Отказ в движении к настоящему

Николас задержался лишь на неделю и уехал раньше, чем ему хотелось бы. Для него, да и для всех это было тяжко пережить. Мачеха никогда ещё не применяла рукоприкладство к Герману, а Вика впервые увидела сильные разборки братьев. Герман как заперся у себя, так и не выходил со своей комнаты несколько дней. Пропустил последние будние дни на неделе и, как ожидалось, абсолютно ни кто не обратил на это внимание. Он либо спал, либо зависал на просторах форумов. Ноутбук был единственным источником света в этой кромешной тьме и только из-за монитора. Содержание не имело чего-то общего со светом. Герман пришел в понедельник. Было пасмурно и находится среди своры учеников совсем не хотелось, но это меньшее, чем если сидеть дома когда там искры летят от мачехи. День проходил медленно, а когда оставалось ещё пару уроков Герман не выдержал и ушел. Не домой. Он остановился у футбольного поля и уселся на трибуны. На стадионе было пусто, всё сырое, но сам вид наводил, всё таки, радостное настроение. Герман смотрел в даль на закрытое тёмными облаками солнце, и очень долго находился в другом мировом пространстве. Надо же, сколько бы лет не прошло, прекрасное детство всегда оставалось в его памяти, и тот последний день. Он дёрнулся, когда его позвали и у входа к местам появилось несколько парней. —Эй, придурок! Ты чего там засел? —Неужели ждёшь участия в матче?— два приспешника главаря как всегда затявкали первыми. В плечо Германа зарядил мяч и он поморщился от болезненного ощущения. Они явно задумали что-то нехорошее и почти сразу стало ясно, что. Главарь же тот, что был выше и массивнее остальных ему очень хорошо знаком- в прошлом году у них был милый тет-а-тет. Здоровяк близко подошёл к Герману и схватил его за шиворот, а Герман в свою очередь даже не моргнул. Ему всё равно на физическую боль, тем более когда до него хотят докопаться какие-то мудаки. —Слушай, ты. Тебе тут проблемы нужны? Нахер ты вообще тут остался, портишь мне настроение.— он нагнулся до его уха и громко прошептал.— Думаю, что даже синяки тебя не спасут от моего раздражения к тебе. Герман на него просто посмотрел, как на ничего не стоящие времени и после этого последовал удар, а потом ещё и ещё. Они приходили на лицо и телу, но так, чтобы ничего не сломать, а оставить лишь болезненные гематомы. В элитной школе никто не хочет проблем с репутацией. Те хулиганы ушли, напоследок плюнув ему в лицо; он вытер его рукавом и спустившись вниз стадиона зашёл в подсобку- там раньше держали спортивный инвентарь, но после постройки нового помещения эта комната стала местом «отдыха». Герман лёг на старенький диванчик закинув руки под голову и подняв одно колено. В мыслях он проклинал своих обидчиков, а гримаса так и не менялась – он всем своим видом показывал ненависть к миру. Возможно он увлёкся и не заметил чего-то, или кого-то, подозрительного. Дверь была не заперта, а Герман был похож на того, кто сейчас спит. Человек, который зашёл за ним, подошёл к нему и позвал- не хотелось его трогать. Герман от удивления вскочил очень резко и сел, яростно уставясь на оппонента. Чуть рассмотрев его, он распалился в ярости. —Ты?! Блять, что ты за мной привязался? —Извини, если я доставляю тебе неудобства, но я лишь хотел проверить в порядке ли ты.— Парень был тем ненавистным одноклассником. —Тц..Проваливай!—Герман со злостью махнул пальцем на дверь. Его раздражало абсолютно всё, а уж когда его потревожат, так вообще впадал в бешенство. Но тот парень явно любил испытывать себя на прочность- он даже не дёрнулся от его тона. Они играли в гляделки, не отводили от друг друга испытывающий взгляд и всё же незваный гость сдался первым. —Так, ладно, хорошо.—Он выставил ладони показывая, что побеждён—Я просто обработаю ссадины и уйду. Ок? —Нет.