Утерянный покой Драко Малфоя

Самый важный вопрос, волнующий Драко Малфоя ленивым воскресным полуднем, звучал так: хрустящая гранола с ломтиками свежего персика или порция бельгийских вафель с нежным малиновым муссом? Будь он в проверенном месте, он бы без сомнения отдал предпочтение вафлям, но заведение, выбранное Блейзом, было новым, а доверие Драко к Забини пошатнулось после жилетной катастрофы. Гранолу испортить трудно — ну не добавят же к ней какую-нибудь гастрономическую ересь типа изюма, — а вот с рецептом вафель напортачить можно каким угодно способом. Драко обожал свои ленивые воскресные завтраки и идти на кулинарные риски не хотел, поэтому выбрал гранолу, с тоской поглядывая на порцию вафель у молодой волшебницы за столиком напротив, — выглядели они славно, все из себя такие воздушные, нежно-золотистые от лёгкого медового слоя. Волшебница приветливо улыбнулась ему, но Драко, мучимый странной завистью к вафлям, лишь холодно кивнул и отвернулся. Возможно, он оттает после первого глотка крюшона. Ещё одна сложность с этими непроверенными заведениями заключалась в том, что Драко решительно не знал, что заказать для Шанель. Обычно он брал ему самые роскошные сеты: как минимум четыре вида сыра (больше прочих Шанель любил стилтон), свежие орехи и ягоды, а также большие чаши с прохладной водой с кусочками льда и слабо заваренный чай — кабан жутко пристрастился к дарджилингу, и Драко не мог отказать ему в такой премилой слабости. Но здесь, в «ПП: Пиршество и Проницательность» (Драко, зная, что владельца зовут Принстон Пейсли, про себя поморщился, как избито — называть заведения в честь основателя) не было решительно ничего из того, что Шанель любил. Никаких вам сырных тарелок, никаких сетов с орешками, никаких ягод. Вафли (всё ещё сомнительные), блинчики, каши, гранола, тосты — сколько угодно. Еда, достойная тонкого гурманского вкуса кабана, — ни одной позиции. Возможно, он напишет не самый лестный обзор на это заведение. В итоге, вздыхая и ворча себе под нос, Драко был вынужден заказать вегетарианское блюдо с молодым горошком и чеддером, понадеявшись, что Шанель сможет удовлетвориться и не устроит свою обычную сцену, включающую жалобное постукивание копытами и утробный скулеж, который мог довести до состояния «Я отдам тебе всё, не стоит так драматизировать». Не то чтобы Драко был против небольшой драмы в уместные для того моменты, но кабанья драма в ресторане определенно не попадала под критерии уместности, особенно сегодня, в этот прекрасный воскресный день. Малфой лениво покачал ногой и подмигнул Шанель, ловя взгляд его темных глаз. Кабан, вычесанный по случаю выхода в люди, с флегматичным видом восседал у ног Драко и тихо сопел в ожидании своего бранча. Его пятачок сиял от миндального масла, которым Драко обрабатывал складки и мелкие трещинки сегодня утром, а тело обтягивала элегантная портупея-поводок — нарочито неброская, серебристая с вкраплением мелких блесток. Время перевалило за двенадцать, когда, наконец, появился Блейз. Облаченный сегодня в лимонный жилет с острыми краями — хвала Мерлину, хотя бы надел под него рубашку! — Блейз сначала Драко проигнорировал, заводя бессмысленную беседу с волшебницей, обладающей этими своими роскошными вафлями, и лишь затем подсел к Малфою, даже не подумав извиниться за опоздание. — Ты не должен носить жилеты и флиртовать со всеми подряд, — сообщил Драко, закатывая глаза. — Вот увидишь, скоро они будут в тренде! — радостно объявил Забини, с удовольствием оглаживая мелкие серебряные пуговички, которые сами по себе были помесью высокого искусства и стильной катастрофы. — Привет, Шанель. Как всегда выглядишь лучше своего хозяина. Шанель слегка повел головой и потянулся к ряду замысловатых пуговиц на жилете Блейза, по всей видимости, теряя терпение и желая попробовать на вкус хотя бы их, раз уж здесь не было стилтона. Кошмарная несправедливость. — Ну уж нет, юный Шанель Малфой. Эти пуговицы стоят целое состояние, и тебе не