Кровью на алом

Дни шли за днями — столь похожие друг на друга. Благодаря целительной магии воды Зуко поправился куда быстрее, чем можно было ожидать. Но с Катарой он по-прежнему не разговаривал. При этом она продолжила жить в его комнате, потому что Зуко всё никак не мог собраться с силами и выгнать её. К тому же было кое-что ещё… Уже несколько раз он по просьбе Катары надевал на неё магические браслеты, запечатывая их своей магией, а потом снимал эти оковы, чтобы девушка могла его лечить. Когда Катара первый раз протянула ему браслеты и сказала: — Застегни их на мне, пожалуйста. Я должна посетить королевского лекаря — нельзя появляться у него без оков. Зуко подумал, что ослышался. Но она настаивала, и он сдался: хочет быть скованной — да пожалуйста. Катара ещё несколько раз пыталась заговорить с ним, однако вот уже дней десять минуло с тех пор, как она оставила эти бесплодные попытки. Зуко лишь ловил на себе порой её раздражённые или задумчивые взгляды. А он сам… сначала ощущал лишь злость, подпитываемую его травмами, болью. Но постепенно гнев утих. И сколько бы Зуко ни убеждал себя в том, что Катар его предала, что она достойна смерти, по-настоящему он в это не верил. Он всё чаще не мог уснуть ночью — лежал на одной кровати со своей мучительницей и боролся с желанием протянуть руку и дотронуться до неё, очертить контур столь желанных губ, зарыться рукой в её роскошные длинные волосы, прижать к себе… Зуко называл себя слабаком и сцеплял пальцы в замок, чтобы они не подвели его. Но если над пальцами он ещё мог одержать победу то, что было делать с мыслями? С воспоминаниями? Улыбки Катары, те истории, которые она поведала ему, её нежность и страсть по-прежнему пленяли его, пусть Зуко и пытался вытеснить всё одним ярким образом — Катара, причиняющая ему боль. Катара, одержимая местью. «Ты причинил ей много страданий, убивал дорогих для неё людей, ты держал её в оковах… И ведь она никогда не говорила, что смогла забыть и простить. Просто тебе было удобно так думать», — нашёптывал предательский внутренний голос, и Зуко терзался, презирая себя и обзывая последними словами. Катара хотела убить его — разве после этого можно чувствовать к ней что-то, кроме ненависти? Разве не должен он скорее расправиться с ней, опередив Азулу? Однако мысль о планах Азулы и — куда больше, — о стремлениях Озая и вовсе приводила Зуко в бешенство. Пусть он сам запутался в своих чувствах к Катаре, но никто, кроме него, не имел права трогать её. Причинять ей боль. Укладывать в свою постель. «Но она ведь не хочет быть моей. Она сама сказала об этом!» «Наплевать, — отвечал себе Зуко. — У неё уже нет другого пути. Она моя, и я должен решать её судьбу — и дело вовсе не в магических оковах. Дело в том, что я…» Он не мог договорить. И выгнать Катару из своей спальни — тоже. И избавиться от мыслей о ней. И помириться. Зуко попал в ловушку. В этой самой ловушке его и настигло торжество по поводу завоевания Южного полюса. День выдался жарким. Покинув свою комнату пораньше, Зуко спустился во внутренний двор, чтобы потренироваться, но тут же пожалел об этом решении — солнце палило нещадно. На площадке, где находившиеся при дворе военные могли отрабатывать приёмы, была лишь пара человек. Двое мужчин, раздетых по пояс, устроили тренировочный поединок. Тот, что покрупнее, проигрывал, но не желал сдаваться — с него градом лился пот, и он то и дело ругался. Стоило оставить сражающихся в одиночестве, вернуться во дворец и… «А что я буду делать? Чем бы я вообще хотел заняться в день своего триумфа? Или как там его называют…» Зуко не знал. Лучшие торжества — правда, по поводу его дня рождения, 21 марта — всегда устраивала мама. Она превращала каждый из них в грандиозный, но уютный праздник… Однако с тех пор, как матери не стало, все торжества, посвящённые Зуко, стали неотличимы друг от друга. В праздники неизменно собиралось много людей, которых Зуко толком не знал, но которые были чем-то полезны Хозяину Огня. Непременно артисты с какими-нибудь небывалыми номерами, вызывавшими у Зуко