— Герман ответил, как мертвый. —Да ладно тебе! Я видел как тебя там избивали, так что не сопротивляйся. Герман на него так выставился, будто увидел инопланетянина. Он видел, но не помог. Его никогда это не колышело, но в этот момент ему стало не по себе. —Видел…ебанулся совсем?— сказал он склонив набок голову.—Всё портишь и портишь мне, и без того отвратную, жизнь! —Что? Да я же извинился и не один раз! Я не хотел тебя тревожить. —Хочешь сказать…что ты не помнишь?—Герман тут же встал и сжал до боли кулаки. —Не помню что? Ты про прошлый год? После этих слов Герман двинулся к нему и врезал кулаком. Его роста хватило, чтобы попасть в скулу. Парень попятился назад и тупо, с испугом уставился на Германа. —Сукин сын!—Герман схватил себя за голову и уселся назад на диван.— Отвали от меня уже. —Пишеский, успокойся. Я не хочу тебе навредить, а лишь помочь. —Он медленно подошел к нему и сел на корточки. —Ты? Не утруждайся, я не нуждаюсь в помощи и у меня нет проблем. —Я принёс с собой медикаменты. Убери руки.— он потянулся до лица, чтобы разглядеть следы от ударов, но их тут же с силой отшвырнули. —Убирайся! В итоге они просто сидели друг на против друга. Не вытерпев напряжения, одноклассник плюхнуться рядом с Германом. Тишина заполнила комнату и никто не двигался. Парни долго терпели поведение друг друга. Герман, застрявший в своих мыслях, молча встал и начал уходить, но его остановили, вновь схватив за руку. —Подожди, не уходи! Герман молчал и вырывался, продолжая побег. Второй тоже не сдавался и встал поперек двери, закрывая собой путь к выходу. Пишескому никогда не нравились настойчивые люди и призирал их, когда они приставали к нему самому. Он с яростью потёр лицо и уставился вперёд. —Ты…я тебя ненавижу. —Да за что?! Эм, ладно-ладно— В спешке исправил он, когда на него чуть снова не замахнулись, якобы напоминая. Но он от выхода не отошёл. Герман начал подозревать, что это ещё одна очередная проделка тех людей и с лёгкостью свыкся с этим. Уж лучше не сопротивляться и ждать, когда это закончится, чем сопротивляться и получить в разы больше. Он снова лёг на диван и стал ждать, когда над ним решат поиздеваться. Так же он был не удивлён, если снаружи дверь заперли, поэтому уже даже не пытался пробовать сбежать. Его поведение сильно смутило одноклассника так, что тот ненадолго выпал из реальности. У него было слишком много вопросов. Но наконец он вернулся и в спешке подошёл к Герману. Он чуть не забыл зачем сюда вообще зашёл. —Тебе помочь обработать болячки?— с какой-то страной надеждой он это произнес. —Нет. Само пройдет. Лучше делай то, зачем пришел. —Я за этим и пришел – помочь с излечением после тех идиотов. Герман на него опять уставился, но уже с сомнениями. —Шутишь? Как ты их назвал? Если они тебя услышат, то будешь не только ходить, но и лежать под ними. Меня не нужно жалеть только потому, что у тебя слабая душонка– делай то, что они сказали. —Мне кажется, ты меня с кем-то путаешь — с непонимание тот ответил. К Герману начала возвращаться первоначальная раздражённость и ярость. Он не мог ошибиться, а значит его просто вводят за нос. —Пиздабол. —О, нет. Слушай, я тоже парень и мне это чертовски надоело. Говорю, ты меня с кем-то перепутал. Я никогда, слышишь,— он нагнулся над Германом и с суровым голосом произнёс— никогда не опускался до их уровня и сегодня не собираюсь начать. Вот ты точно лжец, который говорит, что у него нет проблем. Они у тебя есть и это даже очень заметно. Про что ты там думал сейчас свой головой, а? Тут Герман впервые почувствовал стыд, неловкость и испуг- с ним ещё так никогда не разговаривали; да, кричали и били, но суровым и внушающим голосом, да чтобы ещё и спокойным, никогда. Но он его слова всё равно ставил под сомнения, так как это может быть обманным манёвром, чтобы ослабить его разум для лучшего эффекта. Парень ходил туда-сюда, от раздражения поглаживая костяшки пальцев, а Герман за ним наблюдал. Как-то странно это, но ему было впервые так спокойно. Может потому, что это он нервировал оппонента, а не наоборот. Герман впервые решил заговорить первым. —Говоришь…я перепутал. У тебя что, есть брат близнец?