Интерробанг

Пятница всегда ощущается по-разному: как последний день изнурительной каторги; как долгожданное освобождение из оков рутины; или как расслабленный финальный забег недели, когда можно работать вполсилы, предвкушая грядущие выходные. Плевать, что уже в понедельник начнётся новая бесконечная гонка, наполненная запоздалыми дедлайнами и затяжными рабочими буднями, это не важно. Пятница — маленькая передышка, момент сладкого ожидания долгожданного отдыха. Последний месяц учёбы — это словно затянувшаяся пятница. С одной стороны, душа тревожно ноет, страдая от стресса из-за приближающихся экзаменов, а с другой — радостное предвкушение разливается по телу, стоит лишь украдкой взглянуть в окно. Там, за стеклом, ярко-зелёные листья лениво колышутся под свежим ветерком; так и тянет выйти на улицу: накинуть лёгкую олимпийку, натянуть удобные кроссовки и прогуляться по асфальту, уже не ледяному, как зимой, а приятно тёплому от весенних солнечных лучей. Вечера становятся короче, дни — длиннее, а стрекот сверчков под окнами создан для задушевных разговоров в тишине глубокой ночи. Минджи, нещадно сгрызая кончик ручки, с трудом пробиралась сквозь тернии терминов, неразборчивыми каракулями написанные в её тетради. Голова гудела от лавины информации, но девушка упрямо пыталась разобраться во всём, чтобы обязательно сдать предмет на высший балл. Иначе и быть не может, в её зачетке одни А+. Однако знания не желали оседать в голове. Глаза давно закрывались непроизвольно. Хотелось уснуть прямо в библиотеке.  Виной таким мучениям был строгий преподаватель Сон, который, казалось, принципиально не признавал её ум и способности. Старый изверг с завидным постоянством засыпал девушку вопросами, зачастую вообще не относящимися к лекционным темам, вынуждая Минджи зубрить материал с удвоенной силой. Вечно придирался, и одним своим видом давал понять: её неизбежно ждёт пересдача. Как бы брюнетка не старалась, Сон найдет к чему придраться.  Минджи обожает май всей душой, но терпеть не может конец учебного года. — Сегодня вечеринка, не забыла? — внезапно чей-то настойчивый жест вырывает её из потока мыслей: чужие пальцы резко выдёргивают наушник из уха, а громкий голос звучит, как раскат грома среди ясного неба. — Пятница! Из ниоткуда появившаяся за спиной Ёнболь заставляет Минджи испуганно вздрогнуть всем телом. Резкое движение — и колено брюнетки со всей силы ударяется о край стола. От боли она шипит, злобно стреляя взглядом в подругу. Будь убийство взглядом реальным, блондинка уже лежала бы на полу с зияющей дырой во лбу. — Пиздец. Вы с Ханни мне всю неделю после той ночёвки жужжите об этом. Не забыла, — раздражённо шипит Минджи, потирая колено. Девушка тут же смутилась, заметив осуждающие взгляды студентов, и поспешно пробормотала извинения. В ответ на шум послышались недовольные шиканья, кто-то возмущенно цокнул языком. Всё-таки университетская библиотека — не лучшее место для громких разговоров. С тяжёлым вздохом Минджи вытащила второй наушник из уха, окончательно осознавая, что о спокойной учёбе под расслабляющую музыку можно напрочь забыть. Естественно, не теряя капли надежды, она попыталась вновь вникнуть, хотела сосредоточиться на конспекте, даже если её взгляд уже битый час бесполезно скользил по страницам, утопая в коряво записанных терминах. Теперь рядом была ещё и Ёнболь — назойливая змеючка, которая вот-вот начнёт шипеть о чем-то, заполняя всё пространство своим трёпом и отвлекая от тяжкой подготовки к экзамену. Но, к всеобщему удивлению, Чхве лишь беззлобно фыркнула, искоса наблюдая за брюнеткой. Обогнув стол, медленно отодвинула стул, заставив тот пронзительно скрипнуть ножками по полу. Сладко улыбнувшись, Ёнболь быстро пролепетала извинения перед возмущёнными «зубрилами» и, не моргнув глазом на посыпавшиеся со всех сторон упрёки, плюхнулась напротив Ли, скрестив руки на груди. Внимательный, изучающий, чуть выжидающий взгляд Ёнболь был прикован к Минджи. Она закусила щёку изнутри, едва сдерживая что-то несказанное, затем шумно прочистила горло, пытаясь привлечь к себе внимание. Вздохнула, что-то пробормотала себе под нос — но та продолжала её игнорировать. Минджи нахально уткнулась в тетрадь, старательно абстрагируясь от внешних раздражителей. Даже если чей-то настойчивый взгляд буквально прожигал дыру на её коже. Блондинка тяжело закатила глаза, нетерпеливо застучала длинными ногтями по деревянной поверхности, отбивая нервную мелодию. Но даже после этого — ноль по фазе. Никакой реакции.  Ли продолжала упорно делать вид, что её тут вообще нет. Только когда монотонный ритм маникюра о стол начал откровенно действовать на и без того расшатанные нервы, она нехотя соизволила взглянуть на подругу из-под лба. Ёнболь, заполучив внимание, тут же расплылась в широкой, до нелепости радостной улыбке, обнажая все тридцать два зуба. — Что? — Минджи прищурилась, не особо понимая, чего та от неё добивается. — Ничего… — многозначительно протянула в ответ, сделав вид, что теперь увлеклась разглядыванием своего маникюра. Измождённо прикрыв глаза, Минджи мысленно перебрала все известные ей мантры, пытаясь обрести хоть каплю покоя. Тяжело вздохнув, с напряжением уставилась на нарушительницу своего временного уединения и зубрёжки. — Где Ханни? — спросила она, скрестив руки на груди и откинувшись на спинку стула. — Шла за мной… — Ёнболь машинально обернулась, вдруг осознав, что Им действительно была рядом, но уже успела куда-то деться. Минджи приподняла бровь, скептически наблюдая за её замешательством, поджала губы, снова опуская глаза в белые листы. Ей кровь из носа нужно сдать этот предмет.  — Так уж и быть! — громко воскликнула Чхве, театрально вскидывая руки. — Вижу, ты просто сгораешь от интереса! Скажу… Я пригласила Юнги на свидание, — на светлом лице тут же расцвела улыбка, а в глазах вспыхнул свет, ярче всех прожекторов мира. — Неужели, — Минджи подалась вперёд, съезжая на край стула, опешив от новости. — Я думала, этого никогда не случится.  — Вообще-то, ты говорила, что я ошибаюсь и он во мне не заинтересован, — с победным видом напомнила, ткнув пальцем в лицо сидящей напротив. — Я говорила, что, возможно, он заинтересовался тобой лишь из-за проекта, — неловко пожав плечами, Минджи почесала затылок и смущённо кашлянула. — Слушай… Ему же уже двадцать пять, верно? Как так получилось, что он всё ещё… — Юнги уже пятый универ меняет, — Ёнболь лениво разглядывала студентов, вздыхая. — Никак не может найти себя. Сейчас его увлекла музыка, и он решил с головой погрузиться в мир великих гениев и других деятелей искусства. — Пятый универ? — Ли приподняла бровь, с явным удивлением в голосе.  — Ага, — беззаботно кивнула блондинка, затем, будто что-то вспомнив, добавила: — А ещё, вдобавок ко всему, он не хочет идти по стопам отца, — выдержала короткую паузу, заметив, как на лице Минджи мелькнуло искреннее любопытство. Легко улыбнувшись, Ёнболь продолжила: — Он же пекарь. У него свои булочные. Может, слышала? «Сладкие пирожочки» называются. Юнги ужас как не хочет быть владельцем «сладких пирожочков».  — Не припомню… — нахмурившись, Минджи попыталась вспомнить хоть одну пекарню с таким названием, но тщетно. — Я бы тоже не хотела.  