зевоту. Горы кушаний, неспособных пробудить аппетит принца. А потом наступили годы ссылки и после них — все те дни рождения и победы, которые он отмечал среди солдат. Просто наливал им хорошего вина, угощал чем-нибудь сытным и тем ограничивался. Приём, приготовленный Азулой, должен был стать первым королевским за долгие годы, однако ничего хорошего Зуко от него не ожидал. Наверняка его настигнет всё та же скука и череда пустых, лишённых сердца тостов. Да, пожалуй, его солдаты всё же были куда более искренними в своих поздравлениях… — Ваше Высочество? — обратился к Зуко победитель поединка — невысокий юркий мужчина с россыпью родинок по всему торсу. — Вы хотите потренироваться? Мешаем вам? Зуко смерил его оценивающим взглядом: судя по тому, что он увидел, мужчина был хорош в магии огня. Противника он разил мощными и точными ударами, при этом сам легко уворачивался. — Как тебя зовут? — Лейтенант Вон, — выпрямился по струнке военный. — Я сражусь с тобой, лейтенант, — сказал Зуко и, раздевшись до пояса, бросил свои одежды в руки второго подошедшего мужчины. — Последи за этим. Тот послушно кивнул: – Будет сделано, Ваше Высочество. И удалился в сторону одной из скамей, расставленных по периметру. Зуко же размял руки и, встав напротив лейтенанта, усмехнулся: — Нападай. Принц ожидал, что лейтенант оробеет — всё-таки не каждый день ему приходится сражаться со столь высокопоставленным человеком как Зуко, однако тот показал себя достойно. Он отправил в Зуко череду огненных залпов, так что принцу пришлось несколько раз уклониться. Зуко ответил лейтенанту мощной огненной волной. В этом бою ему немного не хватало любимых дао-мечей, однако он и без них мог одержать победу. Впрочем, от первой атаки принца лейтенант уклонился — как и от двух других. Лишь четвёртая — град огненных стрел — задела правое плечо и волосы смельчака. — Можем остановиться, — предложил Зуко. Однако лейтенант жестом показал, что хочет продолжать. Зуко был только рад: в бою, где ты видишь своего врага, всё так понятно. Просто. Принц стремился к победе, потому что лишь она его устраивала — других вариантов не существовало. И его окружал привычный с детства жар, огонь трепетал на кончиках пальцев, кружился вихрем на ладонях. Пламя, без которого Зуко не мыслил себя, делало его сильным, смелым, возвышало над всеми, кто не был причастен к огненной стихии. Зуко перекатился по полю, уклоняясь от атаки лейтенанта, и поднял за собой столб пыли. Кажется, Вон её наглотался — раздался кашель. Зуко мог бы воспользоваться моментом, но не стал. У него всегда были свои понятия о чести, и он старался следовать им. «Ты и благородство — несовместимые понятия!» Голос Катары из прошлого застал его врасплох — лейтенант задел огненным залпом левую ногу Зуко. Этот стервец имел наглость улыбнуться! Зуко прислушался к себе — он чувствовал, что сейчас способен легко ударить лейтенанта молнией… «Нет, пожалуй, не стоит. Лучше…» Сделав несколько пассов руками, Зуко окружил себя высокой огненной стеной, а затем расщепил её на сотни огненных клинков, которые, подчиняясь его воле, устремились к лейтенанту. На этот раз атака пришлась одновременно по его ногам и оголённому торсу. — Ваша победа, Ваше Высочество, — сказал лейтенант, когда Зуко приблизился к нему. Принц всё ещё чувствовал ту особую радость от соприкосновения с пламенем, которая была одной из движущих сил его жизни. Огонь вёл Зуко вперёд, отражал самую суть его вспыльчивого сложного характера. И всего лишь на мгновение принц подумал о том, как мучительно было бы лишиться власти над огненной стихией — испытать то, что по его милости пережила Катара. «Но это её не оправдывает», — тут же мысленно добавил Зуко, подавая руку Вону, чтобы тот мог встать. Лейтенант не стал говорить дежурное: «Спасибо за бой, Ваше Высочество», он произнёс: — Интересная у вас атака… та, что последняя — я видел подобное во время сражений с магами воды. Зуко хмыкнул: — Да, у магов воды можно кое-чему научиться. И только теперь во взгляде Вона мелькнуло уважение, которого ожидал Зуко.

