loving you just broke my heart

      Когда они получат результаты тестов, Фэн Синь захочет умереть. Однако дело не в том, что у него настолько низкий балл, что захочется выйти в окно, а в том, что независимо от того, сколько он набрал на тесте по математике, Пэй Мин все равно сумел набрать больше. Это означает, что Фэн Синь проиграл пари, которое сам и предложил, в то время уверенный, что у него точно будут лучшие результаты, чем у Пэй Мина.       Похоже, удача все же не на его стороне.       — Итак… что же ты хочешь? — неохотно спрашивает Фэн Синь, откидываясь на спинку стула и складывая руки на груди. Боже, он так сильно ненавидит проигрывать, но уверен, что не отступит от своего слова. Он пообещал принять любое предложение Пэй Мина и сделает это. Он уверен, что предложение Пэй Мина будет чем-то относительно безобидным, но все равно ужасно смущающим, так что чем скорее он приступит к делу, тем лучше.       — Пригласи Му Цина на… свидание, — говорит Пэй Мин с ухмылкой, почти сразу выпаливая эти слова.       — Что?! — кричит Фэн Синь, не в силах сдержаться, несмотря на то, что урок все еще идет. Учительница ругает его, говоря, чтобы он вел себя тише, иначе она его выгонит, и Фэн Синь извиняется, прежде чем снова повернуться к Пэй Мину. — Что? Ты с ума сошел? — шепчет он, хмурясь.       — Вообще-то нет, — Пэй Мин усмехается. — Но мне скучно. И это могло бы стать отличным шоу.       — Он убьет меня!       — Я уверен, что один удар тебя не убьет.       — Не один удар, — утверждает Фэн Синь. — Он выбьет из меня все дерьмо.       — Ты драматизируешь, — говорит ему Пэй Мин, но нет, Фэн Синь не просто драматизирует. Он знает Му Цина достаточно хорошо, чтобы сказать, что ему не понравилось бы быть мишенью для насмешек Пэй Мина. И хотя они начали драться больше словами, а не кулаками, с тех пор, как перешли в среднюю школу, это не значит, что Му Цин забыл, как наносить хороший удар. К счастью, они уже довольно давно не ссорились физически, вот почему Фэн Синь не хочет создавать ненужных проблем и в процессе давать волю сдерживаемому гневу Му Цина.       Пригласить Му Цина на свидание из-за спора?       — Нет, — Фэн Синь качает головой. — Давай что-нибудь другое.       — Признайся в любви к Се Ляню перед Хуа Чэном…       — Ты так сильно хочешь, чтобы я умер? — обрывая его, Фэн Синь впивается взглядом в Пэй Мина изо всех сил. Хуа Чэн не убил бы его на месте. Он бы пытал его до тех пор, пока он не умер.       — Тогда не будь слабаком и просто сделай то, что я сказал, — закатив глаза, Пэй Мин открывает свой учебник. Каким-то образом ему удается сосредоточиться и на уроке, и на споре с Фэн Синем одновременно, в то время как второй с трудом справляется с их разговором. — Если он будет слишком зол, я потом поговорю с ним. Кроме того, я нравлюсь ему гораздо больше, чем ты, так что он выслушает меня.       Фэн Синь чувствует острую боль в груди при этих словах, но почему, не знает. В любом случае, его не волнует, кто больше нравится Му Цину. Се Лянь просто подружился с Му Цином, и таким образом, Фэн Синь тоже должен был сделать это. Ничего страшного. Фэн Синь не сказал бы, что они даже друзья — скорее, заклятые враги, если такое вообще существует.       Тем не менее, у Фэн Синя нет причин чувствовать… разочарование и… ревность? Он даже не знает, что чувствует.       — Значит, вы с Му Цином будете в хороших отношениях, пока я буду терпеть это дерьмо? Нет, спасибо.       — Ты ведешь себя так, будто вы до этого хорошо ладили.       — Заткнись, — бормочет Фэн Синь. — У нас все хорошо. Но, как всегда, мы стоим на тонком льду, и я уверен, что не хочу ломать его, потому что тебе скучно и ты хочешь увидеть, как мне надерут задницу.       — Неважно, — Пэй Мин закрывает тему взмахом руки. — Мне надо было догадаться, что ты струсишь.       — Я не…       — М-м-м, — это все, что он слышит от Пэй Мина, и Фэн Синь хотел бы поспорить еще, но не делает этого, поскольку заткнуться означает закрыть тему и полностью забыть об этом. Его гордость может стерпеть небольшой укор со стороны Пэй Мина.

———

      Ну, или так думал Фэн Синь.       В течение всего дня Пэй Мин не перестает напоминать ему, какой он зануда, слабак и трус. Если бы не его участие в этом, Фэн Синь даже похвалил бы Пэй Мина за то, насколько он изобретателен в оскорблениях и как он может поднимать эту тему в каждой ситуации. Но поскольку все это направлено против самого Фэн Синя, он не слишком этому рад. Фэн Синь изо всех сил старается не обращать на это внимания — и у него отлично получается — но к тому времени, когда подходит к концу последнее занятие, его голова будто вот-вот лопнет.       Последней каплей становится то, что Пэй Мин говорит их однокласснику, что ему лучше не заключать пари с Фэн Синем, поскольку тот все равно не выполнит свою часть, и упомянутый одноклассник хихикает по этому поводу вместе со всеми остальными. Такого удара по своей гордости Фэн Синь не может вынести.       И вот прямо перед началом их последнего занятия Фэн Синь сдается.       — Я сделаю это, — шепчет он. Почти рычит.       — Хм?       — Я сказал, что сделаю это! — он снова кричит, и это привлекает к нему несколько пристальных взглядов одноклассников. Обычно Фэн Синь не хотел бы быть в центре внимания таким образом, но сейчас это значит, что все будут знать, что он не струсил.       — Ого! — Пэй Мин взволнованно вздыхает, улыбка на его лице напоминает Фэн Синю хитрого лиса. — Приятно слышать. Когда? Можно посмотреть?       — После школы, и нет, ты точно, блядь, не сможешь, — ворчит Фэн Синь.       — Тогда откуда я могу знать, что это сделал ты?       — Завтра ты увидишь Му Цина в еще худшем настроении, чем сегодня, а меня, возможно, с фингалом. Этого будет достаточно или нужно что-то еще? — спрашивает Фэн Синь ядовитым тоном. Он правда не хочет этого делать и портить странную, но довольно спокойную атмосферу, которая была между ним и Му Цином в последнее время, но еще больше он ненавидит, когда все называют его трусом. Рано или поздно мы бы все равно поссорились, говорит себе Фэн Синь, пытаясь заставить себя чувствовать менее виноватым.       — И то верно, — соглашается Пэй Мин, ничуть не обеспокоенный убийственным взглядом Фэн Синя. Ох, если бы взглядом можно было убить.

