Хирург

– Доктор Хан? – спросил. – Да. – Я детектив Ли Минхо. Это детектив Хван Хенджин. Мы из отдела расследования убийств. — Он показал свое удостоверение, которое могло бы быть дешевой пластиковой подделкой. Он даже не взглянул на него. Он не сводил взгляда с Ли. – Мы можем поговорить с вами наедине? – спросил он. Он оглянулся на медсестер, которые вместе с пациентом ждали его в лифте. — Поезжайте, - сказал Хан. – Доктор Литтман назначит лечение. Только после того, как сомкнулась дверь лифта, Хан обратилась к детективу Ли: — Это касается несчастного случая на дороге, которая произошла с моим пациентом? Я думаю, что он выживет. - Нет, мы здесь не из-за вашего пациента. — Но ведь вы говорили, что вы из отдела расследования убийств? – Да. — его беспокоил этот его тихий голос. Будто мягкая оговорка, что следует подготовиться к худшему. — Это… о Боже, надеюсь, это не касается кого-нибудь из моих знакомых. – Мы здесь из-за Ли Рена. И то, что произошло с вами в Саване. На мгновение ему перехватило дыхание. Ноги внезапно подкосились, и он прислонился к стене, словно вот-вот может упасть. - Доктор Хан? - сказал второй детектив с тревогой в голосе. – С вами все хорошо? – Думаю… думаю, нам лучше поговорить в моем кабинете, – прошептал он, резко вернулся и вышел из отделения скорой помощи. Он не оглянулся, чтобы проверить, идут ли за ним детективы. Он просто шел, убегал к безопасным стенам собственного кабинета, который располагался в прилегающем к больнице здании. Он пробирался по лабиринту медицинского комплекса «Пилгрим Медикал Сентер» и слышал позади их шаги. «То, что произошло с вами в Саване». Джисон не хотел говорить на эту тему. Он надеялся, что ему больше ни с кем не придется говорить о Саванне, никогда. Но его посетили детективы, и он никак не мог избежать их вопросов. Наконец они добрались до двери кабинета, на которой висела табличка: Питер Фалько, доктор медицинских наук Хан Джисон, доктор медицинских наук Общая и сосудистая хирургия Он вошел в приемную, и секретарша поздравила его привычной улыбкой, застывшей на губах, как только она увидела мертвенно-бледное лицо Хана и двух незнакомцев, вошедших за ним. - Доктор Хан? Что-нибудь произошло? – Мы будем в кабинете, Лия. Пожалуйста, ни с кем меня не соединяй. — Ваш первый пациент записан десятым. Мистер Цанг, плановое обследование после удаления селезенки. – Отмени. — Но он уезжает из Ньюбери. Он уже в дороге. – Хорошо, тогда пусть подождет. Но, пожалуйста, ни с кем меня не соединяй. Не обращая внимания на ошеломление в глазах Лии, Джисон пошел прямиком в свой кабинет, а за ним - Минхо и Хенджин. Он сразу протянул руку, чтобы взять свой чистый лекарственный халат. Но на дверном крючке, где он всегда его оставлял, халата не было. Эта мелочь и тревога, охватившая его раньше, чуть не вывели Джиссона из равновесия. Он огляделся по кабинету, ища халат, словно от него зависела его жизнь. Хан заметил, что он висел у края картотечного шкафа, и почувствовал непонятное облегчение, когда сорвав его оттуда и сел за свой стол. Там Джисон чувствовал себя защищенной, отгороженной от мира блестящей деревянной поверхностью. Он был в безопасности, он держал себя в руках. Все в кабинете было безупречно упорядочено. Впрочем, такой же упорядоченной была и его жизнь. Он не терпел беспорядка, и его папки лежали на столе двумя аккуратными стопками. Книги выстроились на полках в алфавитном порядке по авторам. Тихонько гудел его компьютер, монитором проплывали их геометрические фигуры. Джисон одел халат, чтобы скрыть кровавые пятна на своей футболке. Дополнительный пласт лекарственной униформы был для него еще одним щитом, еще одним барьером, который защищал от сложных и опасных жизненных перипетий. Он сидел за столом и наблюдал за Ли и Хваном, оглядывающимся кабинетом, бесспорно оценивая его владельца. Может, это была какая-то машинальная реакция полисменов — такое вот быстрое визуальное обследование, оценка личности собеседника? От этого Хан чувствовал себя незащищенно и