Вместе нельзя порознь

Праздник Первого Весеннего Дня был похож на сказку, которую мама читала ему в детстве. Даже сейчас, помогая омеге по-соседству с подготовкой наряда, таинство традиций манило. В наряде омеги обязательно присутствовало много ленточек, заговоренных ранее на счастливый брак, достаток, взаимопонимание… Каждый омега выбирал для себя сам, чего он хочет пожелать, и с началом морозных дней перед сном и утром перебирал ленты, проговаривая желанные слова. Альфа также заготавливал ленточки, которые передаст в клятвенный момент, повязав на запястьях пары. Омега, в свою очередь, завязывал свою пару лент на лбу и левом запястье альфы. Менма долгое время не мог понять, почему места именно такие, пока Чараске не утолил его любопытство в прошлом году. Повязав ленты на запястья, альфа становится чужими руками. Омега, завязывая на лбу, — символизирует чистые помыслы, а на левом запястье — со стороны сердца, как символ любви между ними. Менма не уверен, что сможет провести свою церемонию. Отец говорил, что его брак с тем неизвестным альфой вступит в силу с его совершеннолетием, а это произойдёт намного раньше весеннего праздника. Настроение портилось от одних мыслей о скором браке, от предстоящего знакомства с женихом. Менме попросту не хотелось думать о том, что выбор отца может быть удачным и Менма быстро сойдется с женихом. Не хотел допускать и мысли, что так легко примет решенный без него брак. А как же его мнение? Его счастье? С чужим человеком, о котором он ничего не знает, строить отношения — так себе перспектива. — Чего такой грустный? — стоило покинуть чужой дом, как Чараске, собственной персоной, начал докучать вновь. — Неужели огорчаешься, что тебя никто не зовёт под венец? В голосе Чараске одна издёвка. Менма мрачнеет лишь больше, готовый ударить альфу, но до последнего сдерживает себя. Менма уже как-то пытался пихаться и драться, но чем сильнее лупи — тем навязчивее Чараске становится. Проще игнорировать болтовню, да и через каких-то семь месяцев Менма его больше никогда не увидит. Невольно улыбнувшись, привлекая к себе излишнее внимание Чара, что не пропустит ни одной эмоции Менмы. — Только что был мрачнее тучи, а теперь подозрительно улыбаешься. Неужели появился идиот, готовый взять тебя в супруги? — Не выдумывай! — решая остудить чужой пыл, Менма вовсе не ожидал дальнейших размышлений Чараске. — А ведь в следующем году такой идиот может найтись! Тебе же восемнадцать будет, перестанешь быть малявкой. Прыснув, не став комментировать, Менма лишь подумал о том, что на следующий праздник, когда должен появиться его потенциальный жених-идиот, Менма уже давно будет в браке и жить в городе. Даже забавно будет увидеть лицо Чараске, когда узнает о его браке и скором отъезде. — Тебе нужно домой? — бросив взгляд на наряд Менмы, пытаясь оценить, вышел тот в праздничном или захочет переодеться. — Нет, заранее собрался, чтобы не возвращаться. Подозрение Чараске не ушло. Менма всегда хорошо одевался, но сегодня он выглядел странно обычно, даже украшения отсутствовали, а цепочку матери с кулоном он никогда не снимал. — А кулон где? — Оставил дома. Пожав плечами, решив не заморачиваться, Чараске продолжал путь. К началу церемонии ещё несколько часов, будущие супруги заканчивали приготовления, а наблюдающие уже начинали собираться. Вся улица украшена фонарями и различными разноцветными лентами. Изобилие цветов было лишь по главной дороге, которой пройдут пары, чтобы принести брачные клятвы перед всем поселением и статуями Кабруса и Кабрулы — божествами-покровителями долголетия и брачных уз. Вне основного пути находились столы с различными угощениями, скамейки и сцена, на которой уже сейчас происходило какое-то выступление. — Перекусим? Лишь кивая на предложение, Менма поспешил к ближайшему столу. Он успел лишь утром перекусить, а уже было далеко за обеденное время. Шашлычки на шпажках сразу привлекли внимание, и он потянулся за парочкой, протягивая угощение и для Чараске. — Вау, хочешь покормить меня с рук? Что за заигрывание, малыш-омега? — Ну тебя! — пробурчал, а Чараске уже потянулся к шашлычку, откусывая кусок. — Вкусненько. — Ага. Действия Чараске всегда такие неловкие, и пора бы привыкнуть, как он в очередной раз выдаёт что-то на голову безумнее. Пихая шпажку в руку, Менма убежал к сцене, усаживаясь на свободное место, а Чараске сел рядом. Представление, музыкальное выступление и речь от вождя. На улице становилось темнее, лишние фонари выключились, оставив лишь украшенную дорожку. Музыканты вновь заиграли, и с первыми струнными звуками началась процессия.