———

      Ты можешь подождать меня после школы? Нам нужно кое о чем поговорить, Фэн Синь отправил сообщение Му Цину во время урока, показав его Пэй Мину в качестве доказательства. Пэй Мин выглядел гораздо более восторженным, учитывая тот факт, что именно Фэн Синь получит за это. Му Цин ответил не сразу, он прилежный ученик, но ответ все равно пришел через несколько минут. Это было простое «хорошо», но все равно заставило сердце Фэн Синя учащенно забиться от осознания того, что это происходит на самом деле.       После этого время пролетело слишком быстро, на взгляд Фэн Синя, урок внезапно закончился, и Пэй Мин покинул его с пожеланием удачи. Фэн Синь велел ему отвалить, прежде чем отправить Му Цину еще одно сообщение, в котором говорилось, что он придет к нему, так что Му Цин может подождать там. Ответом было еще одно «хорошо».       К тому времени, когда Фэн Синь пришел к классу Му Цина, его руки слегка дрожали. Чем ближе он подходил, тем больше понимал, что это неправильно. Да, это всего лишь спор, и да, Му Цин будет злиться на него несколько дней, а потом все вернется на круги своя — по крайней мере, в их понимании — но, тем не менее, Фэн Синь чувствовал себя дерьмово.       И теперь, когда он стоит перед дверью в класс Му Цина, он чувствует себя еще хуже. У него плохое предчувствие по этому поводу.       — Итак, чего ты хочешь? — спрашивает Му Цин без приветствия, когда Фэн Синь входит в класс, решив, что он не может просто стоять за стеной вечно. — У меня не так много времени.       — Эм… — Фэн Синь нервно облизывает губы, сглатывая. У него было достаточно времени подумать о том, как его пригласить, но в тот момент, когда Му Цин бросает на него взгляд краем глаза, слова застревают у него в горле. Му Цин просто приподнимает бровь, явно сбитый с толку молчанием Фэн Синя.       — Что не так? — осторожно спрашивает он, складывая последние вещи в рюкзак и перекидывая его через плечо. Действие элегантное, как и все, что делает Му Цин. Взгляд Фэн Синя задерживается на том, как тот убирает волосы с глаз, на длинных пальцах и ухоженных ногтях. Все в Му Цине было идеальным. Это разозлило Фэн Синя с того самого момента, как он впервые увидел его много лет назад с глупо привлекательным лицом и резкими улыбками.       — Мне немного трудно… сказать это, — говорит ему Фэн Синь, отводя взгляд и хмурясь. Хотя он не лжет; это тяжело. Черт бы побрал Пэй Мина и его пари.       — Да? — выдыхает Му Цин, и Фэн Синь не смотрит на него, но он может сказать, что у того на лице раздражающая ухмылка. — Нет ничего нового в том, что ты не можешь связать простые слова, чтобы составить предложение элементарного уровня, но сейчас ты признаешь это? Головой ударился?       — Скажешь это еще раз, и я ударю тебя, — резко отвечает Фэн Синь, его взгляд немедленно возвращается к Му Цину, потому что они всегда так делают; препираются, разбрасываясь оскорблениями, будто обсуждают погоду. Слишком легко поддаться подшучиванию, когда речь заходит о Му Цине.       — Грубиян, — Му Цин, как обычно, закатывает глаза. Закатывание глаз уже считается модным у Му Цина. Это странно привлекательно, и Фэн Синь ненавидит себя за то, что думает об этом сейчас. Он не в первый раз думает об этом, что еще больше расстраивает. — Ты пришел поспорить или тебе есть что сказать? Как я уже говорил, у меня нет на это времени.       — У тебя никогда не бывает времени, мистер вечно занятый, — ворчит Фэн Синь, вспоминая все те случаи, когда Му Цин уходил раньше, когда они гуляли с Се Лянем, или не приходил вообще. И нет, он не язвит по этому поводу, потому что ему не все равно; просто Се Лянь грустит из-за этого, а Фэн Синю не нравится видеть своего лучшего друга грустным.       Отрицание — такая милая вещь, на самом-то деле.       — Да потому что у некоторых есть реальные обязанности, — рявкает Му Цин, и Фэн Синь явно разжигает в нем знакомое пламя. — Я ухожу, — затем добавляет он, готовый пройти мимо него.       — Нет, подожди! — Фэн Синь хватает его за запястье, успешно останавливая. Он отдергивает его руку и открывает рот, чтобы, скорее всего, послать Фэн Синя к черту, но тот действует быстрее, прежде чем Му Цин успевает это сделать. — Я-я, эм, — боже, это действительно сложно, — мне нужно… спросить тебя кое о чем.       — Что ж, милости прошу, спрашивай.       Затем Фэн Синь делает глубокий вдох, говоря себе, что чем скорее он произнесет эти слова, тем скорее все закончится. И вот, собрав остатки храбрости, он выпаливает:       — Ты пойдешь со мной на свидание?       Затем он замолкает. Фэн Синь мог бы поклясться, что слышит свое учащенное сердцебиение и задается вопросом, почему он так переживает? Да, это было жестко, и он хорошо осознает, какой ущерб может — и, вероятно, нанесет — но он не ожидал, что почувствует себя так. Но опять же, может быть, это просто то, как Му Цин смотрит на него, не произнося ни слова, широко раскрыв глаза и медленно разжимая губы, заставляет его чувствовать себя таким образом.       Проходит добрая минута, и Фэн Синю становится слишком неуютно в тишине. Он начинает думать, что Му Цин его не услышал — или, скорее, не уловил слов, которые были сказаны со скоростью света — но спор не предполагал, что он повторит это снова, верно? Ему не нужно повторять это снова. В первый раз было достаточно сложно произнести эти слова.       Но затем Му Цин говорит почти шепотом, который все еще звучит слишком громко в ушах Фэн Синя:       — Что?       — Ты слышал, что я сказал, — бормочет Фэн Синь, отводя глаза, потому что он не может выдержать пристального взгляда Му Цина. Теперь он в любой момент ожидает удара или, по крайней мере, крика, но ничего из этого не происходит. Неловкая тишина снова заполняет класс, и Фэн Синь задается вопросом, не лучше ли было бы, если бы его ударили или накричали на него.       Вместо всего, чего ожидал Фэн Синь, Му Цин снова только шепчет, запинаясь на словах. Му Цин никогда этого не делает, он слишком хорошо говорит для этого.       — Я… уф… я… что ты такое говоришь?       Легкая дрожь в голосе Му Цина снова заставляет его перевести взгляд на него, и можно с уверенностью сказать, что у Фэн Синя перехватило дыхание, будто его пнули. Он знает Му Цина с тех пор, как им было по двенадцать, то есть уже почти пять лет, но он никогда не видел его таким.       Му Цин… Му Цин, сука, покраснел. Он прикрывает покрасневшее лицо своей красивой, слегка дрожащей рукой, а его глаза широко раскрыты, будто он олень, попавший в свет фар. Он уставился на Фэн Синя в полном неверии, шоке, удивлении и чем бы то ни было еще — все вместе взятом, если честно. И Фэн Синь не знает, что это значит, потому что Му Цин не должен был выглядеть таким красным и застенчивым. Предполагалось, что он разозлится и, возможно, даже ударит Фэн Синя, но он не делает ничего.       Только после нескольких секунд зрительного контакта Му Цин, наконец, отводит взгляд, поворачивая голову вправо и слегка хмурясь, все еще прикрывая рукой половину лица. Он выглядит смущенным, достаточно напуганным, чтобы избегать взгляда Фэн Синя — чего никогда не случается, потому что Му Цин всегда смотрит на него сверху вниз до победного.       И затем осознание бьет подобно приливной волне, обрушиваясь на него с такой силой, что ломает кости; Му Цин выглядит точно так же, как девушка, которая несколько дней назад передала Фэн Синю письмо с признанием.       Му Цин… Он нравится Му Цину.       — Эм, я… — начинает Фэн Синь, не совсем уверенный в том, что хочет сказать. Сейчас он настолько переполнен эмоциями, что в голове у него пусто, а присутствие Му Цина совсем не помогает.       Сердце Фэн Синя начинает бешено колотиться. Он чувствует себя не очень хорошо. Его даже подташнивает. Как это возможно? Спрашивает он себя, не в силах поверить в тот вывод, к которому пришел. Прав ли он вообще? Может быть, ошибся. Может быть… Му Цин такой, потому что его никогда не приглашали на свидание раньше, и поэтому он взволнован. Наверное, так оно и есть. Он не может нравиться Му Цину.       До сих пор Фэн Синь был уверен, что Му Цин ненавидит его. Или, по крайней мере, он ему не очень нравится, поскольку ненависть — это слишком сильная эмоция, чтобы описать то, что они чувствуют друг к другу. Через какое-то время они привыкли друг к другу и научились быть рядом, чтобы в конечном итоге это не привело к драке — будь то словесной или физической — так что их отношения в значительной степени улучшились, но… Не может быть, чтобы все это время он нравился Му Цину, а Фэн Синь ни разу этого не заметил.       Не может такого быть.       И все же Фэн Синь знает, что это правда. Никакое отрицание этого не изменит.       Но как? Как… Почему…       — Это ужасный способ пригласить кого-то на свидание, — умудряется сказать Му Цин, заставляя Фэн Синя вернуться к реальности, выводя его из транса. Его голос все еще напряжен, но в словах слышится безобидная ирония.       — Прости? — говорит Фэн Синь, не зная, что еще ему сказать. Его сердцебиение все еще слишком учащенное, а от осознания того, что он нравится Му Цину, у него кружится голова. Честно говоря, Фэн Синь хочет убежать и спрятаться в своей комнате.       Похоже, кто-то на Небесах услышал его молитвы, поскольку телефон Му Цина зазвонил секундой позже. Когда мелодия звонка заполнила пространство, Фэн Синь сразу же опустил взгляд, а Му Цин быстро достал телефон из кармана и принял звонок. По тому, как Му Цин быстро берет трубку, Фэн Синь мог бы догадаться, что он был не единственным, кто чувствовал, что задыхается в напряженной атмосфере.       Пока Му Цин разговаривает с кем-то, кто, похоже, является его матерью, Фэн Синь пытается отгородиться от своих мыслей. Просто слишком много вопросов и вещей, которые он не может понять, а сейчас определенно неподходящее место для психического срыва. Главная проблема, однако, в том, что если он правда нравится Му Цину и Фэн Синь пригласил его на свидание… как он должен сказать ему, что это был всего лишь вызов со стороны Пэй Мина? Как он должен сказать Му Цину, что это, по сути, лишь шутка и что Фэн Синь не чувствует того же?       Боже, что ему теперь делать? Он предсказал все возможные ситуации, в которых мог оказаться после той глупой истории, но ему не приходило в голову, что все дойдет до чего-то подобного.       Фэн Синь сжимает челюсти и бросает взгляд на Му Цина, который все еще разговаривает. К этому времени лицо Му Цина уже не такое красное, как раньше, но румянец все еще покрывает его щеки, а голос не ровный, как бы Му Цин ни старался казаться спокойным. Его взгляд блуждает по классу, ни разу не встречаясь с Фэн Синем, и, блядь, он чувствует себя максимально ужасно. Хуже всего то, что мозг, кажется, продолжает предавать его, потому что мысль о том, что Му Цин выглядит довольно привлекательно, когда он взволнован, на мгновение приходит ему в голову, еще больше выводя из равновесия.       Возможно, шок с каждым мгновением становится все сильнее, и это сводит его с ума.       — Да, хорошо. Я приеду, как только смогу… Ладно, пока, — говорит Му Цин через некоторое время, завершая разговор слишком быстро, по мнению Фэн Синя. Затем он бросает короткий взгляд на Фэн Синя, прежде чем снова отвести взгляд, говоря ему:       — Мне нужно идти, — Фэн Синь только кивает, способность говорить сильно нарушена. Му Цин повторяет его кивок, делая шаг назад. Фэн Синь чувствует, что наконец-то может дышать хотя бы немного легче. — Эм, я-я был бы рад… Мы… черт, — ругается Му Цин, изо всех сил пытаясь сказать то, что он хочет. Фэн Синь боится услышать остальное. — Мы можем пойти куда-нибудь завтра или в другой день. Если х-хочешь, я думаю так, — после успешного составления полного предложения он быстро отворачивается с тихим «пока» и выходит из класса, оставляя Фэн Синя в одиночестве.       Фэн Синь прерывисто выдыхает, хлопая себя по лицу обеими руками.       — Блядь, — шепчет он в ладони снова и снова, но это ничуть не улучшает ситуацию.       Он оплошал по-королевски.

