Моё-наше счастье

Часть 5. Удар ниже пояса. - Ты когда убежал, здесь такой пиздец был! – Лёша громко шептал, захлёбываясь от эмоций. – Отцу стало плохо с сердцем, скорую вызвали! Приехал врач, укол сделал, сказал в больницу лучше лечь, предынфарктное состояние и всё такое! Он отказался, написал расписку, что под его ответственность! Полежал пять минут, потом как вскочит, Шурику звонил, потом Поручику, потом как закричит «К Князеву своему побежал», сорвался и уехал, мама его остановить хотела, кричала, плакала. - Чёрт, плакала? - Да! - Это плохо. Лёшка, тяжело вздохнув, спросил: - Миш, а больно было ремнём, сейчас тоже болит? - Сначала больно, потом нет, вот сейчас …- Миша размял спину - …сейчас немного побаливает, сука! - Я так испугался, я думал, он реально тебя убьёт! Мишка горько усмехнулся. - Не убил же. Лёша снова шумно выдохнул, покачал головой, сел за стол включил настольную лампу и принялся за чтение. Старший брат взял гитару, начал что-то наигрывать. Не пошло. Отложил гитару, лёг на кровать. Вспомнил Андревы поцелуи, поглаживания по спине, тело погрузилось в приятно-щемящую истому. Потом в сердце кольнуло, вспомнилось слово – «любимый», из груди вырвался болезненный стон. - Мишк, чё, болит? – обеспокоился младший брат. - Не, нормально… Любимый? Зачем такое сказал? Андрей его любит? Андрюха...На нём Андрюхина рубашка. Миша обхватил себя руками, лёжа на боку, не заметил, как погрузился в сон. *** - Мишутка, вставай, утро уже, идём завтракать, я блинчиков напекла. Папа на службу уже уехал. Ты мне спину свою покажи. Рубашку надо Андрею вернуть, ну ка подними, я посмотрю. Татьяна Ивановна не дожидаясь, сама задрала рубашку на спине у сына, когда тот сел на кровати. - Ох, Мишка, Мишка. Ну как так... Татьяна Ивановна всхлипнула и слёзы градом покатились из её глаз. - Ну...мам...Мусенька, ну не надо, заживёт... Миша прижал мать к себе, крепко обнял. - Ну, будет... - Миш, ну как же быть? Как не сердить отца? - Да, пошёл он... Мишка вскочил на ноги, стал ходить взад-вперёд по комнате, размахивая руками. - Чё он постоянно до меня докапывается? Заколебал уже? Он думает ремнем избил, я теперь как шёлковый буду, не на того напал... - Миш!!! Ну, пожалуйста, прошу тебя, ну не серди ты его больше! У него сердце слабое... - Сердце слабое? А ремнём махать у него сердце не слабое? Надо мне на бокс снова начать ходить, а то забросил... - Миш! - Ну, всё, Мусь, только не плачь, пожалуйста! Итак тошно...А блины с чем, с вареньем? - Хочешь с мёдом, хочешь с вареньем. - Я, потом к Шуре пойду, порепаем чуть-чуть. - Хорошо, только до шести возвращаться, отец сказал не пускать тебя никуда...домашний арест. - Чё, он охренел совсем? - Миш! *** - Алло! Андрюх, привет! - Привет. - Я у Шурика, приедешь? - Уже выезжаю! - Давай, ждём. Мы пока " Кладбище" порепетируем, приедешь на басу попробуешь подыграть. А я ещё Пору сейчас позвоню. Когда Андрей приехал, репетиция была в самом разгаре, репетировали до пяти вечера. - Черт, мне через час домой уже...