***

Приём оказался примерно таким, каким его и представлял Зуко: множество гостей, в основном незнакомых ему, столы, ломящиеся от яств и вин… Разве что большой зал, где проходило торжество, по замыслу Азулы украсили цветами, чего для Зуко никогда раньше не делали. Вазы с огненными лилиями интересных расцветок и пышными розами добавили алому залу уюта. Зуко был немало удивлён — он никогда не думал о том, что Азула может быть хороша не только в политических интригах, сражениях или учёбе, а и в таких бытовых, женских, вещах. «И почему она так для меня постаралась?» — не понимал Зуко, пытаясь выяснить, в чём тут подвох. Но это осталось загадкой. Сама Азула в золотом, переливающемся платье и с массивными серёжками в ушах сдержанно поздравила брата, а потом начала переходить от одного важного гостя к другому — она предлагала Зуко присоединиться, но он был не в настроении. К тому же с чего бы это Азуле пытаться расширить его круг знакомств? Хозяин Огня Озай пробыл на торжестве недолго: он выпил за успех Зуко, сообщил о его назначении генералом, а также о том, что принц намерен жениться и стать наместником одного из городов Царства Земли. Последние два сообщения заставили Зуко скрипнуть зубами. Как же отцу не терпится избавиться от него! И как коварно с его стороны было сообщить о поиске невесты… Теперь Зуко чувствовал, как его преследуют цепкие женские взгляды. Совсем юные барышни и более зрелые дамы смотрели на него с явным интересом, некоторые будто бы взглядом снимали с него ханьфу — винного цвета с чёрным кантом, выбранное по этому случаю. Время от времени к Зуко, сидевшему за столом и мрачно смотревшему в стену, подводили познакомиться очередную «сестру», «племянницу», «воспитанницу», и приходилось сдержанно кивать и слегка улыбаться. Беда была в том, что все представленные ему девушки казались Зуко абсолютно одинаковыми — заученные улыбки, ненастоящий румянец, украшения, оттягивающие их уши, шеи и явно давящие на голову. Раз за разом Зуко видел её — с размётанными по подушке густыми тёмными волосами, с нежной кожей, напоминавшей ему шоколад, в простых нарядах или вовсе без одежды. Она была так прекрасна, что Зуко оставалось лишь скрипеть зубами и твердить себе: «Я не должен её прощать». Программа вечера была насыщенной — выступления фокусников и гимнастов, танцевальные и вокальные номера, шоу от заклинательницы змей… Зуко сбился со счёта. Время тянулось медленно, и даже вино не радовало принца. Он выпил едва ли кубок полусладкого сливового напитка – каждая капля возвращала его к воспоминаниям о Катаре. Духи, она была везде! — Зуко, я смотрю, ты заскучал, — к нему подошла Азула, державшая в руках золочённый кубок с вином. Рядом с ней стояла девушка, которую Зуко, кажется, уже не раз видел в компании сестры. Значит, ещё одна кандидатка. — Почему же? — ответил принц. — Я наслаждаюсь праздником, который ты устроила. Очень… мило с твоей стороны. Азула хмыкнула и протянула, явно пытаясь пародировать его: — Спорим, ты всё это время думал: почему Азула так расстаралась? Наверное, она что-то замышляет! — Нет, — буркнул уязвлённый Зуко. — Ты, возможно, не поверишь, но порой я действительно просто забочусь о тебе, Зузу, — произнесла Азула уже совсем другим тоном, склонившись к нему. — А это… — она отодвинулась от брата и, повышая голос, кивнула в сторону девушки. — Мэй, дочь наместника Укано. — Приятно познакомиться, — сказал Зуко. У Мэй было столь же невыразительно красивое лицо, как и у многих представленных ему сегодня девушек. Пожалуй, она выделялась лишь тем, что приветственная улыбка вышла какой-то косой — будто Мэй совсем не привыкла улыбаться и такое движение губ представлялось ей очень