле Жана, но тот все равно почувствовал легкое удушье от давления. — Это сделал не я. — Конечно, не ты, — легко согласился Рико, — увы, вечное проклятье моей семьи: только первенец может стать доминантом высокого ранга. Но ведь если у Хозяина получилось, то почему же… почему же? Я все делал, чтобы стать… А тебе просто так досталось. Рико вздрогнул и резко втянул носом воздух, закрыв глаза. Пара слезинок скатились по его щекам. Пальцы Жана дернулись, желая поймать их, но он оставил руки на пледе. — Нравится? — неожиданно улыбнулся он. — Что? — Голый я. Избитый я, трахнутый я. Конечно, нравится. Бьюсь об заклад, и Кевину тоже. Видел, как смотрит на тебя. — Да что ты несешь? Не отпуская его горла, Рико двинул бедрами, потираясь об пах Жана, вырывая из него удивленный звук. — Ты что… — А зачем ты меня привел? — дернул бровью Рико. — Брось, Моро. Быстрее начнем — быстрее закончим. Придавив рукой горло Жана, он сплюнул на вторую и завел себе за спину. — Прекрати, Рико. — Заткнись, — процедил он, махнув головой, от боли сведя челюсти. Ну да, разорванный-то зад неприятно растягивать. — Я не хочу. — Когда меня это останавливало? Да никогда. Ни когда Жан, еще ребенок, просил не отправлять его в комнаты воронов. Ни когда Рико, избив до хруста в ребрах и кровавого кашля, привязал его к кровати и пригласил шесть выпускников. Ни когда засунул на трое суток в шкаф. Ни когда заставил ломать себе пальцы. Ни когда заставил Кевина… Жан глубоко вдохнул, борясь с желанием просто убить психа. Мысли, тем не менее, упорно роились в голове, гудели в попытке вспомнить нужные действия. «Это всего лишь саб», — в очередной раз напомнил себе Жан, — «больше он не причинит вреда». Господи, когда его жизнь свернула не туда? Он всего лишь хотел играть в экси, быть в команде великого человека, а теперь что? Делит постель с садистом, убийцей и каннибалом. — Нам не обязательно трахаться, чтобы утолить потребности. Рико фыркнул и полез ему рукой за резинку штанов, поддевая и белье. — Я серьезно. — Тогда в чем смысл? — В эмоциях. Я даю приказы, ты им следуешь. — Я не против отужинать твоим языком. Жан протянул руку, чтобы нащупать худи Кевина, и взяв ладонь Рико, вытер ее. — Ложись. Кевин сказал, что мы должны ждать его в постели. «Это все ради Кевина» — напомнил он себе, борясь с тошнотой. — Мерзкий, да? — неожиданно спросил Рико, — Не чета вашей голубокровости, верно? Жан вскинул брови. А это сейчас было к чему? Ах, точно. Рико же завидовал, что Жан — первенец, а потому и в первый же день определил его как свою грушу для битья. — Есть такое, — губы Жана тронула улыбка. Взрыкнув, Рико отвесил ему пощечину, но такую слабую, что голова Жана и не дернулась. — Плохо. Сделав небольшое усилие, он легко перевернул паршивца на бок и зафиксировал, обхватив всем телом. Рико укусил его за подключичную область, и, прошипев, Жан дал шлепнул его по макушке. — Хватит! Лежи. Дыши. И… Рико расслабился. — Говна кусок. Перегрыз бы тебе трахею… — Когда уснешь, напишу Кевину, чтобы принес тебе еды. — Когда ты уснешь, я придушу тебя подушкой. — Ага. Все, спи. *** В дверь осторожно постучали. Вынырнув из тяжелой дремы, он сразу потянулся рукой под подушку, но понял, что кто-то отбивает знакомый ритм. Он стер с лица остатки сна и пытался встать, но обнаружил, что Рико свернулся у его бока, обхватив рукой и ногой. Он крепко спал: лицо его разгладилось, ресницы трепетали, а глазные яблоки под веками двигались — он явно видел хороший сон. Жан сбросил его с себя и встал, чтобы убрать от двери стул. Кевин был взъерошен, все