Голова и без того кипела, да и представить себе она не могла, что такой человек, как Мин Юнги, является сыном владельца сети пекарен «Сладкие пирожочки». Эта информация не сопоставлялась с вечно серьезным на вид парнем. Ёнболь сжала губы в тонкую линию, пытаясь подавить улыбку, провела рукой по коротким светлым волосам и кашлянула в кулак. — Неважно. В чём пойдёшь сегодня? — слишком воодушевлённо хлопнула в ладоши, карие глаза буквально вспыхнули при одном лишь упоминании вечеринки. — В том, что первым из шкафа вывалится, — передразнивая подругу, Минджи с таким же энтузиазмом хлопнула ладонями и приторно улыбнулась, растягивая губы в наигранной улыбке. — Фу, да ладно тебе, — та закатила глаза и тяжело вздохнула. — Раз уж ты не решила… Наряд тебе выберу лично я. Радуйся. — Радости — полные штаны. Даже не мечтай. Я, по-твоему, сама не справлюсь? — Ну… — откинувшись на спинку стула, блондинка пристально осмотрела подругу, явно не впечатлённая её образом. Неаккуратный пучок на макушке, выцветшие джинсовые шорты цвета хаки с кучей карманов, растянутая чёрная футболка, минимум на три размера больше самой девушки, ещё и с принтом какой-то группы, массивные кроссовки, явно видавшие лучшие дни… Блондинка тяжело вздохнула, а затем, обреченно выдыхая, навалилась на стол всем туловищем, сократив расстояние между ними. — Секрет скажу, — доверительным тоном протянула, сморщив нос. — Одеваешься ты как наркоманка из дешёвого подросткового сериала. Минджи медленно поманила её пальцем, вынуждая наклониться ещё ближе, и заговорщически прошептала: — Я сюда за знаниями пришла, а не на модный показ дефилировать. — Джи, — уныло зевнула Ёнболь, прикрывая рот ладонью и откидываясь на спинку стула. — Каждый день — это подиум, а ты в нём уборщица после закрытия показа. — Спасибо, учту… и сочту за комплимент, — на такие замечания девушка лишь наигранно улыбнулась, вновь утыкаясь в конспекты. — На вечеринку пойду в этой же одежде.  Желая игнорировать дальнейшие разговоры о доме Чонгука, накрыла голову руками, склоняясь ниже над столом и пытаясь сосредоточиться, вчитаться в текст внимательнее. Но зря надеется. Чхве не отступит.  — Когда ты уже начнёшь показывать себя? Чонгук, вообще-то, должен слюни по тебе пускать, — хмыкнула Боль, выхватывая тетрадь. Лениво пробежавшись взглядом по написанному, надула губы, равнодушно пожав плечами. — А с такими темпами ты поразишь только библиотекаря. Ему-то всё равно, на кого и что пускать… Лишь бы было за что пощупать. Выпрямившись и теребя край футболки, Минджи обернулась, бегло окинув взглядом стойку. За ней, развалившись в кресле, сидел престарелый дед лет шестидесяти — университетский библиотекарь. Уперев голову о книжный стеллаж, дедуля с какой-то самодовольной ухмылкой изучал страницы потрёпанного журнала, на обложке которого красовалась симпатичная блондинка в откровенном наряде, кокетливо подмигивающая читателям. О миловидном на первый взгляд старике по университету давно ходили неприятные слухи, но самый мерзкий из них был, увы, правдой: дед явно испытывал слабость к молодым студентам. Он отпускал до ужаса пошлые шуточки, мерзко хихикая себе под нос, а если удавалось втянуть кого-то в диалог — начинал мимолётно касаться собеседника, будто невзначай задевая руки, плечи и спину. Ему было плевать, девушка это или парень — он с одинаковым удовольствием позволял себе гадкие намёки и липкие взгляды. Минджи передёрнуло от отвращения, нос сам собой сморщился, а лоб покрылся морщинками. Это вызвало у Ёнболь тихий смешок — та едва сдержалась, чтобы не рассмеяться в голос. — Спасибо, но от такого кавалера я, пожалуй, откажусь, — протянула Минджи, скептически глянув на подругу, которая без интереса разглядывала её конспект. — А ты сама-то хоть к этому предмету подготовилась? — самодовольно хмыкнула и приподняла подбородок, указав на тетрадь в руках Ёнболь. В голосе слышалось явное предвкушение злорадства. — Конечно, я в этом шарю, — беспечно отозвалась, стрельнув хитрым взглядом из-под лба. С громким хлопком закрыла тетрадь, ухмыляясь победно. — Мне его автоматом закрыли ещё вчера.  — Что? — девушка поражённо округлила глаза и приоткрыла рот, ведь услышала нечто из ряда вон выходящее. — Ты даже не учила его весь семестр! — Я просто гений, — пожимая плечами, Чхве закрыла глаза, изображая на лице невозмутимость.  Ли, конечно, знала, что её подруга способна на многое, но такой подставы явно не ожидала. Сколько бы ни размышляла о возможностях Ёнболь, та неизменно умудрялась удивлять, каждый раз открывалась с новой, ещё более непредсказуемой стороны. Сегодняшний день не стал исключением: блондинка, даже не пытаясь вникнуть в лекции, без малейшего напряга получила свою заветную оценку автоматом, в то время как Минджи, ломая голову, зубрила до потери пульса, стараясь не вылететь из аудитории с незачетом. — Никуда я сегодня не пойду. Ты уже сдала, а мне ещё термины учить, — Минджи раздражённо вздохнула, закусив ноготь на большом пальце. — Профессор Сон вечно меня валит, гад старый. — Знаешь… — протянула Ёнболь, прищурившись и потирая подбородок указательным пальцем, явно что-то обдумывая. Минджи чертовски ненавидела этот взгляд и жест. Если блондинка выглядит такой задумчивой — значит, у неё в голове родилась какая-то супер-мега-ахуенная идея. А это, как правило, ничем хорошим не заканчивается. — Если позволишь мне тебя нарядить, я и тебе автоматом закрою. Предмет не такой уж и важный, а профессор Сон ко мне ужасно благосклонен, — быстро залепетала, пальцами постукивая по подбородку. — Всего лишь наряд, Джи. Поверь, я даже сохраню твой образ заядлой ханжи… Ну, по крайней мере, постараюсь, — заговорщически улыбнулась и, склонив голову набок, вытянула губы. — Ну же. Минджи с сомнением скрестила руки на груди и окинула зал беглым взглядом, заостряя внимание на сидящих рядом студентах. С одной стороны, она и так бы позволила подруге помочь с выбором одежды, но с другой… упустить шанс избавиться от ненавистного предмета и коварного препода — и это всего-то в обмен на пустяковый наряд для вечеринки? Чёрт, звучало слишком заманчиво. Ли потерла лоб указательным и большим пальцами, словно погрузилась в величайшие размышления, но, по сути, просто тянула время. Ведь уже через пару секунд, не раздумывая, протянула руку в сторону блондинки, скрепляя тем самым их импровизированный «договор» рукопожатием. На радостях Минджи уже собиралась плюнуть на всё и бегом отправиться домой, чтобы в честь такого удачного исхода событий открыть бутылку коллекционного полусладкого вина, старательно оберегаемого её матерью. Но следующие слова Ёнболь заставили её мысленно услышать оглушительный треск стекла — это с грохотом разбились её мечты и ожидания. — Ну что ж, наряд выберу лично я, и это будет платье из моего гардероба. Макияж сделает Ханни, сладенькая, — с торжествующей ухмылкой протянула блондинка. Глаза Ёнболь азартно сверкнули, а пальцы крепко сжались на руке Минджи, не позволяя вырваться. Хватка цепкая, как у капкана, и брюнетка в который раз за их дружбу осознала, что совершила фатальную ошибку. Хотела было резко одёрнуть руку, расторгнув ещё несостоявшийся «контракт», но было поздно. Чхве вцепилась в ладонь, молча ожидая ответ. Лучше бы Ли бежала без оглядки, как только услышала о сделке. Но в этот раз она недооценила масштаб катастрофы — и теперь конкретно облажалась. Опустив голову на стол, с глухим стуком ткнулась в прохладную поверхность лбом и тихо застонала, в ужасе представляя тот наряд, в котором ей придётся появиться у Чонгука. — За что мне это? — Я, вообще-то, мастер своего дела, — обиженно отозвалась Ёнболь. — А ты уже почти сдала экзамен автоматом. Не ной, твой сосед даже взгляд оторвать не сможет от… — Что вы здесь делаете? — позади Боль раздался тихий, бархатный голос, заставивший вздрогнуть, а тёплые мужские руки мягко легли ей на плечи, чуть сжимая кожу и поправляя лямки топа. Чхве мгновенно обернулась, её лицо расплылось в сладкой, кошачьей улыбке. О Минджи, к слову, она забыла в ту же секунду. — Обсуждаем вечеринку, — проворковала нежно, отпуская ладонь Ли из своих оков и одним лёгким движением руки выдвигая стул рядом с собой, приглашающе постукивая по поверхности ноготками. — И как? — брюнет плавно опустился на предложенный стул, склонив голову набок. — Многое успели обсудить? Юнги мимолётно окинул Минджи взглядом и коротко кивнул в знак приветствия, приподняв уголки губ в добродушной улыбке. Ли машинально помахала ему в ответ, искренне радуясь, что своим появлением он прервал такое ярое воодушевление со стороны светловолосой. Может, если Ёнболь поддастся чарам Юнги, то вообще забудет о предстоящей пытке, под названием «преображение Ли Минджи в жертву юных дизайнеров-садистов»? Было бы славно. Ёнболь тут же с упоением принялась рассказывать о своих ожиданиях от предстоящего вечера, размахивая руками и вплетая в монолог бредовые запоминающиеся истории из прошлых подобных «мероприятий». Порой запиналась, краснела от смущения и поспешно отводила взгляд от пытливых глаз Юнги. Минджи могла поклясться, что никогда прежде не видела подругу такой… хрупкой? Милой? Смущающейся? Что-то между этими двумя осязаемо витало. Уже неделю. Может, две. То самое неуловимое «почти», которое балансировало на грани передружбы и недоотношений.  