Ему я тебя не отдам...

— Здравствуй... Тихий, если не ошибаюсь? Я... Слушай, я поговорить пришел, если можно. Если не отвлекаю ни от чего, конечно... — Не ошибаешься. — бывший монолитовец не глядя кивнул на ящики, — Говори. — Я насчёт Иглы хотел посоветоваться... Ты ж тоже раньше в «Монолите» был. Как и он... Может подскажешь. — Проблемы? Тихий поднял голову, взглянув на свободовца, и Крот в который раз мысленно поразился тому, как одновременно схожи и различны оба бывших монолитчика. Тихий был хоть и замкнут, но уверенностью и спокойствием от него веяло едва не за версту. В отличие от Иглы, который даже наедине с Кротом, порой напрягался и старался стать как можно незаметней и тише. Свободный, но весь какой-то иногда затравленный и с таким послушным обречённым взглядом, словно Крот вот-вот или ударит его, или отправит обратно на Росток. И свободовец понятия не имел что с этим делать... Он старался быть с монолитчиком максимально мягким и внимательным, но это мало что меняло и смотреть на это он тоже уже не мог просто так... А вчерашний вечер и вовсе добил. Помявшись, Крот достал сигареты и закурил не глядя на собеседника. — Слушай, а вас тоже периодически тянет на потрахаться в особо извращённой форме? Ну... То есть вот эта вот установка касаемо повиновения и всё такое... — Нет. У Иглы в этом необходимость, я правильно тебя понял? — Я так понимаю, что да... Он говорит, у вас в «Монолите» это как закрепление подчинения было... — Верно. Прости, но тебе придётся это принять. Пока по другому никак. — А вы? — свободовец растерянно поднял голову, — Почему у вас не так? — Потому что у нас есть Старший Брат. Наш Старший. Бродяга никогда не одобрял такого подхода и его статус позволяет нам просто подчиняться. Из уважения, свободовец. У вас с Иглой всё иначе. Ты инициировал связь, но у тебя нет полноправного статуса как у Бродяги. Это вносит свой диссонанс и Игла подсознательно пытается сложить картину мира так как привык. — Статуса нет, хе... Тихий, так я и не монолитовец, откуда у меня этот статус вообще возьмётся то. — Неважно кто ты. Для твоего Младшего уже неважно. Когда ты его вырвал из под власти Монолита, ты взял на себя ответственность. Ты его спас и не отрекся. Инициация, свободовец. Теперь ты для него Старший Брат, власть имеющий. — бывший монолитовский снайпер немного помолчал, — Если хочешь ему помочь, не осекай. Он ещё не умеет иначе... Если наш брат тебе в тягость, скажи прямо и ему, и нам. Мы попытаемся помочь сами. Не мучай его, он итак перенёс столько, сколько ты и представить себе не сможешь. Это прочувствовать нужно, а не на словах услышать. — Он мне не в тягость, парень... Веришь, я его люблю... Я просто и сам не знаю что мне теперь с этим всем делать. И что с ним делать — тоже... Он не справляется и я, черт... Я ничем не могу ему помочь. — Просто будь с ним. Не нужно учить... Ему не свобода сейчас нужна, а уверенность в тебе и стабильности. Мы такие же были... Вообще ничего не соображали поначалу. — снайпер устремил спокойный взгляд вдаль, — Знаешь, как слепые щенята такие. Мордой тыкались, шарахались от всего. Если бы не наш Старший... Может и не говорили бы мы с тобой сейчас здесь. Всё наладится, просто будь с ним рядом и принимай его таким какой он есть. И в постели тоже. Ему это важно сейчас. — Вытащил себе на голову... — А если бы оставил в плену у Черепанова, он бы уже был мёртв. И смерть та была бы страшной. Не вини нашего брата ни в чём, не он с собой такое сделал. И не его вина, что он слаб для того, чтобы бороться в одиночку. Любишь — люби. Принимай таким, каков он есть. Он такой... Изломанный, зависимый, слабый, да. Это изменится со временем... Верь в него и будь для него заботливым Старшим. — Но он то для меня не Младший, понимаешь?.. Я люблю его... — В чем твоя проблема? Ты ждёшь взаимности, а без неё он тебе не нужен, так? — Тихий повернул голову к анархисту, взгляд его потяжелел, — Он такой, сталкер. Ты ему нужен. Если любишь, прими как данность всё и не мучай его своими метаниями. Или уйди. С концами. — А он?.. — А он останется с нами. Бродяга инициирует второстепенную связь и мы его удержим. — От... чего?.. — Крот сглотнул, застыв. — От того, что хуже смерти. Знаешь что происходит с теми нашими братьями, чьи Старшие погибают? Они становятся потерянными. Ничьими, пустыми... Прибиваются к более сильным. Или просто к тем, кто проявит силу. И всё равно ощущают себя чужими. Подсознательно ищут Старшего, мечутся внутри себя, на разрыв живут... Ты этого хочешь тому, кого любишь? — бывший монолитовец смотрел пристально и холодно, — Тогда не стоило тебе его вытаскивать из застенков Черепа. Смерть там была бы милосердней. Мы — справимся. Мы — вытянем его, пусть и большой ценой и не стоит тебе знать какой. Но лучше тогда не попадайся больше ему не глаза... Не делай ещё хуже. — Нет, я не... Он нужен мне... Тихий, я просто боюсь. — Крот опустил голову, сжимая ладонями виски, — Что делаю что-то не так, что ему плохо... Что можно помочь чем-то ещё, но я не знаю. Что... что он уйдет. Уйдет, когда я перестану быть нужен... — Ты теперь Старший. Ты всегда будешь ему нужен. Кто он для тебя, решать тебе... Но запомни, ты для него — всё. Теперь так. — Постель по обязанности, место рядом по обязанности, верность и послушность по обязанности... Паршиво... — Сталкер, это ты так воспринимаешь. Не он. Пойми это. Для него по другому не может быть вообще, для него всё происходящее естественно как дыхание, как смена дня и ночи. — Тихий сочувственно коснулся плеча свободовца, — Он не умеет по другому и ему не нужно по другому. Но ему очень нужен именно такой Старший как ты. Если любишь, просто будь с ним. Игла прошёл многое, он заслужил такого как ты рядом... Ты нужен ему. А он тебе. Так почему ты ищещь ещё какие-то поводы, чтобы быть вместе с ним? Просто быть. — Я не знаю... Это сложно, понимаешь? Он такой... Он боится. Я его убеждаю, но... Он ко мне льнёт, но он меня же боится. Блять, он в постели... Черт, не могу. Не знаю... Он не справляется. А из меня психолог хреновый, хотя тут психиатр наверное нужен... — Он справится. С твоей поддержкой и уверенностью в нём, Игла справится. Это сложно, но ты сам его выбрал... Я наверное даже завидую. У нас Бродяга, но знаешь... — Тихий еле слышно вздохнул, — Любил бы меня кто, чтоб так старательно вытаскивать из всего этого дерьма. Болеть этим, болеть мной... Болей им, фримен, он достоин. — Он красивый такой... Я его впервые когда увидел, не думал даже. Потом... Помню, кровь смывал с лица, засмотрелся на миг. Сам себя отругал. Он весь затравленный, избитый, а я тут заглядываюсь на него. — невольно усмехнувшись, Крот поднял голову, — Скажи мне кто раньше, что на мужика встанет, избил бы до кровавых соплей. Чего уж о любви к мужику говорить... А видишь как всё вывернулось. Люблю... Не могу уже без него. — И он без тебя... — эхом прозвучал голос Тихого, — Сохрани его...