Чужие люди, фальшивое лето

— Фэн Синь, балда, я только что здесь помыл! — А я, по-твоему, до туалета долететь должен?! — Посиди на месте, не обосрешься! — Идиот, мне тряпку надо помыть! — Ты совсем тупой? В конце класса раковина стоит! — Она не работает, блять! Се Лянь прикрыл уши ладонями, тяжело вздыхая. Он сидел на столе, и из окна на юношу падал теплый солнечный свет, от чего даже его недовольный вид казался каким-то… Одухотворенным. Солнце начинало напекать — на дворе стоял конец мая. За окном изредка слышались крики детей, что задержались на детской площадке перед школой. В воздухе витали редкие пылинки. Громкие голоса одноклассников Се Ляня гулко разносились по почти опустевшей школе. Переждав часть, в которой Фэн Синь начинает поливать Му Цина десятиэтажными, сложными и красочными конструкциями мата (что удивительно, ведь Фэн Синь был физматом и имел стабильную два в литературе и русском) Се Лянь взмахнул руками. Жест вышел забавный, словно бы мальчишка собирался взлететь, но по крайней мере сработал как надо — привлек внимание. Уже со сжатыми кулаками, оба спорящих повернулись к другу. — Все, хватит! Вы превысили лимит ссор. Я отвел вам три в день, а это четвертая. Фэн Синь недовольно хмыкнул, Му Цин закатил глаза. Се Лянь постарался сделать строгий взгляд. В действительности, в связи с тем, что если этих двоих не разнимать, они могли орать и колотить друг друга сутки на пролёт, причем по сущим мелочам, а потому в четвертом классе у троицы друзей появилось правило пяти ссор. В восьмом классе Се Лянь понял, что драться эта несовместимая парочка начинает на четвертую стычку, и урезал колличество допустимых конфликтов в день до трёх. — Му Цин, не перемывай, следы будет не так заметно. Фэн Синь, просто пройди по краю. — Да че я сделаю, если у него нездоровый перфекционизм. — буркнул последний, но все же, приподнявшись на цыпочки, проскользнул мимо Му Цина (он все еще смотрел на одноклассника так, словно планировал пронзить шваброй) и вышел в коридор. — Это ты вечно как косая обезьяна! — бросил вслед ему парень, но вдалеке коридора без очков не разглядел жест, что ему показали (плохое зрение досталось ему от матери) и отвернулся. — Вот и молодцы. — с облегчением хлопнул в ладоши Се Лянь, забрал метлу у того, в чьих руках она становилась чуть ли не смертельным оружием, и понес ее в ведро, стоявшее в углу. — сейчас дождёмся Фэн Синя, закроем класс и все. На каникулы. Впереди три месяца отдыха, лето, Му Цин, разве это не повод не ругаться? Восьмой класс подходил к концу. Следующий год для них всех последний — все трое хотели пойти в педагогический. Если быть точнее — изначально хотел только Се Лянь. Фэн Синь изначально планировал идти на звукорежиссера, а Му Цин в медицинский, позже собираясь стать стоматологом. Вот только они сдружились настолько, что не представляли себе факт расставания, а потому в один день Фэн Синь с Му Цином заявили, что пойдут вслед за ним, Се Лянем. Когда юноша услышал это, в груди разлилось приятное тепло. На пути взросления он будет не один. Говорят, что школьная дружба не крепка и быстро распадается после завершения учебы, но их троица могла доказать, что это далеко не так. Могла бы. Се Лянь выглядел действительно счастливым, в отличие от его друга. Му Цин хмурился. У него день рождения послезавтра, исполняется пятнадцать, а значит, будут открыты новые подработки. Он знает, что все лето будет работать, что бы в течении года было хоть немного легче. Му Цин привык отключать чувство зависти, но глядя на друзей, ему иногда очень хотелось гулять с ними, забредать на поля и озера, или вовсе кататься на поездах в рандомные города, как они делали летом. В голову полезли воспоминания, как они неделю назад пришли к речке, и до посинения губ плескались в воде. Он даже почти смог утопить своего придурошного одноклассника. Он сам виноват, что Му Цин поделает с тем, что от каждого его случайного прикосновения к обнажённой мокрой коже мурашки стадом бегут по спине, заставляя его делать хоть что то, например, хотя бы сувать Фэн Синя мордой в воду. Юноша встряхнул головой. Он не может позволить себе так много роскоши. Пока не может. Но однажды, обязательно… Затерявшись ненадолго в мыслях, мальчик ответить не успел. Вернулся Фэн Синь, бросил тряпку в раковину и подхватил свой рюкзак. Пара минут без чужих едких замечаний подействовали на него как успокоительное. — Все, пойдёмте, сколько можно в этой