From Beyond

      Утро было как никогда ясным и свежим. Балдуин стоял на том, что сам называл верандой у таверны, оперевшись о резные перила и уже несколько часов наблюдал за тем, как солнечный диск лениво поднимается над крышами домов, с каждой минутой все больше освещая мир и разгоняя окутавший его мрак.       Как бы Прокаженный не старался, но в эту ночь он не смог заснуть. Он пытался, но волнение о предстоящей встрече не давало ему сомкнуть глаз. Потому, почти все время Балдуин, после того как осознал, что попросту не сможет провалиться в пучину сновидений, сначала сидел у окна, наблюдая за движением звезд, а когда солнце только начало показываться из-за горизонта, то спустился на веранду, чтобы подышать свежим утренним воздухом, наблюдая за тем, как просыпается город.       Мысли не давали бывшему королю покоя. Они заполонили его сознание, но они были не столь сильны нежели волнение и страх перед грядущей встречей.       Ему это было не впервой. Ещё будучи совсем молодым Королем, перед важными встречами он никогда не мог заснуть. Это волнение осталось с ним и в дальнейшем, когда он стал более уверенным правителем, и оно с ним идёт по жизни до сих пор. Даже несмотря на то, что он уже давно не король, давно уже не несёт ответственность за целую страну и народ — от вбитых привычек избавиться иногда просто невозможно.       При этом всем Балдуин знал, что эта нервная дрожь, это волнение и страх уйдут и не останется ничего, кроме уверенности и спокойствия. Оно исчезнет, давая возможность сконцентрироваться и действовать по ситуации с холодной головой.       Город постепенно просыпался: кое где уже начинали гореть окна; ремесленники открывали ставни и готовились к работе, разгоняя утренний туман и сонливость; особо верующие уже шли в Монастырь, дабы подготовиться к утренней службе или молитве.       Балдуин и сам думал пойти в храм Света. Как ни крути, он был человеком верующим и рано вставал зачастую для того, чтобы вознести молитву или присутствовать на службе. Хотя, на самом деле, причина ранних подъемов была не только в вере. Он всю свою жизнь вставал чуть ли не с восходом солнца.       «Чем раньше встанешь, тем больше хороших дел для людей сможешь сделать.» — часто повторял ему отец и юный Балдуин взял эти слова за правило. Отец давно умер, а его мудрость осталась жить в сердце бывшего короля.       От размышлений Прокаженного отвлекла знакомая фигура в потёртом временем пальто с меховым воротником и с красным шарфом на шее, вышедшая на главную площадь. Балдуин едва заметно усмехнулся и помахал фигуре рукой. Та приветливо помахала в ответ, направлясь в его сторону.       — А ты, я вижу, как всегда встал рано. — приветливо усмехнулся Дисмас, подходя к Прокаженному. — Некоторые привычки не изменит даже смерть, да?       — И тебе доброе утро, Дисмас. — хмыкнул Балдуин, смотря на товарища, что решил не подниматься к нему и сложил руки на груди, стоя прямо перед ним по другую сторону веранды.       — А, да, доброе. — Разбойник почесал затылок. — Так чего так рано поднялся? Я думал, ты напротив отдохнёшь и соберёшься с мыслями.       — Я не смог заснуть. — спокойно ответил бывший король. — Но тот же вопрос у меня и к тебе. Ты не из тех, кто встаёт в столь ранний час.       — По той же причине, что и ты. — Дисмас таки решился подняться по скрипучим деревянным ступеням и стал рядом с бывшим королём, повторяя его позу. — Все думал о том, что нас ждёт вечером.       — Буря, Дисмас. — негромко, даже задумчиво ответил Балдуин, смотря на почти полностью посветлевшее небо без единого облака. — Нас ждёт буря…       — Небо вроде ясное, да и утро располагает к себе, чего бы быть буре? — удивлённо произнёс Разбойник, посмотрев на товарища.       — Погода переменчивая, друг мой. Сначала кажется, будто все в порядке, что день будет ясный и солнечный, но не успеешь глазом моргнуть, как небо затянет тучами и молния ударит подле твоего дома. — Прокаженный говорил тихо и после его слов наступила небольшая пауза, которую Дисмас не решился нарушить. Её прервал сам Балдуин, начав говорить немного громче, переходя на более будничный тон. — Но, надеюсь, наши друзья не попадут в неё по пути в город и смогут переждать её в тепле и уюте таверны. — бывший король посмотрел на Разбойника и неожиданно улыбнулся, окончательно застав товарища врасплох. Но привыкший к частым сменам настроения Шута, Дисмас быстро пришёл в себя и усмехнулся.       — В таком случае да. — Разбойник ещё раз посмотрел на ясное небо. — Чем планируешь заняться до вечера?       — Думаю пойти в Монастырь и помолиться за то, чтобы наступающая гроза обошла нас стороной или хотя бы не принесла разрушений. — Балдуин выровнялся, ловя на себе очередной, уже ироничный взгляд Дисмаса, но не обращая на него внимания. — Потом вернусь в таверну и буду думать дальше. Как ни крути, вечер предстоит не из лёгких.       — Причём для всех нас. — кивнул Разбойник.       Балдуин, попрощавшись, действительно ушёл в Монастырь, а Дисмас ещё какое-то время стоял на веранде, смотря на ясное небо. Все таки, он уже отвык от того, как говорит Балдуин. Все эти его слова и образы, которыми он выражался иногда вгоняли в полнейшее недоумение, заставляя сомневаться в адекватности Прокаженного. Когда тот во время боя, убивая очередного противника говорил что-то вроде «За летом следует осень», последнее, что хотелось спросить, что же он имел этим ввиду.       Понять его было и вправду сложно и если раньше Дисмас списывал это на своеобразность, то сейчас он знал, кем был Балдуин и что это говорит его образование и привычки завуалированных обращений среди дворян. Но, все равно, чтобы понять истинный смысл сказанного, нужно было поднапрячься, а до этого почти никому не было дела. Легче было списать все на всю ту же своеобразность мышления Прокаженного, нежели вникнуть в истинный смысл слов. Понять Балдуина от силы могла лишь Одри и, скорее всего, Сарменти, ведь она знала бывшего короля дольше и лучше всех рекрутов вместе взятых.       Дисмас выровнялся, опираясь ладонями о перила, сделав глубокий вдох и выдох, продолжая смотреть на небо       — И с чего он решил, что будет буря? — вслух произнёс он, чем, кажется, напугал все ещё слегка сонного хозяина Таверны, вышедшего вылить ведро с грязной водой на мостовую.       Извинившись перед пожилым мужчиной, Дисмас положил руки в карманы пальто и, погрузившись в мысли, покинул территорию Таверны, все ещё иногда просматривая на утреннее небо.

