Одевайся по погоде, раздевайся по любви

      И вот долгожданный день, которого все так долго ждали, день премьеры нашего спектакля! Вернее, конечно, спектакля моего отца, но все же нашего! Мы же в конце концов актеры, которые в этом участвуют. Даже если с первого взгляда кажется, что мы кучка не самых адекватных подростков с не самой уравновешенной психикой. Хех. Частично так и есть. Ладно-ладно не частично…       Буду честен в этот раз, я ждал этого дня не столько ради самого спектакля и своего звёздного часа, сколько из-за признания Сэму Винчестеру. Да, это возможно самый тупейший план, как и все предыдущие, но зато прикольный и неожиданный, я по крайней мере на это надеюсь и рассчитываю. И несмотря на этот прекрасный момент, чувствовал я себя как-то хреного. Причем с самого утра. Проснулся я вроде бы как обычно, да и лег как и всегда, но голова почему-то болела. Вернее раскалывалась. Так, будто недавно мне что-то большее и тяжёлое упало на эту самую голову…       От головной боли даже есть не хотелось, поэтому, не смотря на уговоры Михаила, я ничего утром не поел. Да и от вида еды меня чуть ли не выворачивало наизнанку. Причем даже не важно, люблю я эту еду или терпеть не могу. Даже если учесть тот факт, что в последние пару дней я не ел ничего… Лучше не уточнять как это случилось. — Ты точно есть не хочешь? — в который раз спросил Михаил, когда я налил себе стакан холодной воды, может быть хотя бы так голова будет болеть чуть меньше, хотя вряд-ли.       — Если я ещё раз посмотрю на еду, меня точно вывернет на изнанку, — сказал я и поставив стакан на место, направился к выходу. Стараясь не обращать ни на кого внимания, а то мало ли реально вывернет.       — Не знал, что ты так волнуешься, — улыбнулся Михаил. Наверное подумал, что во мне проснулся ответственный человек. Ага сейчас! Я не стану ответственным даже если сегодня не сдохну. Или стану… Не знаю, ещё дожить надо, а так посмотрим! Скорее всего нет.       — У нас есть что-то от головы? — спросил я, надеясь хоть на что-то. В этом случае на Михаила. Он же меня постоянно удивляет, может хоть в этот раз от это будет хоть какая-то польза!       — Секунду, — пообещал тот и я облакотился на дверной косяк, закрыв глаза. Так лучше. Да и тут прохладнее… Даже стало чуть лучше… Или мне кажется…       — Держи, — он положил мне в руку две таблетки, которые я тут же положил в рот и проглотил, — через пару минут подействует, если что говори…       — Угу, — согласился я и лениво открыв глаза, последовал к себе. Не хотелось ничего не говорить. Хотелось лечь и лежать, и чтобы меня никто не трогал в ближайшие пару часов. Как я и сделал, первым делом зайдя в комнату. Как хорошо, что нас отпустили от уроков. А то бы точно сдох. Вроде не только нас… Ещё пару классов, они же должны это увидеть, хотя уже и не важно…       — Ты как? — услышал я голос Михаила, который перед этим постучал. Он умеет стучать? Тем более в мою комнату? Я в шоке.       — Нормально, — пробубнил я в кровать и нехотя поднялся, — жить буду! — негромко сказал я, а после тихо добавил, что похоже мой старший брат этого не услышал, — но не долго.       — Я надеюсь, нам не надо чтобы ты откинулся прямо на сцене посреди спектакля, — улыбнулся он. Он явно был счастлив и давно ждал этого момента. Хотя тут я его понимаю, но не могу разделить с ним этих чувств. Пока я могу только ныть и жаловаться на боль в голове. И непонятное чувство в желудке, который то ли есть хочет, то ли его выворачивает…       — Постараюсь это сделать после спектакля, тихо и за кулисами, — ответил я, стараясь не улыбаться. Голова стала болеть чуть меньше, но всё ещё болела, так что лучше обойтись без резких движений. И дурацких улыбок.