———

      На следующий день Фэн Синь приходит в школу с осунувшимся лицом и мешками под глазами. Он устал морально и физически, и, несмотря на то, что всю ночь думал о том, что делать с ситуацией с Му Цином, у него ничего не получилось. Он не представляет, как во всем разобраться, не причинив вреда Му Цину, но в то же время сохранив их отношения. Единственный способ, который он видит — это сходить на несколько свиданий с Му Цином. А затем сказать ему, что у них просто ничего не получается. Но продолжать это достаточно долго, чтобы Му Цин не понял, что Фэн Синь вообще не всерьез собирался приглашать его в первый раз. Может, он мог бы вести себя хуже всех, чтобы Му Цин в конце концов понял, что Фэн Синь ему совсем не нравится.       Но, тем не менее, это не меняет того факта, что Фэн Синь чувствует себя полным мудаком.       Однако откуда ему было знать, что он нравится Му Цину? Такая мысль никогда не приходила ему в голову, ни разу. Такой исход был не маловероятным, он был невозможен. Или, по крайней мере, так думал Фэн Синь.       Однако он все еще не совсем понимает этого. Он провел часы, гадая, как он мог так понравиться Му Цину, но так и не пришел к какому-либо выводу даже после того, как прошел первоначальный шок. Он думал, что технически мог бы спросить Му Цина обо всем, что его интересует, но это могло бы иметь ужасные последствия — и это при том, что Му Цин задаст ему те же вопросы, а Фэн Синь не знает, что бы он ему ответил. Он не хочет лгать, но другого выхода не было.       Это полный пиздец, думает Фэн Синь, плюхаясь на свое место и роняя голову на стол.       — Итак… как все прошло? — голос Пэй Мина доносится до его ушей, и Фэн Синь хмурится. Если бы только он не принял вызов вчера, ничего этого бы не случилось. Ты бы не узнал, что нравишься ему. Однако его мозг поддерживает это, и Фэн Синь задается вопросом, не было ли это хорошо. Он ненавидит, когда его оставляют в неведении, но на этот раз… он смог бы это пережить. Фэн Синь осмеливается сказать, что был бы в восторге, если бы никогда не узнал.       — Я не хочу об этом говорить, — бормочет Фэн Синь.       — Плохо, да? — размышляет Пэй Мин. — Ну, по крайней мере…       — Ты… — начинает Фэн Синь, но затем останавливает себя, прежде чем сказать что-то, о чем он пожалеет. Он не может винить Пэй Мина. В конце концов, это было его собственное решение пройти через это, и хотя Пэй Мин — идиот, раз решился на такое, в конце концов, это все равно вина Фэн Синя. К тому же он не хочет рассказывать Пэй Мину о том, что именно произошло вчера, так что лучше держать рот на замке. — Просто оставь меня в покое. У меня плохое настроение.       — Ладно, — бормочет Пэй Мин через некоторое время.

———

      Приближается обеденный перерыв, а Фэн Синь чувствует себя ничуть не лучше. Пэй Мин почти не общается с ним, а Се Лянь пытается расспросить о том, что произошло, но он отказывается говорить. Он также деликатно отказывается от совместного обеда, потому что знает, что Му Цин будет там, а Фэн Синь слишком труслив, чтобы встретиться с ним лицом к лицу так скоро. В конце концов, у него есть время до окончания сегодняшних занятий, чтобы решить, что делать, и каждая секунда, которая у него есть сейчас, важна.       Итак, Фэн Синь сидит в одиночестве на крыше во время обеденного перерыва, глядя в небо, будто оно может дать ему ответы, которые он ищет.       В конце концов он ничего не выясняет и возвращается в класс еще более подавленным, чем когда-либо.

