Цель номер один

В нашей жизни часто происходят какие-то события, которые надолго оседают в памяти. Они бывают грустными, радостными, специфичными. Но самое главное — поучительными. Я расскажу вам историю о том, как мне вновь пришлось взять всё в свои руки. Как пришлось метаться туда-сюда в сомнениях. Как пришлось выбирать самой. Эта история испытала меня на прочность, и я никогда её не забуду. Это была середина марта — шестнадцатое число две тысячи двадцать третьего года. Я уже полгода как посещала хип-хоп танцы недалеко от своего дома вместе с подругами. Мы готовились к одному конкурсу и очень долго ставили номер. Всё было просто прекрасно. Мы почти закончили его отрабатывать, и сегодня был намечен ещё один прогон. Я уже предвкушала предстоящую тренировку. Это было своего рода кайфом — идти уставшей после тренировки двадцать минут по тёмной улице, пока в наушниках играет любимая песня, когда дома ждёт гора домашнего задания. Такая обыкновенная рутина, но по своему прекрасная. У нас была замечательная девушка-тренер. Молодая, не сильно высокая, умеющая легко найти язык с нами — подростками. Светлана Евгеньевна попала в список лучших учителей в моей жизни. Сбросив на пол свою спортивную сумку, где лежали вещи моих подруг, я внимательно оглядела себя в зеркало. Примерно с четырёх лет я начала заниматься какими-либо хобби. И в основном это был спорт. Не важно, какой, это могли быть как бальные танцы, так и профессиональное плавание. Но нигде я так сильно не худела, как на хип-хоп танцах, и мне это даже нравилось. Среднего роста для своих тринадцати лет девочка рассматривала своё отражение. Короткие, обрезанные совсем недавно под каре русые волосы, холодные-серые глаза, что меняли свой оттенок в зависимости от освещения, настроения, и прочей ерунды, и бледного цвета кожа. Почти стройная фигура, скрытая под спортивной одеждой, и ярко-розового цвета кроссовки. Единственные спортивные кроссовки, которые у меня на тот момент были. Я вступила в беседу с девочками, обсуждая заданные на дом домашние задания и совместно поливая грязью наших общих школьных учителей. Всё же это не было плохой идеей — затащить школьных подруг в танцевальный коллектив, как полгода назад затащили и меня. В то время нас было восемь, не считая Светлану Евгеньевну. Три девочки являлись моими подругами со школы — этими людьми были София, Эльвира и Лейла. Мы хорошо общались и вне учёбы, а так же имели небольшую компанию в школе, куда входила моя тёзка, которая не посещала танцы вместе с нами. С Адилей и Эрикой я познакомилась уже на занятиях. Они посещали танцы дольше всех участников коллектива. Незадолго до постановки номера к нам присоединились девочки, которых звали Алина и Диана. Они были немного старше нас, однако никого это не волновало. Все относились к друг другу очень хорошо и никто никогда не был лишним. – Саида, мне нужно с тобой поговорить, – внезапно сказала тренер, прерывая нашу беседу. – Да, конечно. Что случилось? – я приблизилась к ней. – Выйдем в коридор. Я напряглась, но всё же последовала за ней. Наши занятия проводились в большом трёхэтажном здании рядом с излюбленным многими парком. Старый коридор, жёлтый диван, который, кажется, был сломан и бесчисленное количество дверей. За каждой проходило какое-то своё занятие. Швейная мастерская, танцы, вокал, театральный кружок и многое другое. Мы опустились на диван, и Светлана что-то начала искать в своём телефоне. – Знаешь, я не хотела беспокоить тебя этим вчера. Время уже было довольно позднее, но я не могу не показать тебе это сейчас, – её лицо было таким сосредоточенным, отчего мне стало не по себе ещё больше. Напряжение росло, я сжала руки в кулаки, стараясь избавиться от беспокойного чувства. Угол обзора был не самым хорошим, но я смогла разглядеть, что она зашла в один из своих чатов в WhatsApp и в следующую секунду повернула экран телефона ко мне. Через несколько мгновений я осознала, что это переписка с моей матерью. – Здравствуйте. Я хотела бы получить назад деньги, которые мы вносили за участие в конкурсе. Саида не будет танцевать, – писала мать. Выглядело весьма вежливо, учитывая её характер. – Здравствуйте! Подскажите, пожалуйста, почему Саида не будет танцевать? – ответила ей Светлана. – У нас горе в семье. Возвращайте деньги. – Саида ничего такого не говорила. До конкурса остаётся неделя, мы не сможем изменить номер за такое короткое время. – Ясно всё. Никаких