***

      — М-да, все-таки он был прав. — задумчиво произнёс Дисмас, наблюдая за тем, как со стороны моря медленно, но уверенно надвигаются тёмные тучи.       Стоявшая рядом с Разбойником Парацельс в явном недоумении посмотрела на друга, нервно теребя наплечный ремень сумки с лекарствами и различными химикатами, применение которых знала только она сама и всегда носила с собой. Чумная Докторша нервничала и плохо это скрывала, даже не смотря на закрывающую лицо маску, в отличии от Дисмаса. Тот стоял как ни в чем не бывало, спрятав руки в карманы пальто и смотря вперед, чуть щурясь от порывов прохладного ветра.       — Ты о чем? — Парацельс слегка наклонила голову на бок, явно не понимая, что имеет в виду её друг.       — Да так. — хмыкнул Дисмас и кивнул в сторону надвигающихся туч. — Балдуин говорил, что сегодня будет буря. Думал, что он чушь мелет как обычно, так как утром было ясно, а оно вон как.       Парацельс задумалась, тоже посмотрев на небо и крепче сжала ремень сумки.       — Лишь бы они не попали под дождь. — после недолгой паузы наконец ответила Учёная. — Не хватало ещё, чтобы они простыли.       Дисмас демонстративно закатил глаза.       — Ну ты как обычно, только об одном и думаешь.       — Да, думаю! — огрызнулась Парацельс на друга. — Потому что это не тебе их лечить! А если они и в Чаще что-то подцепили? Зная Сарменти и Рея, это им раз плюнуть! Слягут потом на недели две в Лазарет и будут все время стонать: «Парацельс как же нам плооохо!». А потом ходи и откачивай этих обалдуев, слушая вечные стоны и просьбы выпустить из палаты. Вот уж спасибо, не надо мне такого.       Разбойник хмыкнул, слушая раздраженную речь подруги и не перебивая её, давая выплеснуть напряжение. Когда Парацельс закончила то демонстративно резко поправила сумку на плече, вновь смотря на дорогу, ведущую из Гамлета. Какое-то время повисло молчание, прерываемое лишь гулом нарастающего ветра и шумом деревьев.       — Нервничаешь? — негромко спросил Дисмас после недолгой паузы, посмотрев на подругу одними глазами и та слегка кивнула не отрывая взгляда от дороги, вновь крепко сжимая ремень сумки. Разбойник кивнул ей в ответ. Он и сам нервничал не на шутку, но вот снаружи этого никак не показывал.       Дисмас перевёл взгляд на выезд из Гамлета и вовремя. Вдалеке показались четыре знакомые фигуры медленно идущие в их сторону. Разбойник слегка прищурился, дабы лучше разглядеть идущий отряд: впереди как всегда шёл Рейнольд ведя за собой остальных, почти сразу же за ним шёл Тардиф, неся основную часть добычи, позади него шла Джуния, но вот тощей алой фигуры Сарменти видно не было. На секунду Дисмаса охватило волнение, но он быстро взял себя в руки. Джунию он разглядел лишь потому, что та шла не прямо за Наёмником, а подле него. Сарменти вполне себе могла скрываться за широкой фигурой Тардифа с учётом того, что та часто шла в конце отряда.       Разбойник поднял руку и помахал ею. Через десяток секунд ему тем же ответил Крестоносец, после чего тот повернулся к идущим за ним товарищам, явно что-то сказав и, поправив рюкзак за спиной, ускорил темп.       — Приперлись наконец-то. — хмыкнул Дисмас, опуская руку. — План помнишь? — он посмотрел на Парацельс.       — Куда я денусь, помню конечно. — вздохнула Учёная, уже обеими руками сжимая ремень сумки. — Лишь бы все прошло спокойно…       Разбойник с ней был как никогда прежде согласен. Лишь бы все прошло хотя бы частично по плану и спокойно. Но зная Сарменти — спокойно не будет. Именно это знание заставляло друзей нервничать больше обычного.       Тучи подходили все ближе и в отдалении даже был слышен гром. Гроза надвигалась и обещала быть серьёзной проблемой. Но пока что она была все ещё в пути и возвращающийся с похода отряд имел все шансы обогнать непогоду. Тем более, что им до ворот оставалось всего ничего.       Какой-то десяток минут и рекруты наконец-то переступили невидимую границу, отделяющую Гамлет от пути, ведущего в тёмные пучины неизвестности и вечных боев не только с врагами, но и самими собой.       — Успели. — с явным облегчением выдохнул Рейнольд, снимая с плеч тяжёлый рюкзак и ставя его на брусчатку. — Мы уже думали, что попадём под грозу.       — Рад, что вы вернулись целые. — Дисмас по привычке протянул лучшему другу руку и тот пожал её, при этом потянув на себя и оба друга приветсвенно похлопал друг друга по плечу. — А где Сарменти?       Вместо ответа ему был тихий звон бубенчиков и хмурый голос:       — Да тут я, тут. — Шут вышла из-за спины Наёмника. — Как будто я куда-то денусь.       — Да ты чуть несколько раз не делась. — фыркнул Рейнольд, снимая шлем. — Если бы не Тардиф с его топором, вытягивали бы тебя из ловушки весь день.       — А если бы кое кто не хотел вернуться через весь треклятый лес за оставленным позади сундуком, то я бы в неё и не попала. — огрызнулась Сарменти и швырнула свой рюкзак на брусчатку. — Чуть что так сразу я! Раскомандовался, кастрюля ржавая. То песню спой, то быстрее иди, то в бою помоги, то не стой на месте, то стой не двигайся! Достал уже!       — Ребята, давайте не будем ругаться. — Джуния устало вздохнула. — Поход был тяжёлый, мы все устали… Давайте разберём добычу и пойдём отдыхать, а потом ругайтесь хоть до утра.       Сарменти явно хотела возмутиться, но тяжёлая рука Тардифа легла на её плечо и она раздражённо фыркнула, нахохлившись. Бубенцы на её шапке, словно перенимая настроение хозяйки, так же раздражённо звякнули. Рейнольд прикрыл глаза, явно сдерживая порыв то ли гнева, то ли такого же раздражения и сделал глубокий вдох, а после — выдох.       — Ты права Джуния. Ещё успеем.       — Но перед тем, как вы пойдёте разбирать вещи, я должна вас осмотреть. — вперед вышла Парацельс. Предугадывая возмущение отряда, она продолжила со строгостью в голосе. — И без возражений. Мало ли что вы могли там подхватить. Сначала осмотр, потом делайте что хотите.       — Пара, ну это обязательно? — Сарменти готова была взвыть. Она терпеть не могла Лазарет, хоть и появлялась там достаточно часто.       — Да, обязательно. — Чумная Докторша была эталоном строгости и отказ явно не собиралась принимать. — Забыли, что было пару недель назад? Как Альхазред на пару с Барристаном слегли на неделю так, что я их еле откачала? Они тоже не хотели на осмотр и я тогда настаивать не стала, а теперь ещё как буду. Так что марш все в Лазарет и ничего не хочу слышать. Быстрее закончим, быстрее все освободимся.       Дисмас едва сдержался, чтобы не прыснуть со смеху. Ещё десять минут назад Парацельс была похожа на нервную птицу, а сейчас она, словно строгая мамочка командовала взрослыми людьми, которые знали: если возразить — будет только хуже.       Сарменти обреченно застонала, но спорить не стала. Рейнольд смиренно вздохнул. Тардиф молча пожал плечами, ему явно было абсолютно наплевать. Лишь Джуния слабо улыбнулась, кивнув на слова Учёной.       — Если и вправду нужно, то идемте, ребята. Хуже не будет.       — Хоть кто-то со мной согласен. — кивнула Парацельс.       — Давайте, я пока отнесу что смогу в Таверну, буду ждать вас там. — Дисмас похлопал Рейнольда по плечу и взял его рюкзак, закидывая тот на плечо.       Переглянувшись напоследок с Чумной Докторшей, Разбойник ушёл, оставляя отряд на её попечение. Единственное, что ему не нравилось, это раздраженность Сарменти. Судя по всему она была на нервах и это могло сыграть с ними злую шутку. Пока что всё шло по плану, но оставалось ещё многое, что могло пойти против них.       Отведя отряд в Лазарет, Парацельс принялась командовать:       — Тардиф, ты первый. Потом Рей, за ним Джуния. Сарменти, ты последняя.       