———

      Фэн Синь решает просто быть честным. Он всегда был честным человеком и к тому же очень плохим лжецом, поэтому полагает, что сейчас ему лучше быть самим собой. Му Цин разозлится, ему наверняка будет больно, но Фэн Синь говорит себе, что, по крайней мере, благодаря этому они смогут все обсудить — если Му Цин захочет говорить с ним потом, конечно. Он думает, что это могло бы помочь обоим. Есть крошечная вероятность, что после их разговора Му Цин поймет, что это не романтические чувства, которые он испытывает к Фэн Синю, а просто какое-то извращенное желание привлечь внимание своего соперника.       Или что-то еще. Фэн Синь больше не осмеливается предсказывать, что может случиться, а чего не может.       Суть в том, что, по крайней мере, Фэн Синь знает, что он собирается делать. Он не сможет вечно игнорировать проблему, поэтому лучше поговорить об этом сейчас и устранить все недоразумения, пока не стало слишком поздно.       К его сожалению, план проваливается быстрее, чем можно было подумать.       — Проблема решена! — это первое, что Пэй Мин говорит ему после урока, улыбаясь от уха до уха. — Я хотел сказать тебе перед уроком, но ты вернулся с учителем, поэтому говорю сейчас. Кстати, что ты так долго делал в туалете? У тебя какие-то проблемы?       — О чем ты? — спрашивает Фэн Синь, на его лице написано замешательство.       — О Му Цине, конечно, — говорит Пэй Мин, фыркнув, будто Фэн Синь глуп, раз сам не соединил все точки. — Мне было немного жаль тебя, понимаешь? И это моя вина, что вы поссорились, так как я, по сути, вынудил тебя пойти на риск, — медленно, но верно Фэн Синь начинает понимать. — Итак, я поговорил с ним после обеда.       — Что… что ты сказал?! — взвизгивает Фэн Синь, сразу же вскакивая со стула.       — Эй, успокойся, — Пэй Мин хихикает, совершенно не понимая ущерба, который он причинил. Совершенно не осознавая, как он подставил Фэн Синя. — Я просто сказал, что он не должен слишком злиться на тебя, поскольку это я заставил тебя принять вызов. Хотя он совсем не казался сердитым, так что я не понимаю, почему ты весь день вел себя как побитый щенок. Знаешь… — но Фэн Синь перестает слушать. И снова в голове у него шумит, а в груди болит.       Фэн Синю требуется около десяти секунд, чтобы осознать, что он по уши в дерьме. Он ничего не говорит Пэй Мину, прежде чем взять свой рюкзак и выбежать из класса — фактически, даже не дает Пэй Мину закончить то, что он говорил. Он просто начинает бежать к классу Му Цина, надеясь, что он все еще там. И хотя он не знает, что собирается говорить, как будет объясняться, Фэн Синь знает, что должен добраться до него как можно скорее. И спасти то, что осталось.       Все тело кажется тяжелым, будто его конечности прикованы к земле, дыхание прерывистое, от стука собственного сердца кружится голова, когда он бежит. В коридорах есть ученики, и они бросают на Фэн Синя странные взгляды, когда он проносится мимо них. Он чуть не спотыкается, поднимаясь по лестнице сразу на две или три ступеньки, но ему совершенно плевать. Он просто должен увидеть Му Цина и сказать, что не хотел причинить ему такую боль и что ему очень жаль.       На этот раз он не тратит время на обдумывание своего выбора, прячась за дверью, и врывается в класс Му Цина без всякой деликатности, испытывая облегчение, когда видит, что тот сидит за своей партой. К счастью, Се Лянь уже ушел, так что они остались вдвоем.       — Му Цин.       — Уходи, — говорит Му Цин, не отводя взгляда от окна. Это всего лишь одно слово, но оно звучит так враждебно, что по спине Фэн Синя пробегают мурашки.       — Мне очень жаль, но пожалуйста…       — Уходи, — повторяет Му Цин, и если бы тон голоса мог ранить человека, Фэн Синь уже был бы порезан на мельчайшие кусочки. — Я не хочу ничего слышать.       — Я знаю, — шепчет Фэн Синь, переводя дыхание и заставляя свои ноги двигаться. Он медленно подходит к Му Цину, останавливаясь в метре от него, принимая осторожную позу, будто пытается приручить дикое животное. В каком-то смысле это именно то, что он делает. — Мне правда нужно с тобой поговорить, — Му Цин никак не реагирует, и Фэн Синь использует шанс подойти ближе, но в тот момент, когда он протягивает руку и его пальцы касаются плеча Му Цина, тот отталкивает его руку. — Я знаю, что виноват, но позволь мне объясниться…       На этот раз Му Цин, наконец, поворачивается к нему, тело почти дрожит от гнева.       — Нечего объяснять! — кричит он, его взгляд остер, но полон непролитых слез. Сердце Фэн Синя замирает. — Так что просто уйди и оставь меня в покое!       — Если бы ты послушал меня хотя бы минуту… — но Фэн Синь не успевает закончить предложение, так как кулак Му Цина неожиданно ударяет его по щеке, заставляя отступить. Очень больно, но это последнее, о чем думает Фэн Синь. Кроме того, он осознает, что удар был вполне заслуженным. — Му Цин, пожалуйста… — последовал еще один удар, такой же сильный, как и предыдущий, и хотя Фэн Синь не упал на пол из-за потери равновесия, Му Цин все равно повалил его туда. А Фэн Синь не защищается.       — Мудак, — шипит Му Цин ему в лицо, сжимая в кулаках ткань формы Фэн Синя. — Было весело играть со мной? Понравилось?! — его тон продолжает повышаться с каждым словом. — Я знал, что ты придурок, но это слишком низко даже для тебя, не думаешь?! — Фэн Синь позволяет Му Цину кричать на него, не двигаясь ни на дюйм. — Когда ты планировал рассказать мне, а? Ты правда думал, что я не узнаю?!       — Сегодня, — тихо говорит Фэн Синь. — Я хотел сказать тебе сегодня. Клянусь, я не…       — К чертям твою честность, ебучий лжец, — рычит Му Цин, яростно встряхивая Фэн Синя. Он никогда не видел Му Цина таким разъяренным, готовым выбить из него все дерьмо. — Уебок. Мудак, — продолжает ругаться Му Цин, и Фэн Синь знает, что заслуживает каждого проклятия, направленного в его адрес. Это все еще больно. Это так больно, что Фэн Синю кажется, что его разрывают изнутри. — Я знаю, ты ненавидишь меня, но это было необходимо? Не мог бы ты…       — Я не ненавижу тебя, — говорит Фэн Синь, хватая Му Цина за запястья. — Я не ненавижу, я просто…       — Просто что? — затем голос Му Цина срывается, и сердце Фэн Синя разрывается вместе с этим звуком. — Почему… зачем тебе это делать? — спрашивает он, но не дает Фэн Синю времени ответить. — Почему ты должен был принять вызов? Из-за огромной гордости? Или ты так сильно хотел поиздеваться надо мной?       — Прости.       — Для меня это ни хера не значит, — говорит Му Цин ядовито и сердито. — Я… ты хоть представляешь, как я себя чувствую? Как гребаное посмешище.       — Му Цин, я не хотел этого, клянусь, — но Фэн Синь знает — что бы он ни сказал, это не изменит того факта, что он глубоко и сильно ранил Му Цина. Что бы он ни сказал, это никогда не исправит то немногое, что они построили. Тем не менее, он пытается. Пытается, потому что не хочет потерять Му Цина окончательно. — Да, я принял вызов, потому что Пэй Мин провоцировал меня, но я не думал, что все так обернется. Если бы я знал, то никогда бы…       Му Цин вырывает правую руку из хватки его, и глаза Фэн Синя автоматически закрываются, поскольку он ожидает удара. Проходит секунда, две, три, но удар так и не наносится. Кулак Му Цина не попадает ему в лицо; вместо этого он ударяет по полу рядом с головой Фэн Синя, и хотя ему бы побеспокоиться о своей ноющей щеке, он думает только о том, как сильно, должно быть, сейчас болит кулак Му Цина.       Фэн Синь отводит взгляд от руки Му Цина и медленно переводит его на лицо напротив.       Му Цин… Му Цин плачет. Сказать, что Фэн Синь шокирован, было бы преуменьшением.       — Я ненавижу тебя, — выдыхает он хриплым и надломленным голосом. — Я так сильно тебя ненавижу. И подумать только, я доверял тебе. Я был полным идиотом.       — Пожалуйста, не плачь, — шепчет Фэн Синь, чувствуя тяжелый ком в горле. Зрелище плачущего Му Цина — это то, чего он никогда не хотел видеть, несмотря на то, что до сих пор не осознавал этого.       — Заткнись, — Му Цин качает головой, все его тело дрожит. Он пытается взять себя в руки, не показывать свою самую уязвимую сторону, но, похоже, это совсем не срабатывает, потому что чем больше он говорит, тем сильнее плачет. — Не пытайся успокаивать меня, ты не понимаешь, что я чувствую.       — Но это так. Я чувствую себя ужасно.       — Перестань, блядь, врать! — Му Цин снова трясет его, но слабо, совсем не так, как раньше. Именно в этот момент, когда Фэн Синь смотрит на страдальческое выражение лица Му Цина, он решает, что отчаянно хочет повернуть время вспять. — Просто перестань врать, — повторяет он снова почти шепотом, но для ушей Фэн Синя крики и шепот Му Цина звучат совершенно одинаково. Ему больно так же. — Ты должен был сказать мне вчера. Ты мог бы сказать мне сегодня. Вместо этого мне пришлось услышать это от Пэй Мина, — Му Цин издает невеселый смешок, а Фэн Синь клянется, что никогда не слышал более жалкого звука. — Ты такой придурок…       — Знаю.       — Я ненавижу тебя.       — Знаю.       — Тебе надо было знать лучше, — говорит Му Цин, наконец отпуская форму Фэн Синя, прежде чем резко вытереть слезы. Он снова шмыгает носом, а затем встает на дрожащие ноги, дыша неровно. Фэн Синь не чувствует, что его больше не удерживают, даже когда Му Цин больше не на нем.       — Му Цин, пожалуйста…       — Нет.       — Умоляю тебя, — говорит Фэн Синь. Это так на него не похоже, но кого это волнует в подобной ситуации? — Я сильно виноват, и я жалею об этом. Ты можешь мне не верить, но…       — Ты прав. Я не верю. И это твоя вина, так что разбирайся с этим сам. Мне уже все равно, — ох, Фэн Синь знает, что Му Цин может быть жестоким, но это уже слишком. Он не может этого вынести. Он не думал, что спор может причинить такую боль.       Фэн Синь быстро вскакивает на ноги, когда видит, что Му Цин поднимает с пола свой рюкзак, собираясь уходить. Нет, твердит голос в его голове. Нет, нет, нет.       — Я сделаю все, что захочешь! — выпаливает он в панике.       — Правда?       — Да, — выдыхает он, подходя и становясь перед Му Цином. Он пытается улыбнуться, нервно и отчаянно.       Надежда, как узнает Фэн Синь, опасная вещь.       — В таком случае, больше никогда не показывайся мне на глаза, — вот так просто его надежда разбита вдребезги. — Но ты не можешь этого сделать, да? У нас общие друзья, так что это невозможно. И последнее, что ты можешь сделать, это оставить меня в покое, — Фэн Синь чувствует, как его глаза наполняются слезами, но Му Цина, похоже, это совсем не волнует — не то чтобы Фэн Синь винил его.       — Я не могу потерять тебя, — Боже, что несет Фэн Синь? Это похоже на расставание, хоть они и не были друзьями изначально. Тем не менее, у них была своя динамика, и Фэн Синь знал, что они заботились друг о друге по-своему глупо и жестоко — и он не может это потерять. Ему потребовалась одна большая катастрофа, чтобы осознать это, но в ситуации, подобной этой, осознание поражает его вдвойне сильнее.       — Ну, тебе надо было подумать об этом вчера, когда решил обмануть меня, — огрызается Му Цин, и Фэн Синь медленно, но верно начинает понимать — он совершенно серьезно относится к разрыву отношений с ним, насколько это возможно, учитывая их круг друзей. Если слов Му Цина недостаточно для доказательства, то холодность его взгляда определенно является таковым. Даже в самом начале, когда они только познакомились друг с другом и ссорились из-за каждой мелочи, Му Цин не смотрел на него таким враждебным взглядом, глазами, полными ненависти и смирения. Это совершенно другой взгляд, чем несколько секунд назад, когда он прижимал Фэн Синя к земле. Он менее эмоциональный и более решительный, непоколебимый.       Доказательство уже принятого решения.       — Мне жаль, — снова повторяет Фэн Синь, потому что что еще можно сказать? Не похоже, что Му Цин стал бы его слушать.       — Между нами все кончено, — говорит Му Цин, голос больше не дрожит. Слова произносятся медленно, четко, и Фэн Синь моргает, одинокая слезинка скатывается по его щеке. В тоне Му Цина чувствуется серьезность и завершенность, которые Фэн Синь не может принять. И он уже открывает рот, чтобы попробовать, просто попробовать в последний раз, но тот проходит мимо, даже не взглянув, звук его удаляющихся шагов эхом отдается в ушах Фэн Синя.       Фэн Синь сглатывает, стискивая челюсти, прерывисто выдыхает и опускается на пол, зло проводя рукой по волосам.       Он задается вопросом, почему его грудь болит больше, чем избитое лицо.

———

      Они не разговаривают.       Му Цин полностью игнорирует его, избегая зрительного контакта или любого другого взаимодействия. Се Лянь пытается наладить отношения между ними после того, как узнает, что произошло, но Му Цин может быть упрямым, и Фэн Синь видит, до какой степени. Пэй Мин несколько раз извиняется перед Фэн Синем и пытается объяснить Му Цину, что он на самом деле не хотел этого делать, но это не помогает. Хуа Чэн несколько дней ведет себя как полный придурок, но даже он перестает говорить об этом через две недели — Фэн Синь догадывается, что Се Лянь попросил его об этом.       Атмосфера напряженная, и все взволнованы, из-за чего Фэн Синь чувствует себя еще хуже.       Однако он не сдается.       Каждый день он пытается поговорить с Му Цином. Тот постоянно говорит ему отвалить, и именно отсутствие агрессии и язвительности по-настоящему заводит Фэн Синя. Му Цин просто… полностью смирился. Его взгляд не меняется, что бы ни говорил Фэн Синь — на него смотрят всегда одни и те же враждебные глаза, затуманенные печалью, болью и пустотой. Больно осознавать, что он несет полную ответственность за это. Больно видеть, что Му Цин, несмотря на его слова, не испытывает к нему ненависти, хотя ясно, что он хочет этого.       Ужасно больно, что после всего случившегося Му Цин любит его, но подавляет свои эмоции, потому что в тот момент, когда он впервые в своей ебаной жизни показал Фэн Синю свою уязвимую сторону, его наебали.       Медленно, но верно, с течением дней Фэн Синь теряет последние крупицы надежды, а Му Цин делает все возможное, чтобы избегать его.       — Я уверен, что все наладится, — говорит ему Се Лянь через три недели, но Фэн Синь видит явное беспокойство на его лице. Фырканье Хуа Чэна не помогает. — Он еще придет в себя.       — Да… — это единственный ответ Фэн Синя, но он не может отделаться от мысли, что нет, ничего не наладится.