позволено их грызть, — голос Блейза так и сочился жизнерадостностью. Он игриво сжал пятачок кабана и грозно покачал головой. Драко задумчиво поглядел на эти самые пуговицы, задаваясь вопросом, какой сумасшедший додумался сделать их конкретно к этому ужасающему жилету в форме ромбов? В сочетании с острыми краями в глазах начинало рябить, словно Драко оказался на каком-то празднике, посвященном фигурам, углам и всем этим диким вещам, связанным с нумерологией. — Драко, прекрати гипнотизировать мой жилет. Уверяю, скоро вся магическая Британия облачится в подобное, а я войду в историю, как почетный первооткрыватель. — Тогда я выколю себе глаза, — пообещал Малфой с хмурым видом и принялся ковырять гранолу в плоской стеклянной баночке. — Закажи вафли и фисташковый эклер, и я прощу тебе опоздание. Одной из удивительно приятных черт Блейза была сговорчивость — тот с легкостью соглашался на многие капризы, почти никогда не унывал и часто позволял Драко утаскивать половину собственного десерта. Драко, воспитанный в лучших традициях семьи Малфоев, не заказывал больше одного блюда в ресторанах, хотя мало кто знал, что на самом деле он был вполне способен прикончить пару-тройку и при этом вновь проголодаться через пару часов. Блейз же в целом был равнодушен к еде — да-да, со вкусом у этого мага была настоящая беда во всех смыслах, — и поэтому Драко по праву считал их дружбу удачным гастрономическим тандемом. Важной темой на повестке воскресного завтрака стояла предстоящая свадьба Тео. В отличие от восторженной Паркинсон, которой не терпелось выгулять свое малиновое платье-годе, Блейз с Драко брачную затею не одобряли и с удовольствием предались осуждению. Забини в целом проповедовал любовь, свободную от любых уз, а Драко находил решение Нотта поспешным — тот, кажется, удумал жениться из прагматических соображений. Мол, давно пора завести семью. — …мы слишком молоды и прекрасны! — Забини завершил очередную филиппику звонким щелчком о бокал Драко. — Прекрасны те из нас, кто не носит жилеты, разумеется, — педантично поправил Драко, утаскивая очередной кусочек эклера из тарелки Блейза. Последний кусочек. Возможно, Забини к эклеру и не прикоснулся. Но кто рискнет осуждать? К тому же Шанель с удовольствием поглотил своё блюдо и теперь вошел в стадию попрошайничества, как будто зная, что Блейз ему слишком симпатизировал, чтобы отказать. — Твои одержимости начинают пугать. — Не понимаю, о чем ты. — Мои жилеты и Поттер, — пояснил Забини, махнул официантке рукой и вновь заказал себе эклер. Малфой фыркнул. Нет, возможно, он раз или два упомянул Поттера в процессе их дискуссии, но, Мерлин, при чем тут одержимость? Возможно, жилеты негативно сказываются на каких-то когнитивных функциях. Тогда их тем более стоит запретить. По крайней мере те, которые выбирал для себя Забини. — Я не одержим ни тем, ни другим, — медленно, с расстановкой проговорил Драко. Справедливости ради, это все вокруг были одержимы Поттером и не обращали должного внимания на разворачивающуюся стилистическую катастрофу Блейза. — Ты потратил двадцать минут, описывая выражение его лица после выходки с письмами. Возможно, следующий воскресный завтрак стоит провести с Луной. Той не было никакого дела до выдумывания несуществующих одержимостей, только до странных травяных настоек и вымышленных животных. Малфой даже готов был ей признаться, что черпает некоторые идеи для своих статей, глядя на ее причудливые образы и выслушивая странные, но такие глубокие идеи. Луна была вдохновением, праздником для полета фантазии, а Блейз — катастрофой в жилете. Мерлин, Драко стоило серьезно пересмотреть список своих друзей. — Потому что это было шикарное письмо и достойная месть, — отрезал Малфой. — И ты, конечно, так расслаблен и доволен, потому что решил, что Поттер просто проигнорирует твою выходку. Чертов Забини. Драко напрягся и зачем-то оглянулся. Он так сладко и радостно смаковал свои воспоминания о письме, что не учел гриффиндорское