сложным. — Что же… оставлю вас наедине и потолкую с нашим кузеном, — сказала Азула, грациозно отходя от Зуко и Мэй в сторону Лу Тена. Кузен сидел у небольшого фонтана с вином и явно пил прямо из него — невысокий, располневший в последние годы Лу Тен, как всегда, выглядел неуместно на таких торжествах. Неуклюжий и глуповатый, считающий, что дед Азулон после смерти дяди Айро должен был передать трон ему, Лу Тену, а не Озаю… Лу Тен до сих пор мечтал о власти, но насколько известно Зуко, толком ничего не делал для её получения. Лу Тен бесполезен и безвреден, но он может стать пешкой в руках тех, кто недоволен режимом нынешнего Хозяина Огня, поэтому, видимо, Азула и хочет убрать его, обвинив в убийстве Катары. В этом вся Азула — она оскорблена планом отца по рождению нового наследника и хочет помешать ему, однако одновременно она пытается действовать в интересах Озая, убрав Лу Тена. «Да уж… Азула никогда не покусится на жизнь отца. Слишком дорожит им, пусть и сердится сейчас. А что насчёт меня? Смог ли бы я расправиться с Озаем?..» — Вам тоже скучно? — вдруг спросила Мэй, отрывая Зуко от размышлений — вопиющих, но и соблазнительных. Убить отца, который всё равно не оценил того, как самоотверженно Зуко служил ему, который обманул родного сына, который хотел забрать себе… — Не то, чтобы скучно, — с запозданием ответил Зуко на вопрос Мэй. — Просто я устал. Мэй кивнула — она так и стояла рядом со стулом Зуко и будто надеялась, что принц сам завяжет разговор. Но Зуко не видел причин разговаривать с ней дольше, чем с любой другой кандидаткой. — Мне пора, — сказал Зуко и добавил, чтобы соблюсти хоть какие-то приличия. — Возможно, мы поговорим позже. — Хорошо. Ещё один кивок Мэй был настолько серьёзен, точно они с Зуко заключили клятву на крови. Да уж… было в этой мрачной девице, одетой в чёрное платье с серыми вставками, нечто странное. «Так и знал, что от Азулы ничего хорошего не дождёшься». Сестра, кстати, у одной из витых мраморных колонн разговаривала с адмиралом Джао. Беседовали они увлечённо — возможно, обсуждали будущий захват Севера. Что же — у Зуко не было желания к ним присоединяться. Достаточно он отпраздновал свою победу. И ни с кем не прощаясь, принц вышел из зала — он брёл в свои покои, представляя, как прекрасно всё могло бы быть, если бы Катара сделала ещё одну попытку заговорить с ним… «Пожалуй, я бы выслушал её. Принял извинения. То, что она сделала, было ужасно, однако… у неё ведь имелись на то причины. К тому же без Катары всё такое пресное». Увлечённый своими мыслями Зуко не сразу услышал голоса — в тёмном коридоре не видно было, кто именно решил поговорить, однако… — Я ничего не знаю. — Ты врёшь! — Оставьте меня в покое! — Вижу, твои хозяева не научили тебя манерам… Катара и… Лу Тен? Зуко быстро вызвал пламя на своей ладони, чтобы осветить себе путь, и, сделав несколько шагов, действительно увидел их — Катара смотрела на Лу Тена с явным вызовом, а он пытался схватить её за руки. Неприятно было наблюдать со стороны за тем, как Лу Тен повторяет движения самого Зуко. С чего это он вообще полез к Катаре? — Что здесь происходит? — громко спросил принц, надеясь, что его голос звучит достаточно грозно. Впрочем, Лу Тена он явно не впечатлил: — О, Зуко! Я хотел задать твоей рабыне пару вопросов, однако она молчит. — Она не рабыня. — Ну служанке для утех — или кто она там, — продолжил Лу Тен в том же беспечном тоне. — Ты, кстати, знаешь, что она периодически таскается к целителю твоего отца? Озай хочет убедиться в том, что она здорова перед тем, как заберёт её себе? Зуко и сам понятия не имел, зачем Катара в последние несколько раз ходила к целителю. Зуко даже подумал, что, возможно, она уже