———

      Через месяц Фэн Синь ввязывается в драку, когда слышит, как одноклассники Му Цина говорят об этом — в конце концов, слухи распространяются быстро, а вместе с ними и всевозможные сплетни. Большинство из них ложные, но некоторые… некоторые из них правдивые — по его мнению, они самые ненавистные.       Драка не слишком масштабная — в основном потому, что другие ученики растаскивают Фэн Синя и парня в разные стороны — но у обоих синяки от единственного удара, который им удалось нанести друг другу. В итоге они попадают в медпункт, и когда им говорят, что ничего серьезного, приходят их классные руководители и сообщают о том, что они должны проводить уборку в классе в течение недели. Их родителей уже проинформировали, что является еще большей проблемой, потому что Фэн Синь знает, что его будут ругать.       Их отправляют домой на остаток дня, но поскольку оба родителя Фэн Синя на работе, ему разрешается оставаться в медпункте до тех пор, пока у кого-то из них не найдется времени приехать и забрать его. Итак, Фэн Синь лежит на кушетке, просто уставившись в потолок, пакет со льдом, который ему дала медсестра, лежит забытый на столе. На заднем фоне он слышит какое-то шарканье, но догадывается, что это, вероятно, просто медсестра, поэтому не обращает особого внимания.       Однако у того, кто раздвигает занавеску, голос звучит громче и точно не принадлежит медсестре.       — Мне не нужно, чтобы ты дрался за мою честь, — говорит Му Цин, в его тоне слышится горечь, и сердце Фэн Синя екает в груди. Он немедленно садится, широко раскрыв глаза и уставившись на Му Цина. Он не осмеливается сказать ни слова. — Больше так не делай. Это не твое дело. И мне не нужно, чтобы у тебя были неприятности из-за меня, — затем Му Цин бросает ему на колени что-то холодное — слишком сильно, осмелился сказать Фэн Синь. — И приложи лед, идиот.       Прежде чем Фэн Синь успевает выдавить из себя ответ, Му Цин разворачивается и начинает уходить.       Несмотря на то, что пакет со льдом морозит ему руки, Фэн Синь чувствует только растекающееся по нему тепло.

———

      После случая в медпункте мало что изменилось, но Фэн Синь, тем не менее, чувствует перемену. Му Цин не то чтобы начинает с ним разговаривать, но и меньше избегает его, а Фэн Синь видит шанс и хватается за крошечную ниточку надежды, будто от этого зависит его жизнь. Он все еще недостаточно храбр, чтобы спросить Му Цина о чем-то напрямую во время обеда или удерживать зрительный контакт более двух секунд, но когда тот спрашивает его о чем-то отрывистым, осторожным тоном, Фэн Синь отвечает. С каждым их разговором, состоящим из двух предложений, Фэн Синь все больше и больше осознает, как сильно ему не хватало общения с Му Цином, несмотря на то, что раньше большая часть их разговоров была бессмысленным подшучиванием.       Атмосфера в коллективе тоже немного разрядилась, потому что, по-видимому, он не единственный, кто заметил изменения в поведении Му Цина. Это… приятно. Хотя Фэн Синь ничего не может с собой поделать, он невероятно завидует тому, как Му Цин разговаривает с Пэй Мином, ведь именно он в некотором смысле был инициатором всего этого. Он знает, что испытывать чувство вины — это не то, что ему нужно делать, особенно когда Пэй Мин пытался исправить ущерб, как мог, но… Фэн Синь ненавидит быть свидетелем этого.       — Сильно ревнуешь? — спрашивает Хуа Чэн, когда Му Цин и Пэй Мин уходят, будто он читает мысли.       — С чего это?       — Ты и так глупый, но не пытайся вести себя еще глупее, — Хуа Чэн закатывает глаза.       — Саньлан, мы уже говорили об оскорблениях, — заглядывает Се Лянь, напоминая Фэн Синю родителя, мягко отчитывающего своего ребенка.       — Прости, гэгэ, — немедленно говорит Хуа Чэн, быстро целуя Се Ляня в плечо. Его взгляд мягкий и любящий, но он становится безжалостным в тот момент, когда снова обращается к Фэн Синю. — Знаешь, почему это так? — спрашивает Хуа Чэн, без интереса ковыряясь в еде.       — Почему же? — бормочет Фэн Синь.       — Потому что не важно, чья это была идея, — говорит ему Хуа Чэн. — Важно то, что он по уши влюблен в тебя, а ты все испортил. Конечно, он не будет слишком сильно ругать Пэй Мина за это, поскольку главное то, что ему нравишься ты, а ты задеваешь его драгоценные чувства.       Фэн Синю ни капельки не нравится Хуа Чэн. Он не нравится ему еще больше, когда мудак прав.

———

      Спустя месяц после этого Му Цин подходит к нему и просит поговорить. Фэн Синь не колеблется ни секунды и немедленно извиняется перед друзьями, идя за Му Цином, как собака, даже не заботясь о том, куда его ведут.       Они останавливаются у спортзала за зданием, и Фэн Синь не хочет надеяться, но он надеется. Он беспокойно, но терпеливо ждет, пока Му Цин что-нибудь скажет, что угодно, но каждая проходящая секунда кажется пыткой.       Когда это, наконец, происходит, у Фэн Синя перехватывает дыхание.       — Я все еще злюсь, — это первые слова Му Цина.       — Знаю.       — Я все еще очень хочу врезать тебе.       — Т-ты можешь это сделать, — заикаясь, произносит Фэн Синь и слишком поздно понимает, насколько глупо и отчаянно это звучит. Однако тот закатывает глаза, поэтому Фэн Синь воспринимает это как победу — реакция Му Цина — это то, чего ему очень не хватало. Кто бы мог подумать, что Фэн Синь будет скучать по фирменным закатам глаз Му Цина.       — Но… — это «но», которое поддерживает миниатюрные надежды Фэн Синя. — Но, я устал от этого. Это рушит общение в компании, и я ненавижу это, так что… давай просто оставим это. Раздражает видеть, как ты боишься даже дышать, когда я рядом. Выглядит жалко, — губы Фэн Синя складываются в тонкую усмешку, прежде чем он успевает остановиться, его захлестывает всепоглощающее чувство счастья. От оскорблений, брошенных в его адрес, у него кружится голова. Он сходит с ума. — У меня только одно условие.       — Я сделаю все, что угодно, — говорит Фэн Синь, не задумываясь, повторяя слова того дня.       — Мы об этом забудем и никогда больше не будем поднимать эту тему, — требует Му Цин, в голосе звучит решимость. — Если ты попытаешься заговорить об этом, я ударю тебя по яйцам так, что ты их потеряешь, ясно?       Фэн Синь сглатывает.       — Предельно.       Боже, он чувствует себя таким счастливым. В глазах Му Цина все еще не хватает прежнего огня, но так лучше. Так лучше, и это все, о чем может думать Фэн Синь.       — Отлично.       — Отлично, — повторяет Фэн Синь, наблюдая, как Му Цин кивает и отворачивается. — Можно… задать тебе вопрос, только один? — спрашивает Фэн Синь, испытывая удачу. Он осознает, что стоит на тонком льду, но если они собираются забыть и никогда больше не говорить об этом, ему нужно знать одну вещь наверняка. Он думал о том, что нравится Му Цину с того самого дня, как узнал об этом, и просто не может выбросить это из головы.       — Я буквально минуту назад поставил тебе всего одно условие. Ты пытаешься заставить меня убить тебя? — тем не менее, Му Цин останавливается и оборачивается, его голос ледяной и резкий.       — Только один, — обещает Фэн Синь.       — Хорошо.       — В тот день… ты согласился пойти со мной на свидание, — слова Фэн Синя осторожны, а его глаза внимательно наблюдают за Му Цином. Ему явно неудобно говорить об этом, но он молчит. Он еще не послал Фэн Синя в ад и обратно, поэтому тот воспринимает это как знак продолжать. Почему я тебе нравлюсь? Как это началось? Ты бы сказал мне об этом когда-нибудь? Ему хочется спросить о многом, но он решает остановиться на другом. — Когда я начал тебе нравиться?       Му Цин не сразу отвечает, и на мгновение Фэн Синь думает, что ответа вообще не будет, но затем он говорит.       — Я не считал, — саркастически бормочет он, отводя взгляд от Фэн Синя. На его щеках легкий румянец, но выражение лица настороженное. — Какое-то время. Несколько месяцев, — что именно это значит? Спрашивает себя Фэн Синь, но не давит.       — Ох… — это все, что Фэн Синь выдыхает в конце. Он никогда не был силен в словах, особенно когда должен был говорить о своих эмоциях. — А ты… Я тебе все еще нравлюсь? — выпаливает Фэн Синь, прежде чем успевает одуматься. Голос Хуа Чэна звучит у него в голове.       Му Цин снова замолкает, затем фыркает и начинает уходить.       — Я знаю, что ты плох в математике, но ты хотел задать один вопрос, а не два.       — Му Цин…       — Если хочешь, чтобы у тебя все получилось, тогда просто оставь это, Фэн Синь, — и с этими словами Му Цин поворачивает за угол и уходит.