Наёмник в своей молчаливой манере последовал в кабинет Учёной, Рейнольд и Джуния возражать такому порядку не стали, но вот Сарменти это явно не устраивало.       — Почему это именно я последняя?!       — Потому что. — строго отрезала Парацельс, не желая ничего объяснять. Хоть маска и скрывала выражение лица Шута, но вот недовольный взгляд та скрыть не могла. — Джуния проследи пожалуйста.       Сарменти вновь нахохлилась, сложив руки на груди. Весталка с лёгкой улыбкой положила ладонь на её плечо.       — Не злись. Это ведь для нашего же блага.       Шут лишь фыркнула на слова Джунии, а Рей тихо хмыкнул, оперевшись спиной о стену. Все прекрасно знали, что когда идёт тема здоровья, с Парацельс спорить бессмысленно. Благо, это понимала даже Сарменти, хоть и явно была недовольна перспективой тщательного осмотра.       Закрыв двери, Парацельс едва слышно вздохнула, но быстро взяла себя в руки, указывая Наёмнику на кушетку. Тот кивнул, садясь и начиная снимать с себя перчатки и верхнюю одежду, пока Чумная Докторша подготавливала все необходимое для осмотра.       — Шлем тоже, Тардиф. — произнесла привычную фразу Парацельс, даже не смотря на товарища. Тот издал недовольное фырчание, но, все-таки, снял шлем. — Как прошёл поход? — как-бы невзначай спросила Учёная, подходя к Наёмнику и начиная осмотр. Тот повёл плечом.       — Как обычно. — сухо ответил он. — Сарменти весь поход цапалась с Рейнольдом и проклинала всех на свете. Приходилось её вечно успокаивать.       — Действительно, ничего нового. — кивнула Парацельс, начав осматривать руки, торс и глаза товарища. — Спорами не надышался? Собаки не кусали? Чувствуешь себя нормально? Зуда нет? Тошноты? Живот не крутит? Зрение в порядке?       — Я в порядке. — спокойно ответил Тардиф, даже не смотря на Чумную Докторшу.       Та кивнула ему, принимая ответ. С ним действительно все было в порядке и держать Наёмника слишком долго не было смысла. Тем более, Парацельс прекрасно знала, как тому было дискомфортно без шлема, скрывающего покрытое многочисленными шрамами лицо. Потому остаток осмотра проходил в молчании. Тардиф по движениям Учёной и так знал, когда ему нужно поднять или опустить руку, когда нужно сделать глубокий вдох и выдох, а когда задержать дыхание. Все эти привычные процедуры он знал почти наизусть за полтора года, проведённые в Гамлете.       Закончив осмотр, Парацельс кивнула самой себе и махнула Наёмнику рукой, отходя к рабочему столу, дабы записать итог.       — Можешь одеваться.       Тардиф молча встал, принимаясь одеваться и через несколько минут он уже шёл на выход из личного кабинета Чумной Докторши, который она умудрилась себе отбить у Лазарета. Но как только он взялся за ручку двери, его окликнула Парацельс.       — Тардиф. — Наёмник остановился и слегка повернул голову в её сторону. Учёная оторвалась от записей, подняв голову. — Иди сразу в Таверну. Там тебя должен ждать Дисмас. Это важно.       Тардиф несколько секунд молчал, смотря глазами цвета стали на Парацельс перед тем, как в очередной раз кивнуть и выйти из кабинета. Чумная Докторша тихо выдохнула, прикрыв глаза. Хоть Тардиф был не многословен и иногда агрессивен, она прекрасно знала, что когда нужно, тот послушает.       Оставалось дело за малым. Всего-то выиграть Дисмасу время и молиться, чтобы Тардиф не отказался помочь, а Сарменти дотерпела до своей очереди.       Вздохнув, Парацельс собралась с духом и позвала Крестоносца.       Когда Тардиф вышел из Лазарета, то первым делом посмотрел на небо. Облака тёмной тенью нависали над головой, грозясь в любую минуту разразиться ливнем и перерасти в самый настоящий шторм.       Надвигающуюся непогоду они увидели ещё на половине пути в Гамлет. Рейнольд почти сразу же погнал отряд в перед, дабы успеть обогнать тучи. И так уставшие после не самого приятного похода рекруты вынуждены были собрать остаток сил на последний рывок, дабы после него уже окончательно выдохнуть и отдыхать со спокойной душой.       Хмыкнув, Наёмник пошёл в сторону Таверны. Не столько потому, что ему туда сказала идти Парацельс, а сколько из-за того, что там они в последнее время делили добычу. Что там надо от него Дисмасу, Тардифа интересовало в последнюю очередь.       Оказавшись за порогом привычного места сбора рекрутов, Наёмник почти сразу же направился к стойке Трактирщика, но ему до неё не дал дойти Разбойник, возникший словно из ниоткуда.       — Уже вернулся? — Дисмас смотрел на явно недовольного его присутствием Наёмника с лёгким ехидством. — И как, ничего не подхватил?       — К твоему явному сожалению — нет. — с абсолютным спокойствием ответил Тардиф и хотел было вновь подойти к стойке, но Разбойник стал прямо перед ним, положив руку на плечо, вызывая в спокойном взгляде стальных глаз начинающее расти раздражение.       — Есть дело. Важное. — голос Дисмаса стал более серьёзным, но Наёмника это совершенно не убедило.       — Сначала я выпью, а потом можешь приставать со своими делами сколько влезет. — грубо ответил Тардиф и хотел было оттолкнуть товарища, но тот крепче сжал его плечо, смотря в глаза.       — Это насчёт Сарменти, Тардиф. Нужна твоя помощь.       Слова Разбойника о том, что дело касалось Шута, заставили Наёмника замереть и пристально посмотреть на товарища. Тардиф прищурился, думая над словами Дисмаса и о том, а не очередная ли это обманка. Но судя по взгляду Разбойника и тону его голоса — дело было действительно важное.       Наёмник шумно выдохнул через нос и к облегчению Дисмаса, кивнул.       — Ладно. Но с тебя пиво.       — Да хоть бочка. — усмехнулся Разбойник и махнув товарищу рукой, повёл его на второй этаж таверны. Тардиф хмыкнул, запоминая слова и поднялся по скрипучей лестнице вслед за Дисмасом.       Поднявшись, Разбойник остановился у двери одной из комнат и посмотрел на Наёмника.       — Я могу тебя попросить об одной услуге перед тем, как мы войдем? — Тардиф слегка наклонил голову на бок, вновь щурясь. — Держи себя в руках.       Дождавшись кивка, Дисмас открыл двери и впустил Наёмника в помещение первым, заходя следом и закрывая за ними двери. Тардиф хотел было спросить, зачем им было вообще подниматься и тем более запираться в комнате, но вопрос так и остался не заданным, повисая в воздухе, стоило ему увидеть человека, сидящего у окна и повернувшегося к ним лицом на шум.       Повисло молчание и никто из присутствующих не решался его нарушить. Лишь изредка гремевший за окном гром давал знать о приближающейся буре.       — Это розыгрыш? — после долгих минут молчания наконец-то произнёс Наёмник, пристально смотря на золотую маску того, кого самолично помогал хоронить. Дисмас хотел было ответить, но вместо него это сделал Балдуин.       — К сожалению нет. — Прокаженный медленно встал со стула, но подходить пока что не решался.       — То есть ты хочешь мне сказать, что он, являясь одной единственной башкой, восстал из могилы целым и невредимым? — спокойно спросил Тардиф, поворачивая голову к Дисмасу.       — Мы сами были в шоке не хуже тебя, Тардиф. — так же спокойно ответил Дисмас. — Но суть такова, что Балдуин стоит перед тобой и у нас есть проблема посерьёзнее.       Наёмник вновь посмотрел на бывшего короля, сложив руки на груди. Наступило очередное молчание. Тардиф думал.       Он понимал, о чем говорит Разбойник. Понимал, что и он, и Балдуин от него хотят. Но видеть перед собой того, кому изначально принадлежала Сарменти было тяжело.       — Дисмас, выйди. — произнёс Наёмник, даже не поворачиваясь к товарищу.       