беременна от него, и целитель по приказанию Озая избавлялся от ребёнка?.. Мысль была режущая, колкая, и Зуко предпочёл поверить, что дело не в этом. Нахмурившись, Зуко обошёл кузена и встал между ним и Катарой, закрыв её собой. — Всё это не твоего ума дела, Лу Тен. Шёл бы ты отсюда. Кузен оскалился: — А иначе что? Устроим Агни Кай? — он приблизился к Зуко на шаг и усмехнулся ему в лицо. — Может, я оставлю ещё один шрам на твоём лице? — Или я оставлю тебя вообще без лица, — заявил Зуко грозно. Пламя на его ладони взвилось вверх, устрашая противника. Тут в дальнем конце коридора послышались шаги — они всё приближались, а потом… — Пол… Ваше Высочество, у вас всё в порядке? Это подоспел верный Ро с парочкой стражников. Впрочем, Зуко, разумеется, справился бы и без них. — Конечно, — Зуко смерил подчинённых сердитым взглядом. — Но почему вы не патрулируете коридор, ведущий в мою комнату, как я приказал? — Простите, Ваше Высочество, — сказал Ро. — Нас позвал один стражник… сказал, будто вы приказали нам явиться. Значит, Лу Тен специально снял его стражу с коридора — наверное, планировал найти Катару в комнате Зуко, но она сама вышла ему навстречу. — Проводите принца Лу Тена в его покои, — приказал Зуко. Кузен поднял руки — на кончиках его пальцев мелькнули искры: — Спасибо за заботу, брат. Обойдусь. Лу Тен бросил на Катару цепкий, полный неприязни взгляд и, развернувшись, ушёл к себе — звук его тяжёлых шагов ещё долго отдавался в коридоре. Зуко же велел своим людям оставаться на посту и вместе с Катарой направился к своим покоям. Настало им время поговорить.

***

Когда Зуко закрыл дверь и, резко развернувшись к Катаре, спросил: — Ты в порядке? Она от удивления пару раз моргнула… Он столько времени не обращался к ней, лелеял свою обиду так, точно Катара напала на него по собственной прихоти, точно все её действия не были обусловлены его прежними поступками. — Так, мы снова разговариваем? — не удержалась она. Зуко же зажёг огонь на своей правой ладони и в его свете стал осматривать лицо, шею и руки Катары. — Он и пальцем меня не тронул, — заявила Катара, отодвигаясь от принца. Его суетливая забота напомнила ей про тот день, когда она заперлась в ванной комнате. — Хорошо, — кивнул Зуко, а потом расколол огненный шар на своей ладони, направив огоньки к свечам, стоявшим на столе. Они зажглись, озарив комнату мягким, приятным для глаз светом. — Ты не ответил на мой вопрос, — заметила Катара, обходя Зуко и присаживаясь на диван — там, в полутьме, угадывалась открытая дверь, которая вела в спальню, и кровать, где они ещё ни разу не ласкали друг друга. Думал ли Зуко об этом? Он сел рядом и долго смотрел на свои руки, прежде чем сказать: — Ты предала моё доверие. — Я никогда не обещала отказаться от мести, — заметила Катара и потёрла запястья, снова скованные браслетами. Она, конечно, была рада тому, что излечила Зуко, однако скучала по тем коротким дням, когда могла пользоваться своей силой. — Ты причинила мне много боли, — продолжил Зуко таким тоном, точно вовсе не слышал слов Катары. — Извинений ты не услышишь, — предупредила Катара. Она скучала по Зуко — по его улыбкам, прикосновениям, по нежности в его голосе, — но у её поступка были причины. Катара не считала его пострадавшим без вины — скорее наоборот. Он заслуживал большей кары, это у неё не хватило духу довести дело до конца, а всё из-за той жажды, которая так её терзала. Зуко хмыкнул: — Я уже понял, — потом его губы сложились в дразнящую улыбку. — Знаешь, сегодня весь дворец празднует мою победу. Меня познакомили с десятком девушек, каждая из которых мечтает стать моей женой. — Очень рада за тебя, — сказала Катара, пытаясь не выдать охватившего её