коварство. Впрочем, куда этому Поттеру тягаться со слизеринским остроумием? Он только и способен-то бегать без футболки и высаживать унылые каштаны с пестрыми огородами. — Мы в расчете, зачем бы ему… — неуверенно протянул Малфой. — Затем, что все, у кого есть глаза, заметили, что вы сначала трахаете друг друга взглядами, а затем цепляетесь за всякую мелочь, вместо того, чтобы просто… — Заткнись! — слишком громко завопил Драко, заметив за высокими прозрачными окнами два приближающихся силуэта в безвкусных одеждах. Рыжие вихры и черная катастрофа. Сначала лишение простых мирских радостей в виде умопомрачительных вафель, а теперь ещё и это. Драко очень хотелось драматично уйти, но он не позволит себе сбежать — это недостойный поступок, особенно для человека, который смог организовать роскошную совиную атаку на дом Поттера. Нет, он останется здесь, как ни в чем не бывало, и докажет, что гриффиндорцы не могут устрашить его одним своим появлением. Что бы на этот счет ни думала Паркинсон. Блейз округлил глаза и замотал головой. Тоже заметил. Зачем-то замахал рукой в приветствии, на что уже полностью пришедший в себя Драко лишь картинно закатил глаза. Спасибо maman и papa, он умел владеть собой идеально (почти всегда, забыли про тот вопль в краткосрочной панике). Поэтому когда несуразная парочка подошла к их столу, Малфой лишь вскинул подбородок, насмешливо-удивленно приподнял бровь и пожал руку Уизли с максимально дружелюбным видом. Поттер удостоился короткого кивка. — Не хотите к нам присоединиться? Забини после сильнейшего пинка в голень посмотрел на Драко с равной степенью шока и обиды. К сожалению, драгоценные секунды, ушедшие на пинание Блейза, стали роковыми, потому что Малфой не успел состроить свое коронное выражение «держитесь-подальше-ублюдки», и Рон Уизли с размаха плюхнулся в плетеное кресло, которое тоненько всхлипнуло под его аврорским весом. Ну это просто невозможно! Драко подозревал, что авроров обучали секретным методикам боя, но так и не смог выяснить, каким. А жаль, хорошая бы получилась статья — люди любили читать о всяких таких секретных, прикрытых вуалью тайны темах. По всей видимости, секретные методики заключались в литых наращённых мышцах, вызывающих в телах окружающих вибрации. От смятения, конечно. Ещё и эти их уверенные походки, так и кричащие обо всех правах и привилегиях… Ужас и кошмар. Да что вот далеко ходить, тот же Поттер! Опять в своей мотоциклетной куртке — расслабленный, довольный жизнью и собой. Еще и сел рядом с Драко, задевая того коленкой. Хамло! — Что тут вкусное? — взгляд Гарри опустился под стол, замечая Шанель, который, полностью удовлетворенный своей жизнью, принялся его обнюхивать. — Святой Мерлин, ты и сюда притащил свою кабаниху. Ты чокнутый. — Мы тут впервые, — хмыкнул Драко и, выдерживая максимально нейтральный тон, чинно прибавил: — Поттер, сколько тебе повторять, что это не кабаниха? Это кабан, его зовут Шанель, и он ещё не определился со своей гендерной идентичностью. За столько времени можно было бы и запомнить. Пусть все видят, что он — оплот стабильности и адекватности. И если вдруг Поттер и удумает какую-то месть — хотя, Мерлин, они в расчете! — то это будет проявлением вздорного неуправляемого характера. У Драко будут свидетели. Он вёл себя более чем достойно, и это при всех отягчающих обстоятельствах: мотоциклетной куртке, наглой расслабленной походке и очередных придирках к ни в чем не повинному Шанель. — Как минимум ты съел гранолу, вафли и два эклера, — сообщил Забини, премерзко улыбаясь. Вот гад! — Сахарной комы не опасаешься? — вкрадчиво произнес Поттер. Еще и чуть склонил голову — черная прядь бесяче свалилась на лоб, — и вцепился взглядом в Драко. Придвинулся — пошляцкий мужской горько-цитрусовый запах, уверенный и дерзкий, будто бы говорящий, что его владелец охуенен и точка. Что, конечно, абсолютная чепуха! И Драко вообще не взволновали эти зеленые глаза с расширившимися чернющими зрачками. Наверное, в заведении