Чужие последствия

      Неожиданно для всех, находящихся в помещении и привыкших лишь к шуршанию бумаг, клацанью мышки и тихим переговорам, по этажу разносится детский смех и частый топот ног. В просторный отдел финансов забегает девочка с кучей забавных заколок на макушке, хоть как-то сдерживающих непослушные до ужаса кудри, и в милом джинсовом сарафане, поверх которого надет плюшевый кардиган. Она звонко смеётся, останавливается на месте, оборачиваясь туда, откуда прибежала, и привлекает внимание работающих сотрудников. Все немного удивлённо на неё смотрят: конец рабочего дня, поэтому никто не мог сейчас привести свою дочь, да и чьих-то родственников просто так охрана бы не пропустила. Откуда она тут?       Неравнодушная работница, видимо, одна из главных менеджеров данного отдела, озадаченно отрывается от работы и поднимается с места, собираясь узнать у маленькой незнакомки причину её нахождения в относительно неположенном для неё же месте и спросить о взрослых, которые обязаны сопровождать её во избежание неприятных ситуаций, но не успевает этого сделать. Из-за угла вальяжной походкой выруливает мужчина, одетый в классический стиль: чёрные брюки, натёртые до блеска ботинки и единственное выбивающееся — отсутствие галстука на расстегнутой на несколько пуговиц рубашке и пиджак, смирно висящий на руке, убранной в карман.       — Кудряшка, твой папа нас отчитает за беготню в офисе, — незнакомец подходит к девочке и широко той улыбается.       — Но ты же не ругаешься, когда мы у тебя на работе, — девочка озадаченно дует губы.       — Потому что в моём офисе главный я. Тут заправляет твой папа, перед которым я слишком слаб, — мужчина ласково чешет макушку ребёнку, излюблено прижавшемуся к его ноге, и только сейчас краем глаза замечает замершую девушку в паре метров от них. Он вопросительно выгибает густую бровь, немо интересуясь причиной её озадаченного взгляда. Делает вид, что такой взор один, а не десяток.       — Добрый день. Извините за подобный вопрос, но какова цель вашего визита? — работница подходит ближе и с интересом рассматривает незнакомых людей, заправляя волосы за уши и складывая руки в вежливом жесте на уровне живота.       — Они ко мне, Юран, — сбоку неожиданно появляется мужчина, одетый тоже в классику, но тёплых бежевых цветов.       — Па! — радостный возглас и через секунду в ноги Тэхёна врезается маленькое тельце, а куда-то на уровень лица — светящийся любовью взгляд другого человека. Он, как обычно, его ощущает всем телом.       — Директор Ким, — названная приветствует начальника протяжным кивком головы.       — Доделайте последние правки в отчёте за сегодняшний день и принесите мне, — смотрит на часы, — через час наступает конец рабочего дня и я сразу же ухожу.       — Поняла. Это не займёт более двадцати минут, — снова склоняет голову и отходит к своему столу.       Тэхён опускает взгляд и улыбается дочери, которая счастливо переминается с ноги на ногу, обхватывая его бёдра своими маленькими ручками. Он приветствует её, поддевая пальцем маленький кончик носа, и обращает внимание на подошедшего мужчину, который уже устроил свою ладонь на любимом месте — пояснице.       — Обожаю видеть тебя за работой, — Чонгук тихо произносит эти слова, игриво смотрит в глаза Киму и, не сдержавшись, оставляет лёгкий привычный поцелуй на виске, подталкивая двоих кудряшек в сторону нужного им кабинета, чтобы скрыться с чужих глаз.       — Намекаешь, что я мало работаю? — Тэхён на входе в свою обитель оборачивается на позади идущего, параллельно поглаживая руку дочери в своей.       — Ты и мало работать? Говоришь фантастические вещи, — качает головой, наблюдая, как Данби сразу же убегает к рабочему креслу своего папы, пробуя на себе роль начальника, пока взрослые застопорились в середине кабинета.       