Кошки-мышки на выживание

      Спустя неделю       Гуцзы крутился вокруг отца, держась за штанину и корча рожицу какой-то собаке. Ци Жун стоял и выбирал в холодильнике мясо.       — Так, юла, — он положил ладонь на макушку ребёнка, остановив его. — Тут есть утка, будешь?       — А утке было больно, когда она умирала?       — Не думаю. Её специально растили, чтобы мы её съели. Это неуважительно будет, если она после смерти не выполнит своё предназначение.       К концу своих слов взрослый заметил, как от них отошли ближайшие люди, что были рядом, искоса поглядывая на малыша, которого пугал молодой папаша. Но, вопреки всеобщему мнению, мальчик улыбнулся и уверенно кивнул:       — Да, давай тогда купим утку, пап.       Довольный решением своего сына, мужчина положил тушку птицы в корзину, и они пошли дальше. Побродив ещё по магазину и набрав овощей и фруктов, Ци Жун, конечно же, не смог отказать мальчику в паре сладостей, и семейство остановилось на кассе. Что мужчине не понравилось, так это какой-то хер, следующий после них в очереди. Этот ублюдок очень часто встречался ему по всему гипермаркету, что очень нервировало Ци Жуна. Сейчас с ним ребёнок, и это ничуть не успокаивало. Он старался даже не кидать лишнего взгляда в сторону, чтобы чепушила рядом ничего не заподозрил. И что же делать? Кинуться сразу с магазина и бежать с Гуцзы на руках? Если у него пистолет, он может задеть его малыша. Пока наёмник соображал, надо ли ему когти рвать или это просто его паранойя, он неосознанно прижал сына ближе к себе, поцеловав в макушку.       Они вышли с магазина и сразу же пошли в ближайший переулок. Ребёнок, топая своими крохотными ножками и хватаясь за подол отцовской кофты, спрашивал, куда они идут.       Ему пришлось оттолкнуть Гуцзы и схватиться за нож под одеждой, когда он услышал топот за своей спиной и щелчок предохранителя. Он резко развернулся и выставил нож, когда шаги оказались в непосредственной близости. Тихий вскрик и капли крови, упавшие на асфальт, заставили ребёнка забиться в ближайший угол, зажмуриться и закрыть уши, начиная беззвучно плакать. Ци Жун, который выбил огнестрельное из рук врага, оглянулся на мальчика с такой болью на лице, будто резали сейчас его. Он повернулся обратно, и перед незнакомцем предстал скалящийся дикий зверь, который кинулся на него перед тем, как тот успел сделать хоть шаг. Мужчина расправился с ним за один удар, вогнав нож в шею по самую рукоятку, тут же вынимая и отскакивая на метр, оставляя ублюдка в свободном падении.       — Вот сука, и ребёнка не постеснялись же. Гондоны. Сдохнешь от потери крови. Жаль, что быстро.       Ци Жун бросился к мальчику, обнимая мальчика, стараясь успокоить истерику. Гуцзы забрался на колени к присевшему отцу и вцепился в него со всей силой, рыдая на ухо. В какой-то момент, почти успокоившись, он особенно громко всхлипнув, внезапно закричал:       — Папа, сзади!..       Но было поздно. Ци Жун, будучи уверенным, что это очередной мститель-одиночка, полностью сосредоточился на успокаивании сына и не заметил, как его окружили и вот уже заламывают руки и отрывают от ребёнка.       Он кричит, пытается вырваться, но тщетно — он никогда физической силой не отличался. Два человека запихивают его в минивен, когда на подкорке осознания где-то слышится отчаянное «папа!», наёмник дёргается ещё сильнее, после его головой прикладывают об дверцу машины и вырубают.       — Ты хотел посмотреть на Лазурного фонаря?       — Я хотел узнать о нём информацию, — мягко поправил Хуа Чена Се Лянь. Мужчина, идущий позади них, возмущённо надулся:       — Генерал!       — Извини, Цяньцю, я не хотел тебе изначально говорить, потому что я не знал, сможет ли Сань Лан что-нибудь раскопать.       — Ещё бы, эта зелёная тварь давно уже подрывает мой авторитет. Просто не сильно беспокоил — так, грязный коврик под ногами. Но раз уж моему гэгэ нужен этот человек, я его достану.       — Не думаю, что его стоит доставать, дорогой.       Тайхуа, видя эту слащавую картину, ещё больше надулся. Его вырвали из тёплой кроватки, чтобы что, он наблюдал за лобызаниями? Спасибо, не его фетиш.       — Так что там насчёт наёмника? А то вы прервались.       Глава якудза обернулся на него, недовольно сверкнув единственным глазом.       — Какой неугомонный у тебя щенок, гэгэ.       — Сань Лан! То, что это мой бывший ученик, не значит, что его так можно называть, — упрекнул своего мужа военный. Тот на это заявление хмыкнул и ничего не сказал.       Младший генерал глубоко вдохнул и спокойно выдохнул, решив пока не грубить: вдруг эта одноглазая сволочь действительно выведет его на наёмника.       — Так вот, о чём это я… Ах да. Он, конечно, хорош в своём деле, но постоянно убирает моих клиентов, чем бесит.       — Но разве ему не кидают заказы разные люди?       — Да, только вот я больше чем уверен, что на него должен быть спрос, и сколько мы увидели заказов за пять лет его работы? Хотя должно быть намного больше.       — Ты прав. У него есть какие-то принципы?       — Как я и сказал, мои клиенты. Мразь такая, только вёрткая. Еле удалось поймать, и то, я бы сказал, чисто на моей удаче вывезли.       — Что? — раздалось в два голоса. Се Лянь и Цяньцю переглянулись, и старший продолжил: — Вы знакомы? Ты его поймал?       — Мгм.       Тут к Хуа Чену подбежал Инь Юй почему-то с синяком на лбу.       — Наконец-то вы пришли, он уже как полчаса очнулся. Пошёл вразнос.       — Это он тебя так? — Се Лянь обеспокоенно глянул на помощника, за что тот получил пронзительный взгляд от босса.       — Со мной ничего страшного, остальные пострадали больше. Он одному ногу сломал, а другому откусил пальцы, пережевал и проглотил их, — Инь Юй опустил глаза в пол.       — Что за пиздец? — мужья обернулись на шокированного генерала.       — Хм, я же не сказал, он больной на голову. Сумасшедший. — Они подошли к камере, выглядящей как обыкновенная допросная, разве что с алыми стенами и чёрным потолком. — Вы постоите снаружи. Оба.       Тайхуа и Сяньлэ переглянулись и встали к зеркальному окну. Как только Хуа Чэн зашел в помещение, свет загорелся, и оба генерала замерли, даже забыв дышать. На стуле сидел связанный, избитый и окровавленный Ци Жун, который скривился в отвращении непонятно от чего, от ярких ламп или от рожи якудзы.       — Фу, блять, — он сплюнул на пол кровавую юшку и посмотрел напротив. — Где ребёнок, тварь?       — Хм. Я бы на твоём месте был повежливей и беспокоился совсем не за маленькую писклю. — Бандит вытащил нож-бабочку и принялся крутить его в руках.       — Ты не на моём месте, и единственная мелкая пискля здесь ты. Как собачонка плешивая, пляшешь около моего братца, дроча об его ногу. Откуда тебе знать, что такое дети? — Хуа Чен резко встал, подошёл и, схватив Ци Жуна за волосы, ляснул его лицом об стол. Оставив кровавые разводы и вмятины на металлической поверхности, сломав мужчине нос.       — Заткнись и отвечай по делу, имя заказчика твоего первого найма? — он сжал волосы, натягивая их на голове.       — Как жаль, как жаль, конфиденциальность, все дела. — Удар об стол. На этот раз пальцы разжались, и Ци Жун уже автоматически ударился ещё раз, прежде чем поднять голову.       — Какой ты у нас, оказывается, честный…       — А нахуй пиздеть? Хуй запомнишь свои россказни потом, но ты… Я бы тебе похлопал, если бы руки были свободны. Ты только пиздеть и горазд! — он рассмеялся. Смех был совсем ненормальный, как раненая гиена или любое другое задыхающееся животное.       Хуа Чен щёлкнул пальцами, и пара человек, стоящих за ним, вышли, прошли мимо белого как мел Цяньцю и в неверии смотрящего Се Ляня, взяли бочку с водой и затащили её внутрь. Ци Жун перестал смеяться, скептично глядя на неё.       — Пытки? Ты идиот?       — Вот и посмотрим… — без лишних прелюдий мужчина снова дёрнул наёмника за волосы и, отрезав верёвки, привязывающие его к стулу, поднял на ноги и тут же окунул головой в воду.       Лан Цяньцю по ту сторону вздрогнул. Он до сих пор не совсем осознал, что его сосед с милым малышом и убийца родителей — один и тот же человек. он отошёл на два шага и, оперевшись в противоположную стену, опустил голову, глубоко дыша.       — Цяньцю? Всё хорошо?       — Я просто не могу… не могу поверить, что это он… Боже… — мужчина для дополнительной опоры поставил ладони на бёдра и, наклонившись, закрыл глаза.       — Ты знаешь Ци Жуна?       — Да, он… А что? — Тайхуа нахмурился.       — Это мой… младший двоюродный брат. Я не ожидал, что Лазурный Фонарь — это он, — заключил Се Лянь, глядя в сторону брыкающегося наёмника, которого окунули в бочку.       — Что? Подождите, генерал, вы разве не должны… — теперь мужчина отчётливо видел сходства во внешности, хотя до этого даже бы не сопоставил их двоих.       — Ци Жун сошёл с ума ещё на войне, а потом пропал. Я думал, что его убили, но он оказался живучим. Он не самый хороший человек, нечего переживать, да и Сань Лан не собирается его убивать.       — Но… — Тайхуа с нарастающим ужасом смотрел, как наёмника купают уже около двух минут и за это время ему ни разу не дали вздохнуть. От этой картины мужчине самому стало плохо. Да, это был безжалостный убийца, так было правильно, это было необходимо, но на это всё накладывались кадры, где Ци Жун был не наёмником, а просто язвительным папашей с невероятным комочком счастья в руках. Он думал, что сможет отомстить за свою семью, убить того, кто разделался с его родителями, но… Нет, так нельзя: пошла уже третья минута, а мужчина уже почти не дёргался. Он не может просто смотреть. Тайхуа ринулся к двери.       Три минуты казались для пытаемого вечностью. Ци Жун всегда был плохим пловцом: лёгкие жгло, боль в голове и во всём теле только нарастала. Он вообще ничего не соображал, кажется, у него было сотрясение мозга. Сознание куда-то уплывало — он бы даже посмеялся с этой мысли, но его горло и нос были забиты водой. Кажется, он слышал какой-то шум, но вода всё поглощала. Да уж, совсем размяк.