ревнивого раздражения. — Уже выбрал, кому подаришь ожерелье? — Что? — явно не понял Зуко, но, видимо, решил не останавливаться на этой фразе. Он взял руки Катары в свои и произнёс серьёзно: — Знаешь, они все такие… одинаковые. Красивые, но одинаковые. А ты… мне следовало бы держаться от тебя подальше, но я не хочу. И добавил тише, целуя кончики её пальцев: — Я скучал по тебе. Катаре пришла в голову дурная шутка о том, что эти красавицы не привлекли Зуко, потому что ни одна из них не ломала ему ноги, но, услышав его признание, она промолчала. Затем сказала, отбрасывая щит из неуместной иронии, открываясь Зуко в ответ: — Я тоже скучала. Долгое мгновение они смотрели друг другу в глаза, пока их губы не соединились в нежном поцелуе. Сначала прикосновения были почти целомудренны, несмелы, будто бы не было всех тех ночей, проведённых вместе, будто бы сейчас они в первый раз остались наедине. Но постепенно касания становились более смелыми — Катара запустила руку в волосы Зуко, трепала его причёску, пока не вытащила изящную заколку и не заставила его пряди разлететься по плечам наподобие плаща. А Зуко уже покрывал поцелуями шею Катары, рискуя оставить на ней тёмные отметины — свидетельство его жадности и горячности. Прервавшись, он подхватил Катару на руки и понёс в спальню так, точно она была его невестой. Эта фантазия показалась Катаре очень трогательной, она нежно провела пальцами по щеке Зуко: — Ты так мне нужен. Он улыбнулся и опустил её на кровать, затем нетерпеливо сбросил с себя одежды. Катара последовала примеру Зуко, после потянулась к нему за новой порцией поцелуев и ласк. Вдруг он остановился и внимательно посмотрел на её запястья. Не говоря ни слова, Зуко дотронулся до её оков и жестом, который она хорошо изучила, снял их. Катара взглянула на него с изумлением. — Ты… Зуко навис над ней, коснулся уголка её губ лёгким поцелуем: — Я хочу, чтобы в этот раз ты была свободна. А потом поцелуи стали жарче, требовательнее, объятия — теснее, все слова испарились, и между ног Катары было так нестерпимо мокро… Она жестом заставила Зуко лечь на спину и, оседлав его бёдра, насадилась на твёрдый член, выбрав медленный темп, чтобы полностью насладиться каждым мгновением. Зуко под ней нетерпеливо зарычал: — Ещё… Катара мягко улыбнулась и повторила своё движение, ещё больше распаляя и Зуко, и себя. Он легко шлёпнул её по заднице, заставляя ускориться, и Катара послушалась, потому что и сама стремилась к разрядке. Она всё набирала темп, параллельно лаская тот бугорок, который всегда был средоточием её удовольствия. Зуко впился пальцами в её задницу, стараясь погрузиться в Катару глубже, сильнее… Наслаждение настигло их почти одновременно. Катара кричала, ощущая ни с чем несравнимое удовольствие — нега прокатывалась по её телу волнами, заставляя забыть всё на свете. Даже собственное имя. Уже позже, когда они оба немного пришли в себя, и лежали рядом абсолютно голые, отбросив в сторону ненужное одеяло, Зуко сказал: — Так… что ты там говорила про ожерелье? На помолвку ведь дарят кольца. Катара прижалась к его плечу и заметила: — Столько лет терроризировал племя воды, а не знаешь… У нас есть обручальные ожерелья — подарок, который принимает девушка от своего жениха. Знак чувств. — Вот как. Зуко явно решил пропустить её реплику про «терроризирование». Что же… и к лучшему — ни к чему сейчас вспоминать об этом. — Одно время я носила обручальное ожерелье своей бабушки — они с дедушкой поженились, когда были очень юны. И прожили вместе много счастливых лет. Жаль, он умер до моего рождения… Катара запнулась: дед был сильным магом воды — одним из лучших воинов племени. Он погиб, сражаясь с огненными захватчиками, но