Чонгук чувствует ползущие по прессу и груди родные руки, которые вызывают внутри знакомое тепло и стремятся обвить шею. Мужчина сам не сдерживает себя от ласковых взаимодействий: отбрасывает пиджак на рядом стоящий диван и притягивает за талию Кима ближе к себе, оставляя пару мягких поцелуев на гладкой скуле.       — Не тебе говорить об этом, — посмеиваясь, Тэхён зарывается длинными пальцами в уложенные волосы и заглядывает в тёмные глаза напротив. Они смотрят друг на друга пару секунд, таким своеобразным способом приветствуя друг друга, и одновременно тянутся за поцелуем. Мужчины легко ласкаются, по-игривому соприкасаясь носами. Чонгук первым жадно захватывает малиновые губы своими по очереди, восполняя нехватку дневных поцелуев. Тягуче и нерасторопно ласкаясь, оба расслабляются, позволяя голове стать совсем лёгкой и ничем не обремененной. Ким на жадность мужчины посмеивается и вкусно чмокает того напоследок пару раз, отстраняясь: — почему вы приехали? Да ещё и так рано.       — Чонгук-и забрал меня из садика, и мы поняли, что соскучились по тебе, — невозмутимо отвечает Данби, забавно дрыгая ногами и рассматривая именную ручку отца с надутыми губами. Она уже окончательно привыкла за семь с лишним месяцев к отношениям этих двух и их взаимодействиям. Кудряшке порой нравилось наблюдать за тем, как её родители проявляют свою любовь друг к другу. Девочка даже переняла привычку Чонгука целовать Тэхёна в висок. Только она это делает немного неуклюже и по отношению к ним обоим, заставляя взрослых умиленно смеяться каждый раз.       — Мне это очень льстит, да и я по вам тоже безумно, но чем вы будете заниматься оставшийся час до конца рабочего дня? — Тэхён вопросительно выгибает бровь и смотрит то на дочь, то на своего мужчину, улыбаясь тому, как тот блаженно прикрыл глаза, поддаваясь руке, что по привычке почесывает его затылок.       — Погуляем на площадке рядом с твоей работой? — Данби поднимает голову, задавая, по мнению взрослых, риторический вопрос, который не терпит отказа.       — Без проблем, кудряшка, — Чонгук открывает глаза и подходит к дивану, где покоится его пиджак, утягивая на него Тэхёна за руку, после чего прижимает того к себе за плечи, иначе бы он просто свалился в руки Кима, потому что день оказался тяжелее, чем ожидалось.       — Мне ещё работать надо, родной, — по-озорному щипает Чона за проколотую мочку уха.       — Десять минут и мы по-тихому ретируемся. Мне нужно восстановить душевное равновесие после ужасного дня, — мужчина укладывает голову на широкое плечо, скрытое кремовой рубашкой, и наблюдает, как Данби с кряхтением слезает с высокого стула, подбегая ко взрослым и забираясь к Киму на колени тоже с целью получить свою дозу ласк. Действительно, соскучилась. Тэхён сразу принимается чмокать её пухлые щёки, вызывая этим приступ звонкого хихиканья.       — Настолько проблемный день? — интересуется, показывая участие и обеспокоенность.       — Разгребал последние самые важные дела и встречи перед отпуском, — Чонгук откидывает голову на спинку дивана, из-под полузакрытых век с нежностью наблюдая за воркованием кудрявого семейства и уже в голове с блаженством представляя, как будет валяться бревном под палящими лучами солнца на берегу моря. — Остальное скинул на Чимина и Юнги. Их время конфетно-букетного периода вышло.       Тэхён на произнесённые слова только бархатно смеётся, представляя в голове лица этих двух, когда Чон сообщил, что теперь у них в несколько раз больше задач и обязанностей, а сам он отчаливает в отпуск впервые за последние лет восемь. Наверняка, Чонгук поднимал их челюсти с пола, после чего выслушивал кучу вопросов и претензий. Особенно от Юнги, у которого где-то на генетическом уровне заложено быть всегда недовольным. Перебарывает он это только рядом с Паком, который с недавних пор находится в статусе его «бойфренда». Чонгук на такое обозначение партнёра только насмешливо выгнул бровь и получил в ответ: «Не говори только, что ты не знаешь такого слова, старче». Оставалось только осуждающе вздохнуть.       