— с усмешкой спросил он. —Нет, но ты явно думаешь обо всех всегда плохо, всех под одно описание ставишь.— парень не перестал ходить, но было видно, что он расслабился. —Да? Ну тогда докажи мне, что ты другой— Герман, если честно, сам не осознавал что говорил и поэтому всех приводил в ступор. Собеседник не хотел отвечать на такие вопросы, поэтому задавал свои, меняя тему. —Почему ты тут, почти в заброшке, а не дома? Уроки уже давно закончились. —Нашёл что спросить, хочу- тут лежу, не хочу – иду нахуй. Тебе этого знать не надо. —Надеюсь, но это подтверждает факт, что у тебя проблемы. Возможно с родителями? —Ха-ха, я смотрю ты умный, да? На психиатра поступать будешь?—Герман был обижен, что ему так сразу попадают в больную точку.— Предупреждаю, я ими уже сыт по горло, тебе нужно остановиться и отстать от меня. —Так я прав!— Парень обрадовался тому, что у них завязался диалог и сел на пыльный стул, поставив его прежде перед диваном.— Давай немного поговорим. —О чём? Вот со мной брат хотел поговорить, не получилось.— Он пожал плечами. —О, у тебя есть брат, круто! А я вот один в семье, грустно немного, в детстве даже поиграть было не с кем. —Не преувеличивай. Не люблю нытиков. —Ты всех не любишь.— парировал тот. Они немного побеседовали- ну скорее разговорчивый собеседник Германа, который доказывал что даже друзей у него не было. Сам Герман лишь фыркал и вставлял позорные фразочки. Это был первый нормальный его разговор и из-за этого он чувствовал что-то неприятное, но при этом спокойное ощущение правильности. —Не думал, что ты умеешь разговаривать.— С позитивом парень выходил на школьную тропу.— А, блин, я совсем забыл, что вообще-то приходил с медикаментами. Может я тебе их отдам и ты сам попробуешь обработать раны? —Эм, забей. Само пройдёт.— Герман махнул рукой и собирался уйти уже в другую сторону, но его окликнули. —Герман, если что, я тебе напишу. Ещё поболтаем. —Не надо мне лапшу на уши вешать. Вали уже наконец. Герман подходил к дорожке чёрного входа, как ему пришло сообщение. Он никогда не получал сообщения и знал от кого это, поэтому не достал телефон, а зашёл уже в дом. Чувствовал он себя крайне странно после случившегося, ведь с ним никто так не разговаривал. Ему никогда не доводилось так общаться даже с братом и сестрой. А этот парень был слишком настойчив, чересчур сильно он надавил на стальные границы Германа, которые возводились больше десятка лет. Ему же очень не понравилось это, было похоже на ту доброту, от которой он отказался ещё в начале своей пропасти. Долго ему раздумывать не пришлось– его явно ждали, подумал Герман. Первый этаж наполнился ароматом вкусной еды, а с гостиной доносился радостные писки сестры. Мачехи видно не было, а в коридоре на против двери стоял отец. Герман незаметно дёрнулся от неожиданности и приготовился слушать о том, как он мог так поступить с его женой- в очередной раз. Посмотрев немного на сына, мужчина покачал головой. Он достаточно спокойно ему сказал, что поговорит с ним позже. Дом будто оживился с приездом хозяина, а маленькая Вика скакала от счастья и новых подарков. Герман ненавидел это. Он постоянно находился только у себя- его комната и являлась портящим всем настроение пятно. Странная каморка без окна с металлической дверью. Постоянно на замке, туда всем запрещено входить. Добиться у Германа разрешения невозможно. Только он и мысли о прошлом. Атмосфера в доме была достаточно весёлой, поэтому Герман не собирался портить её своим присутствием и ушёл к себе. К тому моменту ему пришло ещё одно сообщение. Герман открыл телефон, почувствовав неловкость. [Это Анат! Вот мой номер] [Только не блокируй тт ] Анат. Герман только что вспомнил, что до этого и не