что-то напортачили с климатическими чарами — иначе почему вдруг стало жарко? — Поразительная забота о моем здоровье! — и Драко закатил глаза, отодвинулся — наконец-то можно вздохнуть спокойно — и переключил свое внимание на Блейза. Будет он еще с Поттером разговаривать, конечно! — Твое приглашение на выставку танцующих оловянных котлов еще в силе? — Ты же не… — Обожаю котлы и их танцы! — воскликнул Драко, резво поднимаясь. — До скорого, джентльмены, мы с Блейзом не хотим опоздать! Шанель, поднимайся, перестань облизывать ботинки Поттера. Неизвестно, в каких пучинах разврата он успел побывать сегодня. — Хр!

***

Драко был доволен собой, очень доволен! Он пережил это воскресенье в обществе жилетной катастрофы и Шанель, которому даже не стало плохо после сомнительного угощения в виде горошка и чеддера (бывали дни, когда после новой еды Шанель покрывался неведомой аллергией и утрачивал весь свой флегматизм, буквально на глазах превращаясь, как говорила Панси, в «капризного поросенка»). День был прекрасный, однозначно! Драко придумал парочку очень ёмких и язвительных заметок о выставке танцующих оловянных котлов и даже сдержался и не поцапался с Поттером в людном месте (этим Драко гордился особенно сильно, потому как попадать на первые страницы в качестве опасного журналиста, а не дебошира и смутьяна, ему нравилось куда больше). Погода весь день радовала — солнце грело кожу, но не показывалось из-за облаков, и они с Блейзом от души посплетничали, обсуждая прохожих, моду на шляпы, министра по финансам и его странного секретаря, а после разошлись, на прощание раскланявшись друг другу, как делали сотни раз. Это стало их определенной традицией — шутливо кланяться в конце встречи, соревнуясь, кто сделает это более вычурно. Драко частенько побеждал, особенно благодаря Шанель, который, видимо, считал своим долгом бросаться к ним и всячески запутывать ноги Драко в поводок. Хотя в последнее время — после жилетной катастрофы — Блейз усилил свои позиции. Эти чертовы жилеты помогали ему, делая всё, что делал он сам, забавным и очаровательным, и иногда Драко не хватало сил на сопротивление. В конце концов, Блейз был его лучшим другом. Зачарованные белые свечи горели под потолком — все в фигурных подтеках от воска, — а из сада раздавались звуки ленивого ночного жужжания каких-то насекомых. Драко счастливо улыбнулся. Прекрасный день, чтобы хоть на минутку забыть о проклятом Поттере с его нелепостями. И прекрасная ночь, чтобы выспаться перед рабочей неделей. Он снял очки для чтения, отложил книгу «Правда и вымысел о свойствах брожения яблок» Смелзера Яблонски и затушил свечи «Ноксом», оставляя одну догорать у выхода. — Спокойной ночи, дорогой. Шанель приподнялся на своей лежанке, воодушевленно задергав хвостом. Он был таким невыносимо нежным кабаном, что иногда Драко становилось попросту страшно. Да, он скрывал эту часть своей души, но она была в нем! Жила и дышала, ласковая, вся обращенная в заботу и веселье, которое даровал ему Шанель. Неужели нечто подобное ощущали те, у кого были дети? Может быть, даже в сотни раз сильнее, чем это чувство? Драко не знал, но все равно был горд своим секретным званием «лучшего на свете отца кабана». — Нет, тебе нельзя ко мне в постель. Сегодня я хочу развалиться как следует, мы много гуляли. Шанель сердито фыркнул и шумно завозился на полу. — Хр! — Вот именно, что «хр», — передразнил Драко, качая головой. — Ну правда, разве тебе хочется ко мне? Здесь мало места для твоих роскошных объемов. — Хрр! — О Салазар, помоги… Да, я знаю, надо бы заказать новую кровать. Ну ладно, иди, — не в силах препираться на ночь глядя с кабаном, Драко чуть подвинулся, освобождая место в ногах, и Шанель выученным движением забрался на одеяло, тут же устраиваясь со всеми кабаньими удобствами. — Только не смей меня щекотать своим пятачком. Это неприлично. — Хр… — Да-да, знаю, что тебе хочется. Ну всё, хватит. Улыбаясь, Драко легонько пихнул Шанель в бок и закрыл глаза.