Ким, как и его мужчина, уже в предвкушении их трёхнедельного отдыха в солнечном и оживленном Майами, который всё откладывался из-за судебных процессов в отношении Чхве Юбина по нескольким статьям и кучи работы, что нужно было успеть сделать до их отъезда. Например, Чонгук заканчивал разбираться с закрытием лавочек с травкой по просьбе Тэхёна, который переживал, что это рано или поздно всплывёт. Мужчина без какого-либо недовольства согласился выполнить просьбу своего партнёра, понимая, что никаких особых убытков от этого не понесёт, ибо легальная замена этому виду бизнеса нашлась почти сразу, а Киму будет так спокойнее — все в плюсе. Суд, к слову, они выиграли: Юбин больше не имеет никакого отношения к Данби и лишён свободы на определенный срок по нескольким статьям, за что сторона обвинения получила проклятия от самого подсудимого, когда судья огласил его приговор. Чонгук на это только посмеялся смотря ему в глаза, а Тэхён очаровательно и незаметно для остальных помахал тому кончиками пальцев вслед.       С родителями Ким последний раз виделся на одном из открытых заседаний. Те хотели о чем-то поговорить с ним, но мужчина даже не пожелал слушать. Окинул их мрачным взглядом и взял под руку рядом идущего Чона, твёрдым шагом направляясь к их местам в зале суда и не замечая на себе блестящего тёмного взгляда с нотками гордости. Его мнение не изменилось: как не хотелось иметь ничего общего с этими людьми, так нет желания до сих пор. На душе после позитивного исхода событий, связанных с бывшим, и избавления от головной боли в виде родителей лишь мурчащее удовлетворение без сожалений о прошлом.       — Зато теперь ты полностью свободен на предстоящие три с небольшим недели, — Тэхён опускает дочь, которая снова убегает к его рабочему месту, намереваясь порисовать в ежедневнике отца и с мягкой улыбкой поворачивается к Чонгуку, который всё так же любовно смотрит на него.       — Чему я безмерно счастлив, — мечтательно выдыхает, улыбается в ответ и наблюдает, как Ким садится ближе к нему, теснее прижимаясь к его боку, — мы же всё необходимое собрали?       — Родной, ты волнуешься об этом больше меня, хотя летал за границу в разы чаще, чем мы, — рассматривает уже изученное до мелочей лицо вблизи, поглаживая пресс, скрытый тканью рубашки. Надеется забрать хоть частичку усталости замученного мужчины.       — Во-первых, я отвечал раньше только за себя, а во-вторых, не хочу потом бегать, как угорелый, в поисках чего-то важного, — вяло морщит нос.       — Не переживай об этом и начинай расслабляться уже сейчас, потому что мы всегда можем докупить что-либо на месте.       — Как скажете, товарищ начальник, — Чонгук притягивает Кима за талию ближе к себе, склоняясь к манящим губам. Тэхён отвечает на лёгкий неглубокий поцелуй, не переставая поглаживать мужчину, усталость которого он ощущает буквально всем своим телом. Раньше Чон, если чувствовал себя неважно или испытывал какие-либо негативные эмоции, старался чаще всего не показывать этого перед другими, считая, что всё само бесследно пройдёт, а другим об этом знать не обязательно: меньше знают — крепче спят. Но спустя несколько месяцев отношений с Тэхёном осознал: нет ничего зазорного в демонстрации истинного облика своего состояния перед близкими людьми. Теперь мужчина максимально откровенен перед своим партнёром и прямо говорит, что Ким — его личная батарейка, придающая сил жить. Только рядом с ним и кудряшкой его душевное равновесие приходит в норму.       