Ёнболь с первого курса твердила, что однажды сумеет раздробить твёрдый камушек, именуемый сердцем Мин Юнги, и забрать его себе. Минджи знала — ей это удалось. Пусть даже спустя два года. Взгляд, которым Юнги одаривал Ёнболь, даже у Ли вызывал мурашки по коже и заставлял живот предательски скручиваться в три узла от едва ощутимого трепета. Этот самый взгляд не оставлял шансов на спасение — он убивал теплом, мягкой, обволакивающей нежностью, ощущением нужности и страстью. Минджи тяжело вздохнула, кончиками пальцев сжала край тетради, придвигая ближе к себе, в надежде остаться незамеченной. Хотя, если быть честной, просто пыталась отвлечься от этой откровенно издевательской картины. Наблюдать за парочкой — себе хуже. Карие глаза брюнетки предательски зацепились за пальцы Юнги, осторожно заправляющие выбившуюся прядь Ёнболь за ушко. Та в ответ лишь нежно перехватила его ладонь, сжимая ту в своей, невзначай переплела пальцы, пряча счастливую улыбку в уголках губ. Лёгкий румянец окрасил щёки, а в больших глазах мелькнуло что-то… такое, чего Минджи никогда прежде в них не видела. Это действительно влюблённость? Ли захотелось застрелиться. Наблюдать за чужими ласковыми жестами, когда в собственной жизни хронически не хватало ни тепла, ни любви, было пыткой. Она завидовала. Без злобы, но с удушающей, выворачивающей изнутри тоской. — …Ты знаком с Чонгуком? Брюнетка краем уха уловила знакомое имя, и, сама того не осознавая, напряглась, вслушиваясь более внимательно. Конкретно зависла, молча вникая в разговор.  — Зависали в Пусане, ещё до того, как он переехал сюда, — Юнги пожал плечами. Он рассеянно ведёт пальцами по ладони Ёнболь, выводя на ней узоры, соединяя невидимыми полосами родинки на тонкой коже. — Всё ещё общаемся, но уже не так, как раньше. — И какой он? — блондинка внимательно всмотрелась в глаза напротив, невесомым движением поправила его тёмные пряди, чуть зачесав их назад, ещё больше открывая бледное лицо брюнета для обзора. — А ты чего так интересуешься? — Юнги вдруг прищуривается, заподозрив неладное. Ловит её взгляд и явно подмечает растерянность, скользнувшую по лицу Чхве. — Да я не для себя… — Ёнболь закусила губу и повернулась к Ли. Палит контору окончательно. — Ты слушаешь, Минджи? Юнги знает Чона, — легко переводит тему и обращает внимание на подругу.   Это не ускользает от брюнета, который тут же вскидывает брови. — Так ты для Ли выпытываешь? — теперь и он с интересом пялится на Минджи, которая внезапно оказалась в центре разговора и теперь мучительно пытается выдавить хоть какой-то ответ из себя. — Откуда его знаешь? — Ой, они… — Соседи! — тут же восклицает Ли, оборачиваясь и спешно извиняясь перед студентами за крик. Ёнболь закатывает глаза и цокает языком, ведь её нагло перебили. — Мы просто соседи, вот и стало интересно, — добавляет, стараясь выглядеть максимально невозмутимо. — А ещё они… — Живём рядом! — Минджи снова перебивает, на этот раз натянуто улыбаясь, лишь бы Ёнболь не вздумала вдаваться в смущающие детали. Блондинка на секунду прищуривается, пристально изучая подругу, но больше не пытается вставить своих пять копеек, глядя на неё с явным осуждением. — Как бы мягче сказать… — он шумно выдыхает и чуть крепче сжимает ладонь Чхве в своей. — Чон отличный парень. Но, —  на секунду замолкает, поджимая губы, прежде чем перевести добрый, но предостерегающий взгляд на Минджи. — Ветренный очень, непостоянный, знаешь. Не думаю, что тебе стоит тратить на него своё время. Лучше найди кого-то более подходящего, Ли. Он не для тебя. — Я даже не думала в этом ключе… — Минджи неловко улыбается и опускает взгляд в стол, стараясь скрыть внезапно нахлынувшую волну разочарования. Нагло врёт, ведь думала. И не раз. Сердце тут же отзывается лёгким уколом — не то чтобы больно, но неприятно, как тонкая заноза в пальце, о которой вспоминаешь каждый раз, когда случайно задеваешь. Теперь Ли отчётливо понимает, почему Чонгук так легко пригласил её к себе чуть больше недели назад. И это осознание оставляет после себя едкий привкус на языке, словно она выпила водку, позабыв после этого закусить. Чонгуку, оказывается, плевать. Плевать, с кем проводить время, кого нежно касаться, кому жарко шептать что-то на ухо, кого сладко целовать. Не было между ними ничего особенного, хотя ей до последнего хотелось в это верить. Может, так даже лучше. Теперь ситуация с татуировкой не будет висеть над Ли, как нависшая угроза. Может, он вообще видел её у одной из своих многочисленных пассий, а не бывал на стримах.  Вроде бы камень с души, но в то же время — мраморная плита на шею. Она сжимает пальцы на краю стола, подавляя странную пустоту в груди. И почему-то этот глупый домысел выжигает внутренности сильнее, чем ей хотелось бы. — Что такое? — блондика зло шепчет, нахмурив брови и с возмущением оглядывая Юнги. — Можно было помягче? — Я просто не хочу, чтобы этот олух испортил ей жизнь, — так же тихо, спокойно отвечает. — Знаю Чона и могу с уверенностью сказать, что Ли заслуживает большего. — А ты не решай за них! — шипит, щурится и, едва шевеля губами, продолжает о чем-то трещать.  Самое худшее — Минджи всё слышит. Чувствует себя как-то странно, ведь со стороны кажется, словно она на что-то надеялась, а её заочно отшили. Ли едва сдерживается, сжимая зубы и кусая внутреннюю сторону щеки, будто это могло заглушить неприятный осадок, прочно осевший в груди после этого разговора. Но, несмотря на попытки сохранить самообладание, эмоции тут же отразились на девичьем лице, мгновенно перечеркнув остатки хорошего настроения. Ёнболь продолжает шипеть на своего парня, тихо отчитывая того за слишком резкие слова, Минджи уже не слушает, не вдаётся в подробности, не хочет. Она упрямо смотрит в сторону, делая вид, что ей всё равно, хотя внутри неприятно сжимается — жалость к самой себе отравляет. Наконец парочка замолкает. Ли украдкой бросает на них взгляд из-под лба, отрываясь от созерцания стеллажей с книгами, замечает как Юнги что-то шепчет Чхве на ухо. В ответ Ёнболь полностью расслабляется, забывает о ссоре, прикрывает глаза и, закусив губу, глуповато улыбается. Такие счастливые. — Прости, не хотел задеть. Не расстраивайся, Ли, — произносит Мин, поднимаясь со стула. Он кивает Ёнболь в сторону выхода, прячет руки в карманы светлых свободных джинсов и, уже уходя, вдруг взлохмачивает волосы Минджи ладонью, в попытке приободрить, при этом очаровательно подмигивая. — Увидимся.  — Я не расстраиваюсь и не обижаюсь! — в ответ выпаливает, внезапно повышая голос.  На этот раз даже не думает извиняться за шум. Ей вдруг становится безразлично, кто и что подумает. Раздражённо поправив волосы, хмурится, вцепившись в лямку рюкзака, чтобы хоть как-то унять появившуюся от негодования дрожь в пальцах. — Вижу, — Юнги улыбается искренне, и лениво направляется к выходу из библиотеки, кивая на приветствия студентов.  Как только его силуэт исчезает за высокими книжными стеллажами, Ёнболь, до этого застывшая на месте, вдруг издаёт приглушённый писк, громко барабаня ладонями по столу. Она игриво хихикает, прикрывая рот рукой, сдержаться от эмоций не может. Можно было подумать, что она выиграла лотерею, но её лотерея — это брюнет, только что скрывшийся в стенах университета.  Никто, из сидящих в читальном зале, больше не обращает на шумную парочку особого внимания. Разве что некоторые изредка бросают на них косые взгляды и устало вздыхают. Да и девушки этого уже не замечают. — Я побежала, — Ёнболь вскочила со стула, суетливо поправляя топ, подтягивая джинсы и быстро приглаживая волосы. Явно спешила, даже не пытаясь скрыть своего воодушевления. Минджи и знать не хотела, куда та направляется и чем они с Юнги собираются заниматься.  — Мы будем целоваться в одной из пустых аудиторий, — без тени стеснения заявляет, широко улыбаясь. — Могла бы и не посвящать меня в такие подробности, — закатив глаза, Минджи цокнула языком. Завидно. — Не слушай его, Джи. Заставим Чонгука твоего изменить свои приоритеты, не расстраивайся, — бросила подруга, послав ей воздушный поцелуй. Резко развернулась на каблуках, стремительно исчезая с поля зрения. — Да не расстраиваюсь я, — пробормотала, обреченно закрывая лицо ладонями и шумно выдыхая. — И он не «мой».  На Минджи будто обрушилась лавина странных событий. Все вокруг, похоже, уверены, что её сильно задели эти слова, что она ранимая и чувствительная, что ужасно переживает, обижена и подавлена. И, блять, к ее разочарованию — это действительно правда. Минджи неприятно. До удушающей обиды и горькой разочарованности. Она впервые позволила себе думать, что могла кому-то взаимно понравиться, и это хрупкое предположение разбилось, как тонкое стекло, о суровую стену реальности. Чонгук, с которым до зуда в груди хотелось бы провести ещё хотя бы один вечер, оказался просто очередным придурком, коллекционирующим чужие симпатии и кружащим головы всем, кто попадался ему на глаза. Брюнетка съедала бы себя подобными мыслями ещё очень долго, но лёгкий, звонкий поцелуй в щеку заставляет вздрогнуть и невольно убрать ладони с лица. Тут же натянуто улыбается, заметив подошедшую к столу Им. — Куда это она побежала? — Ханни усаживается рядом, звонким щелчком лопая жвачку и роняя сумку на стол. — Целоваться с Юнги. Ёнболь снова пропустит пару профессора Мина, — на выдохе произносит, лениво складывая тетради в рюкзак.  В сегодняшнем дне есть один плюс — теперь ей не нужно зубрить ненавистный предмет, она может расслабиться. Но на вечеринку идти не хочется вообще.  — Он отнесется с пониманием, — девушка проводит пальцами по волосам, подперев щеку рукой, и задумчиво смотрит в сторону. — Как-никак, отец Юнги. — В смысле? Так он же булочник, — Минджи с недоумением нахмурилась, копаясь в памяти и пытаясь вспомнить недавний разговор. — Ага, а мать — добрая молочница, — она вдруг слишком громко захохотала, прикрывая губы ладонью. — Ты с чего это вообще взяла? — Боль сказала… — Боже, детка, ты такая умная, но иногда тебя развести проще, чем ребенка. — Ханни усмехается, покачивая головой. — Тебя одинаковые фамилии профессора и Юнги не смутили? — Вот же обманщица, — брюнетка поджала губы, смутившись от собственной доверчивости. Звонко цокнув языком, покачала головой, осознавая, что вечно верит во всякую нелепицу. — Что с личиком? — Ханни подперла подбородок ладонью, внимательно разглядывая хмурые брови. — Почему такая… расстроенная? Минджи застыла, прекратив засовывать конспекты в рюкзак, и шумно выдохнула, в очередной раз услышав это грёбанное «расстроена». Она больше не пыталась перечить и отрицать — сегодня все какие-то слишком проницательные, раз читают её эмоции по щелчку.  — Оказывается, Чонгуку плевать, кого целовать, с кем зажиматься и кого приглашать к себе, — губы едва заметно растянулись в грустной улыбке, а в глазах проскользнуло разочарование. — Он просто ветреный идиот. И, предугадывая твои вопросы, отвечу сразу: об этом мне признался Юнги. Они давно знакомы. — И что? — Им вопросительно приподняла бровь, лицо чётко выражало недоумение.  — Ну, — брюнетка стушевалась, даже не знала как правильно ответить на данный вопрос. — Он же, получается, без разбора тащит к себе всех, кто… — Слушай, тебе должно быть плевать. Если это действительно так, считай, что вы просто… хорошо провели время, — Ханни поправляет волосы, выдыхает и едва слышно смеется. — Чёрт, да вы даже не успели толком узнать друг друга, всего несколько часов вместе провели. Как Юнги может знать, что Чон не изменился? Он, скорее, просто сказал чепуху и… — Ты это говоришь, потому что тебе не нравится Мин? — щурится недоверчиво, сканируя взглядом рыжие пряди.  — Это тоже, — девушка смягчается, поджимая губы. — Но вообще, я не шучу. Ты узнаешь его, только когда пообщаетесь подольше. Кто знает, может, он уже по уши в тебя влюбился? — Ага, думает обо мне каждую секунду и спать не может по ночам, — Минджи саркастично скривила лицо, вернулась к сбору предметов со стола. Бросила ручку в рюкзак и закрыла его на замок, укладывая книги в одну стопку. — Не выдумывай. — Вечно твоя неуверенность тебя стопорит. Ты всегда так себя ведёшь, когда в твою сторону проявляют хотя бы каплю интереса, — она тут же вскочила со стула, как только заметила, что Ли закончила собираться. — Идём? Минджи решила не комментировать эти важные слова о вечных сомнениях в себе. Ханни всегда, блять, права. И от этого становится только паршивее. Ли учили не отвлекаться на внешние обстоятельства, всегда идти к «цели» и впитывать знания. А теперь, когда она впервые захотела по-настоящему влюбиться, судьба сыграла с ней злую шутку, подкинув какого-то самоуверенного альфача, который, похоже, и любить-то толком не умеет. Вот это ирония. В последний раз Минджи окинула взглядом стол, проверяя, не забыла ли чего, и коротко кивнула в сторону выхода. Быстро сгребла книги, прижав стопку к груди и поплелась за подругой, которая продолжала о чем-то лепетать.  А впереди ещё и лекция. Хотя могла бы сейчас быть в пустой аудитории… и целоваться с кем-то до головокружения.

***

Несколько часов подготовки, сопровождаемые бесконечными спорами о нарядах и макияже. Гулкая музыка уже как полтора часа гремит из соседнего дома — вечеринка в самом разгаре, а подруги всё ещё хаотично кружат по комнате Ли Минджи, тщательно собираясь, предвкушая вечер. Голова гудит от мыслей, мелькающих одна за другой, а желание появляться в соседнем доме так и не проявилось. — Надеюсь, там хотя бы будет на что посмотреть, — Ханни лениво разглядывает свои кожаные шорты, раскинувшись на кровати. — А если нет, просто уйду и завалюсь спать на диване у Джи. — Уверена, что-нибудь да будет. Весь район, кажется, собрался, судя по сообщениям Юнги, — Ёнболь аккуратно прокрашивает ресницы тушью, но вдруг промахивается, задевая веко. — Что за…— раздражённо выдыхает, тут же хватаясь за ватную палочку, чтобы стереть мазок. Минджи молча стоит перед зеркалом, не отрывая взгляда от собственного отражения. Её глаза внимательно скользят по силуэту, оценивая каждую деталь. Она втягивает живот, приглаживает ладонями гладкую ткань платья, затем выдыхает и чуть опускает плечи. Наряд сидит безупречно, как бы она ни пыталась найти изъян. Она выглядит слишком… хорошо. Даже чересчур. Неоспоримо благодарна подругам за проделанную работу. Всё могло быть гораздо хуже — ещё более вызывающе и кричаще. Платье действительно идеальное: подчёркивало фигуру, но не обтягивало слишком, да и не висело на теле мешком. Атласная ткань приятно касалась кожи, тонкие бретели едва держали платье на плечах, а глубокий вырез на груди делал его больше похожим на ночнушку.  Главным минусом для Ли была длина: подол едва доходил до середины бедра. Одна только мысль о том, что весь вечер придётся дёргать ткань вниз, чтобы никто не увидел кружева чёрного белья — ещё один каприз Ёнболь, — заставляла поджимать губы. «Нужно быть готовой ко всему» — звучало из уст блондинки как железный аргумент. Неоспоримый. Да и макияж приятно удивил. Чёткие стрелки, аккуратно украшенные крошечными стразами вдоль верхнего века, а губы подкрашены нюдовой помадой, которая слегка усиливала естественный оттенок, делала их пухлее. Минджи обязательно украдет эту помаду у Ханни.  В конечном итоге выглядела она отлично — спорить было бессмысленно, да и желания не возникало. Но останавливало Ли совсем другое. Там будет Чон Чонгук. Это не стало неожиданностью — в конце концов, вечеринка, чёрт возьми, его. В груди неприятно засела обида — неяркая, однако настойчивая, липкая, как комок сладкой ваты. Даже самой Минджи было непонятно, откуда это чувство. Сосед ей ничем не обязан, как и она ему, но всё же ощущение, будто её провели вокруг пальца, неприятно пульсировало в голове. Не давало собраться. — Это точно не слишком? — прищурившись, она взглянула в зеркало, поймав в отражении облик стоящей позади неё Ёнболь. Блондинка всё ещё щеголяла в нижнем белье.  — Да ты просто прекрасна, Джи, — та, услышав вопрос, восторженно захлопала в ладоши, глаза загорелись неподдельным восхищением. Гордость за свою работу буквально переполняла её. — Чёрт, тебе безумно идёт это платье. Отдам его тебе, на мне оно смотрится не так эффектно. — Выглядишь просто so fine, детка, — Ханни одобрительно подняла большой палец вверх, одновременно зевая. — Я сейчас усну. — Ещё пять минут, — светловолосая выгибает брови, небрежно покрывая губы блеском и переминаясь с ноги на ногу. — Ты это говорила полчаса назад, — ехидно замечает Ли, падая на кровать и раскидывая руки. — Сегодня я не пью. — Зай, нет. Ты в своём уме? — Ханни хмурится и тянется к сумке, выуживая оттуда бутылку виски, которое предусмотрительно прихватила с собой. — Родителей нет, никто по попе не настучит. Расслабься нормально, хотя бы раз в жизни. Минджи недоверчиво прищурилась, оглядывая прозрачную бутылку с янтарной жидкостью внутри. Ханни, не дожидаясь ответа, потрясла ёмкость в воздухе, настаивая. — Хотите меня споить? — с подозрением уточнила, приподнимаясь на локтях. — Да брось. Когда пьян, всё кажется проще. А учитывая твой характер, Джи, это, пожалуй, твоё спасение, — усмехнулась Ёнболь, спешно расчесывая волосы. Минджи без особо энтузиазма закатила глаза, отрицательно качая головой. Не хотелось бы напиться и творить ерунду на вечеринке. Слишком много людей увидят.  — Какая же скука… — Ханни, запрокинув голову, сделала несколько глотков прямо из горлышка, тут же скривилась, содрогнувшись всем телом от терпкого вкуса. — Пей, Джи, не зли меня.  Минджи заправляет прядь волос за ухо, нехотя принимая бутылку виски из рук рыжей. Разглядывая жидкость сквозь стекло, понимает: как только сделает первый глоток, можно попрощаться с нормальным поведением и чёткими воспоминаниями. Это станет точкой невозврата. Конечно, от пары глотков вряд ли случится что-то фатальное, но она-то знает — Чхве и Им не удовлетворятся малым. — Ты чего до сих пор в трусах? — Ханни раздражённо прищуривается, скрещивая руки на груди, и сверлит взглядом Ёнболь. — Сейчас все у меня отхватите.  — Да одеваюсь я… — та, торопясь, ловко натягивает джинсовую юбку, аккуратно затягивая атласную ленту на корсете из того же материала. — Нет, ну ты достала так долго думать, — Ханни резко выхватывает бутылку из рук брюнетки и подносит горлышко к её губам. Минджи расширяет глаза, ошарашенная ситуацией, и тут же начинает отчаянно махать руками. — Да погоди, я сама! Сама, — возмущённо вырывает бутылку обратно и, не раздумывая больше, делает два больших глотка. — Вот теперь я верю, что иду туда не зря, — Им удовлетворенно вздыхает, очаровательно улыбаясь.  Жидкость беспощадно обжигает горло, горячей волной проходит по внутренностям, заставляя её крепко зажмуриться и резко тряхнуть головой от терпкого, едкого вкуса. От одного глотка, конечно, ничего не случится. Но что, если три девушки прикончат бутылку виски на троих? Что, если та, кто ещё недавно противилась и не хотела выходить из дома, теперь уверенно шагает к соседнему двору, виляя бёдрами и с интересом разглядывая присутствующих? Подмигивает каждому без разбора, улыбаясь пьяной улыбкой? Верно. Начинается веселье.

***

На территории Чонгука гремит оглушительная музыка, волны звуков разносятся далеко за пределы квартала. Здесь никто не боится полиции: в этом районе действуют свои правила, и стражи порядка не станут нарушать их из-за таких мелочей, как громкая музыка. Как известно, деньги творят чудеса. А в апартаментах Чона царит полный хаос. Диджей, мастер своего дела, точно подбирает треки, под которые толпа двигается в унисон, растворяясь в задымленном пространстве. Светомузыка, пульсирующая в такт ритму, бьет по глазам, погружая в состояние пьяного транса, когда хочется просто танцевать, забыв обо всём, и отдаваться атмосфере до последней капли. Присутствующие разбредаются по всем уголкам, наслаждаясь ассортиментом алкоголя, щедро предоставленным хозяином: от водки до текилы, от текилы до рома, от рома до ликера, а также устрашающие шоты самбуки с джином, пивом, коньяком и абсентом. Спирт льется рекой, нетрезвые тела всё энергичнее расползаются по всему дому Чона, забывая о времени и самих себе. Некоторые из тех, кто успел хорошенько напиться, уже не раз блевали на заднем дворе. Другие, без малейшего стеснения, нежились обнажёнными в бассейне. По всем поверхностям расселись парочки, страстно целующиеся, сдерживаясь лишь с трудом, чтобы не поддаться порыву и не потрахаться на виду у всех. В тёмных углах мелькали те, кто предпочитал запрещённые вещества, с дрожащими пальцами делившие колесо между собой. Немало было и тех, кто, удобно устроившись на газоне заднего двора, философски рассуждал о жизни, безмятежно покуривая. Большинство же находилось внутри дома, лихорадочно двигаясь под биты знакомых мелодий. Не раз доносился треск стекла и звон разбивающейся посуды. В толпе было не протолкнуться, Чонгук давно привык к такой атмосфере. В Пусане это был привычный ритм его жизни. Сейчас же, наблюдая за беспомощными попытками девушек флиртовать с ним, он чувствовал себя школьником. С любопытством задавался вопросом, хотя бы половина из присутствующих достигла совершеннолетия? Если быть откровенным, это его мало волновало. Чонгук уже мысленно подсчитывал сумму, которую ему предстоит отдать клининговой службе. Все особенно ценные коллекционные картины и скульптуры предусмотрительно спрятаны на втором этаже, куда вход был строго воспрещён.  Остальное — дело случая. Лишь бы обошлось без поножовщины. Стоя у стойки диджея, двое парней пытались перекричать музыку, обменивались редкими фразами, на секунду отвлекаясь от распития. Чимин был полностью поглощён алкоголем, в то время как Чонгук бессмысленно наблюдал за дрыгающейся толпой. Слышимость в этом углу комнаты почти нулевая, но это было единственное место, где они могли находиться в относительном спокойствии, без назойливого внимания окружающих. Новость о том, что Чон Чонгук — неприметный житель района — устроил вечеринку, быстро распространилась и взбудоражила всех. Людям стало интересно: кто он такой, сколько у него денег на карте, какую тусу устроит, чем занимается, и, конечно, как же он выглядит вблизи. Толпы желающих «познакомиться» буквально стекались к Чону. Хорошо, что Пак всегда был рядом. Вовремя преграждая путь, он бесцеремонно пресекал попытки общения, а особо настырных посылал в пешее эротическое, при этом сохраняя на лице невозмутимую улыбку. — Где Тэ? — громко перекрикивая музыку, спрашивает Чимин, одним махом опрокидывая в себя очередной шот, не моргнув и не щурясь. Для него это — сущая ерунда. Алкоголь уходит, как в сухую землю, не оставляя ни следа на его всё ещё трезвом сознании. Терпеливо ждёт пока алкоголь подействует, глазами скользит по стройной девушке, строящей ему глазки. Пак лишь оценивающе обводит её лисьим прищуром с ног до головы, легонько причмокивает губами и отворачивается. Не зацепила. Ему нравятся другие. С выжигающим внутренности взглядом, острые на язык и не падкие на его деньги.  — Сказал, что задерживается, — запоздало отвечает на вопрос, пожимая плечами. Сейчас ему не до Кима. В голове кружится другой человек. Не то чтобы он ожидал увидеть Минджи среди гостей. Ему абсолютно всё равно, будет ли она здесь… Наверное, так и сказал бы Чонгук, если бы это было правдой. На самом деле он ждал этой вечеринки как божьего благословения, лишь бы наконец-то снова увидеть её. — Ту, с татухой ищешь? — Просто осматриваюсь, — брюнет чешет нос, подносит к губам пластиковый стаканчик, не столько чтобы сделать глоток, сколько чтобы скрыть едва заметную улыбку.  Пак ухмыляется, слизывает соль с тыльной стороны ладони и опрокидывает в себя очередной шот, на этот раз обжигающую текилу. — Лгун, — произносит с напускным умным видом, но тут же хохочет, откусывает дольку лимона и чуть кривится, зажмурив один глаз от кислого вкуса, заполняющего рот. — Влюбленный волк уже не хищник.  — Да ладно? — слова звучат как упрёк. Чон цокает языком, невольно задевая самую запретную тему. — Уже не помнишь, как за Джэхё упадал, хищник? — Это было год назад, — Пак хмурится, стараясь отогнать воспоминания о том времени. Девушка оказалась настоящей сукой, попросту сосущей деньги из его кармана и заливая уши парня сладкими речами. — Не заставляй меня даже вспоминать о ней. Раз ошибся — больше не влюблюсь. — Тебе папаша за такой разнос по шее не надает? — пытается замять неприятный разговор, указывает пальцем на пустые семь рюмок около друга. — Для него я на экскурсии в Париже, — в ответ брюнет подмигивает, возвращая на лицо прежнюю непринужденность, лукаво улыбается и закидывает руку на шею Чонгука, крича так, чтобы тот точно его услышал. — Слушай, может, я у тебя поживу?Пусть не заёбывает хотя бы семь дней своими нравоучительными беседами.  Проблема с отношениями в семье Пак Чимина доводила парня до белого каления и лжи. Отец транжирил миллионы на бессмысленные прихоти, но при этом держал сына под строгим контролем. Его старик, окончательно свихнувшийся на старости лет, ежедневно гоняет Чимина на тесты на наркотики, будто пытаясь убедиться, что его наследник не угробит фамильную репутацию. Он стал до болезненного щепетилен к своему имени и панически боялся, что ему вновь придётся нестись в участок, размахивая пухлыми конвертами, чтобы заткнуть рты прессе. А ведь поводов для беспокойства у Господина Пака было предостаточно. Каждую неделю история повторялась по одному и тому же сценарию: Чимин под кайфом, полуголый, нежился в фонтане где-то у мэрии — и снова отец звонит нужному человеку, снова дорогие адвокаты, снова откуп. Снова запрет на алкоголь и траву. — Так уж и быть. Завтраки мне будешь готовить, — без сопротивления соглашается, приподнимая уголки губ в лёгкой улыбке. Чонгук, отхлебнув из пластикового стаканчика, снова скользит взглядом по толпе, пока Пак, не переставая радостно тормошить его, тянется к столу за очередной порцией алкоголя, не забывая подливать ядерную смесь и в стакан диджея. В который раз за вечер Чон уже пожалел об этой затее — устроить вечеринку. Ведь Минджи и близко не видно. Зря старался.  — Да хоть весь день на кухне торчать буду, родной. Ради тебя даже готовить научусь, — широко улыбается и опрокидывает в себя очередной шот.  Вроде как водка с соком, но кто знает, что именно плеснул в стакан самозабвенно развеселившийся Чимин, наконец вырвавшийся из оков дотошного отцовского контроля. Сегодня он точно сорвется во все тяжкие. — Не зарекайся, у меня же аппетит… — слова срываются с языка, не успев до конца сформироваться в целое предложение, когда карие глаза Чонгука встречают знакомое лицо. Он пропустил момент, когда Минджи оказалась здесь. Не уловил, что девушка пришла. Она сидит на диване в гостиной его дома, так мило смеется, прикрывая рот ладонью и едва подрагивая плечами.  В доме полно людей, но смотреть хочется только на неё.  Самое обидное для Чонгука — смех Минджи вызван вовсе не его бессмысленной речью. Не его фразами, которые он весь вечер искал повод прошептать ей на ухо, придвинувшись как можно ближе, чтобы уловить тонкий аромат фруктовых духов и ощутить исходящее от её тела тепло. Виновница её веселья — блондинка с каре, беспрестанно щебечущая что-то на ухо Ли, тыча длинным пальцем в толпу. Чонгук наблюдает, как та плавно тянется рукой к лицу Минджи, легко заправляет выбившуюся прядь за ухо, а потом невесомым движением скользит ладонью по её бедру, чтобы заботливо одёрнуть платье чуть ниже. Совершенно простое, но пиздецки изящное, подчёркивающее каждую линию её фигуры, атласное платье. Вязкая ревность накрывает его с головой, горячей волной расползаясь по груди. Потому что это не его рука сейчас касается её так нежно. Не его пальцы проводят по гладкой коже бедра, не его голос заставляет её смеяться, запрокинув голову. И самое ужасное — не он находится рядом с ней. Сердце замирает на мгновение, а затем срывается в бешеный ритм. Тахикардия? Несомненно, она. — …сжёг половину дома, но яичницу пожарить смогу. Эй, ты чего завис? — резкий толчок в плечо возвращает Чонгука к реальности.  Он щурится, лениво оборачивается и пустым взглядом натыкается на лицо Чимина. Несколько раз моргает, пытаясь сфокусироваться, хмурится, а затем снова в спешке отворачивается. Его взгляд машинально скользит по комнате, вместо знакомого силуэта цепляется лишь за уже пустой диван. Брюнет нервно вытягивает шею, вертит головой, с надеждой всматривается в толпу. Чёрное платье и знакомая макушка растворились в суматохе вечеринки, словно мираж. Неужели он настолько напился, что теперь ему уже мерещится? — Гук, ты в порядке? — Чимин с лёгкой тревогой заглядывает другу в лицо. — Ага… Да, всё норм, — бубнит, машинально прикусывая колечко на нижней губе. Утыкается взглядом в пустоту, сам не понимая, почему настроение внезапно рухнуло в ноль. Допивает остатки джина из стакана, кривится от едкого привкуса на языке. Дикое желание разогнать всех к чертям и просто завалиться спать накрывает с головой. Всё, что сейчас имеет значение, — это единственная мысль: когда появится ещё один удобный случай увидеть Минджи? — Юнги, ты что, диджей теперь? — за спиной раздаётся девичий звонкий голос. Чонгук и Чимин синхронно оборачиваются в сторону диджейского пульта. Та самая блондинка с каре, ехидно хихикая, сейчас беспардонно возилась в волосах Юнги пальцами, пытаясь приручить его и без того взъерошенную укладку. Сам же Мин, наклонившись к ней, лениво потянулся к девичьим губам, крепко прижимая за талию к своему телу. Поцелуй неторопливый, со стороны кажется таким нежным, даже трепетным.  Чимин, присвистнув, опёрся локтем о стол и ухмыльнулся, прищуром бесстыдно разглядывая разворачивающуюся перед ним картину. А вот Чонгук смотрел вовсе не на целующуюся парочку.  Его взгляд вцепился в девушку, что стояла чуть позади, скучающе прижавшись спиной к стене. Минджи, с пьяным огнём в глазах, рассеянно оглядывала толпу, чуть покачиваясь. Всё это веселье не трогало её — чужие смехи, вспышки огней, громкая музыка казались слишком далёкими. Она прекрасно понимала, что Ёнболь теперь не отойдёт от Юнги ни на шаг, пока тот стоит за диджейским пультом, а Ханни, скорее всего, уже затерялась где-то в толпе. Чонгука за час она так и не встретила. К счастью или сожалению.  Единственное, что хоть немного её радовало в этот вечер, — осознание, что она уже достаточно пьяна, чтобы устроить собственную незабываемую вечеринку. Тяжело вздохнув, Минджи причмокнула губами, скользя взглядом по диджейской установке. Яркие переливающиеся огни и хаотично мигающие кнопки завораживали, но ненадолго. Её внимание быстро перескакивало дальше, пока наконец не зацепилось за пару тёмных карих глаз, пристально устремлённых прямо на неё. Дыхание девушки сбилось, почва будто ушла из-под ног, а алкоголь на секунду отступил, вытесняясь гулким биением сердца. Но это ощущение — мимолётное. Опьянение вновь захлестнуло её с головой, затопило тёплой волной, проникло в каждую клеточку, толкая вперёд, к действию. Отпив из чёрного пластикового стакана, Минджи одаривает соседа пьяной, растянутой улыбкой. Она отталкивается от стены, плавно огибает обнимающихся Юнги и Ёнболь, неторопливо приближается к неподвижно стоящему брюнету, слегка пошатываясь на высоких каблуках. Оказавшись рядом, девушка прищуривается, уголки губ вытягиваются в какой-то неестественно блаженный оскал — ей явно нравится эта ситуация. Чонгук уже видел этот взгляд. Точно такой же был у неё в тот вечер, когда они сидели на его диване, а затуманенный разум, подчинённый косяку, позволял ей говорить и делать всё, что взбредёт в голову. Он возвышается над ней, не сводя глаз с лица. Красивые черты размыты цветными вспышками огней, но даже так Чон прекрасно видит каждую. Он не моргая смотрит в глаза. Боится, что девушка опять растворится, исчезнет, оставив его в этой пьяной толпе одного. Но Минджи здесь. Вполне реальная, ощутимая, сладко пахнущая. Стоит напротив, неспешно проводя кончиком пальца по его белоснежной футболке — от самого низа к горловине, едва касаясь кожи сквозь тонкую ткань. Чонгук напрягается, задерживает дыхание, пока она, чуть прикусив губу, очерчивает линию его ключицы, без стеснения касаясь шеи. Брюнет прищуривается, не собирается прерывать, позволяя ей творить что угодно. Во взгляде брюнетки сейчас куда больше уверенности, чем в тот день, неделю назад. Ему это нравится. До заходящегося от частого биения сердца в груди.  