пацаны, давайте в "Заколдованную страну" поиграем, только напомните мне когда шесть будет. У меня домашний арест. - Ты, прям, паинька! - Хохотнул Поручик. - Слышь, пошёл ты! - Да, ладно не кипишуй! - Давай, Андрюх, ты ведущий! - Не, не, не! Я в прошлый раз был, теперь пусть Шура будет! Шура пожал плечами: - Ну, давайте. *** Когда младший брат открыл дверь, Мишка сразу понял по выражению его лица, что отец уже дома. Блин, раньше пришёл! Ну, сейчас опять головомойку устроит! Надо как-то в свою комнату прошмыгнуть, может он забыл… - Миша! Блять!!! - Да! - Зайди на кухню, разговор есть. Блять, блять, блять… Миша вошёл в кухню, отец сидел за пустым столом, сложив руки в замок. Он что целенаправленно сидит и ждёт его? - Садись. Лёшка, мать позови. Татьяна Ивановна так же заняла место за кухонным столом. - Миша, меня вызвали в долгосрочную командировку в Мурманск. Зашибись, наконец, свобода! Будем целыми днями с пацанами репать! - Я могу там задержаться на полгода, возможно и дольше, как следствие пойдёт. Охрененно, Мишка не мог поверить своему счастью! Целых полгода без назиданий, без тотального контроля. - И чтобы ты окончательно не отбился от рук во время моего отсутствия… Ага, да…альбом сможем записать…так, песен уже достаточно накопилось… - Я принял решение забрать тебя с собой! Только на что записывать, нужно хороший магнитофон…что?!!! ЧТОООО?!!! - Мне дают на это время комнату в общежитии, я уже сегодня договорился, чтобы там поставили две кровати. - Папа! – Выдавил из себя Горшенёв младший, губы его затряслись. – Пап, но у нас же группа, как же, на такое время, я не могу… - Можешь, пора завязывать со своей группой, ни к чему путному это занятие не приведёт. - Папа, нет…пожалуйста! – Его вдруг осенило. – А как же училище? Мне же в сентябре на учёбу. - Ничего, я договорился, дадут академотпуск, но за это ты должен будешь заниматься самостоятельно, потом сдашь сессию задним числом, если не вернёмся до Нового года. Гитару пока здесь оставишь, чтобы ни что не отвлекало тебя от занятий. До Нового… Мишке показалось, что обои, кафель, шкафчики, мойка, холодильник и всё, что было на кухне начало плавиться и стекать на пол черными лужами. Ему не хватило воздуха в глазах начало темнеть. Нет, не может такого быть, он не допустит! Вдруг всё вокруг вернулось на исходную и стало слишком чётким и резким. Миша вскочил на ноги, но сильная рука усадила его обратно. - Я никуда не поеду! - Поедешь! - Нет! - Мишутка! – Вмешалась Татьяна Ивановна. – Так будет лучше для тебя, я ведь одна с двумя мальчишками не справлюсь. - Да что с нами справляться? Мам, что ты говоришь? Ты себя вообще слышишь? Как я буду жить это время, без музыки, без пацанов, без Лёшки, без Андрея? - Опять этот Андрей?! Вот уж от кого надо бежать, так это от него, он плохо на тебя влияет. Видел я что за кекс там... - Нет, Андрюша не плохой мальчик, он любит Мишеньку всей душой, я это вижу. Они как братья… Мишка ошалело посмотрел на мать. - Так, Тань, не встревай! Брат у него только один, единокровный! А этот оболтус его с пути сбивает. Только кажется таким, я его насквозь вижу. Миш, давай иди нужно вещи собрать, ложись спать пораньше, завтра у нас поезд в пять утра. - Ну уж нееет!!! Миша вскочил со стула, ринулся в прихожую. - Юра, он сейчас убежит!!! – в ужасе вскричала Татьяна Ивановна, схватившись руками за голову. Юрий Михайлович одним прыжком, не смотря на довольно внушительные габариты, оказался в прихожей, оттолкнул сына, тот как пушинка отлетел в сторону. Не успел Мишка опомниться, как Горшенёв старшей перегородил собой выход. - Таня, принеси ключ!!! Мама послушно принесла ключ и заперла дверь изнутри. - Слушай, ты, сынок! – произнёс отец сквозь зубы,- Я всю ночь не буду спать и сидеть возле твоей кровати и стеречь тебя, чтобы ты не сбежал. Лёша!!! Собери его вещи в сумку! Что ты стоишь как пень? Сейчас же!!! Лёша проворно отправился в комнату собирать вещи брата в большую