уязвимо. – Я понимаю, что это для вас болезненная тема, – сказал Минхо, опускаясь на стул. — Вы даже представить себе не можете, сколь болезненна. Прошло уже два года. Почему вы спрашиваете об этом именно сейчас? — Это связано с двумя нераскрытыми убийствами здесь в Бостоне. Хан нахмурил брови. – Но на меня напали в Саванне. – Да, нам это известно. Есть такая национальная база данных уголовных преступлений, которая называется ПВНЗ. Когда мы воспользовались ею, чтобы найти преступления, подобные бостонским убийствам, нам случилось имя Ли Рена. Какое-то мгновение Джисон молчал, обдумывал только что услышанное. Собирал все свое мужество, чтобы задать следующий логический вопрос. Ему удалось овладеть собой, и он спокойно продолжил: — О каком сходстве идет речь? — Способ, в который обездвижили и контролировали жертву. Тип орудия убийства. И… — Ли остановился, пытаясь подобрать нужные слова, чтобы следующая фраза звучала как можно более деликатно. – И способ повреждения, – тихонько добавил он. Джисон ухватился руками за край стола, изо всех сил пытаясь сдержать внезапный приступ тошноты. Его взгляд зацепился за стопки папок, аккуратно сложенных перед ним. На рукаве своего халата он разглядел синюю чернильную черту. «Как бы ты ни старался упорядочивать свою жизнь, как бы ни старался защитить себя от ошибок, всегда найдется какое-то пятно, какой-то дефект, невидимый для невооруженного глаза. Он ждет своего часа, чтобы вскочить тебя врасплох». – Расскажите о них, – отозвалась Хан. - О тех женщинах. — Мы не имеем права разглашать много информации. – Что вы можете рассказать? — Только то, что было опубликовано в воскресном номере «Глоуб». Несколько секунд он обдумывал его слова. Тогда насторожился и недоверчиво переспросил: – Эти бостонские убийства – они произошли недавно? — Последнее — в прошлую пятницу. – Тогда это никак не связано с Ли Реном! Никак не связано со мной! — Но есть очень похожие детали. – Тогда это чистая случайность. Да, случайность. Я думал, что вы имеете в виду старые преступления. То, что он сделал несколько лет назад. А не на прошлой неделе. – Он резко отодвинулся от стола. – Не понимаю, чем я могу вам помочь. — Доктор Хан, этот убийца знает такие детали, которые никогда не разглашали. Он знает подробности преступлений Ли Рена, которые известны только детективам из Саванны. — Может, вам стоит обратиться к ним. К тем людям, которые знают. – Вы один из них, доктор Хан. — Если вы забыли, хотелось бы напомнить, что я был жертвой. — Вы кому рассказывали подробности нападения? – Только полиции Саванны. — Вы не рассказывали подробности своим друзьям? – Нет. - Семьи? – Нет. — Должен быть кто-нибудь, кому вы доверили эту тайну. – Я не говорю на эту тему. Я никогда не говорю на эту тему. Ли не сводил с его подозрительной точки зрения. – Никогда? Он отвернулся. - Никогда, - прошептал Джисон. Между ними повисло продолжительное молчание. Тогда Хван ласково спросил: — Вы когда-нибудь слышали имя Елена Ортиза? – Нет. - Диана Стерлинг? – Нет. Это те женщины… – Да. Это жертвы. Он тяжело сглотнул – Мне неизвестны их имена. – Вы не слышали об этих убийствах? - Я стараюсь не читать трагические новости. Это слишком для меня. – он устало вздохнул. — Понимаете, я каждый день вижу в операционной столько ужасного. Вечером, когда возвращаюсь домой, я хочу покоя. Я хочу чувствовать себя в безопасности. А то, что происходит в мире, — все зверства... Я не хочу о них читать. Ли дошел рукой до кармана, вынул две фотографии и положил на стол перед ней. — Вы узнаете кого-то из этих женщин? Хан изучал их лица. Та, что слева, имела темные глаза, на ее губах застыла улыбка, а ветер шевелил ее волосы. Другая женщина была деликатной блондинкой с мечтательным и дальним взглядом. - Темноволосая женщина - Елена Ортиз, - объяснил Минхо-Блондинка - Диана Стерлинг. Диану убили в этом месяце. Вам не знакомы их лица? Он покачал головой. — Диана Стерлинг жила в районе Бек-Бэй, всего в миле от вашего дома. Квартира Елены Ортиз располагается в двух