Они неторопливо смакуют губы друг друга, создавая приглушенные чмоки, которые смешиваются со звуком пишущей по бумаге ручки. Оба на душе ощущают греющий изнутри штиль, из-за чего не могут оторваться друг от друга. Мужчины восполняют свою норму взаимодействий за весь прошедший день, ведь они виделись, по их меркам, довольно давно — утром. Урвали парочку поцелуев и отправились по своим делам из последних сил, понимая, что делают конечный рывок перед заслуженным отдыхом.       Тэхён перемещает одну из рук на гладкую щёку Чонгука, поглаживая ту большим пальцем и продолжительно чмокая подставленные любимые губы, которые лениво водят по его. Он уже хочет припасть к ним с более активным поцелуем, как раздаётся стук, а после в кабинет заходит уже знакомая всем работница, неловко округлив глаза, а после вовсе отводя их: не ожидала застать босса в таком положении. Ким спокойно отстраняется от мужчины, который нехотя выпускает его из капкана рук.       — Ты быстро справилась, — Тэхён одобрительно качает головой, надевая очки, что лежали неподалёку, и проходится языком по губам, пробегаясь глазами по нескольким первым листам.       — Вносила в него последние правки, — девушка неловко улыбается, то и дело невольно глазами стреляя в вальяжно рассевшегося на диване мужчину с припухшими губами, который смотрит лишь на её директора и периодически кидает нежные взгляды на, видимо, дочь, что даже не обратила и капли внимания на пришедшую.       — Молодец, на первый взгляд косяков не вижу — можешь идти домой, — Ким кладёт бумаги на свой стол.       — Спасибо, директор Ким, — кланяется и покидает кабинет.       — Подъём, кудряшка, — Чонгук с хрипящим вздохом поднимается с дивана, — пошли гулять. Папе ещё надо поработать, — подходит к Тэхёну, что с теплотой в глазах смотрит на то, как Чон подхватывает на руки радостно подбежавшую к нему Данби. — Мы отчалили, господин директор. С нетерпением ждём Вас на нашем привычном месте встречи среди малявок, — мужчина оставляет последний поцелуй на растянутых в улыбке малиновых губах и уходит, начиная о чём-то переговариваться с тараторящей дочерью, что пальцами уже привычно перебирает его серьги в ушах.       Тэхён смотрит им вслед и понимает, насколько всё же сильно умеет любить. ///       Чонгук стоит в отдалении от детской площадки, докуривая сигарету и наблюдая за резвящейся с уже знакомыми детьми Данби. Они часто бывают на этой площадке, из-за чего у девочки уже сформировался здесь определённый круг общения. Мужчина встал так, чтобы в случае чего, кудряшка увидела его и не подумала, что она осталась одна. Чон немного корит себя за то, что не смог подавить в себе желание затянуться едким дымом фактически перед дочерью, но ноющая голова и остатки стресса угнетали его, заставляя чувствовать себя паршиво — мысленно извиняется перед Тэхеном, который старался как можно лучше скрывать их общую вредную привычку от малявки.       Он щелчком выкидывает в стоящую рядом мусорку окурок, выдыхая остатки дыма, и направляется обратно к площадке, посматривая на массивные часы, украшающие запястье. До конца рабочего дня Кима осталось всего лишь десять минут. Это заставляет его облегченно выдохнуть и слегка улыбнуться. Чонгук возвращается на своё прежнее место в нескольких метрах от детской полосы препятствий, по которой Данби носится вместе со своими друзьями. Мужчина расслабленно, с нежностью во взгляде наблюдает за тем, как та со звонким смехом и визгами носится по всей площадке, наслаждаясь времяпрепровождением. Не будь он таким уставшим, может, даже побегал бы вместе с ней: кудряшка очень любит их совместные игры. Когда с ней играет «Чонгук-и», ей никто больше не нужен.       