***

Что-то было не так. Драко нахмурился и осмотрелся ещё раз. Вроде бы порядок, но… А где Шанель? Драко не был паникером. Трусом он не был тоже. Драко вообще не поддавался тревогам без причины и, в общем и целом, был примером спокойного и милого человека. Но также он был ответственным владельцем кабана, который вот прямо сейчас куда-то пропал. Шанель редко отходил от него — нет, конечно, иногда он бродил по дому или территории, но обычно Драко знал, чувствовал, где он находится. Гонимый необъяснимой тревогой, Драко быстро спустился по лестнице, по очереди заглядывая в комнаты. В конце концов, нигде не обнаружив свою пропажу, он решил осмотреть сарай. Может быть, Шанель снова решил совершить небольшое нападение на его грабли? Он давно невзлюбил их, абсолютно без причины, и время от времени порывался в сарай, чтобы отомстить им в своей кабаньей манере. То есть просто стоять рядом и недовольно похрюкивать, сощурив глазки. Не успел Драко сделать и пары шагов, как его привлек звук. Он повернулся в сторону улицы и обомлел. Прямо перед домом прогуливался безмятежный Поттер, нацепив на своё тело — Мерлин, серьезно?! — портупею Шанель. Она с неуместной долей игривости обвивала его ужасное подкаченное тело, словно мрачные змеи приползли на пир жизни, и кожа под ней поблескивала от пота. Шанель семенил рядом, выряженный в футболку Поттера «Не трогать. Только смотреть», издавая утомленные хрюкающие звуки. Футболка сидела на его теле просто кошмарно — и швы держались только на честном слове, готовые вот-вот треснуть. Что, блять, вообще здесь происходило? Поттер выкрал его кабана, нацепил на себя кабанью портупею-поводок, вырядил Шанель в свое тряпье и теперь отправился на пробежку? Видимо, он совсем сошел с ума. Драко отмер и побежал им навстречу, не заботясь о том, как он выглядит. Бег всегда заставлял его лицо раскраснеться, а волосы прийти в беспорядок, который назвать очаровательным можно было с огромной натяжкой. Он знал об этом, но всё равно побежал что есть мочи, гонимый шоком, яростью и тревогой за кабана, и плевать, что вся улица увидит его в домашних клетчатых штанах! — Поттер! — Поттер не смотрел в его сторону. Он продолжал что-то насвистывать и время от времени похлестывал Шанель, пусть и нежестко, по бокам кончиком поводка. — Поттер, смотри на меня, когда я с тобой говорю! Мерлин, ты совсем рехнулся? Поттер остановился и удивленно приподнял бровь. — Чего тебе надо? — Ты издеваешься? Отпусти Шанель немедленно. Что ты на себя напялил, ты в своем уме? — Драко потерял всякий контроль и ошарашенно пялился на Поттера во все глаза, забыв соблюдать хоть какие-то рамки приличия. Не выдержав, он схватил тесемки портупеи, прижимаясь холодными пальцами к ужасно горячей коже Поттера. — Ты что, говорить разучился? Кожа Поттера… На торсе… Это была славная кожа, определенно. Очень мужская, лишенная женской мягкости, горячая и влажная, чуть липкая от пота. Так правильно ощущалась под пальцами. Драко поморгал. Определенно не сейчас. Раз, и портупея исчезла с тела, растворяясь без остатка. Драко отшатнулся, словно его ужалили. — Что за фокусы? Поттер, это вовсе не смешно. Глаза Поттера потемнели. — А кто сказал, что я шучу? Кажется, так тебе будет удобнее смотреть. Или даже трогать. Что думаешь? Драко проследил блядскую дорожку, теперь не скрытую ничем, уходящую под пояс низко посаженных штанов. И тут же помотал головой, осознавая, что