если уж она решила не вспоминать, то не стоит и об этом говорить. — Я понимаю, — кивнул Зуко, явно имея в виду обстоятельства смерти её деда. — Почему ты носила её ожерелье? — Бабушка вышла замуж за Пакку и получила новое, а когда я подросла, то полюбила рассматривать её украшения… Вот она и подарила мне ожерелье. — Но сейчас… — Я не ношу его с тех пор, как… — Катара сглотнула. — Как совершила первое убийство. Не хотелось его пачкать. Зуко обнял её, прижимая покрепче к себе. От него пахло мускусом, отпылавшим огнём и совсем немного — вином. В его объятиях было так бесконечно уютно, особенно теперь, когда руки Катары не перехватывались металлическими браслетами. — Ты, наверное, хочешь узнать, чего хотел Лу Тен? — спросила Катара, вспомнив об ещё одном обстоятельстве этого вечера. — Он пытался выведать, кто я и зачем я на самом деле нужна Хозяину Огня… По дворцу ползут слухи, насколько я понимаю — Лу Тен явно хочет знать, что из них правда. При упоминании о своём отце Зуко помрачнел. Катара видела, как его губы сложились в прямую линию, с лица сошло умиротворённое выражение. — Если ты не против, то мы поговорим об Озае завтра. Только скажи… — Что? — Почему ты несколько раз ходила к лекарю? Разве… одного осмотра недостаточно? В его голосе слышалось беспокойство и что-то ещё… Катара не смогла понять. — Он брал у меня кровь в разные дни лунного цикла, чтобы проверить моё здоровье, — заметив напряжённое выражение лица Зуко, Катара уточнила. — Тебя что-то тревожит? — Ну… я просто подумал: может, ты уже беременна и ходила… — Нет, — Катара накрыла ладонь Зуко своей. — Ничего такого. Они ещё долго молчали, глядя в темноту — Катаре даже показалось, что Зуко уснул, но нет… ему не спалось, как и ей. А раз так, то может он расскажет ей кое о чём важном… Раньше Катара не решалась спрашивать, но теперь подумала, что Зуко не откажет ей. — Могу я задать вопрос… о прошлом? — спросила она, проведя пальцами по плечу принца. — Если хочешь. — Ты никогда не говорил о том, как поймал Аватара… Зуко хохотнул: — Для этой истории нам понадобится вино… Ты точно не хочешь спать? Катара отрицательно покачала головой: — Не хочу. Тогда Зуко выскользнул из постели и вскоре вернулся с двумя кубками и бутылью вина: — Вишнёвое. Катара кивнула и, Зуко наполнил её кубок тёмной, точно кровь, жидкостью. — За наше примирение, — сказал он и, присев на край кровати, стукнулся с Катарой кубком, а затем разделил с ней короткий поцелуй. Она одобрительно улыбнулась, а Зуко отпил ещё вина и обратился к ней: — Аватар, значит… Я ведь говорил, что в тринадцать лет был с позором изгнан из страны… У меня не было ничего и никого, — Зуко посмотрел за плечо Катары. — Признаться, сначала я жил разбоем, потому что ни на что другое не был способен. Идея поймать Аватара и восстановить таким образом свою честь пришла ко мне далеко не сразу. Ты ведь знаешь, его столько лет безрезультатно искали… Но на исходе второго года своего изгнания — я тогда опустился до того, что служил наёмником у одного господина в Царстве Земли — я услышал о пророчице, которой будто бы известно всё на свете. Я был заинтригован. Катара пригубила сладкое вино, наблюдая за тем, как Зуко мысленно возвращается в прошлое, как сжимает свой кубок, думая о чём-то неназываемом. — Понимаешь, я не знал, какова моя судьба, как мне вернуть всё потерянное… А эта пророчица показалась мне ключом, ответом. Я долго искал её, потому что о ней все слышали, но ничего толком сказать не могли… Зуко сделал глоток и вздохнул: — Я нашёл её на болотах — чуть не утонул перед этим. Мне до сих пор кажется, что она сама позволила мне себя найти. — И она сказала, что твоя судьба — поймать Аватара? – взволнованно