Разбойник вопросительно поднял брови, посмотрел сначала на Тардифа, а после на Прокаженного. Бывший король едва заметно кивнул и, подняв руки в примирительном жесте, Дисмас молча покинул помещение, закрывая за собой двери. Тардиф же продолжал молча смотреть на Балдуина, сжимая ладонь до треска кожаных перчаток.       Он хотел ему врезать. Со всей души, так, чтобы маска слетела с лица, а губы были разбиты до кровавого месива. За то, что он умер и оставил Сарменти одну. За то, что из-за него Шут сходила с ума и плакала ночами. За то, что в её сердце было место только для этого проклятого Прокаженного.       Тардиф сдержал порыв гнева понимая, что это не только ничего не даст, но и Прокаженный был единственным человеком, который ещё до своей гибели мог дать ему стоящий отпор. Да и тем более, если бы Балдуин не умер, он бы не смог хоть и ненадолго, но сблизиться с Сарменти и даже почувствовать впервые в своей жизни что-то наподобие любви. Хоть и безответной.       Молчание длилось долго, становясь с каждой секундой все напряженней. Они стояли на достаточном расстоянии друг от друга, но бывший король прекрасно ощущал на себе тяжесть взгляда Наёмника. Тяжесть и недовольство.       — Значит, ты восстал из мёртвых. — Тардиф нарушил затянувшееся молчание, постукивая пальцами по руке. Балдуин кивнул.       — И я понимаю, что ты этому не рад, Тардиф.       — Да, не рад. — сухо ответил он. — Но не из-за тебя, а потому что знаю, как отреагирует на твоё возвращение Сарменти.       — Именно по этому Дисмас и привёл тебя сюда. — Прокаженный говорил спокойно, стоя до невыносимого прямо. Эта идеальная осанка раздражала Наёмника как никогда прежде. — Думаю, нам есть о чем с тобой поговорить.       Тардиф прекрасно понял, о чем хочет поговорить Балдуин. Слишком мало у них было общих тем для разговора. А ещё точнее: у них она была одна единственная. Потому, Наёмник решил сразу выложить все карты на стол и не затягивать неприятный ему диалог.       — Она не любит меня, Балдуин, если ты об этом. К твоему счастью. В этой жизни она любит только тебя, будь ты хоть живым, хоть трижды мёртвым. Мы всего лишь спали вместе, не более.       Золотая маска отлично скрывала удивлённый взгляд бывшего короля. Он не ожидал от Тардифа такой прямолинейности и что тот так быстро перейдёт к этой теме. На мгновение слова Наёмника выбили Прокаженного из внутреннего равновесия, но внешне он смог сохранить спокойствие.       Тардиф не стал бы врать насчёт Сарменти, ему нет смысла этого делать и это было не в его характере. Но Балдуин понимал, что Наёмник не скажет ничего о себе и своих чувствах. Какими бы они ни были.       — Вот оно как… — негромко ответил бывший король после короткого молчания, кивнув самому себе. — Тогда, у меня нет больше вопросов. Только одна просьба. Думаю ты прекрасно понимаешь, что может произойти в скором времени. И нам нужна твоя помощь. Небольшая, но все же, помощь. Я пойму, если ты откажешься участвовать.       Тардиф молчал долгий десяток секунд, явно размышляя, соглашаться или нет, но в конце концов он шумно выдохнул через нос.       — Что от меня нужно? — в этот раз его голос был более спокойный.       — Всего лишь дать мне сигнал со двора, когда Дисмас поведёт Сарменти наверх, чтобы я был готов к тому, что может произойти.       — И кто автор этого гениального плана? — хмыкнул Наёмник и Балдуин не сдержал едва заметной улыбки.       — Думаю, ответ на этот вопрос ты и так знаешь.       — Ты прав, руку Дисмаса видно издалека. — усмешку Тардифа скрывала чёрная ткань шлема. — Хрен с вами. Теперь Сарменти это твоя проблема и уже никак не моя.       — То есть, ты согласен помочь? — поинтересовался Прокаженный и Наёмник кивнул.       — Но не думай, что я согласился ради тебя.       — Я понимаю. — кивнул ему в ответ бывший король. — Думаю, что на этом диалог можно закончить.       Тардиф опустил руки и развернулся к двери, дабы выйти из комнаты, но стоило ему коснуться ручки, как Балдуин окликнул его.       — Тардиф. — Наёмник замер и слегка повернул голову в сторону Прокаженного. — Спасибо, что был с ней рядом и защищал её. Я ценю это, как никто другой.       — Не за что, Ваше Величество. — хмыкнул Тардиф и вышел из комнаты, закрывая за собой двери и тут же встречаясь со взглядом карих глаз Дисмаса, полных любопытства.       Наёмник едва заметно закатил глаза и пошёл к лестнице, дабы спуститься на первый этаж и взять себе заслуженное пиво за чужой счет. Собачиться сейчас с Разбойником и объяснять, почему его план отвратителен — абсолютно не хотелось. Все, чего хотел сейчас Тардиф, так это выпить, забрать свою часть денег и снова выпить. Может быть даже дать кому-то по роже и будет совершенно прекрасно, если этим кем-то будет Дисмас.       Парацельс записывала результаты осмотра в личный журнал. Обычная процедура во время наблюдения за пациентами, хоть она и ненавидела использовать это слово по отношению к товарищам и друзьям. Но были привычки, от которых было крайне сложно избавиться.       Рейнольд и Джуния уже были осмотрены и отпущены из Лазарета. Оставалась лишь Сарменти и Чумная Докторша надеялась, что она смогла выиграть достаточно времени для Дисмаса и Тардифа.       Только Парацельс закончила заполнять страницу Джунии и хотела уже поднять голову, чтобы позвать Шута, как та сама вошла в кабинет, хлопнув дверью и с размаху усевшись на кушетку. Учёная тихо вздохнула и отошла от стола, подходя к подруге.       — Я знаю, что ты не любишь эту рутину, но так надо. — она говорила спокойно.       — Чем быстрее начнём, тем быстрее закончим. — фыркнула Шут и принялась снимать с себя верхнюю одежду. Сначала с головы была снята шапка и с раздраженным звоном та была брошена на кушетку. Следом пошёл шутовской ворот, после него маска и только после этого — рубаха.       — Ничего не болит? Собаки не кусали? Спорами не дышала? Порезов нет? Тошнота, зуд, головная боль, слабость присутствуют? — начала стандартный допрос Учёная, осматривая Сарменти на предмет каких либо травм. Но ничего необычного кроме её природной бледности, множества старых шрамов и пары синяков та найти не могла.       — Да в порядке я. — буркнула Шут, смотря куда-то в пол, покачивая ногами, из-за чего бубенчики на носках её штанов тихо позвякивали. Парацельс вздохнула, посмотрев на подругу.       — Ты как вернулась в Гамлет, сама не своя. Что-то случилось? — Чумная Докторша сменила тон со строгого на обеспокоенный и осторожно положила ладонь на бедро подруги. Та тихо фыркнула, не поднимая взгляда.       — Достали все. Ты же знаешь, как я терпеть не могу Чащу. Лес этот треклятый, собаки воют постоянно да и… — Сарменти на мгновение поджала губы, замолчав, но Парацельс и так поняла, что та имеет в виду. Не нужно было слов, чтобы помнить, что произошло в Чаще восемь месяцев назад. — Не знаю зачем я вообще согласилась на уговоры Тардифа пойти с ними. Не поход, а сплошная нервотрепка. Один вечно рвётся защитить, второй раскомандовался так, как будто мы его подчинённые. Джуния ещё тоже, вечно лезла нас всех успокоить, нашлась святая. Ещё и собак было как назло тьма тьмущая, а я их просто ненавижу!       — Может, дать тебе что-то успокаивающее? — Парацельс слегка наклонила голову на бок, на что Сарменти лишь фыркнула с ещё большим раздражением.       — После твоих настоек я пол дня чувствую себя овощем, спасибо, не надо. — Шут взяла рубаху и принялась одеваться.       Чумная Докторша тихо вздохнула и отошла к своему столу, дабы сделать очередные записи. Ей не нравилось состояние подруги. Повышенная раздраженность и агрессия говорила о накопленном за неделю стрессе и это было им совсем не на руку. Бочка её терпения была переполнена и ещё одна капля могла спровоцировать взрыв. И Парацельс была теперь точно уверена — его не избежать. Если до этого они надеялись, что Шут вернётся хотя бы более менее спокойной и удастся избежать срыва её и так шаткой психики, то теперь эта надежда попросту испарилась.       — Пара… — неожиданно тихо и устало произнесла Сарменти, заставив Учёную оторваться от журнала. Шут уже оделась и стояла у её стола. — Пойдём в Таверну вместе?       — Конечно. — Парацельс улыбнулась, но к сожалению её маска скрыла эту улыбку. — Дай я только закончу записи.       Сарменти кивнула и когда её подруга закрыла журнал, то они обе покинули Лазарет, отправлясь в Таверну к остальным товарищам, дабы наконец-то разделить добычу и отдохнуть. Хотя Парацельс знала, что отдыха сегодня ни у кого из них не будет.       В Таверне было по обычному шумно. Многие рекруты, если не почти все, собрались в ней дабы отдохнуть, сыграть в карты или кости, обсудить предстоящие походы, пообщаться или просто выпить да поужинать. Таверна всегда была местом, в котором рекруты проводили большую часть своего свободного времени и это устраивало абсолютно всех.       Когда Парацельс и Сарменти зашли в шумный зал, за их спинами как раз прогремел очередной раскат грома, что на этот раз был уже намного громче, чем каких-то пол часа назад. Почти сразу же подруги направились к большому столу, за которым уже сидели их товарищи, ждавшие только их, чтобы наконец-то приступить к подсчёту добычи. Дисмас о чем-то переговаривался с Рейнольдом, Джуния слушала, а Тардиф молча пил пиво, не обращая ни на кого внимания. Увидев подходящих подруг, Разбойник приветливо махнул им рукой, подзывая их к столу.       — Мы уже заждались. Без вас не начинали. — усмехнулся Дисмас, стоило девушкам подойти к столу.       — На том спасибо. — фыркнула Сарменти, с размаху садясь на свободный стул рядом с Крестоносцем и кладя на стол лютню. Парацельс села рядом с Джунией. — А то я уже думала, что наш святоша все растащил, пока никто не видел.       Рейнольд закатил глаза.       — На сотый раз уже не смешно, Сарменти.       — О, так ты аж до сотни уже считать научился? Невероятно! Я то думала подобные исчисления для тебя великая наука! — с особым ехидством произнесла Шут, вызывая у сидящего напротив неё Тардифа усмешку. Крестоносец, на удивление, промолчал на подобный выпад в свою сторону, лишь демонстративно фыркнув.       — Я за ним следил, не волнуйся. — хмыкнул Дисмас, покосившись на недовольное выражение лица своего лучшего друга. — Ну что, приступаем?       Получив общее согласие, Дисмас приступил к подсчёту добычи. Её оказалось не слишком то и много, но и не мало. Все таки, ни с одного похода невозможно собрать всё, хоть иногда и приходится жертвовать какими-то припасами. Особенно, когда у них заканчиваются общие деньги, а жить на что-то и улучшать жизнь города нужно.       Расчёт прошёл спокойно, каждый из рекрутов получил свою заслуженную часть денег, остаток ушёл в общую казну, а добытые товарищами диковинки были отложены на продажу. Деньги с неё уйдут так же в общую казну.       Тардиф, после того, как получил свою часть денег почти сразу же пошёл за барную стойку, дабы побыть, как он сказал «Подальше ото всех», забрав с собой полу пустую кружку с пивом. Никто препятствовать Наёмнику не стал и оставшиеся за столом товарищи принялись делиться новостями.       — Пока вас не было, мы утвердили постройку Банка и Амбара. Так что в скором времени у нас будет где безопасно хранить как деньги, так заодно и с едой проблем больше не предвидится. — Дисмас откинулся на спинку стула, сложив руки на груди.       — Неплохие новости. — кивнул на слова лучшего друга Рейнольд, опираясь локтями о стол. — А дальше что по плану?       — Мы размышляли насчёт Читальни и Алтаря Света. — вставила свое слово Парацельс, за что получила удивлённый взгляд обоих святош. Сарменти же недовольно фыркнула себе под нос, ковыряя кончиком кинжала дерево столешницы. Её маска и шутовская шапка лежали подле лютни.       — Вы мне обещали утвердить Концертный Зал и Кукольный Театр, а скоро, между прочим, середина лета. Вы мне как прикажете на ярмарке выступать? На мостовой? Сами же праздник задумали, а готовиться к нему кто будет? Я что ли?       — Точно, Сарменти права. — негромко произнесла Джуния, по очереди посмотрев на товарищей. — Негоже так. К празднику действительно подготовиться стоит.       — Да, а то как-то не очень красиво выйдет. — поддержал Весталку Крестоносец.       Дисмас с Парацельс переглянулись и Разбойник почесал затылок. Из-за всей суматохи на этой неделе он совершенно забыл про про просьбу Шута и получалось действительно совершенно некрасиво.       — М-да. — протянул Дисмас. — Я про это совершенно забыл. Придётся снова говорить со Смотрителем и менять планы.       — А я тебе говорила, веди список дел, а ты «Да я и так все пооомню, зачем мне с бумажками возиииться». — Чумная Докторша сложила руки на груди.       — Ты тоже хороша, могла бы и напомнить. — огрызнулся на подругу Разбойник.       — Делать мне нечего, у меня и так своих дел по горло в Лазарете, чтобы я ещё и твои обязанности помнила, ещё чего. — Парацельс гордо отвернула голову в сторону, не желая продолжать тему. Дисмас лишь демонстративно фыркнул в ответ.       Рейнольд с улыбкой покачал головой на такой балаган, Джуния лишь вздохнула, в то время как Сарменти не обратила никакого внимания на перепалку товарищей, продолжая ковырять кинжалом столешницу. Заметив, что Шут не обращает на них никакого внимания, Дисмас повернул голову в сторону Наёмника, сидящего за барной стойкой. К его удивлению, их взгляды пересеклись и Разбойник едва заметно кивнул, на что Тардиф кивнул в ответ и встал, выходя из Таверны. Дисмас на мгновение прикрыл глаза, собираясь с силами и посмотрел на Шута.       — Сарменти, я обязательно поговорю со Смотрителем насчёт этого завтра.       — Угу, если старик и сам не забыл, что к чему, а главное зачем. — совершенно без эмоционально ответила ему Сарменти, не поднимая взгляда.       Повисло молчание, которое разбавлял лишь привычный гул разговоров собравшихся в Таверне рекрутов. Парацельс повернула голову к Разбойнику, переводя взгляд то на Шута, то на него. Джуния молчала, смотря на свои руки, Рей о чем-то задумался. И только Крестоносец хотел что-то сказать, дабы прервать молчание, как вместо него это сделал Дисмас.       — Сарменти, я знаю, как поднять тебе настроение.       Шут, все-таки, подняла взгляд на друга, прекратив мучать стол. Рейнольд и Джуния с удивлением посмотрели на товарища, а Парацельс слегка заерзала на стуле.       — И чем же? — хмыкнула Сарменти. — Заставишь Рея танцевать джигу на столе или распевать пахабные частушки?       Рейнольд покосился на Сарменти самым своим убийственным взглядом, в то время как Джуния тихо прыснула в кулак.       — Лучше. — усмехнулся Дисмас, не обращая внимание на укоризненный взгляд Парацельс, прожигающий его даже сквозь окуляры маски.       — Ну так выкладывай, чего тянешь кота за причинные места. — Шут наклонила голову на бок, держа кинжал кончиками пальцев за наконечник рукояти в виде черепа, ловко балансируя им на столе.       — При всех не могу, — уклончиво ответил Разбойник. — Тебе придётся подняться со мной наверх.       — Прямо сейчас? — Сарменти иронично выгнула бровь, на что её друг кивнул.       — Чтобы, как ты сама выразилась, не тянуть кота за яйца. — вновь усмехнулся Дисмас. — Если тебе не понравится, можешь забрать мои счастливые кости себе.       Удивлённый такой щедростью Рей, хотел было поинтересоваться, что же это за сюрприз такой, но Дисмас пнул лучшего друга под столом по ноге, из-за чего тот был вынужден заткнуться. Подумав, Сарменти все-таки кивнула.       — Ладно, заинтересовал. — Шут взяла кинжал за рукоять и выдернула его из столешницы, пряча в ножны на поясе и вставая из-за стола. — Веди. Рей, тронешь лютню, я тебя заставлю на ней играть до стертых в кровь пальцев.       — Больно мне твоя лютня сдалась. — фыркнул Крестоносец, откидываясь на спинку стула.       — Мы все прекрасно помним, как ты пытался на ней играть и по итогу порвал струну. — улыбнулась Джуния. — Не переживай, Сарменти, я за ней присмотрю.       Сарменти нашла в себе силы благодарно улыбнуться и дождавшись, пока Дисмас встанет, пошла за ним, по пути, наставив рога Рейнольду за его спиной и легко дернув за кончик рыжего хвоста Боудику, вызывая у неё порыв ярого возмущения. Разбойник усмехнулся на подобный цирк, поднимаясь по лестнице, в то время как Шут краем глаза осмотрела Таверну и не найдя в ней Тардифа, повернулась к другу.       — Ты на в курсе, куда ушёл Тардиф? — спросила она, поднимаясь по лестнице вслед за другом.       — Хрен его знает. Может вышел по зову природы, думаю, он скоро вернётся. — ответил Дисмас, стараясь говорить как можно будничней, хотя с каждой новой ступенькой, которую он преодолевал, сердце в груди билось все сильней от волнения.       Шут лишь кивнула и когда они оба поднялись на второй этаж, Дисмас взялся за ручку двери и посмотрел на Сарменти.       — Ты готова? — Разбойник слегка сжал медную ручку.       — Да не тяни уже. — раздражённо фыркнула Шут, на что Дисмас лишь усмехнулся.       — Тогда, дамы вперед. — Разбойник открыл двери и комично махнул рукой в сторону помещения, передразнивая знатных господ.       — Нашёлся мне тут манерный. — Сарменти демонстративно закатила глаза и вошла в комнату, не забыв пнуть друга в плечо, на что тот лишь весело прищурился, но стоило Шуту переступить порог, как веселье покинуло лицо Дисмаса и он закрыл за ней двери.       Сарменти хотела было возмутиться тому, что Разбойник так бесцеремонно закрыл за ней двери, но из её рта не вылетело ни слова. Они застряли где-то в горле, стоило ей увидеть того, кто с задумчивым видом сидел у окна, смотря во внутренний двор Таверны.       Услышав тихий звон и хлопок двери, бывший король повернул свою голову к вошедшей и медленно встал. Он смотрел на стоящую в лёгком ступоре Сарменти, наблюдая как меняются эмоции на её лице.       Он был рад. Безумно рад, что с ней все в порядке. Хотел было сделать шаг к Шуту, но так и не решился, продолжая молча смотреть на нее.       Та, неожиданно рассмеялась и похлопала в ладони. Это ввело Балдуина в ступор.       — Просто прекрасно. — неожиданно весело произнесла Сарменти, подходя к прокаженому. — Изумительно. Восхитительно, Тардиф. Ты придумал самый ужасный способ меня разыграть. — она обошла его со всех сторон осматривая. — Но сказать по правде, вышло очень даже хорошо. Постарался же, кузнеца напряг. — Шут встала перед Прокаженным, улыбаясь. — Думал, что я не замечу как ты ушёл из Таверны?       — Сарменти… — тихо произнёс Балдуин, приподняв руку, чтобы коснуться её, но та лишь громче рассмеялась. И в смехе этом было ничего весёлого.       — Даже голос смог повторить! Долго тренировался? А лицо и руки? Небось Амани и Парацельс постарались да? Сговорились против меня, чтобы снова сделать больнее? Ай да Дисмас, ай да молодец, действительно поднял настроение. — с её уст снова сорвался ядовитый смех, проникающий в самую душу, отравляя сердце.       — Это я, Сарменти… — Прокаженный сделал небольшой шаг вперёд, протягивая руку к её плечу, но Сарменти резко переменилась в лице и ударила его по ладони.       — Хватит! — грубо и резко произнесла Шут, больше не смеясь, с яростью в аквамариновых глазах смотря на него. — Ты не имеешь никакого права так надо мной измываться! Никто не имеет!       — Сарменти, молю выслу…       Договорить Балдуин не успел.       Не церемонясь, Сарменти замахнулась, со всей силы давая Прокаженному пощёчину. Удар был настолько сильный, что заставил бывшего короля повернуть голову в сторону. Закрывающая лицо маска со звоном упала на деревянный пол.       Повисло молчание. Балдуин не решался повернуть голову к Шуту, смотря на лежащую у несущей балки маску. Но он чувствовал её ярость. Она всю её вложила в этот удар. И он его заслужил.       Балдуин хотел было наклониться, уже даже протянул руку, чтобы поднять маску, но Сарменти не дала ему этого сделать.       — Не смей. Её. Поднимать. — яростно прошипела девушка. Балдуин послушно опустил руку, все так же не решаясь посмотреть ей в глаза. — Никто не имеет права так шутить. Ты понял? — Прокаженный не ответил. — Я спрашиваю ты понял?! — она сорвалась на полный ярости крик. — Я бы с удовольствием тебе отрезала язык за это! Слышишь, скотина?!       — Слышу. — негромко произнёс Балдуин и посмотрел на Сарменти.       В её глазах горел огонь ненависти и ярости. Но увидев его изуродованное болезнью лицо, этот огонь моментально погас, сменившись страхом. Шут закрыла рот руками, отшатнувшись назад, широко раскрыв глаза.       Даже если бы это был Тардиф, как бы хорошо он не иммитировал Балдуина, была одна вещь, которую никто в этом мире не мог повторить — его глаза. Его светло карие глаза с золотыми искрами. Они были только у членов королевской семьи юга. И он был последним обладателем этих глаз.       По её телу прошла крупная дрожь. Шут смотрела на своего короля, который должен лежать в могиле, но он стоял перед ней, смотря на неё с виной и печалью в карих глазах.       С уст Сарменти сорвался нервный смех.       — Это. Шутка такая, да? — она убрала дрожащие руки от лица, нервно подрагивая и смеясь. — Шутка же…?       — Сарменти. Это я… — Балдуин осторожно шагнул к все дальше и дальше отходящей от него Сарменти, смотря в её испуганные и не верящие в происходящее глаза, но та лишь отрицательно мотнула головой и как только её спина коснулась двери, Шут, издав нервный смешок дрожащими руками нащупала ручку и дернув ту на себя, пулей выскочила из комнаты, оттолкнув стоящего за ней Дисмаса, рванув в сторону лестницы.       Балдуин проклял все на свете, быстро подбирая маску с пола и на ходу закрывая ею лицо, побежал следом. Ошарашеный Дисмас, не ожидавший такого исхода, не смог произнести ни слова.       — Я говорил тебе, что это дурная идея! — на ходу произнёс бывший король, почти сразу же выкрикнув в сторону лестницы. — Сарменти!       Разбойник не успел ответить Прокаженному, так как тот уже быстро спускался по лестнице, надеясь нагнать Сарменти и лишь когда тот уже оказался внизу, перед взором всех товарищей, рванул за ним следом.       — Балдуин стой! — рявкнул Дисмас, оказавшись на лестнице, но Прокаженный уже выбежал из таверны, не обращая внимания на поднятый гул за его спиной. Ему было совершенно не до этого.       Он искал взглядом по ночному городу тонкий силуэт и заметив алое пятно, быстро скрывшееся за углом, побежал в ту сторону. Прокаженный нещадно отставал от шустрой Сарменти и быстро потерял её из виду, а уже какое-то время шедший дождь только ухудшал видимость. Проклянув в который раз все на свете, Балдуин оказался на центральной площади, осматриваясь и тяжело дыша. Он хоть и был силен, но для таких забегов не был предназначен.       Бывшего короля на мгновение охватило лёгкое отчаяние. Шут могла быть где угодно и самое ужасное, она могла натворить бед как с собой, так и с окружающими. Он проклял себя и Смерть, которая решила вытащить его из могилы. Лучше бы он продолжал лежать в гробу и тогда бы всего этого не происходило. Словно повинуясь мыслям, его взгляд упал на каменные ворота из которых он вышел пять дней назад, падая на мостовую от слабости. И тут его осенило.