Ли приподнимается на носочках, тянется к самому уху, дыхание горячей волной касается его скулы. Мурашки бегут по широкой спине волной от такой близости.  — Ждал меня? — шепчет, едва касаясь губами его мочки уха. — Ждал, — без тени сомнения отвечает, свободной рукой обхватывая её талию. Минджи покачнулась, и Чон инстинктивно притянул её ближе к себе. Не только от дикого желания коснуться, но и удержать, потому что понимал: без его поддержки она просто рухнет. Напилась. — Выглядишь очень… — Не видно, Чонгук, — с лёгкой обидой выпячивает губу, ногтями нежно скользя по линии острой челюсти. — Всех так ждёшь? Каждую так ждал? Она пальцами щекочет крепкую шею, сцепляя их в замок на его затылке, и лишь на миг прикасается к губам. Оставляет на нижней терпкий привкус виски. Чон сильнее сжимает её тонкую талию одной рукой, чувствуя, как дыхание сбивается. В карих глазах мелькает непонимание от заданного ею вопроса, но взгляд ни в какую не хотел отлипать от пухлых губ Ли. Минджи дразнит — не целует по-настоящему, хотя, блять, как же ему хочется впиться страстным поцелуем. Чтобы искусать, зацеловать до опухшей нижней и обнимать до утра. — Тогда почему не поцелуешь меня? — шепчет Ли в его приоткрытые губы, с вызовом заглядывая в глаза. — Или… — Охренеть… Это она? — момент разрушен. Минджи разжала объятия и резко обернулась на голос, мгновенно переключая своё внимание на невысокого брюнета. Парень оживился, расправил плечи и с лёгким, почти театральным поклоном протянул руку. — Пак Чимин. — Ли Минджи, — хихикнула, но руку подала, за что тут же получила невесомое касание губ Чимина на тыльной стороне ладони. Чонгук громко цокнул языком, закатывая глаза из-за не вовремя встрявшего друга. Хотелось удушить его на месте. Сдерживая раздражение, он изо всех сил пытался не замечать, как блуждающий взгляд Пака изучает фигуру брюнетки с ног до головы. Чон щурится, надеется испепелить Чимина взглядом и, чуть крепче обхватив Ли за талию, осторожно подталкивает хрупкое тело в сторону двери.  Хотелось уйти от шума вечеринки, спрятаться от чужих взглядов в тишине заднего двора. Хотелось просто поговорить — без пронзительного гула музыки, без навязчивых свидетелей. Хотелось снова увидеть, как её щёки заливает румянец, услышать этот забавный, заразительный смех, который заставлял его губы растягиваться в улыбке. Хотелось снова целовать её. Медленно, нежно, или требовательно, страстно. Чувствовать, как она поддаётся, как её тело прижимается к нему, доверчиво, без остатка. Желательно, чтобы никто этого не видел. И не мешал. Желательно, чтобы она снова была сверху на нём. Просто желательно, чтобы с ним была только она. Минджи послушно следовала вперёд. Она не была настолько пьяна, чтобы не вспомнить всё это утром — контроль никогда её не подводил. Просто сейчас настроение было на высоте, а самоуверенность достигла пика. Брюнетка тихо смеялась, ощущая длинные пальцы на своей талии, и прижимающегося к ней со спины Чонгука. Шагала во двор, радуясь, что грохочущая музыка больше не давит на уши. — Я с вами, — позади раздался мягкий мужской голос. Чонгук снова закатил глаза и сдавленно замычал, выражая всё своё недовольство без слов. Друг ни в какую не хочет понимать намёков. — Тэхёна всё ещё нет, а мне что, одному там торчать? — Чимин возмущённо вздохнул, скрестив руки на груди. Чон многозначительно покосился на него, сузив глаза, но решил красноречиво промолчать. В ответ Пак лишь ухмыльнулся и, подмигнув, сделал глоток из бутылки. Хренов кайфоломщик. На улице тёплый ветер тут же взъерошил волосы, освежая лицо и позволяя, наконец, вдохнуть чистый воздух вместо прокуренной, тяжёлой атмосферы дома. Чонгук бегло оглядел двор — народу было хоть отбавляй. Хозяин дома не растерялся: не моргнув и глазом, он согнал с плетёного дивана воркующую парочку. Мебель стояла чуть в стороне, под раскидистыми ветвями старого дерева, создавая уютное, почти укромное место. Именно здесь Гук часто скрывался от суеты, уходя в свои мысли или погружаясь в творческий процесс, выплёскивая на холст новые идеи, прокравшиеся в его голову. Он усадил Минджи первым делом, а затем сам опустился рядом, украдкой наблюдая за Чимином. Тот, как ни в чём не бывало, устроился с другой стороны от девушки и беззаботно закинул ногу на ногу, блаженно выдыхая. — Тебе не нужно новый коктейль себе намутить? — Чонгук сквозь зубы прошипел, натянуто улыбаясь.  Весь его вид явно говорил: «Свали по доброму», но Чимин никак не ловил эти сигналы. Брюнет лишь непонимающе вытянул руку, демонстрируя полную бутылку мартини. — Нет, всё своё ношу с собой. — А я бы не отказалась от коктейля, — подала голос Минджи, молча наблюдавшая за театром двух актёров. Шмыгнув носом, аккуратно одёрнула подол платья. — Чонгук, дама желает коктейль. Будь так добр, принеси, — парень ухмыльнулся, легонько подгоняя друга движением руки. Парень уже в двухсотый раз за вечер пожалел, что затеял эту вечеринку. Закрыв глаза, он глубоко вдохнул, а затем медленно выдохнул, пытаясь подавить раздражение. Прямо сейчас ему до зубовного скрежета хотелось отмутузить Пака за несообразительность, но вместо этого он резко поднялся с дивана. Попятился к дому, не сводя с Чимина угрожающе прищуренного взгляда. — Тебе пиздец, — беззвучно произнёс одними губами. Чимин его понял. В примирительном жесте поднял руки, мол, «я ничего не замышляю» и скорчил самое невинное лицо на свете. Как только Чонгук скрылся в доме, Пак, будто сбрасывая невидимый груз, расправил плечи и с довольным видом потёр руки. Не спеша достал из кармана небольшой косяк, поднёс к носу, с наслаждением втягивая запах. Широко улыбнулся, сунув свёрток меж губами и чиркнул зажигалкой, глубоко затягиваясь терпким дымом. — Ради этого пошёл за нами? — голос девушки, слишком резкий и неожиданный, заставил Пака чуть не выронить сигарету. Он закашлялся, подавившись дымом, но снова затянулся. — Естественно. На это золото, — Чимин протянул косяк к лицу Минджи, выдыхая дым в сторону, но затем снова вернул самокрутку к губам. — Слетятся многие. А у меня слишком дорогой товар, чтобы делиться им с кем попало. К тому же, это последний из моих запасов. Деловито хмыкнул, пятерней прочесав волосы, но Минджи его оправдание не впечатлило. Не ему ей в уши заливать про «дорогой товар». Она прекрасно знает, что у всех присутствующих на этой вечеринке деньги вертятся с завидной скоростью. Девушка учтиво промолчала, покивав головой.  — Вау, Пак, неужели ты отошел от образа своей бывшей и переключился на брюнеток? — низкий голос заставил сидящих на диване поднять взгляд на нарушителя своеобразной идиллии. — Тэхён, ты, наконец-то, явился, — Чимин вскочил с места, слишком активно набрасываясь на Кима с объятиями. — Решил порадовать вас своим присутствием, — блондин хлопнул друга по спине, не отрывая взгляда смотрел на притихшую девушку. — Так это…? — Ли Минджи! Все трое одновременно оборачиваются на голос, наблюдая, как к ним стремительно приближается девушка. Рыжие волосы водопадом взметаются за её спиной, а ослепительная улыбка, даже с расстояния в несколько метров, цепляет взгляд. Не смотря на невысокий рост, у неё длинные ноги, уверенная походка и подтянутая фигура — неудивительно, что многие обернулись, разглядывая. Ханни же несётся к дивану на всех парах, плюхается рядом с подругой и, схватив Ли за щёки, поворачивает её лицо к себе. — Как же хорошо, что я тебя нашла! — сумбурно лепечет, заплетающимся языком проглатывая окончания. В следующий момент целует Минджи в лоб, горячо выдыхая. — Меня только что чуть не убили, — голос дрожит, а в тёмных глазах мелькает смесь ужаса и осуждения. — Ко мне какой-то motherfucker пристал! Я пыталась отвязаться, но этот fucking shit вообще ни в какую не отлипал. Еле сбежала… Она даже не обращает внимания на стоящих рядом парней, громко возмущается, всё ещё держит Минджи за щёки и рассказывает о том, как же скучала по ней и как бегала по дому, разыскивая брюнетку по всем углам. — Пак, у тебя косяк тлеет, — Тэхён засовывает руки в задние карманы джинсов и приподнимает брови, наблюдая, как брюнет искоса изучает лицо подошедшей девушки. — Чимин. — Ой, так ты здесь не одна, — Ханни нехотя отпускает лицо Ли, неспешно оглядывает Кима, а затем переводит взгляд на парня с пухлыми губами, неотрывно наблюдающего за ней. — Чего уставился? — Запрещаешь? — Чимин ухмыляется, затягиваясь косяком. Взгляд не отрывает, всё так же сканирует привлекательное лицо. — Таким, как ты, — да, — рыжая приподнимает бровь, скривив губы в отвращении. — Каким это? — с искренним интересом закусывает нижнюю губу, склоняя голову набок.  — Эго настолько завышенное, что готов самого себя в зеркале выебать. Я это по глазам вижу. — Ещё что скажешь? — брюнет снисходительно улыбается, явно забавляется этим диалогом.  — Ещё скажу, что ты идиот безмозглый, таких как вы… — Пойдём выйдем, — Чимин встаёт с лавки, протягивая ладонь девушке.  — Мы уже на улице, идиот, — скрещивает руки на груди, глядя из-под лба. Косится на раскрытую ладонь, тут же уводя взгляд в сторону.  — Милая, хватит, ты чего? — Минджи хмурится, заглядывая подруге в глаза. — Один piss of shit довёл, — рыжая раздражённо выдыхает, откидываясь на спинку дивана. — Я на эмоциях, — шепотом добавляет.  — Давай отобьём ему яйца? Или просто уйдём домой? — Ли напрягается, осознание произошедшего стукнуло в голову лишь сейчас. — Он же ничего тебе не сделал? Как он выглядел? — Высокий, ещё тату на морде, точно преступник какой-то, — она пытается вспомнить, хоть ей абсолютно этого не хочется. — Волосы белые. Да не важно! Пошёл он к чёрту, не хочу я о нём говорить. Минджи пытается донести важность вспомнить его внешность, громко просит Ханни описать больше деталей и уговаривает подругу сходить завтра в полицию, длинным монологом отчитывая рыжую, как ребёнка. Взгляд Кима, который всё это время скользил по телу брюнетки в поисках хоть одной татуировки, внезапно остановился на её лице. Он пристально всматривался в профиль, чуть нахмурившись. Глядел в глаза, нос, волосы. Ничего такого, чтобы он мог вспомнить. Но этот голос… До чертиков знакомый голос. — Слушай, Минджи, мы с тобой раньше не встречались? — Тэхён, приняв заботливо предложенную Чимином бутылку, поднёс её к губам, отхлебнув мартини. — Вряд ли, — она окинула блондина быстрым взглядом, пробежавшись по фигуре с головы до пят. — Я бы запомнила. У меня отличная память на лица, так что… — Ошибся, бывает, — он усмехнулся, быстро и самостоятельно отвечая на свой вопрос. — Просто голос знаком. Напомнил одну мою знакомую. — Бывает, — брюнетке сейчас не до странных разговоров, она беспокоится лишь о состоянии подруги. — Идём, поищем этого придурка. Им икает, морщится в ответ и хватает Минджи за руку, настойчиво дёргая на себя. Медленно кивает в направлении её дома — без слов просит уйти. Глаза у неё немного затуманены, а на лице читается смесь усталости, страха и раздражения. Брюнетка без лишних вопросов понимает намёк. Коротко вздыхает, бросает сочувственный взгляд на подругу и, поднявшись на ноги, нехотя оборачивается к их новым знакомым. — Не знаю… было приятно познакомиться? — с сомнением тянет, слегка приподнимая бровь. — Пока, — лениво машет рукой на прощание. Обхватывает Ханни пальцами за талию, уводя в сторону своего дома. — Увидимся, — со стороны Кима звучит слишком уверенно. Будто беспрекословно знает, что они ещё не раз пересекутся.  Чимин же даже не смотрит в их сторону. Он расслабленно развалился на диване, закинув руки за голову, и задумчиво разглядывает ночное небо. На лице играет какая-то слишком блаженная улыбка — его больше не беспокоят ни время, ни место, ни окружающие. Он только что узнал нечто важное, но решил оставить это, пока что, лишь при себе. — Тэ? Давно пришёл? — Чонгук появляется за их спинами слишком внезапно. Голос отрывистый, а взгляд, тяжелый и хмурый, сразу цепляется за диван, на котором лениво раскинулся Чимин. — Только что, — Ким пожимает плечами небрежно, делая очередной глоток из бутылки. — Где Минджи? — голос гремит низко, с нотками раздражения. Он мгновенно меняется в лице, прищуривается и, не теряя времени, резко оборачивается, осматривая двор. — Ушла домой с рыжей нимфой, — Чимин улыбается широко, мечтательно вздыхая.  Ким, услышав это, округляет глаза, глядя на того как на идиота, а вот Чонгука слова друга вовсе не забавляют. Наоборот — внутри всё горит от злости. Жаркая, давящая досада вцепляется в тело, скручивая нервы узлом. Он так хотел провести время с Ли, а теперь ему хочется просто удавиться.  — Да чтоб вас всех, блять, — сквозь зубы рявкает, с силой швыряет стаканчик с коктейлем на газон. Пластик глухо ударяется о траву, капли пролитого алкоголя темнеют на земле, впитываясь в зелень. Чон резко разворачивается и, не обращая внимания на оставшихся во дворе друзей, влетает в дом. Понимает, что с него достаточно. Вечер и без того превратился в чёрт знает что, а теперь и вовсе пришло время разогнать эту толпу к чертям собачьим. — Вы же только что собачились на пустом месте, а теперь она «нимфа»? У тебя что, приход? — блондин нависает над растянувшимся на лавке Паком, склонившись ближе, будто пытаясь заглянуть тому в душу. — Возможно, приход. А возможно, просто хочу эту нимфу себе, — лениво открывает глаза, затягиваясь остатком косяка.  — Пиздец, — Тэхён нервно смеётся, проводя языком по пересохшим губам. — Только пришёл, а уже в прострации от всего этого цирка. Он физически ощущает, как в голове медленно складывается картина по кусочкам. Понял, где Чонгук мог видеть ту татуировку. Тэхён вспоминает, когда и при каких обстоятельствах это произошло, и внутри сразу загорается непреодолимое любопытство. Теперь ему просто необходимо узнать, к чему всё это приведёт. Взгляд его скользит по Чимину, погружённому в своё личное блаженство. На лице брюнета отражается безмятежное спокойствие, будто весь этот хаос его вовсе не касается. Или же касается, но он уже слишком глубоко утонул в нирване, чтобы обращать внимание на что-либо. — Любопытная ситуация, конечно, — блондин опускается на газон перед диваном, лениво упирается локтем в колено, подпирая подбородок кулаком. — А тебе батя голову не открутит за такое состояние? — Я в Париже, — пробормотал тот, растягивая пухлые губы в беззаботной улыбке. Тэхён приподнимает брови. Он понятия не имеет, что брюнет сейчас несёт, но, махнув рукой на бессвязное бормотание, решает не задавать лишних вопросов. — Слушай, — Ким достаёт из кармана кожаной куртки помятую пачку сигарет, вытаскивает одну и зажимает её между губ, одновременно роясь в другом кармане в поисках зажигалки. — Если бы ты знал секрет одного человека, который может помочь разобраться в ситуации другому человеку… — он прищуривается, стараясь подобрать правильные слова. — В общем, ты бы выдал чужой секрет, чтобы помочь другу? Зажигалка с тихим щелчком вспыхивает в его руке. Оранжевый огонёк скользит по кончику сигареты, заполняя воздух терпким ароматом. Сделав глубокую затяжку, Тэхён медленно выдыхает, позволяя густому дыму окутать лицо перед тем, как лениво рассеяться в воздухе. Пак беззаботно пожимает плечами, закидывая руки за голову. — Я верю, что наше сознание диктует нам верные решения. Люди привыкли называть их интуицией, предчувствием, но нередко отмахиваются от них, считая, что здравый смысл подскажет верный путь. Но истина, как правило, таится в первой мысли, пришедшей на ум, — задумчиво изрекая свою мысль, Пак прикрыл глаза, прислушиваясь к тишине дома. Чон, всё же, разгоняет всех по домам. — Ты уже знаешь ответ. Доверься себе.  — Почему ты такой умный, только когда накуришься? — с нескрываемым интересом спрашивает, затягиваясь сигаретой.  — Потому что когда я трезвый, меня никто не слушает.  — Глубоко, — Ким согласно кивает, но тут же тычет пальцем в друга. — Но ты поменьше ерунды пизди, так то. Тогда и слушать будут. — По факту, — Чимин глубоко вздохнул, выуживая из кармана джинс второй косяк и подрываясь на ноги. — Как там выглядел тот оболдуй, который к нимфе клеился? Мне нужно обсудить с ним парочку вопросов.  Без мордобоя никуда. Но здесь благое дело. К нимфам лезть, без их желания, не стоит.