———

      Становится лучше. Это медленный процесс, и Фэн Синь все еще иногда осторожничает в разговорах, но можно с уверенностью сказать, что все стали более расслабленными. К удивлению Фэн Синя, Хуа Чэн не слишком много комментирует это — определенно работа Се Ляня — но он наблюдает за ним и Му Цином, как ястреб, взглядом, которого Фэн Синь не понимает. Он в основном молчит, когда дело доходит до высказывания своих мыслей на эту тему, так что Фэн Синь может быть только благодарен, потому что последнее, что может вынести хрупкая дружба с Му Цином — это ехидные замечания Хуа Чэна.       Конечно, бывают и ссоры. Так всегда складывались их отношения, и Фэн Синь не знает, рад он отсутствию перемен или нет. Однако на этот раз Фэн Синь более осторожен в своих словах, всегда прекращая подшучивание, когда чувствует, что оно заходит слишком далеко. Хотя это происходит главным образом потому, что Фэн Синь боится, что мелкие ссоры могут перерасти во что-то большее. Еще одной причиной, по которой он изо всех сил избегает ссор, является образ плачущего Му Цина, который он невольно видит каждый раз, когда закрывает глаза. Он никогда его не забудет. Он уверен, что не хочет снова видеть, как Му Цин делает такое лицо из-за того, что сказал или сделал Фэн Синь.       Му Цин замечает это почти сразу, будучи удручающе проницательным.       — Какого хрена ты сдерживаешься? — вот что говорит Му Цин, прежде чем прижать его к ближайшей стене, как только они остаются одни.       — В чем твоя проблема? — Фэн Синь сам отвечает вопросом на вопрос, хватая Му Цина за запястья и пытаясь оттолкнуть его. Конечно, это не срабатывает, поскольку Фэн Синь не использует всю силу.       — В этом! — разочарованно восклицает Му Цин, хмурясь. — Ты согласился забыть обо всем, но обращаешься со мной так, будто я сломаюсь, если слишком сильно надавить, — Фэн Синь отводит взгляд из-за слов Му Цина, вздыхая. Дело не в том, что он не хочет относиться к Му Цину, как раньше, но трудно вернуться к их привычной динамике, когда Фэн Синь понял, насколько сильно он ненавидит его отсутствие в своей жизни. Он не может рисковать, проходя через это снова. Итак, чтобы избежать этого, Фэн Синь позволяет Му Цину одержать верх — он заслуживает того, чтобы выплеснуть свой гнев на Фэн Синя.       — Это не так, — слабо протестует Фэн Синь, но ясно как день, что Му Цин знает, что он лжет.       — Послушай, — начинает Му Цин, и твердый тон заставляет Фэн Синя снова посмотреть ему в лицо. Они так близко, что он может чувствовать дыхание Му Цина на своем лице, может видеть, какие длинные и густые у него ресницы. — Это я смутился, а не ты. Так что, если я могу сделать это и забыть, тебе лучше сделать то же.       — Ну, ты всегда был лучшим актером, чем я.       — Тогда пришло твое время научиться актерскому мастерству, — говорит Му Цин, не оставляя места для компромиссов. — Неужели ты, блядь, не понимаешь, что чем больше ты ведешь себя так, будто боишься открыть рот в моем присутствии, тем больше я вспоминаю тот день? — что ж, Фэн Синь не думал об этом в подобном ключе. — Если ты хочешь сделать лучше для меня, или что бы ты там ни думал, что делаешь, тогда притворись, что ничего не произошло.       — Послушай, я пытаюсь, хорошо? — говорит ему Фэн Синь. — Это самое трудное, что я пробовал с тех пор, как…       — Пытайся усерднее.       — Раздражаешь, — рычит Фэн Синь. — Я чувствую себя ужасно из-за того, что произошло, конечно, я буду осторожен с тобой.       — Если ты чувствуешь себя таким виноватым, тогда пытайся усерднее, — говорит Му Цин, хмурясь еще сильнее. — Мне не нужна твоя жалость…       Одним быстрым движением Фэн Синь хватает Му Цина за запястья и разворачивает их, меняя положение так, что теперь тот прижимается спиной к стене.       — Ты этого хочешь? — рявкает Фэн Синь в удивленное лицо Му Цина. — Что с тобой не так? Почему ты так сильно хочешь, чтобы я плохо с тобой обращался? — Фэн Синь этого не понимает. Му Цин… насколько известно Фэн Синю, Му Цин все еще любит его, так разве это не нормально — хотеть, чтобы человек, который тебе нравится, был добр к тебе? Почему Му Цин хотел, чтобы все было с точностью до наоборот?       — Потому что так было всегда, — говорит Му Цин после минутного молчания, когда удивление от действий Фэн Синя проходит. — Мы привыкли к этому, и мне так комфортно, — Фэн Синь может только покачать головой. Ход мыслей Му Цина всегда было слишком сложно понять. — Если ты чувствуешь себя виноватым, просто притворись ради меня. Этого я хочу, так что просто послушай меня.       Фэн Синь открывает рот, чтобы ответить, но первым заговаривает Хуа Чэн. Хуа Чэн, которому всегда удается появиться в самые неподходящие моменты.       — Ну что за сцена, — размышляет он. Они поворачиваются в сторону голоса, видя Хуа Чэна и Се Ляня, идущих к ним. — Целоваться будете?       — Что?! Нет, Боже! — к шоку Фэн Синя, именно Му Цин произносит эти слова и отталкивает его. По какой-то причине такая реакция заставляет Фэн Синя нахмуриться. Почему Му Цин ведет себя так, будто это последнее, о чем он думает, хотя Фэн Синь ему нравится? Люди, которым кто-то нравится, хотят поцеловать этого человека, верно? Разве Му Цин не должен испытывать меньше отвращения при мысли о том, что они поцелуются?       С другой стороны, это Фэн Синь не испытывает ничего романтического к Му Цину, разве не он должен испытывать большее отвращение к этому?       — Ты насмотрелся драм, Саньлан, — говорит Се Лянь с неловким смешком, но подозрительный взгляд, которым он одаривает Фэн Синя и Му Цина, ясен как божий день. Это заставляет Фэн Синя нервничать, особенно когда Хуа Чэн смотрит на него очень похожим взглядом, хотя в его глазах гораздо более опасный блеск. Его выбивает из колеи, когда Хуа Чэн смотрит на него так, словно знает что-то, в отличие от Фэн Синя.       — Я… мне нужно идти, — заикаясь, произносит Фэн Синь, ощущая потребность бежать, и прежде чем успевает осознать это, он уходит.

———

      Как и просил Му Цин, Фэн Синь изо всех сил старается притворяться. Хотя вернуться к их прежней динамике оказалось легче, чем он мог подумать, главным образом потому, что это то, чего так отчаянно хотел Му Цин. Вначале он так боялся дать заднюю, прощупывая почву, но каждый раз, когда он это делал, Му Цин, казалось, чувствовал облегчение. Фэн Синь думает, что даже не его потребность в том, чтобы все вернулось на круги своя, а желание Му Цина заставило его проявить смелость и вести себя как обычно. Он всегда будет чувствовать себя виноватым за то, что заставил Му Цина — холодного, отстраненного Му Цина — плакать в тот день. Так что если он хочет, чтобы все было так же, как до того случая, то Фэн Синь сделает все, что в его силах.       Однако есть изменение, которое Фэн Синь не может игнорировать.       Еще через месяц они ведут себя почти так же, как и раньше, со всеми мелкими ссорами и оскорблениями, но намерения, стоящие за этим, другие, по крайней мере, для Фэн Синя. Раньше Фэн Синь спорил с Му Цином, потому что это была естественная реакция на его слова — все, что говорил Му Цин, просто расстраивало и раздражало его, он злился еще больше, когда Му Цин наслаждался тем, что выводил Фэн Синя из себя. Фэн Синь не мог отступить, потому что хотел избавиться от отвратительной ухмылки Му Цина каждый раз, когда у того был отличный словесный ответ, потому что он не мог позволить ему победить.       Сейчас все по-прежнему, потому что Му Цин, вероятно, был рожден для того, чтобы действовать ему на нервы, но к чувствам Фэн Синя есть дополнение, которое отличает их ссоры.       Дело в том, что Фэн Синь становится странно счастливым, когда они спорят. За те почти пять лет, что они знакомы, Фэн Синь после или во время их ссор мог испытывать только гнев, но сейчас он почему-то чувствует себя… довольным. Фэн Синь уверен, что это побочный эффект, возникший из-за того, что он не разговаривал с Му Цином целый месяц, а потом еще немного, в результате чего ему слишком сильно не хватало их подшучиваний, по-видимому, до такой степени, что он радовался, когда они спорили. Не то чтобы он временами не впадал в ярость из-за Му Цина — очень часто — но он также испытывает своего рода восторг, когда Му Цин ухмыляется ему или закатывает глаза на Фэн Синя в такой элегантной манере.       Фэн Синь раньше ругался с Му Цином просто так. Теперь он ругается с ним по той же причине, но также и потому, что это заставляет его чувствовать себя целым, и ему нравится видеть, как Му Цин разводит руками и тычет тонкими указательными пальцами в грудь Фэн Синя, оскорбляя его, очень похоже на то, что происходит сейчас.       — Чему ты улыбаешься? — Му Цин будто кипит. — Ты смеешься надо мной?       Фэн Синь не осознает, что улыбается, пока Му Цин не указывает на это.       — Конечно, улыбаюсь, — говорит Фэн Синь, с ухмылкой склонив голову набок. — У тебя смешное лицо.       — А?! — выдыхает Му Цин, прищурившись на Фэн Синя. — Мое лицо выглядит великолепно, большое спасибо.       Я имею в виду, это безусловно так, думает Фэн Синь, и он съеживается от собственных мыслей. В последнее время его мозг иногда работает странным образом.       — Ты закончил? — издалека кричит Пэй Мин, но ни один из них не поворачивается на голос. Му Цин продолжает сверлить Фэн Синя взглядом, в то время как второй продолжает ухмыляться, и это… это чертовски приятно. — Нам нужно идти, давай!       Му Цин только хмыкает, прежде чем развернуться одним быстрым движением, его конский хвост хлестнул Фэн Синя по лицу.       — У тебя смешное лицо.