кварталах от больницы. Вполне возможно, что вы их где-нибудь видели. Вы точно уверены, что не узнаете ни одну из них? – Я никогда раньше их не видел. – Джисон протянул фотографии Хвану и заметил, что у него дрожит рука. Хенджин, несомненно, тоже заметил это, когда брал фотографии, когда коснулся его пальцев. Наверное, он заметил многое, на то он и полицейский. Он погрузился в свои переживания и почти не обращал на него внимания. Он говорил тихим и спокойным голосом, и рядом с ним Хан не ощущал никакой угрозы. И только сейчас он понял, что он внимательно его рассматривал, пытаясь увидеть хотя бы частицу настоящего Хан Джиссона. Не успешного хирурга, не холодного черноволосого красавчика, а обычного милого мужчину, скрывавшегося внутри него. Теперь заговорил детектив Ли, и в отличие от Хвана он не слишком старался смягчать свои вопросы. Он стремился получить ответы и не собирался тратить попусту время на ласковые слова. - Когда вы переехали сюда, доктор Хан? – Я покинул Саванну через месяц после нападения, – ответил Джисон, пытаясь придерживаться деловой манеры общения Минхо. – Почему вы выбрали Бостон? — А почему бы и нет? — Это довольно далеко от южных штатов. — Моя мать выросла в Массачусетсе, и каждое лето она привозила нас в Новую Англию. У меня было такое чувство… будто я вернулся домой. — Вы здесь уже два года. – Да. — Чем занимаетесь? Озадаченный его вопросом, Джисон насупился. — Работаю здесь, в Пилгрим, вместе с доктором Фалько. В травматологическом отделении. — Наверное, в газете «Глоуб» что-то напутали. - Извиняюсь? – Несколько недель назад я читала статью о вас. О хирургах. Кстати, вы очень хорошо вышли на фото. Так вот, в газете отмечено, что вы работаете в больнице только год. Джисон немного подождал, а потом спокойно объяснил: – Нет, все правильно. После Саванны мне понадобилось немного времени, чтобы… – Он кашлянул. – Я присоединился к доктору Фалько в июле прошлого года. — А как ваш первый год в Бостоне? – Я нигде не работал. — Так чем же вы занимались? – Ничем. — Он смог лишь на такой несуразный, но категорический ответ. Он не собирался открывать им унизительную правду о своем первом году в Бостоне. О днях, которые растягивались в недели, когда он боялся даже выйти из квартиры. О ночах, когда от малейшего звука его трясло от паники и страха. О медленном и мучительном возвращении к внешнему миру, когда проехаться по лифту или подойти ночью к своему автомобилю стоило ему нешуточной смелости. Он стыдился своей уязвимости, он все еще стыдился, но гордость не позволяла ему признать это. Джисон посмотрел на часы. – Меня ждут пациенты. Мне действительно нечего добавить. – Позвольте еще раз уточнить некоторые факты. – Ли открыл маленькую записную книжку на спиральке. — Почти два года назад, в ночь на пятнадцатое июня, в вашем доме на вас напал врач Ли Рена. Вы знали нападающего. Он был интерном, вы работали с ним в одной больнице. – Он поднял глаза на Хана. – Вы уже знаете все ответы. – Он подмешал вам что-то, и вы потеряли сознание. Он раздел вас. Привязал к кровати. Издевался над вами. – Я не понимаю, к чему вы… – Изнасиловал вас. — Слова, хотя и произнесенные тихо, ударили ему сильнее пощечины. Джисон ничего не ответил. – И это не все, что он хотел с вами сделать, – продолжил Минхо. «Господи, пусть он умолкнет». – Он собирался самым ужасным способом покалечить вас. Как он сделал это с четырьмя другими жертвами в Джорджии. Он распахал их. Отнял у них то, что делало их женщинами и мужчинами. – Хватит, – сказал Хван. Однако Ли не унимался: – Это могло произойти и с вами, доктор Хан. Джисон покачал головой. – Зачем вы это говорите? — Доктор Хан, больше всего на свете я хочу поймать этого человека, и я подумал, что вы захотите помочь нам. Чтобы подобное не случилось с другими людьми. — Но ведь это не имеет ко мне никакого отношения! Ли Рен мертв. Уже два года он мертв. – Да, я читал протокол вскрытия. — Я могу вас заверить, что он мертв, — сказал младший. — Потому что я пристрелил того бесового сына.