еще в форме, и, зайдя внутрь, снова подпер дверь. — Все в порядке? — хрипло спросил он, взяв Жана за плечи и бегло осматривая. — Это должен спросить я, — ответил тот, — но вижу и так. Что нам за это будет? — Я… я сторговался, — отойдя от Жана, сел на ближайший стул Кевин, согнувшись и спрятав лицо в ладонях. — С кем? — осторожно сел возле него Жан и подал ему стакан воды. — Младший лорд все узнал, Жан. — Ичиро? Рико сел и уставился на Кевина глубокими глазами. Жан знал и рассчитывал, что тот проснется, но Кевин словно только его заметил. Жан отсел, когда он быстро пересек комнату и сел на кровать, обнимая Рико. — Господи… Ты как? — Ты видел Ичиро? — взял его за подбородок Рико. — Что он говорил? Пока никто не видел, Жан закатил глаза. Dieu, как же он устал от этой щенячьей преданности. Сам Жан еще в первый год здесь прошел все стадии ненависти, если они конечно есть, к своим родителям. Они его зачали и растили пятнадцать лет, чтобы продать подороже — какая-никакая, но логика в их поступке была, потому он уже смирился и со своим именем. Но Рико? Какой же он бестолковый дурак, если полагает, что семья, которая избавилась от младенца, через почти двадцать лет вспомнит о его существовании. Даже новенькие вороны уже поняли, людьми зваться не имеют права, ведь являются не более чем инвестицией. Рико — просто самая дражайшая из них, самая востребованная и желанная. Ну, то есть был. — Тебе же лучше? — коснулся его скулы Кевин, на которой расцвел синяк. Рико, на секунды замерев от нежного жеста, взъярился и оттолкнул его. Жан, даже не осознав, что произошло, уже был на полу, держа Кевина, чтобы сильно не ушибся. — Ты в своем уме?! — рявкнул он. — Что за херню он несет?! — Молчать. Жан почувствовал, словно ему горло набили камнями. Судя по склоненной голове Рико, кто-то сбил все внутренние настройки Кевина. — Жан, — повернулся тот, и Моро понял, что если бы уже не сидел на коленях, то непременно бы упал. — Прости, но мне пришлось говорить и за тебя. Твой контракт ведь заканчивался с выпуском? Теперь мы останемся здесь еще на двадцать лет. Ну, — качнул он головой, — за исключением некоторых случаев. — Каких? — шепнул Жан. — Смерть, — просто ответил Кевин, а Жан вздрогнул, — Инвалидность. За ней, конечно же… — Я понял, — быстро сказал Жан. Черт побери. Это… — Легко отделались, — разом обмяк Жан и привалился лбом к плечу Кевина, длинно выдохнув. И вспомнив важное, снова напрягся, подняв голову: — А Рико? Жан не будет врать самому себе, а потому спокойно признал, что без зазрения совести сам бы переломал уроду ноги (или нужно было одну? не важно), но Кевин просто так не перенесет увечья бесполезного братца. — Что Рико? — Это же он их… — не смог он окончить фразу, — И сбежал. — Под нашей ответственностью, — и переключился на французский, почти прижавшись губами к уху Жана, заставив его кожу покрыться мурашками: — Младшему лорду безразлична его жизнь. Главное его условие — мы должны приность прибыль его семье. И никто не должен знать о Рико. Вороны должны думать, что Рико действительно мертв, и Хозяин подвергнется наказанию за свое самоуправство. С людьми, воспользовавшиеся состоянием Рико, серьезно поговорят. — Что же нам с ним делать? — А что хочешь ты? — Кевин, — серьезно сказал Жан, — он опасен. Нестабилен, неуправляем. Он принес нам очень много боли, так зачем держать его, как питомца? Послушай. Он и сам хочет умереть, и не раз намекал мне на это. Да ты и сам видел, что он пытался вытворить в том месте! Послушай, — взял он Кевина за голову, заставив смотреть на себя, а