Кладбище.

      Он ведь был мёртв и Сарменти, по словам Дисмаса, самолично его похоронила. Она может быть там. У его могилы.       Балдуин побежал к воротам чувствуя, как дождь постепенно переростает в ливень.       И он оказался прав. Прокаженный нашёл Шута стоящей у пустой могилы. Он видел как Сарменти тяжело дышит смотря на лежащий рядом с вырытой ямой пустой гроб, который так никто и не удосужился убрать.       Балдуин стоял в каких-то пяти метрах от неё, смотря на то, как его пташка с каждым моментом теряет цвет от нарастающего ливня.       — Сарменти…! — бывший король сделал осторожный шаг к Шуту, но та даже не повернулась. — Прошу, посмотри на меня…! — Балдуин старался говорить как можно мягче, при этом пытаясь перекричать шум ливня. — Я понимаю, что все это выглядит немыслимо и я понимаю, что ты чувствуешь…!       — Понимаешь…? — Сарменти приподняла голову и медленно повернула её в сторону Прокаженного. В широко раскрытых глазах цвета чистейшего аквамарина не было ничего, кроме боли, шока и с каждым мгновением нарастающего безумия, пробирающего до костей. С уст Шута сорвался нервный смех. — Понимаешь?! Ты должен лежать здесь! — она приподняла руку, указывая на пустой гроб. — Твоя голова, которую я положила в этот треклятый гроб должна быть здесь! Зарытая в землю! — она сорвалась на крик, полный ярости переполняющей её тонкое, дрожащее от эмоций и холода тело. — Я похоронила тебя! Своими руками! Слышишь?! Я убила тварь, которая поработила твой труп! Я несла все, что от тебя осталось всю дорогу, чтобы похоронить как положено! Я смирилась с твоей смертью, а сейчас ты стоишь предо мной и говоришь, что понимаешь, что я чувствую?! — Сарменти неожиданно расхохоталась, смотря на чёрное небо и подставляя лицо тяжёлым каплям.       — Сарменти, прошу…! — Балдуин сделал ещё один шаг к Шуту, но та резко посмотрела на него. За её спиной блеснула молния, отражаясь в неимоверно ярких, полных ярости глазах.       — Замолчи! — рявкнула она и слова совместились с раскатом грома. Прокаженный замер, не в силах пошевелиться, смотря на то, как любовь всей его жизни, тяжело дышит, дрожа всем телом. — Ты мёртв!       — Но я стою перед тобой, Сарменти! Я знаю, что в это неверится, но это правда! — Балдуин тяжело сглотнул, смотря в глаза Шута. Одно неверное слово и все может пойти в бездну. А потому Прокаженный сжал на мгновение ладонь в кулак и сделал осторожный шаг вперёд, все так же стараясь перекричать неутихающий ливень. — Помнишь, как мы вместе ехали на Лаванде по пыльной дороге и ты пела мне весёлые песни? Помнишь, как ты нашла мою флейту и уговорила меня сыграть на ней? И как мы потом вместе играли для простого люда в небольшой деревеньке, стоя на главной площади?       — Нет… — голос Сарменти дрогнул, а ярость из глаз ушла, сменившись страхом. Она отступила на шаг назад, но не оторвала взгляда от бывшего короля. — Замолчи…        — Я помню это, словно это было вчера.- Прокаженный положил ладонь на позолоченный нагрудник. Туда, где билось его сердце. — Каждый твой взгляд, каждую улыбку и песню, что ты мне спела. Я помню все от самого начала и до конца.       — Я сказала замолчи! — выкрикнула она, вцепившись тонкими пальцами в волосы и яростно замотав головой, зажмурившись. Каждое его слово отдавалось вспышкой воспоминания, о которых он говорил и от которых в груди вновь, спустя столько месяцев, заныла ненавистная боль. — Замолчи, замолчи, замолчи, замолчи!!! — Сарменти резко отвернулась от Прокаженного. Лишь бы не видеть его. Не слышать. Мёртвые не должны говорить. Их место в могиле. Его место в могиле.

Он должен быть мёртвым.