они стоят на улице, посреди бела дня, и если их кто-то увидит, боже, что подумают вообще? Это будет скандал. — Ты псих. Немедленно отпусти Шанель и не приближайся к нашему дому. Ты реально не в себе. Шанель, заслышав свое имя, тут же протяжно заскулил, от чего футболка Поттера на его теле растянулась ещё больше. Драко просто поверить не мог, что этот абсурд и правда происходит на его глазах. — Так ли ты хочешь, чтобы я не приближался? Рука Поттера легла на плечо Драко, пальцы пробежались по ключицам — почти там, от прикосновений где Драко сходил с ума больше всего, — и остановились на дико бьющемся пульсе. — Я знаю, чего ты хочешь. Ты можешь взять это, Малфой. Прямо сейчас взять. — Хр!!!

***

— Хр!!! Драко вскочил с постели, путаясь в одеяле и чуть ли не падая. Он заморгал, ошалело посмотрел по сторонам и понял, что всё это был лишь только сон. Член, невероятно напряженный, неприятно пульсировал под штанами, но Драко отказывался думать об этом, потому что Шанель стоял у открытого окна на задних лапах и во всю глотку горланил, не переставая цокать копытцами. — Долбаный Годрик, Шанель! Что ты взбесился? И тут раздался такой оглушающий вопль, что Драко передернуло. Этот звук нельзя было описать человеческими словами. Драко не жаловался на недостаток в красноречивости, но даже у него не было подходящих слов, чтобы объяснить, что за звуки ада раздавались из окна. Он быстро обулся и накинул на себя халат, подходя к Шанель и по привычке укладывая руку ему на голову, медленно поглаживая зону у ушей. Тише. Высматривать ничего не пришлось. Прямо на лужайке он увидел причину жуткого шума и обомлел. Огромный хор устрашающих банши — Драко вовсе не побаивался их! — вопящих что было мочи. Ими дирижировал маленький эльф в ужасном костюме из красной шелковой простыни, задавая исполнению какие-то по-настоящему шокирующие интонации. Драко не знал, то ли ему засмеяться, то ли заорать во весь голос. Часы показывали шесть утра. Даже небо еще не проснулось! Даже наглое солнце спало, а он уже нет. — Вы с ума сошли? Немедленно прекратите! Вон, все вон отсюда, — закричал Драко в окно. Увы, это не только не помогло, но и заставило банши обратиться в его сторону, чтобы начать завывать с утроенной силой. Матерясь и чертыхаясь себе под нос, Малфой стремглав помчался по лестнице. Он выхватил палочку и решил — если банши не уйдут сами, он заколдует каждую лично, а эльфа возьмет в заложники, пока будет придумывать месть для Поттера. Ну конечно же это было его рук дело. Таких случайностей не бывало — Драко знал точно. Наверняка мерзавец решил отомстить за письма, хотя, по мнению Драко, они были в расчете, и не придумал ничего лучше, чем этот ужасающий хор. Буквально в пару каких-то мгновений Драко оказался на лужайке. Шанель бежал за ним, продолжая издавать хрюкающие, бурчащие, фыркающие и попросту жалобные звуки. Драко был готов прибить Поттера прямо сейчас. Это могло быть милое утро. Славное начало недели. Он так прекрасно провел вчерашний день, и даже компания Уизли и Поттера не смогла сбить его с этого курса «на удовольствие». А теперь он был вынужден стоять ранним утром, когда даже мир не до конца очнулся от ночи, в своем сыром от росы саду с истерящим кабаном на пару. Банши подлетели ближе и выдали новую серию звуков, беря настолько высокие ноты, что у Малфоя почти заложило уши от их усердия. — Что вы все здесь делаете? Это частная