не коситься на молчавшего Рико, — Он и сам хочет умереть. Он не имеет больше ценности, ничего не умеет и не знает. Играть не может, а стратегии и тактики игры ты лучше него придумываешь. — Но Жан… — Он хочет умереть, — повторил Жан, — Будет милосердно с твоей стороны позволить ему. Кевин резко выдохнул, будто признавая поражение, и в груди Жана затеплилась надежда. Пусть он согласится, пусть он поймет, что Жан говорит в самом деле важные вещи, пусть поймет, что он всего лишь озвучил мысли самого Кевина… — И ведь и ты хотел. Ему показалось, словно Кевин влепил пощечину. Жан резко выдохнул и немного отстранился, ощущая, словно между ними разверзлась пропасть. Это было, блядь, жестоко. Кевин несколько раз спасал его, то наглотавшегося в медотсеке таблеток, то уже висящего в петле, то занесшего осколок над горлом — каждый, блядь, раз каким-то образом находил и заставлял брать себя в руки: прочищал ему желудок, доставал из петли и делал массаж сердца, сам резал свои ладони, когда забирал из дрожащих рук Жана острие. Только всегда это было из-за ебаного Рико, и кто, как не Кевин это должен понимать. Сейчас же Рико хочет того же только из-за своей же… «А в чем его ошибка?» — раздался внутри шепот. — «В том, что он родился позже, или что Хозяин, вместо достойного лечения, только подкреплял его психоз?» — Делай, что хочешь, — наконец, сказал Жан, отворачиваясь. Кевин ему не позволил. Он сам взял его ладонь и мягко сжал, словно снова давал обещание. — Вы оба — самые важные для меня люди, — сказал он, — Я знаю, я понимаю твою ненависть к нему, но ничего не могу поделать, сокровище. Жан сжал челюсти и отвел взгляд, чувствуя, как скапливается в глазах влага. Как же он любил, но как же он ненавидел Кевина. — Что ты хочешь? — Какое это имеет значение? Кевин улыбнулся, а Жан понял, насколько ему стало легко на сердце. Он и не замечал, как инстинктивно сгорбился и чуть опустил голову, как тревога не отпускала его легкие. Подозрение закралось в мысли — неужели сейчас Кевин использовал свою динамику дома? Под напряженным взглядом Жана Кевин переместился ближе к Рико и осторожно положил ладони на край кровати. Жан понял, что Рико все это время не подавал признаков наличия голоса, только сложил руки на коленях и опустил голову, что не было видно лица. Наверно, на рецессивного саба так действуют домы? Тогда почему никто из охраны, даже куратор не додумался использовать это, чтобы успокоить буянящего саба? Кевин пересел на кровать и что-то тихо шепнул Рико, подняв его за подбородок. Жан не мог разобрать японский язык, но интонация Кевина была почти нежной, словно извиняющейся. Он переместил Рико на свои колени и обнял, зарывшись лицом ему в волосы, но почему-то тот все равно остался напряженным и схватился за плечи Кевина. Жан отвел взгляд, почувствовав себя извращенцем. Это было слишком личное и интимное зрелище, и Жану показалось, словно здесь он был лишним. В самом деле, разве у саба может быть два дома, а разве домы, тем более мужчины и примерно одного ранга, могут ли образовать связь? Может, Кевин и не хотел начистить Жану лицо и унизить, но им никогда не оказаться в одной постели. Пусть Рико и ублюдок, каких еще поискать, но Жан не имеет права забирать его у Кевина. Не тогда, когда тот настолько непривычно спокоен, расслаблен и, казалось, счастлив? Жан поднялся с колен, чтобы покинуть комнату и уйти хоть... Раздался хруст. Жан почувствовал боль в шее, когда резко повернул голову. Кевин держал лодыжку Рико, что повернулась в голеностопном суставе под неестественным углом.