      Слова алым цветом встали перед глазами и смотря на пустующую могилу, с уст Сарменти неожиданно сорвался короткий, истерический смешок.       Он не должен быть жив. Его место в могиле. В этой самой могиле, которая почему-то пуста. Она не должна быть таковой. Балдуин не должен стоять за ней, не должен быть живым, не должен говорить и не должен причинять ей боль.       Её король мёртв. Зарыт вместе с её любовью, болью и счастьем в этой земле. Так должно быть. Балдуин должен быть мёртвым.       Короткий смешок постепенно перерос в истерический смех. Тонкие пальцы до боли сжимали волосы, словно стараясь вырвать их с корнями. Этот смех заставил Прокаженного замереть на месте, вызывая невольную дрожь по всему телу. Сарменти медленно повернулась к бывшему королю, продолжая посмеиваться, но в смехе этом не было ни капли радости. Как и в широко раскрытых аквамариновых глазах вместе с широкой улыбкой.       — Ты мёртв. — улыбка Сарменти стала шире, а в голосе промелькнула совершенно неадекватная нежность. Она медленно опустила руки, снова хихикнув, не отрывая взгляда от бывшего короля. — Ты должен быть мёртв… Да… Так… Так должно быть… Так правильно… Так задумано, да… — очередной невменяемый смешок сорвался с её уст.       Словно подчиняясь какому-то внутреннему инстинкту, Балдуин сделал шаг назад, тяжело сглотнув вставший поперек горла ком. Он никогда не видел её такой. Никогда не видел безумия в этих глазах. И никогда оно не было направлено на него.       — Сарменти… — тихо произнёс Прокаженный, но Шут его не слышала. Лишь сделала шаг к нему, продолжая улыбаться.        — И если таково решение судьбы, то я сама… — не отрывая взгляда от Балдуина, она вытащила кинжал из ножен. — Верну тебя обратно в могилу!       Последние слова были сказаны уже без улыбки. Сарменти охватила ярость вместе с безумием и она сорвалась с места. Балдуин едва успел увернуться от острого кинжала, направленого прямо на него.       Шут была быстра, в отличии от Прокаженного. Он не хотел причинять ей боль, а потому был вынужден уворачиваться от яростных попыток Сарменти нанести ему удар, танцуя с ней этот танец смерти и безумия на кладбище под мелодию неутихающего ливня. Но не смотря на это, бывший король все равно пытался достучаться до охваченого болью и сумашествием разума.       — Сарменти, остановись! — Балдуин вновь едва успел увернуться от удара и лезвие скользнуло по позолоченному нагруднику. — Прошу! Не поддавайся безумию и боли!       — Заткнись! — прорычала в ответ Шут, покрепче перехватывая кинжал. — Я убью тебя и все встанет на свои места!       — Сарменти, молю! Я не хочу тебе причинять боль!       — Ты и так мне её причинил, как никто другой!       Прокаженный не успел увернуться от очередного быстрого удара, лишь закрылся рукой и острое лезвие рассекло её вместе с бинтами, но он не чувствовал боли. Лишь заметил кровь на кинжале Сарменти, на мгновение переводя внимание на собственную пострадавшую конечность. Этой заминки Шуту хватило с головой, чтобы ударить бывшего короля в колено и тот упал, теряя равновесие и опору, подскальзываясь на мокрых камнях.       Не теряя времени, Сарменти оказалась на Балдуине, тяжело дыша и прижимая кинжал к его шее, смотря в тёмные вырезы золотой маски. Прокаженный дышал так же тяжело, смотря в невыносимо яркие аквамариновые глаза, полные ярости и безумия. Он не двигался понимая, что одно неверное движение и лезвие рассечет его шею. Потому лишь лежал на холодной земле и смотрел на свою пташку, что готова была вернуть его туда, откуда он совсем недавно вернулся.       — Ты должен быть мёртвым. — прошипела Шут.       — Тогда убей меня. — негромко ответил Прокаженный. — Убей меня, Сарменти. Верни обратно в могилу. Давай же. Вскрой мне шею.       — Не смей мне приказывать! — вновь прошипела она.       — Убей меня, — неожиданно спокойно повторил он, — но сделай это… — Балдуин шевельнул рукой и почувствовал, как лезвие сильнее впивается через ткань накидки в его шею, но все равно поднял руку, чтобы снять с лица маску. — смотря мне в глаза.       Шут вздрогнула, отстраняясь словно ошпаренная, а Балдуин смотрел на неё, со спокойствием и уверенностью в карих глазах с золотыми искрами, сжимая пальцами холодную маску.       — Замолчи… — негромко ответила Шут. Безумие в аквамариновых глазах смешалось со страхом. Но первого было все равно больше и нахмурившись, Сарменти занесла кинжал над головой. — Или я убью тебя!       — Давай, Сарменти. — Балдуин смотрел на неё и в голосе его не было ничего кроме уверенности, как и во взгляде. — Убей меня, но смотри прямо в глаза и не смей отводить взгляда.       Бывший король видел, как его слова откликались в поврежденном разуме Шута, заставляя её мешкать, но она смотрела в его глаза, шумно дыша через нос и крепче сжимая в тонких пальцах рукоять кинжала. Балдуин не нашёл ничего лучше, чем пойти в а-банк.       — Ну же, Сарменти. — спокойствие в голосе сменилось мягкость, совершенно не подходящей для данной ситуации. — Вонзи кинжал в мою шею. Убей меня, чтобы я больше никогда не причинил тебе боли. Чтобы я вновь вернулся в объятья смерти и ушёл из твоей жизни раз и навсегда. Не мешкай. Убей меня. Давай же! — неожиданно для Сарменти рявкнул он.       Он видел, как дрожат её веки, как поджимаются тонкие губы и как в глазах отражается свет ударившей где-то неподалёку молнии. С яростным криком Сарменти зажмурилась, резко опуская руки и Балдуин закрыл глаза, принимая смерть от руки своей пташки.       Раскат грома заглушил все звуки, но Прокаженный не почувствовал удара. Не почувствовал, как кровь с противным металлическим привкусом оказывается во рту, заставляя захлебнуться. Он слышал лишь бешеный стук своего сердца и шум дождя.       Балдуин открыл глаза и увидел, как Сарменти замерла в сантиметрах от его лица, все так же зажмурив глаза. Кинжал, который должен был быть в его шее, вонзился в каменные плиты в сантиметре от нее, а его хозяйка подрагивала всем телом, сдерживая слезы. Кое как, она отпустила рукоять кинжала и сжала бледными пальцами промокшую насквозь накидку на плечах бывшего короля. Сарменти пыталась сдержать слезы, но как бы она не старалась, те все равно крупными каплями скатились по её щекам.       Тихие всхлипы постепенно переросли в рыдания навзрыд и Балдуин осторожно, медленно выровнялся, садясь и ласково обнимая Шута, не обращая внимания на текущую по руке кровь, прижимая к себе и закрыв глаза. Она цеплялась за его плечи, рыдая и дрожа всем телом. Прокаженный не мешал понимая, что ей нужно выплеснуть эмоции, лишь изредка поглаживал по спине, слушая, как ливень постепенно утихает, переходя в морось. Только когда Сарменти прекратила так сильно дрожать, лишь изредка всхлипывая, он позволил себе сказать ей то, что хотел сказать ещё в самом начале:       — Я с тобой, Сарменти… Я рядом… И больше никогда не брошу… Никогда… — Балдуин обнял Сарменти крепче, на что та слабо ударила его кулаком по позолоченому нагруднику, вызывая у бывшего короля невольную улыбку. Он посмотрел на затянутое тучами небо, но почти сразу же вновь посмотрел на Шута. — Пойдём в таверну… Ты вся промокла и наверняка замёрзла… — Сарменти не ответила, лишь едва заметно кивнула, шмыгнув носом. Балдуин вновь улыбнулся. — Мне тебя понести? — он ласково провел пальцами в толстой кожаной перчатке по её волосам и Сарменти подняла голову, смотря на бывшего короля.       В её глазах больше не было ни безумия, ни ярости. Лишь усталость и… Принятие. Она осторожно приподняла руку и кончиками пальцев коснулась его щеки. Почти сразу же Балдуин прижал её ладонь своей, все так же нежно улыбаясь, с теплом в глазах. Она смотрела на него, не говоря ни слова, но они и не были нужны. За столько лет они уже привыкли понимать друг друга без слов. А потому, Сарменти лишь вновь кивнула и Прокаженный кивнул ей в ответ.       Балдуин хотел было встать, но неожиданно как для него, так и для Сарменти, кто-то накрыл тонкие плечи шута потёртой от времени длинной курткой с меховым воротом, заставляя обоих вздрогнуть и посмотреть на незваного гостя, но подошедший Дисмас лишь слегка улыбнулся. Обычно закрывавшая лицо красная ткань была спущена на шею. Прокаженный благодарно улыбнулся в ответ и медленно встал, держа на руках Сарменти, которая уткнулась ему в плечо, кутаясь в теплую одежду друга. Разбойник поднял с земли золотую маску и отдал её хозяину. Кивнув, бывший король скрыл изуродованное лицо за золотым металлом.       — Ну вы и устроили конечно. Мы уже думали, что все закончится плачевно. — усмехнулся Дисмас       — В каком смысле мы? — негромко произнёс Балдуин, но повернувшись, удивлённо вскинул брови, хоть этого никто и не видел.

Он никак не ожидал увидеть за своей спиной полное собрание рекрутов…