денег не нужно. До свидания. На этом диалог был закончен. Я впала в ступор. Горе? Какое горе? Мой дедушка, кажется, имел наследственный рак позвоночника, однако я не уверена в данном диагнозе и по сей день, так как в подробности меня никто никогда не посвящал. Да, на тот момент он не мог передвигаться без посторонней помощи, ему было тяжело дышать, с ним сидели две мои тёти и мать, но какое отношение это имело ко мне и конкурсу? Я ведь ничем не могла ему помочь. Да и к тому же, мне было плевать. Честно говоря, я и мой старший двоюродный брат никогда не любили старика. Мне до сих пор кажется, что причиной тому является недостаток его внимания к нам в нашем раннем детстве. Он в тот период времени постоянно работал, потому почти и не принимал участия в нашей жизни. Лишь с рождением моего младшего двоюродного брата он ушёл с работы и каждую минуту посвящал ему. Так же велика вероятность, что я недолюбливала его из-за их постоянных ссор с бабушкой. Ссорились они по разным причинам. То он слишком громко включает телевизор, то не покупает домой продукты, а то и вовсе даёт бабушке пятьсот рублей на лекарства, в то время как она является диабетиком и имеет прочие проблемы здоровья. А в наше время лекарства довольно дорогие. Я подорвалась с места и быстрым шагом вернулась в кабинет. Меня распирало от злости и в тоже время страха. Вопросы заинтересованных девочек отошли на второй план и я слышала их словно сквозь какую-то пелену. Светлана вошла вслед за мной и с беспокойством смотрела на то, как я, опустившись на одно колено, яростно рылась в своей сумке в поисках телефона. Найдя гаджет, я сделала несколько нажатий и набрала нужный мне номер. – Что, чёрт возьми, ты писала Светлане Евгеньевне? – громко раздался мой голос в тишине помещения. Все смотрели на меня, молча ожидая. – У нас в семье горе, Саида! Сейчас не время для твоих танцев и конкурса! Я всё сказала. Как ты ко мне — так и я к тебе. – Что? – ответа не последовало, собеседник на противоположном конце завершил звонок. Я сделала ещё несколько звонков на тот же номер, но на экране высвечивалось лишь отклонение вызова. – Саида, в чём дело? – спросил кто-то из девочек, когда я прекратила свои попытки дозвона. – Софа, Эльвира и Лейла уже знают, что мой дед болеет и я живу с бабушкой. Вчера моя мать писала Светлане Евгеньевне с просьбой вернуть деньги и снять меня с конкурса, – мой голос дрожал и почти срывался на крик. К горлу подступил ком, а непрошеное чувство паники нарастало. Я не знала, как реагировать на сложившуюся ситуацию и что предпринимать. Наш номер не являлся особо сложным, однако он включал в себя весьма хитроумный элемент поддержки. Примерно на середине танца мне необходимо было опуститься на колени и локти, максимально напрягая спину и перенося вес тела на ноги. Слева от меня должна была находиться София, которая наклонялась параллельно полу на прямых ногах, упираясь руками в колени, чтобы была опора и также напрячь спину. Затем по нашим спинам проходилась Алина и спрыгивала в центр, после чего все переходили к следующей позиции для выступления. Не очень то и сложный трюк, но лишь мы с Софой справлялись с ролью "лестницы" на нужном уровне. Моё исключение из выступления было бы вообще не кстати. – И что делать теперь? – спросила Лейла. – Я…наверное позвоню отцу и отчиму, разъясню им всё, а затем посмотрим. – Хорошо, – Светлана Евгеньевна собралась с мыслями и подошла к колонке, чтобы включить музыку. – Давайте всё же попробуем изменить номер, если Саида не сможет учавствовать. Я благодарно ей кивнула, вышла обратно в коридор и прикрыла за собой дверь. Через несколько секунд оттуда раздалась громкая музыка, оповещающая о том, что тренировка началась и сейчас коллектив разогревается перед прогоном. Я поколебалась несколько мгновений и всё же решила, что первым наберу своему отчиму-иностранцу. Он является гражданином США и уже на протяжении нескольких лет общается с моей матерью. Я не вдавалась в подробности, но знаю, что они познакомились на сайте знакомств во времена её пребывания в Нью-Йорке. Несмотря на большое расстояние и разницу во времени, они умудрялись созваниваться каждый день. Можно посчитать меня странной или чёрствой, но их любовь кажется мне такой наигранной. Спустя три года я так и не смогла привыкнуть к нему как к родному отцу и всё так же обращаюсь к нему по имени. Он — тот тип мужчин, с которыми я никогда не хотела иметь дело. Вечно