Через несколько минут ребяческой беготни, Чон сводит густые брови на переносице, видя, как мальчик, бегущий рядом с Данби обо что-то запинается, прочерчивая маленькими ладошками по специальному покрытию и немного корпусом задевает кудряшку, но та, несмотря на толчок, смогла удержаться на ногах. В этот же момент он заливается горючими слезами, убегая к гуляющим с ним папам с криком «Пап, больно!», видимо, обращаясь сразу к двум. Чонгук сочувственно качает головой и обеспокоенно смотрит на Данби, которая как-то задумчиво глядит вслед знакомому.       Она переводит взгляд на Чонгука и в сомнениях теребит пальчиками юбку, поглядывая из-под густых ресниц то на него, то на плачущего друга. Мужчина на такое непонятное поведение озадаченно выгибает бровь и уже хочет спросить, в чём дело, как девочка срывается с места в его сторону:       — Папуль, Сынхун-и упал, — хватает его за штанину и указывает в сторону мальчугана, которого успокаивают всем скопом, смотря на Чона карамельными глазами-бусинками, как маленький совёнок.       А Чонгук чувствует, как вся кровь отлила от лица, руки беспомощно опустились вдоль тела, а ладони безбожно задрожали. Он чувствует смятение и непонимание. Что только что произошло? Он смотрит блестящими глазами на свою дочь, которая повторно дёргает его за брюки:       — Пап? — она нерешительно повторяет это слово, смотря прямо на него. На Чонгука. Девочка прощупывает почву, не понимая, можно ли так обращаться к Чонгуку. Он же рядом с ней ровно столько же времени в сутки, сколько и папа Тэ — почему нет?       — Кудряшка… — мужчина выдыхает и резко опускается на корточки. Он со всей силы прижимает девочку к себе, чувственно утыкаясь губами и носом ей в шею, пока она ответно прижимается к крепкому телу, счастливо хихикая, ибо её не отругали за непривычное обращение по отношению к Чону, и не понимает, какое огромное значение имеет обыденно произнесённое ею слово для самого Чонгука, соответственно, не осознаёт, что у того вызвало такой прилив эмоций: у мужчины судорожно поднимается грудь из-за невообразимого спектра эмоций, который бушует в нём ураганом. Он мечтал стать для Данби настоящим отцом, которого она полюбит всем сердцем и примет, как неотъемлемую часть своей жизни. Каждый день делал всё для того, чтобы обрести в глазах девочки тот самый желанный статус родного отца и, в целом, родного человека, хоть и не по крови. Хотелось стать для неё опорой, поддержкой и тем, к кому она будет приходить, когда ей больно, грустно или, наоборот, радостно — делить с ней все её самые важные и первые моменты в жизни наравне с Тэхёном. Кажется, Чонгук близок к осуществлению маленькой, скрытой ото всех мечты — стать для определенных людей настолько же важным, каковы они для него.       Кудряшка, как и её папа, стала для Чона центром, средоточием того самого смысла существования, который люди могут искать всю жизнь. И, видимо, это взаимно.       Он настолько забылся и ушёл в свои чувства, что не заметил стоящего позади них Тэхёна с его же пиджаком в ослабевших в миг руках, который забытым грузом лежал в кабинете. Ким застал столь трепетный момент и не чувствовал ничего, кроме щемящего счастья, смотря на родных людей с широкой улыбкой. Мужчине не хочется плакать от увиденного, но кинуться зацеловывать этих двоих — очень. Однако он даёт время им пережить столь важный для них момент друг с другом. У них действительно получилось. Чонгук стал для семьи Ким практически всем: невозможно представить себя и свою жизнь без регулярных подколов насчёт их обоюдной тяги к работе; без привычного ласкового «кудряшка», обращённого к дочери, или «солнце», предназначенному уже для Тэхёна, как бы странно это ни было для него в начале их отношений; без родного ворчания под боком в конце рабочего дня; без сверкающего взгляда, поцелуев, объятий и проворных рук, лезущих, куда не надо и когда не надо; без того самого безопасного места и, в целом, без этого человека. Он подарил им настоящую семью, сколько бы ни утверждал, что всё в точности наоборот.       