дыре торчать. Се Лянь тихо засмеялся — он хоть и являлся старостой класса, но все же был адекватным человеком, который тоже спешил покинуть надоевшее место. Взяв рюкзак следом, он поднял и шоппер Му Цина, передавая ему. Выходя из класса последним, Му Цин быстро сложил неаккуратно брошенную тряпку и покинул помещение. Фэн Синь съехал по перилам на первый этаж, Се Лянь с Му Цином пошли, как нормальные люди. Несмотря на недавнюю едва не драку, Фэн Синь оставался в хорошем расположении духа. Глядя на пространство первого этажа, он вспоминал прошедший год. Дежурства, новогоднее чаепитие, особо сложные контрольные. Как он, всю ночь игравший в телефон заснул на русском и проснулся от того, что Му Цин поправил кофту на его плечах. Как он отвечал стих на литературе, Се Лянь активно жестикулировал, подсказывая, а Му Цин из-за спины учителя показывал ему экран телефона с текстом. Курилки в кабинках, прогуливание уроков с Му Цином. Му Цина в его жизни было пугающе много. Они всегда ходили втроем с Се Лянем, но моменты, связанные лишь с ним почему то занимали отдельное место в памяти. Курили они тоже всегда только вместе. Сидели в одной кабинке и тихо болтали, иногда тихо ругались, пару раз даже тихо дрались. Никто из них старался не думать, на что со стороны похож мерный грохот хлипкой двери несчастной кабинки. Впрочем, вся школа знала, что эта двоица в очередной раз вколачивает друг друга головой во все поверхности, и, промазывая, едва не ломает кулаками не носы друг друга, а ни в чем не повинные стенки туалета. Глядя на оживленного Фэн Синя, Му Цин же испытывал двоякие чувства. Они были слишком разными, что бы дружить. Му Цин, вечно бледный, как труп, с длинными волосами, собранными в высокий хвост, язвительный и планирующий все, Му Цин, который был перфекционистом, Му Цин, который, несмотря на то, что постоянно работал после уроков, был отличником. И Фэн Синь, который дрался в школе больше всех, ненавидел гуманитарные предметы, писал как курица лапой, носил дебильные, по мнению Му Цина кепки козырьком назад, и на язвительные шутки либо орал матом, либо бил. И все же их связывала не дружба, а что то другое. То, что им, в силу характеров вряд ли суждено осознать. В раздевалку они даже заходить не стали — начиная с мая пол школы игнорировало существование сменной обуви. Се Лянь следовал правилам до последнего, но под конец недели тоже не сдержался. Фэн Синь махнул рукой охраннице за стойкой с громким «До свидания!», Му Цин кивнул, Се Лянь улыбнулся и сказал «Хороших каникул». Все трое вышли на крыльцо. На небе не было ни единого облачка. Об отступающей весне напоминали лишь редкие порывы легкого, освежающего прохладного ветра. Солнце сияло, окаймленное лазурной голубизной, птицы тихо напевали, словно приветствуя последних учеников, выходящих из школы. Се Лянь поднял руки в воздух, потягиваясь и счастливо вздыхая, Фэн Синь перепрыгнул всю лестницу с победным «Юху!», Му Цин наконец улыбнулся. Ветерок мягко трепал длинные волосы, ласкал лицо. Лето… Слово мягко отзывалось в груди, сияло оранжевыми рассветами и закатами, пахло лесом, сильными грозами и зноем, звенело жужжанием насекомых и пением птиц, жалило ссадинами на ладонях и коленках. Лето было мягким и веселым голосом Се Ляня, было смешным и громким голосом Фэн Синя. Оно было таким же теплым на вкус, как имена самых близких друзей, и добрым, как руки его, Му Цина, матери. «В конце концов, может, лето не будет таким уж плохим». — подумал он. Му Цин каждый раз напарывался на эту ошибку. Каждый раз пытался себя обмануть, говоря, что все будет нормально, и ни разу не смог себе поверить, как бы ни хотелось. Через секунду телефон Се Ляня в кармане зазвонил. Все трое еще не подозревали, что наслаждаются последними мгновениями общего счастья. Отсчёт до начала конца витал в воздухе, но этого никто не осознавал. Три. — Ой, минутку, я сейчас. Се Лянь быстро вытаскивает телефон из кармана и проводит по экрану, принимая звонок. Прикладывает мобильный к уху. Два. — Да, Здравствуйте, мы уже все убрали, только вышли из шко… Се Лянь замолкает. В трубке слышен голос их классного руководителя, Мэй Няньцина. Выражение лица юноши с радостного сменяется озадаченным, затем недоуменным. После красивые, словно фарфоровые черты лица отражают серьёзность. Напряжение. Фэн Синь подходит ближе к разговаривающему. Взгляд Се Ляня вдруг делается ошарашенным и напуганным. Один. — Как… Обвинили в убийстве?!