знал его имени, ведь такими вопросами он не интересуется и в школьные журналы не смотрит. В комнату постучали и он уже мог догадаться кто это мог быть. Его всегда напрягали разговоры с отцом ведь он- авторитет и бывший муж его матери. До смерти мамы Герман был счастлив проводить время с обоими родителями, он обожал и мать и отца. После смерти все были в апатии, но Герман пытался получить ту же радость от отца, как прежде. Когда спустя два года папа привёл новую женщину и сказал, что это новая мама, Герман так расстроился и разозлился на отца, что больше не мог испытывать тоже самое, что и прежде. Тогда он остался последним человеком, который до сих пор помнит эту прекрасную мать. Отец терпеливо ждал, когда молодой человек выйдет из своей конуры и они обсудят недавние события. Он позвал сына выйти во двор и они оба вышли на свежий вечерний воздух. Отец смотрел на сына, а Герман себе под ноги. Оба испытывали неприязнь друг к другу, но как глава семейства, отец не мог открыто это показывать, в отличии от подростка с поломанной психикой. —Почему она тебя ударила? Герман думал, что на него в очередной раз накричат, поэтому удивился, что первым делом его не обвиняют. — Послушай, я тебе уже говорил, что она хочет только хороших отношений и поэтому, когда я приехал, она сразу мне всё рассказала и извинилась за то, что подняла на тебя руку.— Мужчина внимательно смотрел на него— но ты не должен был себе позволять такого поведения. —И что? Тебе всё равно. — С чего ты это взял? Герман, ты уже не ребёнок, не надо позориться дальше. Герман посмотрел в лицо отца с раздражением. —Тебя главное, чтобы я не позорил твою честь. На остальное тебе плевать! На меня плевать! На маму! —Герман. —Он взялся за переносицу и дождался, пока сам успокоится.— Ты же уже взрослый человек, а всё никак не поймёшь. Действительно… Отец уже долгое время не знал, как с ним говорить. В ответ он всегда получал психи или полное безразличие. До этого парня ещё ни кто не мог достучаться и он упорно старался всем за эти попытки насолить. Герман ещё постоял, пропустил через себя лекции отца по поводу его детского поведения, что это позорно для восемнадцати лет и он в это время уже должен думать о поступлении в университет и работе, но что бы это не значило для мужчины, самому Герману было совершенно не интересно, а наставления только раздражали. Дослушав, он ещё раз переглянулся с ним и ушёл, но не назад- в дом-, а за двор. Парень решил где-нибудь посидеть, в углу парка например, дождаться ночи и вернуться тогда, когда все будут спать. Так было всегда, начиная с подросткового возраста- поссориться с отцом после командировки и уйти. Его первые два-три года искали, привлекали полицию и волонтёров. Тогда Герман мог сбежать на несколько дней, а потом возвращаться как ни в чём не бывало. Сейчас же на него уже не обращают внимания, ведь если ушёл, то и вернётся как раньше. По крайней мере на это надеялись. С того дня Герман всё реже находился дома и всё чаще перепадало трудностей в школе. Далёкие ему чувства начали отзываться, из-за них было некомфортно. То, что должно было исчезнуть с его бессердечным поведением, пробивалось в мысли. Он слишком много стал думать. Слишком много чувствовать. Всего было достаточно, чтобы он хотел сдаться и одновременно бороться. Впервые он думал о себе и о ком-то ещё, кроме покойных. Тогда мог бы быть переломный момент, но он же мог быть направлен в другие пути. Это могло бы быть и спасением из бытия, и возвращение в начало. Только с помощью давления Герман может что-то с собой сделать, но это не должен быть родной человек. Он не должен хорошо знать этого человека. А этот человек не должен знать его секретов и корня, почему он остался в прошлом. Но если давление будет сильным, что можно потерять над собой контроль, то это будет остановка. И с этой остановкой больше ничего нельзя будет сделать.