———

      Проходят дни, и Фэн Синь застревает в забытьи блаженства. Дела идут слишком хорошо, и, конечно, что-то обязательно должно пойти не так. Так бывает всегда.       Проблема, как всегда, возникает с Хуа Чэном.       Сегодня день рождения Хуа Чэна, и они решили отпраздновать его в узком кругу у Се Ляня, поскольку его родителей нет в городе. Они должны встретиться у школьных ворот, и Фэн Синь приходит туда первым, а Хуа Чэн появляется минутой позже. Насколько известно Фэн Синю, Се Лянь и Му Цин должны были остаться поговорить с учителем английского о задании и немного опоздают, а Пэй Мин — с классным руководителем из-за того, что его поймали за просмотром порно с парнями из их класса.       Итак, сейчас Фэн Синь застрял сам с собой, что никогда не бывает хорошо.       — С днем рождения, или как там говорится, — говорит Фэн Синь в приветствии, прислонившись к воротам.       — Спасибо, — отвечает Хуа Чэн чересчур сладким тоном, а Фэн Синь просто закатывает глаза и возвращается к сообщению, которое он печатал. Между ними повисает тишина, и Фэн Синь начинает думать, что, возможно, никаких неприятностей не возникнет, но ему надо было знать, что слишком наивно верить в немного тишины и покоя, когда Хуа Чэн без Се Ляня. — С Му Цином все довольно хорошо, — начинает он, а Фэн Синь крепче сжимает телефон в руках. Однако он не клюет на приманку.       — Да, — это все, что он говорит.       — Это чудо, что он решил простить тебя с его глупым упрямством, — продолжает Хуа Чэн.       — Я прекрасно это понимаю.       — Мы все знаем, почему он простил тебя. Я слышал, как люди говорили об этом.       — С каких это пор тебя волнуют слухи? — спрашивает Фэн Синь, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно, несмотря на раздражение, которое он чувствует. Ему не нравится тот факт, что люди суют нос в его отношения с Му Цином.       — Не совсем. Но я услышал кое-что поистине интересное, и это привлекло мое внимание, — ох, Фэн Синь слишком хорошо знает этот тон. — Хочешь послушать?       — Нет, — немедленно парирует Фэн Синь. — Но ты же все равно расскажешь?       — Конечно. В конце концов, делиться — значит проявлять заботу, — Фэн Синь уверен, что Хуа Чэн делится и заботится только тогда, когда ему это удобно или когда он хочет повеселиться. — Итак, все знают, что по какой-то неясной причине ты нравишься Му Цину, — Хуа Чэн фыркает, прислоняясь к стене рядом с ним, но сохраняя некоторую дистанцию между ними, поскольку, независимо от того, насколько он любит дразнить Фэн Синя, ни одному из них не комфортно находиться рядом друг с другом. — Но что насчет тебя?       Фэн Синь хмурится, убирает телефон в карман и смотрит на Хуа Чэна, который ухмыляется ему с тем же опасным блеском в темных глазах.       — Ты о чем? — спрашивает Фэн Синь.       — Ну, ты знаешь о его чувствах. А что чувствуешь ты?       — Я не понимаю.       — Потому что ты глупый, — категорично парирует Хуа Чэн, но все равно продолжает, несмотря на свирепый взгляд, который Фэн Синь бросает в его сторону. — Ты, наверное, думал об этом потом, или нет? Нравится он тебе или нет. Некоторые наши одноклассники тоже задаются этим вопросом.       — Что?! — восклицает Фэн Синь. — Он мне не нравится!       — Тебе обязательно кричать? Господи, мои уши, — ругает его Хуа Чэн, раздраженно вздыхая.       — Он мне не нравится, — снова повторяет Фэн Синь, на этот раз тише. Ему не нужно, чтобы люди слышали такой разговор. Или, может быть, они должны, чтобы больше не было глупых слухов.       — Ты просто говоришь это или это вывод, к которому ты пришел? — спрашивает Хуа Чэн. — Ты серьезно думал об этом или просто выпаливаешь слова, как обычно?       Что ж, Фэн Синь был слишком занят депрессией из-за того, что Му Цин не разговаривал с ним, а потом — размышлениями о способах наладить их отношения и держать себя в узде. Честно говоря, когда он думал обо всем этом, то задавался вопросом только о том, почему он нравится Му Цину и так далее, он никогда не задумывался глубоко… о своих чувствах. Но, конечно, он уверен, когда говорит, что ему не нравится Му Цин. Он бы знал, если бы нравился.       — Я просто знаю, — бормочет Фэн Синь. Какой еще может быть вывод? Если бы ему нравился Му Цин, его эмоции были бы совсем другими. — Перестань задавать глупые вопросы.       — Не такие уж и глупые, — возражает Хуа Чэн. — Вы стали другими.       — Конечно, стали, после того, что случилось.       — Вы совсем другие.       — Не хочешь объяснить? — подталкивает Фэн Синь, решив, что на этот раз он посмеется над Хуа Чэном.       — Твои аргументы странные. Ты слишком часто на него пялишься…       — Нет.       — Ты слишком часто на него пялишься, — повторяет Хуа Чэн с пристальным взглядом, не отступая. — Твоя улыбка стала еще жутче, у тебя бывают такие странные моменты, которые заставляют меня думать, что вы просто сексуально не удовлетворены, а не просто разочарованы…       — Хорошо, я понял, — останавливает его Фэн Синь, не желая ничего слушать. Одному Богу известно, что еще Хуа Чэн извлек из своих наблюдений.       — О, понимаешь?       — Да, понимаю, — говорит ему Фэн Синь, сарказм, сочащийся из слов Хуа Чэна, определенно не оценен по достоинству. — И все же он мне не нравится. Я просто… — Фэн Синь замолкает, размахивая рукой, чувствуя, как его лицо становится горячее. — Я просто скучал по нему, думаю так, — он так и не осмеливается взглянуть на Хуа Чэна после признания в этом.       — Ну, если ты так говоришь.       — Я так говорю.       — Хорошо, — Хуа Чэн решает закрыть тему, и они продолжают ждать в тишине. К счастью, ждут они недолго.

———

      Это в значительной степени хороший вечер, приятный. Фэн Синь даже умудряется несколько раз обыграть Хуа Чэна в карточной игре, так что это определенно прекрасная ночь, и приятно вот так провести время вместе в пятницу вечером, когда на них никто не смотрит. Помимо карточных, Се Лянь предложил поиграть в настольную игру, и никто не может отказаться, так как Хуа Чэн лишил бы их голов, поэтому они играют в нее. Затем едят и смотрят какое-то дурацкое реалити-шоу по телевизору.       Затем они напиваются пивом и одной бутылкой более крепкого алкоголя, которую Хуа Чэн каким-то образом умудрился раздобыть. Что ж, Пэй Мин и Фэн Синь напиваются, Хуа Чэн, кажется, держится хорошо, несмотря на то, что выпил столько же, сколько и они — вот везучий идиот, что бы Фэн Синь отдал за такую высокую переносимость алкоголя — а Се Лянь с Му Цином не выпили ни единого глотка алкоголя. Они играют в более глупые игры, такие как «would you rather»и «beer pong», а Фэн Синь пьяно уговаривает Му Цина сыграть против него, говоря, что будет весело. Честно говоря, это не требует особых усилий, но единственное условие Му Цина — он не будет пить, поэтому его стаканы должны быть наполнены водой или чем-то другим безалкогольным. Фэн Синь легко соглашается, уже слегка опьянев, полностью игнорируя тот факт, что он вот-вот будет пьяный вдрызг, в то время как Му Цин — как новенький.       Он выигрывает, несмотря на всю удачу в мире, и Му Цин этому не рад. Он хочет играть снова, но и Пэй Мин тоже. Они начинают спорить, поскольку Му Цин не может смириться с поражением, а Пэй Мин во многом такой же.       — Тогда играйте парами, — пробует Се Лянь, и все поворачиваются к нему.       — Хочешь? — спрашивает Пэй Мин Се Ляня со скептическим видом. — В прошлый раз ты ужасно проиграл. Это было жалко.       — Я знаю, — Се Лянь смеется и мягко подталкивает Хуа Чэна к столу. — Хуа Чэн сыграет вместо меня, чтобы очистить мое имя.       И каким-то образом Фэн Синь оказывается в паре с Му Цином. Ну, не совсем «каким-то образом» — он просто просит Му Цина быть с ним в команде, притягивая его ближе за запястье. Му Цин начинает говорить, что он хотел победить Фэн Синя, а не играть с ним, но тот шикает на него, проявляя значительно больше смелости, когда пьян. Удивительно, но в конце концов Му Цин неохотно соглашается.       Это… весело. Конечно, они оскорбляют и кричат друг на друга, но весь их гнев переключается на Пэй Мина и Хуа Чэна, как только они начинают проигрывать им. Внезапно они становятся величайшей командой в истории, смеются над своими соперниками, когда те пропускают стаканы, и вместе плачут в агонии, когда этого не происходит, что приводит к тому, что Фэн Синю приходится пить, поскольку Му Цин этого не хочет. Или не хотел, догадывается Фэн Синь, потому что после того, как Фэн Синю приходится опрокинуть еще один стакан, Му Цин вырывает его у него из рук и выпивает сам. Фэн Синь, мягко говоря, шокирован.       — Я не могу позволить тебе выпить все в одиночку, иначе тебя стошнит на пол. Они всегда меняются местами, когда им нужно выпить, — объясняет Му Цин, а сердце Фэн Синя екает в груди. Когда его взгляд случайно падает на Хуа Чэна, тот ухмыляется ему, как кот. Фэн Синь немедленно отводит взгляд.       В конце концов Фэн Синь и Му Цин с трудом одерживают победу, и пока Пэй Мин кричит что-то о том, что это нечестно, Хуа Чэн просто подходит к Се Ляню для поцелуя. Фэн Синь в таком восторге, что даже не задумывается, прежде чем повернуться к Му Цину и обнять его, вероятно, сдавив все его тело силой своих объятий. Он все еще кричит и прыгает вокруг и даже не замечает, что Му Цин стоит неподвижно, как статуя, пока Пэй Мин не высмеивает это, хохоча до упаду при виде этого зрелища.       — У него все лицо красное, бедный такой. Ты чуть не задушил его, — говорит Хуа Чэн, многозначительно глядя на Фэн Синя, как только Му Цин высвобождается из объятий. Осознание того, что на самом деле говорит Хуа Чэн, приходит к нему слишком поздно — Му Цин покраснел не потому, что от объятий у него перехватило дыхание или что-то такое. Му Цин покраснел, как помидор, потому что ему нравится Фэн Синь, а тот на мгновение совершенно позабыл об этом.       Он немедленно отпускает его.       — Прости, — шепчет Фэн Синь, чувствуя, как его бросает в жар. Он переступил черту? Он не хотел…       — Все хорошо, — говорит Му Цин, его голос звучит намного тверже, чем он, вероятно, думает. — Но ты чуть не сломал мне спину, какого хера.       Фэн Синь задается вопросом, не притворяется ли Му Цин и сейчас, выставляя напоказ свои великолепные актерские способности, в то время как внутри паникует.       По какой-то причине Фэн Синь тоже нервничает.