протестующий, перегибающий палку, не следящий за собой, слишком доверчивый и в какой-то степени даже глупый. Но не мне решать. Я не могу повлиять на брак, зато на мать через отчима повлиять могу. Дозвонившись до него, я быстро объяснила всю ситуацию на английском языке дрожащим от эмоций голосом. Можно подумать, что я зря переживаю. Обычный конкурс, что тут такого и зачем так нервничать? Но у меня есть ответ — любое занятие, в которое я могу уйти с головой и не думать ни о чём, является моей отдушиной. Я со спокойной душой приходила каждый понедельник и четверг в это здание зная, что меня ждёт целый час упорного труда и веселья, а после усталость и душевные разговоры по пути домой. Мне не нужно было ни о чём беспокоиться. Музыка и движения способны были заглушить мои мысли и позволить вздохнуть спокойно. Я не хотела терять это долгожданное чувство. Договорившись с отчимом, что он позвонит матери и всё с ней обсудит, я выключила звонок и только после осознала, что мотаю круги по коридору и собираю взгляды посторонних людей. Всё же английскую речь не каждый день услышишь в России, а уж тем более во время политических проблем. Я набрала своему родному отцу. Честно говоря, было странное ощущение. Мы никогда не звонили друг другу без повода. Я могла получить от него поздравление с днём рождения, восьмого марта или нового года. Каждый наш диалог был одинаков и никогда не менялся: – Привет. – Привет. – Как дела? – Нормально всё, - отвечаю я. – Не болеешь? – Неа. – Учишься? – Конечно, – этот вопрос всегда казался мне глупым. Типо, я могу и не учиться вовсе, как он и получать одни тройки с двойками? Как бы сильно я не была похожа на него внешностью и характером, мне не свойственно такого рода отношение к обучению. – Ну ладно. Авось как-нибудь приеду и сходим куда-то. Пока. Какая ложь. В последние два года мы почти не пересекались, а половину своего детства я провела под дверью в ожидании его прихода. Он обещал прийти, но не приходил. Потом звонил, извинялся, придумывал отмазки, и так по кругу. Однако вернёмся к самой истории. – Привет, можешь говорить? – спросила я, когда увидела, что вызов приняли. – Привет, что такое? – Ма... – я запнулась, язык не поворачивался назвать её мамой, но мне пришлось выдавить это слово из себя. Отец ушёл, когда мне был один год и больше почти не связывался с этой женщиной, потому и не знал, что с нашими отношениями. И ему не нужно. – Мама хочет снять меня с конкурса на танцах. Мой дедушка сейчас болеет, а я живу с бабушкой. Конкурс будет проходить где-то в ДК в Осиново и мне нужно будет заказать костюм. Ты сможешь меня отвезти туда если что? – если он не согласится, то попрошу кого-то из друзей меня подхватить, хотя мне было бы неловко. – Да, конечно. Я на карту тебе переведу для костюма. Позвонишь, если что-то ещё понадобится. Всё нормально будет, – раздался его голос на другом конце телефона. Я не смогла сдержать улыбки. – Спасибо большое! Выключив звонок и проведя в коридоре какое-то время, меня немного отпустило. Я сунула телефон в карман и, открыв дверь, вошла в помещение к девочкам и тренеру. – Ну что? – Светлана Евгеньевна выключила музыку и все обратили взгляды на меня. Ох, ну почему весь пиздец всегда происходит именно со мной? Мне не подобрать другого слова, чтобы назвать это как-то ещё. – Я позвонила отцу и отчиму. Они мне помогут. Сейчас мой отчим позвонит матери и позже напишет мне. – Хорошо. Тогда садись, – девушка указала мне на фиолетовое кресло-мешок, которое нравилось всем нам. – Мы будем переделывать номер на случай, если тебя с нами не будет. – Ладно, – я опустилась на указанное мне место. Прошло минут пятнадцать-двадцать. Построение в номере было изменено, и наступила самая сложная часть — трюк с прыжком. – Саида, блин! Ну почему это так сложно?! – задала риторический вопрос одна из девочек, когда у них в очередной раз ничего не получилось из-за смены состава для трюка. – Да вообще. Почему твоя мать вмешалась? – спросила София, поднимаясь с пола. – Если бы я знала, – пробормотала я себе под нос. – Ладно, давайте прогоним ещё раз до этого момента, а потом попьёте. Сидя возле колонки, я смотрела на то, как мои друзья, красные и мокрые от усталости вновь приняли изначальную позицию для начала танца. Почему-то мне стало грустно. Грустно от осознания того, что, возможно, я не смогу принять участия в выступлении. Это убивало меня и сдавливало здравое мышление.

