Убийца и маски.

Рыдания отзывались эхом в глубокой дыре души. Сердце разрывалось на куски, слезы отчаянно жгли, стекали вниз по перемазанным кровью шекам, падали на пол, отдаваясь гулким ударом где-то в голове. Что-то внутри заставляло задыхаться, что-то внутри горело с такой силой и скоростью, что казалось, ещё немного, и Хван сгорит полностью. Тело сестры холодело с каждой секундой. Из последних сил она тянула к его лицу руки, пыталась коснуться его лица последний раз. Но не смогла дотянуться. Её рука рухнула на пол, а глаза закрылись. Последнее, что она видела, был её непутёвый брат, что убил её этой ночью. Хван исходился в истерике и рыдал. Выл, как раненный волк, ревел, как умирающая белуга. И не мог остановить поток кислотных слез. Хватался окровавленными руками за плечи девушки, тряс её, умолял открыть глаза. Он перехватил её за шею, и подтянув на свои колени, прижал к груди. Обхватил её со всей силой, с которой мог. Зарывался носом в её волосы, продолжал нечеловечески выть и рыдать. С каждым часом его рыдания успокаивались. Он, обхватив тело сестры рукам, медленно покачивался из стороны в сторону, как бы пытаясь её убаюкать. Грудь по-прежнему сдавливала сильная боль, он по-прежнему не мог дышать. Задыхался от часов истерики и обнимал окоченевший труп. Этой чертовой ночью он убил свою сестру.