———

      Проходит еще два часа, и Фэн Синь оказывается в ванной, точнее, склонившись над унитазом, когда его рвет. Поскольку его голова продолжает кружиться, он задается вопросом, какого черта он клюнул на приманку Хуа Чэна и попытался перепить его. Это была одна из худших идей, которые у него когда–либо возникали, но в то время он этого не осознавал — или, скорее, не хотел, чтобы Хуа Чэн победил его, поскольку его эго этого бы не пережило.       Не так уж много от его эго осталось сейчас, когда его тошнит, и он все еще слышит смех Хуа Чэна в соседней комнате, но не похоже, что сейчас он может что-то с этим поделать.       — Ты совсем бухой, идиот, — говорит Му Цин, когда подходит к нему после того, что кажется вечностью, но на самом деле длится всего две минуты. — Пей, — приказывает он и сует стакан воды в руку Фэн Синя, его лицо искажается от отвращения.       — Спасибо, — Фэн Синь поднимается, делает несколько маленьких глотков, прежде чем вернуть стакан Му Цину. — Хуа Чэн, наверное, в восторге, что видит меня таким.       — Да, ты сделал ему хороший подарок на день рождения, — фыркает Му Цин, прислонившись спиной к стене и наблюдая за Фэн Синем.       — Почему не уйдешь? Я, скорее всего, выгляжу чертовски отвратительно.       — Жалко, — замечает Му Цин, но все равно не уходит. — Я же говорил не соглашаться на то дурацкое соревнование по выпивке.       — Ты пришел, чтобы посмеяться надо мной? — ворчит Фэн Синь, прежде чем его желудок снова скручивает и его опять начинает рвать. Через несколько секунд, когда он заканчивает, Му Цин протягивает ему кусок туалетной бумаги.       — Не совсем. Просто хотел засвидетельствовать то, что я предсказал, — говорит он Фэн Синю, прежде чем быстро сфотографировать его.       — Удали.       — Нет. Во-первых, это отличный материал для шантажа, а во-вторых, возможно, ты прислушаешься ко мне в следующий раз, когда я покажу это фото, — затем он убирает телефон в карман и снова протягивает Фэн Синю стакан. Однако, поскольку большая часть сил покинула его несколько секунд назад, Фэн Синь бы уронил стакан, если бы не Му Цин и его быстрые рефлексы. — Ты и правда глупый, — комментирует Му Цин.       — Заткнись.       — Ты заткнись, — возражает Му Цин и подносит стакан к губам Фэн Синя, слегка наклоняя его. — Пей.       Фэн Синь хочет сказать, что с ним не нужно нянчиться, но совершенно очевидно, что это было бы ложью, учитывая его состояние. Итак, он принимает предложенную ему помощь и медленно выпивает воду, прежде чем снова прислониться к унитазу, закрыв глаза на секунду дольше положенного.       — Не засыпай.       — Не буду, — сразу же говорит Фэн Синь, но он не слишком уверен в этом. По крайней мере, он не заснет прямо сейчас, так как его желудок все еще болит, и он ожидает, что скоро его накроет очередная волна тошноты.       Му Цин просто кивает и закрывает глаза, выглядя так, словно он заснет раньше Фэн Синя. Выглядит усталым, думает Фэн Синь, устраиваясь поудобнее на краю унитаза и пристально глядя на Му Цина, замечая оттенок розового на его щеках. Оглядываясь назад, Фэн Синь не видел, чтобы Му Цин пил много, так что его переносимость, вероятно, низкая, если та порция алкоголя, которую он принял, так на него подействовала.       Хотя едва заметный румянец на лице делает его довольно симпатичным. Му Цин всегда был симпатичным, но выражение его лица было настороженным, взгляд острым, будто кто-то постоянно пытался его достать, а губы обычно сжаты в тонкую линию. Но сейчас он выглядит расслабленным, губы слегка приоткрыты, а пряди распущенных волос падают ему на глаза.       Фэн Синь смотрит, понимая, что ему никогда не давали шанса по-настоящему взглянуть на Му Цина. Не то чтобы он хотел, но даже если так, Му Цин никогда бы не позволил кому-то пялиться на него больше двух секунд, прежде чем огрызнуться или отвернуться.       Что, честно говоря, жаль, потому что лицо Му Цина — чертово произведение искусства. Он всегда задавался вопросом, как Му Цин может так выглядеть, насколько красивее он будет в будущем, когда приобретет новые черты. Однако в том, что Му Цин хорош собой, нет ничего нового; Фэн Синь был хорошо осведомлен об этом давным-давно, но признавался в этом только самому себе. Когда он был моложе, он завидовал внешности Му Цина, когда тот выглядел как чертова скульптура, в то время как у Фэн Синя все еще была детская припухлость на лице.       Но не только его лицо было невыносимо великолепным. У Му Цина все было таким. Его волосы, зубы, тело, кожа, руки, жесты или манера говорить. Во всем, что делает Му Цин, чувствуется уверенность и острая элегантность, он привлекает людей одним взмахом руки. Он как роза, такая красивая и манящая, но полная шипов, как…       — На что уставился? — шепчет Му Цин в воцарившейся между ними тишине, выводя Фэн Синя из задумчивости. Глаза Фэн Синя полностью фокусируются на Му Цине — по крайней мере, настолько, насколько это возможно — и вот снова настороженный взгляд и слегка нахмуренные брови.       — Ни на что, — быстро выпаливает Фэн Синь, удивляясь, как у Му Цина могут быть такие длинные ресницы. Его они не беспокоят? Его веки тяжелее, чем у Фэн Синя, из-за этих ресниц?       — Перестань пялиться на меня, — твердо говорит ему Му Цин, слегка поворачивая голову в сторону. Боже, у этого лица божественная структура, думает Фэн Синь, даже не пытаясь остановить поток своих мыслей. В любом случае, это все объективное мышление — по крайней мере, так он лжет сам себе. — Мне некомфортно, когда кто-то это делает.       — Почему? — спрашивает Фэн Синь. С таким лицом он бы выставлял его напоказ везде, куда бы ни пошел, а не прятал, как это сейчас делает Му Цин. Даже его кожа безупречна, бледная и гладкая, так и манящая Фэн Синя прикоснуться к ней — может быть, это и хорошо, что его тело сейчас такое слабое, иначе он бы пошел на это.       — Просто, — бормочет Му Цин, постукивая пальцами по стакану, который держит.       — Я бы смотрел на тебя вечно, — говорит Фэн Синь, прежде чем успевает одуматься, алкоголь затуманивает его рассудок и заставляет исчезнуть фильтр «мозг — рот». Он точно не должен был этого говорить, он знает это, но по какой-то причине не может удержаться от разговора. — Ты очень красивый.       Глаза Му Цина комично расширяются, когда он поворачивается обратно к нему, и явно хочет что-то сказать, возможно, выругаться в его адрес, но прежде чем успевает это сделать, желудок Фэн Синя снова сводит, и его снова рвет.       Он мало что помнит, но знает, что Му Цин помог ему прополоскать рот и отвел в постель, накрыв одеялом, прежде чем покинуть комнату.       Фэн Синь, Бог знает почему, помнит, что хотел, чтобы он остался.

———

      На следующий день Фэн Синь извиняется перед всеми за причиненные неприятности и благодарит Му Цина за заботу о нем. Они не говорят о комплименте, который он так небрежно сделал Му Цину в ванной, но по его сложному выражению лица очевидно, что они оба помнят этот момент — Му Цин, скорее всего, с большей ясностью, чем Фэн Синь. Однако тот задается вопросом, какое оправдание он придумал бы, если бы Му Цин спросил об этом. Вероятно, что-то о том, что он был слишком пьян и в настроении раздавать бессмысленные комплименты, а Му Цин — несмотря на то, что на самом деле не верил ему — подыграл бы, чтобы не ставить ситуацию в неловкое положение.       Но в чем же правда? Почему он чувствовал себя обязанным сказать Му Цину что-то подобное? Почему он вообще думал об этом и смотрел на Му Цина Бог знает сколько времени, просто оценивая его лицо, как идиот? И что еще более важно, какого хрена он хотел, чтобы Му Цин остался с ним? Наверное, он действительно много выпил, другого объяснения попросту нет. Он скучал по Му Цину и просто был чрезмерно эмоционален из-за того, что был в состоянии алкогольного опьянения — вот и все. Кроме того, факт, что Му Цин хорош собой, не является секретом, поэтому Фэн Синь просто объективно указал на это, не затрагивая личных чувств. Он не первый, кто говорит, что Му Цин красивый, и, конечно, не последний. Ничего такого.       — Ты идешь есть или собираешься вечно пялиться в стену? — спрашивает Му Цин, отвлекая Фэн Синя от его мыслей. Тот моргает несколько раз и фокусирует взгляд на Му Цине, который смотрит на него, приподняв бровь, как всегда нетерпеливый из-за того, что ему приходится ждать ответа буквально две секунды.       — Что ты приготовил?       — Конджи, потому что Пэй Мин умолял меня, — просто говорит Му Цин.       — О-о, — умно выдыхает Фэн Синь. — Я имею в виду, да. Иду.       — Хорошо.

———

      Фэн Синь больше не пьян, его лишь слегка подташнивает, но он по-прежнему слишком пристально смотрит на Му Цина во время завтрака-перекуса-ланча. Он отказывается придавать этому слишком большое значение.