***

Мы медленно брели по хрустящему снегу в полутьме мимо автомойки. Я погрузилась в свои мысли и размышляла о том, что я смогу предпринять. И тут в моей голове словно лампочка загорелась. Я поняла, кому нужно написать или позвонить. Мне нужно было мнение кого-то взрослого. Кого-то, кто поддержит меня и знает относительно хорошо, чтобы понять мои чувства. Я вытащила мобильник и написала сообщение в телеграмм одной девушке, с которой мы познакомились в ноябре. Да, она была старше меня на несколько лет. Но мы были так схожи! Мы одинаково любили книги, одних и тех же исполнителей, немецкий язык и просмотр аниме. Мы могли часами переписываться, поддерживая друг друга или обмениваясь писательскими зарисовками о любимых персонажах. Она познакомила меня с грамотностью, изменила мои взгляды на жизнь и из-за неё я пришла на сайт, с помощью которого ты, мой читатель, читаешь эту историю. Я не хочу называть её имя, додумай его за меня, хорошо? Всё же это было бы неуважительно к ней — вновь поднимать ту тему, которая стала одной из тех причин, по которой мы прекратили общение. – Могу я позвонить Вам? – написала я. – Просто мне нужно с Вами поделиться кое-чем, и было бы трудно описать всё в текстовом виде. – Да, конечно. Я повернулась к подругам и попросила их разговаривать потише, пока я созваниваюсь. Они кивнули и замолчали, после чего я нажала кнопку вызова. Пересказав всё произошедшее, я выдохнула и замолчала, ожидая ответа. На другом конце звонка тоже была тишина. – Извините, я забыла, что надо разговаривать. Привыкла, что после Ваших или моих голосовых можно было замолчать и подумать, что отвечать, – она усмехнулась. – Бывает, не страшно, – я невольно улыбнулась и на душе у меня вовсе полегчало. Лишь в ту секунду я осознала, что это был наш первый звонок. – Я думаю, что Вам следует обсудить это всё с матерью наедине. Не думаю, что Вы чего-то добьётесь звонками. – Да, Вы правы. Я так и сделаю. – Отлично. Я пока подумаю, что ещё можно предпринять. – Спасибо большое! Я напишу Вам, когда буду дома. – Договорились. Будьте аккуратнее. Звонок завершился. Этот диалог меня обнадёжил и помог слегка расслабиться. Мартовский, вечерний, по-зимнему холодный воздух и разговор с дорогим для меня человеком неплохо отрезвил мои эмоции и позволил мыслить яснее. Кстати, да, мы всегда разговаривали друг с другом на Вы. Я так обращалась к ней, потому что она была старше, а у меня были манеры, хотя все думали иначе. Но вот почему она так обращалась ко мне — для меня и по сей день остаётся загадкой. Подруги медленно расходились и каждый сворачивал на свою дорогу к дому, прощаясь с нами. В конце концов, остались только я и Софа, которые жили напротив друг друга. Мы брели с ней по ледяной дорожке, обдуваемые ветром и молчали. – Что будешь делать, когда домой придёшь? – спросила подруга. Точно, дома ведь бабушка, которая ничего не знает. Надо с ней поговорить. Я была бесконечно рада, когда было принято решение, что мать и две её сестры будут жить у одной из моих тёть, так как дедушка был в её квартире. Я понятия не имею, как они умудрились перевезти еле двигающегося старика с посёлка за почти двадцать пять километров от моего города. Тем не менее, мне же лучше. – Бабушке всё расскажу. Посмотрим, что она скажет. – Хорошо. Напишешь потом? – Конечно. Софа попрощалась со мной и свернула в сторону своего двора, а я продолжила идти прямо, огибая сугробы и почти утопая по колено в них. Я надела свои наушники и на рандом включила какую-то незнакомую песню. В уши ударила мелодия Olivia Rodrigo – Brutal. – And I'm so sick of 17, where's my fucking teenage dream? If someone tells me one more time "Enjoy your youth," I'm gonna cry. And I don't stick up for myself, I'm anxious and nothing can help. And I wish I'd done this before, and I wish people liked me more. All I did was try my best. This the kind of thanks I get? Unrelentlessly upset. They say these are the golden years, but I wish I could disappear. Ego crush is so severe...God, it's brutal out here! – подпевала я вслед за исполнительницей, осознавая, что эта песня как никогда описывает моё внутренее состояние. Перевод был пустяковым, потому я поняла практически все слова.