Ким решается подойти к виновникам его болящих скул спустя пару минут. Всё ещё улыбаясь, оказывается ближе к ним, запуская руку в мягкие чёрные волосы своего мужчины. Чонгук поднимает голову и видит широкую нежную улыбку Тэхёна, что так же растроганно смотрит в ответ, глазами выражая своё счастье и шепчет одними губами «только не забывай дышать». Данби же ни на секунду не отрывается от Чона, незаметно для себя привыкая к мысли, что он теперь для неё такой же отец, как и Тэ. Ким на вид прилипшей жвачкой девочки улыбается ещё ярче, но всё-таки заставляет подняться Чона на ноги, беря того под локоть. Тот не отпускает кудряшку от себя ни на секунду, без конца оставляя на её макушке кучу поцелуев-бабочек и успевая пару раз смазано чмокнуть и Тэхёна в висок, не обделив его вниманием.       Самое лучшее начало отпуска выглядит примерно так. ///       Ким прикатывает последний из трёх чемоданов в прихожую, оставляя его около своих собратьев, что уже ожидают своего часа возле двери, и упирает руки в бока, недовольно вздыхая и осматривая все собранные вещи: собираются на три недели, а по ощущениям полностью переезжают, судя по чемоданам. Мужчина более, чем уверен, что пятьдесят процентов вещей так и останутся нетронутыми и будут лежать мёртвым грузом на дне сумок под кроватью, но в данный момент им с Чонгуком кажется нужным абсолютно всё. Тэхён ещё раз проходится беглым взглядом по всему стоящему в коридоре и выключает свет, отправляясь на поиски Чона. Завтра с утра у них самолёт и хотелось бы выспаться заранее, ибо непонятно, как поведёт себя Данби при перелёте, а лететь ведь отнюдь не ближний свет, хоть и первым классом, как сторговался Чон: тот изначально хотел лететь чартерным рейсом, ибо кудряшке, вероятно, будет очень тяжело лететь почти сутки в силу возраста, да и в целом это очень комфортно, но Ким отказал, потому что они спокойно могли долететь и самым обычным бизнес-классом, в котором тоже есть много удобств, ибо мужчина уверен в силах своей дочери. Однако Чонгук упрямо стоял на своём, маяча перед глазами нахмуренными густыми бровями и напряжёнными скулами, и как итог: рядом с документами лежат самые дорогие билеты на общий рейс, которые только возможны. Тэхён, когда их видит, сокрушенно качает головой, понимая, насколько размяк в этих отношениях. Однако ни на что не жалуется.       После всего случившегося сегодня Чонгук по приезде домой не отлипал от них с Данби, получив новый заряд сил от произошедшего и важного для него события. Он молча ходил по квартире за ними по пятам, пока Тэхён укладывал в последний чемодан оставшиеся вещи, собирая их по квартире, а кудряшка просто играла, ходя из комнаты в комнату. Чон подходил к ним по очереди, оставляя поцелуи, где придется, и прижимая к себе. Ким ни разу не видел мужчину настолько счастливым и тихим одновременно, но понимал, что таким образом Чонгук переживает такой важный в его жизни момент, будучи не в состоянии выразить все свои эмоции как-то по-другому. Он по-тихому хихикал, получая свои законные поцелуи в губы, в лоб, в шею, в плечи и наблюдая, как Чон не мог оторваться от их дочери то без конца обнимая её, то поглаживая кудрявые волосы, то просто неотрывно смотря на неё улыбающимися ласковыми глазами.       Сейчас же, уже как час, Чонгук затерялся где-то в квартире. Он, вроде как, ушел укладывать Данби, но та засыпает быстро, поэтому Тэхён немного в смятении направляется в детскую комнату, ожидая застать там либо двух уснувших людей, либо, наоборот, во всю бодрствующих. Однако, когда мужчина открывает дверь, то его сердце начинает плавиться: Данби, уже давно уснувшая, спит крепким сном, а рядом с ней сидит Чонгук в свете того самого подаренного им же ночника всё ещё с ласковой улыбкой на губах, перебирая пальцами в беспорядке разбросанные по макушке девочки кудри. Картина до ужаса душещипательная. Ким не может сдержаться, видя своего мужчину таким впервые, поэтому подходит к тому и обвивает крепкие плечи своими жилистыми руками, укладываясь виском на черноволосую макушку, ощущая, как его сцепленные в районе чужой груди ладони начинают мягко поглаживать большим пальцем.       — Пойдём спать, родной, — шепчет на ухо, задевая то губами, через минуту умиротворяющей тишины, — она никуда не денется.       — Знаю, — Чон оставляет поцелуй на одной из обнимающих его рук. — Но ничего не могу с собой поделать. Кажется, что выражаю по отношению к вам слишком малую долю того, что на самом деле чувствую.       — Идём со мной, — зазывающе целует в скулу и в уголок губ. — Ты делаешь очень многое, но просто не замечаешь этого и у нас ещё очень много времени впереди. Не обесценивай свои чувства, поступки и слова. Твою любовь я вижу, слышу, чувствую и доверяю ей. Не пытайся сломя голову бежать вперед и делать что-то свыше твоих сил, иначе выдохнешься. Звезду с неба все равно не достать, — чертит губами по ушной раковине, — жду тебя в спальне, — Тэхен скользит руками по груди и оставляет в волосах последний тёплый поцелуй, после отстраняясь и уходя в их комнату.       Кимы переехали к Чонгуку около двух месяцев назад, ибо все устали жить на две квартиры. Тэхён ни разу не пожалел об этом относительно стремительном решении, как и Чон, потому что так намного комфортнее и они могли проводить чуть больше времени все вместе. Данби так же была в восторге от этой новости, даже забыв о том, как была рада своей прошлой комнате — Чон не поскупился и отдал девочке самую просторную из нескольких свободных комнат в своей квартире, передав всё руководство по поводу интерьера в руки маленькой любительнице драконов. Всё семейство, можно сказать, заново обустраивало жилище Чонгука, привнося в него новые порядки на протяжении этих пары месяцев. Квартира изменилась не только внешне, но и по ощущениям, потому что новые жильцы внесли вместе с собой какое-то иное, неосязаемое чувство дома, чему Чон был очень рад: она стала ассоциироваться с чем-то теплым, успокаивающим и ласковым. Домой тянуло каждый раз невероятно. Казалось, что именно здесь можно спрятаться от сурового внешнего мира. В этом месте царят понимание и ласка, хоть и не обходится без шуточных небольших споров по поводу некоторых бытовых моментов и периодического плача Данби, из-за которого Чонгук всё ещё паникует.       Тэхён заходит в комнату, не закрывая за собой дверь, потягивается, после чего под кожей бежит приятное ощущение расслабляющихся мышц, и снимает с себя футболку, ероша волосы. Сегодняшний день как зарядил эмоциями, так и заставил чувствовать большую усталость, которая не клонила в сон, но побуждала лечь мертвым грузом, чтобы переварить всё, что произошло. Мужчина, пребывая в своих мыслях, расправляет постель, стягивая с неё мягкое покрывало, как чувствует аккурат прижимающееся к спине тело без футболки, которую, видимо, сбросили где-то по пути, и влажные протяжные поцелуи в шею. Он мягко улыбается тому, что его просьбу не проигнорировали, и окончательно сбрасывает мягкую ткань с кровати, разворачиваясь в родных руках. Ладони, живущие по своим понятиям, сразу оказываются на щеках человека напротив, пока тот приятно впивается пальцами в голую кожу на боках.       Чонгук снова рассматривает лицо Тэхёна, как в первый раз, бегая по нему глазами во мраке, будучи не в силах поверить, что все это — его жизнь, пока в ответ ему понимающе улыбаются. Он чувствует, что снова начинает не справляться с ураганом внутри, поэтому медленно приближается к малиновым губам, прикрыв глаза. Родные губы ощущаются на своих самым лучшим успокоительным, что лучше всех помогает усмирить цунами чувств внутри и, видимо, передать его часть со своего кончика языка на чужой, потому что никак по-другому нельзя объяснить то, что Тэхён, заразившись чрезмерной эмоциональностью, начинает целовать мужчину более активно, наклоняя голову в бок и делая поцелуй намного глубже. Не справляется с пультом управления, что ответственен за чувства.       