***

      — Точно нормально? — в который раз спросил Михаил, когда первый акт мы уже отыграли. Слава богу, я все слова выучил и все отыграл, иначе Чак бы меня убил в начале. А так убьет в конце, если я конечно доживу, потому что таблетки, которые мне дал Михаил хоть и помогают, но действуют все меньше.       — Габриэль, все в порядке? — неожиданно спросил Сэм, пока я переодевался. До этого мы только изредка обменивались фразами. Все было слишком напряжённо, чтобы была возможность поговорить с тихой обстановке. Да и мое состояние не как не подразумевало диалог.       — Да, так, голова немного болит, — сказал я, осмотрев Сэма. Как же ему идёт это костюм. На первый взгляд это была самая обычная повседневная одежда, но если присмотреться, можно заметить необычные кольца, с загадочными символами, звенящие браслеты, одна сережка… Да и разрисованная толстовка, которая по сюжету, досталась ему от подруги, которую убили охотники. Типа она ее ему подарила и с тех пор он ее не снимает. Могу поспорить, если бы такое было в жизни, он бы делал точно также…       — Сильно? — поинтересовался он, как я ему сейчас завидую. Ему же переодеваться двадцать раз не надо. А мне… Это уже третий, хорошо ещё перерыв большой, а есть все ещё не хочется…       — Благодаря Михаилу нет, — сказал я, натянув последний элемент одежды. Понятия не имею, как это хуйня называется, но похоже на километровый шарф.       — Это хорошо, — загадочно улыбнулся Сэм и достал из своего шкафчика шоколадку, — будешь?       — Спасибо, нет, — ответил я и пулей вылетел из раздевалки. Опять начало подташнивать.

***

      И вот, с горем пополам, мы подходили к концу. Ура, я почти дожил! Почти. Я может и до жил, но ещё чуть-чуть и голова у меня точно отвалиться.       — Ты уверен? — спросила девушка, игравшую главную героиню, с надеждой посмотрев на меня. Ой, не будь мне так хуева, я бы мог пошутить, но не сейчас. Да и мог бы, но не стал, Чак бы меня убил бы.       — Уверен, — максимально уверенно ответил я, и собирался уходить.       — Габриэль! — крикнул Сэм, и я тут же повернулся. Да, Чак решил, что главного героя будут звать так же как и меня.       — Что? — спросил я, стараясь не улыбаться. Какой же он всё-таки красивый, даже сейчас, когда у меня единственная мысль, это дожить до конца, я восхищаюсь его красотой. Его улыбкой. Его взглядом…       — Я давно хотел тебе сказать, — он опустил взгляд, думая и говоря. Но слов я уже не мог разобрать. Уши заложило, а головная боль вернулась с новой сильной. Тело заныло. М-да, не так я представлял себе этот момент. Очень не так.       Он замолчал, ожидая моей реакции. Все это время я старался изобразить интерес и внимание, но я без понятия, получилось или нет.       — Знаешь… — я закусил нижнюю губу, понимая, что забыл текст. Ладно, уже без разницы. Я сделал шаг ближе к парню. Такому высокому и красивому. Подошёл и взяв его за воротник красочной толстовки и поцеловал в губы.       В этот момент, кажется, время остановилось и все ушло на задний план. И спектакль. И моя головная боль. И то, что на нас сейчас смотря тысячи зрителей. На все было плевать, были только я и он. Сэм. Сэмми. Сэмюэль.       Но прервать это всё-таки нужно было. Я оторвался от губ парня и продолжая держать его за воротник, смотря прямо в глаза, прошептал:       — Люблю тебя, — не знаю, сказал я это или это прозвучало лишь в моей голове. Но похоже не узнаю, так как сразу же убежал, как и писал в своем сценарии Чак.       Попав за кулисы я сел в кресло.Сейчас хотелось, что бы все прекратилось. И головная боль и спектакль. Все это. Хотелось просто лечь и чтобы меня никто не трогал. А ещё слегка подташнивало, но так как я сегодня, как и вчера вечером, ничего не ел, то это не удивительно.       Посидев так каких-то пару секунд, я поднялся и направился на сцену. Сейчас разыграем, как меня убили и я благополучно и официально, буду лежать на полу, если повезёт на диване, и страдать. Ну или не страдать, это как пойдет.       Пока я задумчиво шел по сцене и кто-то озвучивал мои мысли, явно что-то приукрашивая, я старался о чем не думать. Так голова не болела, да и нужно было поберечь силы, сейчас должна была быть очень важная сцена.       — Ты всё-таки пришел, — улыбнулся Люся, крутя в руках какой-то кинжал, который если я правильно помню, очень давно валялся в театре, и имел очень много копий, которые мы использовали в каждом спектакле. Все это время я ходил как в тумане и даже не мог оценить, стоит он слишком далеко от меня или слишком близко, за это Чак на репетиции его постоянно ругал.       — Пришел, — выдохнул я. Стараясь удержать равновесие, ноги неожиданно стали ватные и я слегка покачнулся.       — Зря, — он сделал один широкий шаг и оказался рядом со мной. Его голос доносился до меня каким-то звонким и неприятным эхом.       — Знаю, потому что тут ты, — из последних сил улыбнулся я и он оскалился, так, что даже мне стало страшно и по спине пробежали мурашки.       — Что ж, — один резкий удар, и по идеи, его клинок меня пронзил. Я упал на колени, слишком резко упал. И в глазах сразу же потемнело.