спортивную сумку. *** Сидеть возле кровати Горшенёв старший, конечно не стал, за то со словами «если в туалет приспичит, постучите», запер Мишку, а за одно и Лёшку, в комнате до 4-х утра. Наутро Миша, предварительно зацелованный заплаканной мамой, с пустым и отсутствующим взглядом плёлся под конвоем в лице отца и насупленного Лёшки с большой спортивной сумкой в одной руке и с увесистым чемоданом в другой. Поезд «Мурманск-Ленинград» уже стоял на перроне и хмуро ждал своих пассажиров. Юрий Михайлович держал ещё один чемодан в левой руке, а правой рукой мёртвой хваткой вцепился в Мишкино плечо. Народу на перроне было не очень много, но среди людей выделялись фигуры двух молодых людей. - А эти откуда узнали? – строго спросил отец. - Пап, это я позвонил им, друзья всё-таки, пусть попрощаются, надолго же уезжает. - Виновато признался Алексей Горшенёв. - Хорошо, только в моём присутствии, мало ли что в голову взбредёт! Миша устало посмотрел вперёд, глаза его на мгновение прояснились, и лицо подёрнуло неким подобием слабой улыбки. Шурик и Сашка Поручик стояли перед ним и широко улыбались. - Гаврила, ты чё такой смурый? Не расстраивайся, мы будем ждать тебя, будем репетировать! – Шурка первый горячо и крепко обнял друга. Пор вторил ему: - Да, мы пока с Андрюхой будем репетировать, отрабатывать. А когда вернёшься, запишем альбом, как ты и хотел. Ты ж не на всю жизнь уезжаешь! – Сашка договорил и так же крепко обнял Мишку, похлопали друг друга по спине. - А Андрей, где? – В недоумении спросил Миха. - Да мы думали, Алёша ему вчера вечером звонил, а оказалось, не звонил. Я ему только полчаса назад позвонил, он, наверное, уже не успеет. – Посетовал Шурик. - Че ж ты, Лёшка…- Миша грустно взглянул на брата. - Да я не успел. – Прошептал Лёха, покосившись на отца. - Так всё, попрощались? Хватит, скоро тронемся! Пошли Миш, держи. Отец вручил сумку старшему сыну и запихнул его в поезд, сам забрав у Лёшки второй чемодан, исчез в двери поезда. *** Миша сидел возле окна и с невесёлой улыбкой наблюдал, как Пор и Шурик дурачатся на перроне. Строят рожи, зачем-то начинают бороться друг с другом. Вдруг вдалеке показалась стремительно приближавшаяся худая фигура с всклокоченными волосами. - Андрюха!!! – Мишка вскочил, как ужаленный и понёсся к выходу, отец ринулся за ним, поезд к тому времени уже начал трогаться. В дверях на ступеньке стояла проводница. Поезд начал набирать ход. - Куда ты, нельзя!!!- Закричала проводница, когда Миха подскочил к дверям вагона. Андрей подбежал и схватил Мишку за руку. - Молодые люди, прекратите баловаться!!! - Миха, Миха!!! – Кричал Андрей – Я не могу без тебя, Миша! Слёзы лились из голубых глаз. - Да что же это, я оштрафую вас! – Сокрушалась проводница. Но друзья крепко держались за руки. Андрей, что есть сил, бежал рядом с поездом. Наконец отец дернул сына за плечи и Мишкина рука выскользнула из руки Андрея. Он отскочил на полметра и в изнеможении упал на колени. Юрий Михайлович затащил сына в купе и пихнул на сидение. Мишка нервно схватился за лицо, его грудь разрывали судорожные рыдания. Отец сел напротив и громко срываясь на крик выплеснул: - Да не реви ты, как дитё малое!!! Мишка не унимался, положив локоть на столик перед собой упёрся лбом в своё предплечье, и содрогаясь всем телом издавал всхлипывающие нечленораздельные звуки. - Всё не плачь. Успели же попрощаться. Дети, едрить твою. – Произнёс он куда более спокойным и мягким тоном, потрепав сына по волосам.