Чон сводит брови к переносице и тихо выдыхает в поцелуй, начиная по-тихоньку идти к кровати, чтобы аккуратно вдвоём опуститься на неё и нависнуть над Кимом, забирая ведущую роль в поцелуе. Оба теряются в разделённых на двоих чувствах, скользя по телам широкими ладонями, сжимая волосы друг друга и кусая губы до маленьких ранок.       Тэхён хочет помочь своему мужчине совладать со своими эмоциями, пока тот, в свою очередь, просто не понимает, как выражать всю свою накопившуюся ласку и любовь, чтобы в полной мере показать то, как дорожит человеком под собой; что они смогли взрастить ту самую любовь между собой. Чонгук не осознаёт: Ким всё замечает, видит и слышит — он не нуждается в каких-либо доказательствах и прыжков выше головы. Достаточно простого «рядом».       Мужчины перестают что-либо замечать вокруг, пребывая в самом эпицентре своих плещущихся через край эмоций — оба немного приходят в себя, когда Ким с бархатным стоном и наслаждением принимает в себя первый толчок и сцеловывает хриплый выдох с губ человека над собой. Оба, потерявшись в бесконечных поцелуях и беспорядке прикосновений, не заметили момент подготовки, очнувшись уже на самом сладком. Чонгук опирается на локоть возле головы Тэхена, другой рукой подхватывая того под коленкой и остервенело сжимая упругое бедро, пока Ким оттягивает его волосы и мажет языком по чернильным узорам на крепкой шее, немного проезжаясь вперёд из-за медленных, но до ужаса глубоких толчков. Сейчас им хочется быть как можно ближе, чтобы не упустить и мгновения физического проявления чувств.       Чонгук оставляет продолжительный поцелуй за ухом Кима, постепенно наращивая темп толчков, и ощущает, как его плечи сжимают сильнее, впиваясь ногтями, потому что стремятся быть как можно тише. Он на подобное улыбается и припадает губами к чужим, сразу же проталкивая язык и сминая их в жадном поцелуе.       Для них в этот момент ничего не существует за пределами их тел: оба сосредоточены на происходящем, отдавая себя друг другу. Мужчины сплетаются конечностями, ловя тихие хриплые выдохи и стоны друг друга, и стараются быть как можно ближе. Контроль начинает немного размываться на самом апогее чувств, когда толчки становятся ещё более сильными, а по обоим телам начинают бегать первые разряды приближающегося оргазма, что так быстро начал играть по коже разрядами из-за переизбытка всего. В глазах стоит пелена, что позволяет видеть только человека напротив, а сердце заполошно бьется, видимо, пытаясь выбраться на свободу. Дыхание перехватывает, бедра начинают мелко трястись и Чонгук делает последние самые глубокие толчки, заставляя вздрогнуть Тэхёна под ним, и кончает глубоко внутри, частично ощущая тёплую влажность на своём прессе. Он утыкается губами в мокрую шею Кима, продолжительно целуя, пока ощущает поглаживания пальцев на макушке. Мужчина крепче обвивает руками любимое тело, ложась на него, и шепчет, задевая губами шею, то, что звучит важнее и громче признания в любви:       — Спасибо, — хриплым низким голосом, от которого бежит мелкая рябь вдоль позвоночника.       Тэхён умиротворённо прикрывает глаза и прижимает Чона ближе к себе, оставляя такой же громкий, как произнесённое слово, поцелуй где-то в районе виска мужчины. Это и есть их чувства.       В которых Ким засомневается, когда сильные родные руки подлым образом скинут его прямиком с пирса в лазурные воды океана на частном пляже просторной виллы под звонкий смех собственной дочери. Однако это не помешает ему произнести дрожащим голосом желанный ответ на прозвучавший в тишине ночи вопрос, протянув руку.