территория. Выметайтесь, пока я не применил силу. Эльф на мгновение оторвался от важного процесса дирижирования и повернул к нему свою седую голову. — Мистер Малфой, здравствуйте, меня зовут Ухр, дирижер хора «Отрывные баншетки». Мы лишь исполняем заказ. Вам подарили хор банши на целый месяц — и мы пришли, пришли сейчас и придем завтра, — уши эльфа чуть дрогнули на порывистом ветру. — Наслаждайтесь музыкой, пожалуйста. Парочка банши тут же подключила к своему исполнению призрачные гитары (где они их только взяли?), но звуки были отнюдь не мелодичные. Звучало это всё скорее как железо, которым возят по стеклу. — Это вы называете музыкой? — ужаснулся Драко. — Вы видели время? Я отказываюсь! Спасибо-пожалуйста, что пришли, а теперь прочь, прочь отсюда. И не смейте возвращаться ни завтра, ни послезавтра, ни когда бы то ни было ещё. И передайте заказчику, что он мудак. Шанель рядом издал один из самых пронзительных «Хр!» в своей жизни. Драко даже думать не хотел, сколько галлонов дарджилинга потребуется, чтобы угомонить его страдающую душу. — К сожалению, согласно договору, мы не можем закончить раньше оговоренного времени, мистер. Драко достал палочку. Правда, он не решил, что будет делать, не мог же он, в конце концов, заколдовать всю эту процессию. Но для устрашения сгодится. — Тогда я вызову Аврорат! Да хоть самого Министра, если потребуется. Вы бесцеремонно ворвались на мою территорию, — руки Драко описали огромный хаотичный полукруг. — Нарушили покой — мой и моего кабана, а теперь отказываетесь убираться? Вот увидите, я прямо сейчас подам на вас жалобу в Аврорат. — Аврорат? Я уже здесь. Поттер появился из ниоткуда. Наверняка мерзавец наблюдал за страданиями Драко из-за угла, мерзко посмеиваясь. Эта мысль чуть ли не добила Малфоя в конец. — Развлекаешься, Малфой? — Поттер, скажу сразу и без долгих прелюдий… Я клянусь, что пошлые письма покажутся тебе райским отдыхом! Мудила ты конченный… — Драко сделал несколько шагов в сторону Поттера, позабыв об обещании быть приличным человеком, который держит себя в руках. Мерлин, это обещание не могло распространяться на подобные истории, происходящие в шесть утра. Увы, Поттера его тирада не проняла. Он скептично посмотрел на хор и приветливо им помахал в знак одобрения. — О, Малфой, разве ты не заценил тот куплетик? Как там пелось… Дай-ка вспомню, — Гарри изобразил притворную задумчивость. — АГРХ ШЦЦЦЦ УУУУ. Что-то в этом роде? Мой любимый момент. Такой драматичный. Разве ты не обозреваешь новинки в музыкальной индустрии? Или ты только умеешь писать похабные объявления в газеты? Он ещё раз с удовольствием осмотрел собравшийся балаган и прибавил: — Желаю хорошего дня, дорогой сосед. Ну а мне пора. — Не смей убегать, я не договорил с тобой! Но Поттер даже не дождался ответа — кажется, это входило у него в привычку — и побежал. Побежал, доводя Драко до белого каления своей спиной, которая сияла медом в предрассветных лучах и совсем не имела на себе следов портупеи. Хор возобновил свои крики, Шанель снова захрюкал, а Поттер и его спина скрылись за горизонтом. И тогда Драко понял, что разбираться ему придется самостоятельно. Никакой Поттер на помощь не придет, ведь он бессовестный хлыщ. И даже Блейз, скорее всего, только посмеется и скажет, что он сам во всём виноват. Поэтому Драко разберется. Ох как он разберется! Мудила будет страдать, и хор банши покажется ему сладкой мелодией.