***

Церемония, к которой готовятся несколько месяцев, занимает не так много времени. Уже вскоре клятвы были даны, а улица наполнилась гулом голосов, танцами и звоном бокалов. Менма любил эту часть праздника, когда можно вдоволь повеселиться и просто наслаждаться моментом, но сейчас на душе неспокойно. От Чараске так и не получилось избавиться, тот следовал по пятам, напоминая о том, что обещал его отцу быть рядом. Смиряясь с компанией, Менма отбился от толпы, направившись к излюбленному в последнее время месту. — Куда идём? — Хочу к реке. Чараске кивнул, впервые молча вышагивая рядом. Альфа прекрасно замечал все изменения в Менме, и считал, что закрыть рот и послушать — лучшее из того, что он может сделать. Менма слишком часто стал уходить в себя, вечно о чём-то думает, и на язвительные фразы Чараске реагирует не так ярко, как обычно. Отходя подальше от шумного праздника, усаживаясь на скамью, Менма прикрыл глаза. Ещё утром он был занят, потому лишние мысли не посещали голову, но уже на празднике, наблюдая за счастливыми молодожёнами, беспокойство заняло все мысли. Хотелось поделиться хоть с кем-то, но у него не было настолько близких друзей, чтобы открыть переживания. Да и вываливать свои проблемы на чужие плечи, когда вокруг радостная атмосфера — эгоистично. — О чём думаешь? — О том, что ты меня бесишь. — А кроме этого? Улыбнувшись, Чараске еле удержался от подмигивания. Заигрывания из него так и лезли, он попросту не мог иначе рядом с любимым человеком. — Кроме…. — Менма стал говорить тише, будто кто-то ещё мог их услышать и доложить его отцу. — Хочу сбежать как можно скорее из поселения. — Через год… — Нет! Менма крикнул, не давая закончить фразу. У него нет этого года, какие-то несколько дней отделяют его от знакомства с женихом, а дальше время пролетит так незаметно, что у него и шанса на побег не будет. Он начнёт сомневаться в правильности своего решения и всё отменит, позволив отцу решать за себя. — Как можно скорее. Просто не знаю, как провернуть это незаметно, чтобы отец не хватился. — М, и это всё? Чараске замолчал, обдумывая. Он может помочь Менме, он бы хотел помочь, если бы не сама просьба. Это даже не просьба, лишь откровение, сказанное срывающимся голосом. Как ему вообще стоит поступить и стоит ли вообще вмешиваться? Менма ведь попробует сделать это сам, и тогда Чараске может его больше никогда не увидеть. — Если доверишься, я помогу тебе сбежать. — Правда? — воодушевившись, Менма не придал значения мрачному виду альфы, а стоило быть внимательнее. — Праздник обычно затягивается на несколько дней. Лучше всего бежать в последний день, тогда охраны меньше, и я покажу тебе тропу, которую не патрулируют. Минато весь праздник занят, так что на закате, как только он ляжет спать, можешь бежать.

***

Подготовка к побегу проходит успешно. Менма прячет в рюкзак припасы на несколько дней, планируя идти перебежками через поселения, в одном из них напросившись компанией к другим путникам. План разрабатывается до мелких деталей. Чараске берёт в учёт многие вещи, о которых Менма даже не задумался бы, и в назначенный день проворачивает всё под четким руководствам. Проследив за отцом, не чувствуя и доли сожаления, Менма заканчивал подготовку. Нужно дождаться полной темноты, и лишь тогда его желание осуществится. Проскальзывая на улицу, прислушиваясь к чужим шагам, Менма двигался неслышно. Осторожно ступая, чтобы не привлекать внимания охраны, он успешно выбрался за ворота, стараясь избегать источников света. К тропе, которую Чараске ему показал, идти не так далеко. Деревья скроют его движения, а попав на заветную тропу, можно ускориться и больше не бояться возможного преследования. Уходя всё дальше, Менма лишь смелел. Вокруг ни звука, а значит, что его побег прошёл благополучно. Радуясь маленькой победе, по памяти выстраивая маршрут, он шёл неподалёку основной дороги, чтобы не сбиться с пути. Внезапно, перед ним оказался чужой силуэт. Мужчина спрыгнул с дерева, а за ним ещё несколько, окружая Менму. — И куда вы намерены пойти посреди ночи? Господин Минато крайне расстроен вашими действиями. Чужие фонари слепили, но знакомый голос одного из работников отца, Менма никогда не спутает. — Возвращайтесь домой, пока не поздно, и попросите прощения у отца. Сцепив зубы, Менма рванул в прореху, пытаясь прорваться наружу, но его тут же схватили. Альфы оказались проворнее, предвидя сопротивление, окончательно ставя крест на побеге. Завязав Менме руки, отбирая рюкзак, его бесцеремонно закинули на плечо, унося домой. К злому отцу. А уже утром он узнает о том, что о его побеге во всех деталях поведал Чараске, который специально продумал план так, чтобы Менма не смог избежать засады.