***

Провернув ключ три раза, я распахнула входную дверь и вошла в квартиру, чувствуя приятное тепло. – Саидосик, это ты? Я поборола своё желание засмеяться. С моим именем его уменьшительно ласкательная форма звучит так странно и смешно. Я не любила подобные обращения, больше предпочитала прозвища, которые мне давали друзья, чтобы не путаться с моей тёзкой. Лишь бабушка называла меня так же, как и когда я была совсем маленькой. – Да, я! Так как я татарка, в крови которой намешаны разные национальности, включая даже крымских татар, в нашей семье бабушку и дедушку называют Нанайка и Бабай. Это принято у татар и позаимствовано из их языка, хоть и на нём мы почти не говорим. Все всегда называли старших членов семьи только так, потому я и немного выделялась среди своих друзей в этом плане. – Заходи давай. Сейчас чай попьём и расскажешь, как день прошёл. Я стянула с себя куртку, вымыла руки и сменила спортивную одежду на домашнюю в виде футболки и шорт. Бросив тяжеленный рюкзак с кучей школьных учебников и сумку для танцев на свой диван, я уселась с бабушкой за стол и вдохнула приятный аромат горячего чёрного чая. Такая приятная атмосфера в квартире мне всегда нравилась, пусть и была она только тогда, когда я гостила у Нанайки или она у нас. Разламывая наш любимый горький шоколад, я внимательно слушала рассказ о том, как прошёл день у моей любимой старушки. Поход в поликлинику, забавный случай во Вкусно и точка, когда она зашла выпить кофе и какая-то непонятная история с её подругой по телефону. – А у тебя что нового? – спросила она, когда закончила рассказ. – Ну... – я помедлила, задумываясь о том, как и с чего начать. – Что интересного было за день? – Мама вмешалась в мои танцы, – мне слегка надоело пересказывать произошедшее уже в третий или четвёртый раз, но это было необходимо. – Мда уж, – протянула бабушка, когда я закончила, и она замолчала, вскрывая упаковку с вафлями. – Слушай, я завтра поеду к ним в квартиру еду отвозить. Может, поедешь со мной и поговоришь с ней? – Да, наверное, так и сделаем. Я присела на свой диван и открыла телеграмм, чтобы написать в чат танцевального коллектива со Светланой Евгеньевной. С подругой, которая старше меня я уже переписывалась. Она поддержала предложенную затею, успокоила меня и сказала, что всё будет хорошо. Я открыла нужную мне группу и начала печатать сообщение. – Короче, я поговорила с бабушкой и подругой. – И что будем делать? – спросила Адиля. – Значит каков план. Завтра я еду к матери, мы с ней разговариваем, выясняем насчёт конкурса. Если она мне откажет, то я сама каким-нибудь образом доберусь до туда. Если согласится, то всё будет хорошо, – отправив сообщение, я задумалась и добавила ещё кое-что. – Всё, что нам остаётся делать, так это молиться, – от моего лица это прозвучало странно, ведь я неверующая. Но перед разного рода контрольными и экзаменами постоянно произносила данную фразу. – Держим крестики за тебя, – ответила Софа. – Надеюсь всё будет хорошо. Прождав какое-то время, появилось уведомление о том, что Светлана Евгеньевна отправляет видеосообщение. Я нажала на него и принялась слушать. – Я прям чувствую себя в каком-то фильме, – говорила она, идя по тёмной улице мимо здания, где находилась студия танцев. – Саида, вы только поговорите нормально. То есть, не ругайся, а сразу же на конект иди, – мне стало стыдно за свою недавнюю вспышку агрессии, пока моя тренер усмехнулась, пытаясь подобрать слова. – Ладно? Не старайся доказать свою правоту, потому что всё равно в любых отношениях виноваты оба и правы оба, и всё такое. Поэтому ты просто думай о том, что мы тебя ждём, что мы хотим с тобой вместе выступать и что нам ты нужна на конкурсе. И за тебя уже заплачено. Вот...