спросила Катара. Ей вспомнилось, как горевали все в племени, когда до них дошла весть о пленении Аватара — конечно же, никто из них не знал его, никто даже не ждал его возвращения — слишком уж давно он пропал, однако… Аватар ассоциировался с надеждой. Кажется, даже Хама расстроилась, услышав, что Аватар захвачен. Она назвала это «очень дурным знаком». Зуко почесал затылок: — Ну, если подумать… не совсем так. Она сказала, что Аватар может изменить мою судьбу. Так и вышло. — И как же ты его поймал? Коротко рассмеявшись, Зуко наклонился к Катаре и поцеловал её в нос: — Поймал! Ты не представляешь, где он находился — этот якобы всесильный маг! Вмёрз в айсберг! — Что?! Это было так странно… казалось, будто Зуко выдумывает, но он не был склонен к розыгрышам да и вряд ли бы стал шутить на столь важную тему. — Я нашёл его с помощью одной наёмницы, к которой мне посоветовала обратиться пророчица — у той был в распоряжении огромный зверь, единственный в своём роде ширшу, способный выследить, кого угодно… К тому же, чтобы всё наверняка получилось, я отдал все свои сбережения пророчице за поисковое зелье с запахом Аватара. — Звучит странно, — сказала Катара. — Я про зелье с запахом… откуда у неё такое? Зуко пожал плечами: — Она непростая женщина — эта пророчица. Ты бы видела её дом — вроде небольшая хижина, но внутри кажется, что огромная! И столько полок заставленных всем на свете… Странными вещами. Она и у меня кое-что попросила, кроме денег. — Что? Зуко помедлил, прежде чем сказать: — Искру моего огня. Не знаю, зачем она пророчице… В таком странном собирательстве Катаре виделось нечто тёмное, глубинное — она покачала головой, надеясь, что поступок Зуко не обернётся против него. — И что ты почувствовал, когда нашёл Аватара? Та наёмница не пыталась забрать его у тебя? — Нет… Джун — по-своему честная. Я много заплатил ей, когда вернулся во дворец триумфатором. Никто не ожидал, что я смогу захватить Аватара… И, — он задумался. — Что я чувствовал? Довольство собой. Восторг. Катара не знала, что ответить на это, поэтому просто накрыла ладонь Зуко своей. Всего на мгновение ей пришла в голову безумная мысль: а если бы Зуко помог Аватару, а не отдал его Хозяину Огня? Или… вдруг Аватара бы обнаружил кто-то другой? Но к чему гадать. Она жестом предложила Зуко лечь рядом с собой, и когда он послушался её, снова прижалась к нему покрепче. — Почему ты вообще спросила про Аватара… сейчас? — поинтересовался Зуко через некоторое время. Теперь они лежали на боку — принц обнимал Катару сзади, дышал ей в шею, отчего было немного щекотно. — Не знаю… захотелось. Через несколько минут успокоительной тишины Зуко спросил: — Веришь, что нам удастся оставить всё позади? Хороший вопрос. В их полные молчания дни Катара верила, что, отомстив Зуко, выплеснув на него свою боль, она поставила точку, что больше она никогда не вернётся к обвинениям даже в своей душе. Но теперь сомневалась. Умолчание о дедушке стало тёмным пятном в сегодняшнем разговоре да и как теперь выкинуть из головы мысли о том, что у Зуко, возможно, был другой выбор, что всё сложилось бы иначе, если бы он не преподнёс Аватара своему отцу на блюдечке... Возможно, она действительно зря завела этот разговор. Стоит ведь жить моментом, верно? В их прошлом слишком много крови, боли и страданий, их будущее — туманно и, кажется, Катара догадалась, что именно касательно своего отца завтра хочет обсудить Зуко… Она вздохнула: — Я надеюсь, что мы сможем. Надеюсь. Странно… вопреки всему случившемуся с ней, Катара сохранила способность надеяться, хоть порой и обманывала себя, утверждая, что это не так. Зуко обнял её крепче и поцеловал в шею. Наверное, он тоже надеялся.