Хвостатый соулмейт

Утро того же дня. — Какого чёрта кровать такая жёсткая? — сам у себя спросил омега, тихо ворча. Он перевернулся на другой бок и начал искать на тумбочке телефон. Когда телефон был найден, то даже толком не открыв глаза, парень открыл его и начал вводить пароль, но он не подошёл. — Что за чертовщина? — парень открыл глаза и сел на кровать, продолжая пытаться разблокировать телефон. Потом он почесал свой затылок и переместился на виски. Он резко остановился, ведь виски были выбриты. Парень поднял взгляд и понял, что находится в маленькой комнате, в которой к тому же был бардак. — Только не говорите, что спустя пол года моему соулмейту исполнилось шестнадцать? Это бред. Парень помотал головой и встал с кровати, бросая телефон на гору вещей. Он начал искать зеркало, но в комнате его не было, поэтому пришлось выйти в коридор. Когда омега открыл дверь, то он оказался в коридоре. Дверь в туалет была почти напротив двери в его комнату, но там было занято. Парень аккуратно постучался и оттуда раздался женский голос. — Кто там? Парень пару секунд подумал. Если он тут «живёт», то жильцы этого места его знают и можно не называть своего имени. — Это я, — коротко ответил парень. — Не похоже на тебя Кен, — сказала девушка и открыла дверь. — Ты обычно тарабанишь. Приболел что-ли? Парень посмотрел девушке в глаза, а потом немного опустил взгляд. Девушка была в какой-то лёгкой одежде, которая почти ничего не закрывала, поэтому парень отвернулся. — Да так, голова побаливает, — признался парень. Это была правда, ведь в этом теле у него почему-то начала болеть голова. — Понятно, — девушка кивнула и вышла из туалета с косметичкой. — Можешь заходить. — Спасибо. Парень зашёл и сразу закрыл туалет на замок. В туалете сразу была душевая кабина. — Чем-то похоже на туалет в моей квартире в Токио, — пробубнил про себя парень. Потом он повернулся к зеркалу и начал разглядывать лицо своего соулмейта. На зеркале он нашёл резинку для волос, которой собрал волосы в хвост и после чего он увидел татуировку дракона. — Обалдеть, — сказал парень, проводя по татуировке. — Если бы не Кеичи, я бы мог набить что-то схожее. Через какое-то время кто-то начал нервно стучать в дверь. Парень открыл её и там стояла другая девушка, тоже в очень открытом и лёгком наряде. — Ты долго? Мне срочно, — сказала девушка. — Нет, я закончил. Парень вернулся в «свою» комнату и закрыл дверь. — Так Кэзуки, это не сон, — сказал сам себе омега, садясь на кровать. — Если бы это был сон, то я бы хотел остаться тут навсегда. Кэзуки лёг на кровать и смотрел в потолок. Когда головная боль прошла, он понял, что слух больше ничего не режет. Он будто стал обычным человеком. Обоняние ухудшилось, как и зрение. — Значит человек, — Кэзуки поднял руку. — Кен. Где-то я слышал это имя, только не помню где. — Тебе без сдачи нужно? — уточнил мужчина. — Да, я не могу её дать. — Кен, у тебя есть двадцать йен? — спросил мужчина у парня. — Должно быть, — ответил Рюгуджи, начиная искать в карманах мелочь. — Точно, тот блондин с борделя. Он знает хозяина или работает тут? — сам у себя спросил Кэзуки и сел. — Или нет? Вдруг омега услышал за стенкой стоны и скрип. Он сильно вздрогнул и даже немного покраснел. — Значит он живёт в борделе. Супер, — с сарказмом сказал Кэзуки, стараясь унять своё сердцебиение. — Значит надо по быстрому свалить отсюда, а то я тут с ума сойду. Кэзуки встал и подошёл к куче одежды, начиная её перебирать и принюхиваться к ней. Вся эта куча ужасно воняла. — Он настолько ленив или просто не умеет стирать вещи? — Кэзуки выгнул бровь. Он подошёл к небольшому шкафу и нашёл там чистую футболку и шорты. На улице было тепло, поэтому ничего страшного. — А эту кучу я закину в стирку, — сказал Кэзуки, указывая на кучу грязной одежды. Он переоделся в футболку и шорты. Хотя ему пришлось лишь снять майку, потому что его соулмейт спал в майке и боксерах. Убрав с кучи вещей телефон, омега положил его на тумбочку, а потом взял всю эту гору вещей и вынес из комнаты. — Большую стирку решил устроить? — спросила девушка, которая отличалась от двух предыдущих. — Да. А то много грязных вещей скопилось, — Кэзуки кивнул. — Тебе повезло, что мне тоже надо постирать кое-что. Девушка прошла мимо и пошла в сторону небольшой прачечной. Если бы не она, то Кэзуки пришлось бы полагаться на интуицию, чтобы найти эту комнату. Кэзуки закинул тёмную одежду в одну стиральную машину, а остальное в другую, хотя остальное в основном было белым. — Ты куда-то собрался? — спросила девушка, закидывая к тёмным вещам что-то своё. — Да, прогуляюсь, — немного отстранёно ответил Кэзуки. — Ты странный сегодня. Какой-то слишком уж молчаливый и холодный. — Правда? — парень посмотрел на девушку и поднял бровь. — Мне жаль. — Теперь ещё и извиняешься. У тебя явно жар. — Прогулка поможет прийти в себя, — последнее что сказал омега, перед тем как выйти из прачечной и пойти в сторону выхода из борделя. Кэзуки вышел из борделя и пошёл прогуливаться по району. Этот район он знал плохо, поэтому ему выпал шанс изучить его. На обед парень купил онигири, ведь на большее денег в его кармане не хватило. Он сидел в каком-то парке и ел, наблюдая за людьми. — Не считая того, что через два дня моя коронация, я могу отдохнуть, — прошептал себе под нос Кэзуки, после чего выкинул мусор в мусорку. — Опа, приветик, — сказал блондин, садясь рядом. — Решил разнообразить причёску? Обычно ты косичку делаешь. — Да просто как-то лень было делать что-то нормальное, — спокойно ответил Кэзуки, холодно посмотрев на блондина. Этого парня он тоже видел в тот день в борделе. Он сидел рядом с Кейске и Чифую. — Разнообразие тоже всегда хорошо, — блондин улыбнулся. — Но почему ты не отвечал на мои звонки? — Телефон разрядился и я не брал его с собой, — спокойно сказал Кэзуки, вставая со скамейки. Этот блондин прилип к Кэзуки как банный лист. Он до вечера ходил с ним, а потом сам куда-то его отвёл, где они сидели и ели. Когда омега вечером вернулся в бордель, он пошёл в «свою» комнату и лёг на кровать. — Надеюсь, ты не испугаешься меня, Кен Рюгуджи, — прошептал Кэзуки и лёг поудобнее, засыпая. По фамилии его позвал кто-то из школы, потому он её запомнил. Этот день был для него как выходной, перед коронацией, где он не будет знать ни отдыха, ни сна.