Поэтому мы держим крестики, – девушка скрестила пальцы и показала их в камеру, – молимся, я молюсь, подключаю всех своих знакомых, чтобы тоже молились. Поэтому, надеюсь, всё будет хорошо. Я верю, что мы будем выступать ввосьмером. – Я постараюсь, – написала я. Мне стало приятно, что столько людей поддерживают меня и готовы помочь в этой ситуации. – Я тоже знакомых подключила для молитвы. Светлана Евгеньевна отправила эмодзи скрещённых пальцев и улыбка появилась на моём лице. – Я в любом случае поеду туда, на конкурс, это сто процентов. Хоть разрешит, хоть нет. Я выкручусь. Спокойно, завтра отпишусь, – отправляла я четыре сообщения одно за другим. Плевать, каким будет ответ матери. Я упёртая, мне всё равно на её мнение и разрешение. Но уже несколько людей посоветовали мне поехать, потому утром я туда и отправлюсь. – Саида, мы тебя любим, – написала Эрика и скинула несколько милых стикеров с котами в качестве поддержки. – Я верю, что всё будет хорошо, – добавила Софа. Все подключились к диалогу и Адиля, подражая Эрике, тоже отправила картинку с одним из моих любимых животных. Поблагодарив их и пообещав написать утром, я выключила телефон и задумчиво посмотрела куда-то в стену. Мысли мои крутились с бешеной скоростью, размышляя, как же завтра мне начать диалог с мамашей. Интересно, а как на это отреагируют тёти? Самая старшая была Наргис, она была умной, может быть чересчур правильной и надоедливой временами, и всё же одинокой в свои то годы. Эльвира, или как мы в семье называем её Элапашка из-за татарского варианта обращения Апа, была второй после неё. Она была преподавателем сольфеджио и матерью моих двоюродных братьев. Я думала о том, что говорить им, и нужно ли это вообще. Может можно будет аккуратно проскользнуть мимо них и поговорить с матерью? Эх, непонятно. С вероятностью где-то в семьдесят процентов они будут за мою родительницу. Нет, у нас не настолько такие плохие взаимоотношения с ними, но в данной ситуации было трудно определить, в выигрышном ли я положении окажусь. На тот момент я ещё не была сильно дальновидна. Смог ли отчим переубедить мать? Ни одного звонка так и не поступило от неё или него. Я на всякий случай проверила баланс своей банковской карты и попыталась вспомнить, сколько будет стоить нужный нам для номера костюм. Я залезла в онлайн магазин и нашла нужную закупку. Это была чёрная вельветовая рубашка и точно такие же штаны. Выглядело довольно прикольно. По задумке тренера, ближе к середине номера мы должны были расстегнуть серебрянные пуговицы на рубашке, чтобы было видно футболку с логотипом и названием нашего коллектива. – Тысяча восемьсот восемьдесят восемь рублей? Нехило, – пронеслось в моей голове. Как хорошо, что моя подруга научила меня многому, и в особенности финансовой грамотности. Многие вещи, которые обычно рассказывают детям родители, я узнала самостоятельно, при помощи интернета или той самой подруги. Поэтому на тот момент я мысленно поблагодарила её за то, что она посоветовала мне откладывать деньги. Изначально планировалось, что сумма оттуда пойдёт на прогулку, когда мы встретимся, но ситуация вынудила меня взять примерно половину. Это было что-то вроде финансовой подушки. Приняв решение заказать костюм завтра, я взяла лежавшую на столе книгу, и взглянула на время. Уже полдесятого вечера. Ладно, посижу немного и лягу, наверное. Во время учебного года мне свойственно ложиться поздно или не спать вообще. Да и бессонница меня мучает. Я просидела где-то до двух часов ночи, то читая книгу, то просто играя в игры на телефоне. Поставив гаджет на зарядку, я всё же опустилась на кровать и через пару минут провалилась в непробудный сон от усталости. Мне мешало беспокойство о следующем дне и предстоящем диалоге, но я всё же смогла успокоить себя и погрузилась в Царство Морфея, не ведая о том, что произойдёт буквально через несколько часов.