Не такие, как все

Собираясь на встречу с Серёжей, я размышляла: стоит ли мне позвать его с собой в приют после прогулки или нет? Что, если ему будет неинтересно? То, что у него есть Китти, не значит, что ему захочется смотреть в грустные глаза брошенных на произвол судьбы кошек. Я посмотрела время на смартфоне и увидела уведомление от Ozon. Я совсем забыла забрать корм Миста, а сегодня последний день! Быстро собравшись, я выскочила из дома и быстрым шагом пошла до пункта выдачи. Надеюсь, Серёжа не приедет раньше времени, и ему не придётся ждать. Добежав до пункта выдачи, я забрала корм, и таким же быстрым шагом пошла обратно. Уже почти дойдя до парадной, я увидела Милана, идущего мне навстречу. Обрадовавшись, я улыбнулась, как Чеширский кот, и помахала ему: можно отдать корм и не бегать туда-сюда. Серёжа должен был приехать с минуты на минуту. Так и произошло. Буквально пару минут спустя подъехало такси, и из машины вышел Серёжа. Моë сердце пустилось вскачь, стоило мне только увидеть его. Какой же он красивый и сексуальный! Когда Серёжа подходил ко мне, я увидела взгляд, которым он посмотрел на Милана. Оценивающий и враждебный. Мне показалось, или это ревность? Я поблагодарила Милана и, подойдя к Серёже, обняла его. И тут же заметила, что что-то не так. Он был очень напряжëн, а во взгляде читалась какая-то загнанность и грусть. У него что-то случилось. Мы сели в такси и начали разговаривать обо всëм на свете. Но потом, разговор оборвался. Серёжа замкнулся, и я это почувствовала. И решила дать ему время, чтобы он смог почувствовать себя комфортно рядом со мной. Но, когда мы приехали на Финский залив, Серёжа стал ещё более замкнутым, тревожным и хмурым. Хоть и старался этого не показывать. Я, в основном, молчала. Понимала, что у него что-то происходит, причём, очень серьёзное. Мне было тревожно за Серёжу. Но я не хотела лезть ему в душу. Просто молчала, слушала и наблюдала, несмотря на возрастающую тревогу. Но потом, когда я поняла, что Серёжа становится всё более грустным и замкнутым, я не выдержала и спросила, что у него случилось. Поначалу он соврал. Сказал, что всё в порядке и вымучил из себя неестественную улыбку. Однако, стоило ему увидеть выражение моего лица, его будто прорвало. Серёжа рассказал мне про бывшую девушку, которая украла первый написанный им сценарий, а сейчас требует огромную сумму денег, шантажируя его интимными фотографиями и видео. Рассказал про девушку из бара. Рассказал про свою первую любовь, которая увезла его детище, его смысл жизни — театр, в другую страну. Рассказал, как она же, в одном интервью намекнула на то, что он, Серёжа, продался за государственные деньги. Я видела, насколько ему тяжело. В его глазах плескалась колоссальная боль и обида. Мне захотелось найти и придушить всех этих мразей, которые причинили Серёже столько зла. Я молча подошла к нему вплотную и крепко обняла. Он тут же прижал меня к себе и уткнулся лицом мне в шею. От его дыхания, щекочущего мою кожу, по спине побежали мурашки. — Мне очень жаль, Серёжа, — произнесла я, нежно поглаживая его по спине. Он прижал меня к себе ещё крепче, до хруста в позвоночнике. А потом потёрся своей щекой о мою. Мы крепко прижимались друг к другу, и в этот момент, казалось, что ни времени, ни пространства не существовало. — Прости, я не хотел вываливать это всё на тебя, — тихо произнëс Серёжа, всё ещё обнимая меня. — Всё в порядке, — ответила я, — тебе необходимо было выговориться. Я рада, что ты смог это сделать. Не хочу, чтобы твою душу отравляли подобные чувства. Серёжа слегка отстранился и посмотрел мне в глаза. — Почему? — спросил Серёжа. — Подобные чувства отравляют похуже любого яда, — ответила я, грустно улыбнувшись. Я прекрасно это знала. Помнила, как боль, обида и непонимание отравляли моё сердце много лет. Помнила, как превратилась в бесчувственное чудовище, которому не было дела ни до чего и ни до кого. Помнила, как долго и мучительно вытаскивала себя из этой пропасти. Я всё это слишком живо помнила. И не хотела, чтобы Серёже было так же плохо, как и мне когда-то. Похоже, он увидел боль, отражённую в моих глазах. Потому что тут же снова крепко прижал меня к себе. — Какая-то грустная прогулка у нас получилась, — произнëс Серёжа. — Да уж, — согласилась я, немного отстранившись от Серёжи и заглянув ему в глаза, — поэтому предлагаю пройти сеанс кототерапии. Серёжа посмотрел на меня непонимающим взглядом. — Поедешь со мной в приют? Он улыбнулся и кивнул. Я улыбнулась ему в ответ и достала смартфон, чтобы вызвать такси. *** Приехав в приют, я сразу почувствовала неладное. Олег, наш штатный ветврач, выглядел хмурым и печальным. Алиса, волонтёрка приюта, выглядела так, будто долго и сильно плакала. — Что случилось? — тут же спросила я. — Лакки, — сказал Олег. Он знал, что я пойму. Лакки был четырёхлетним британским котом, с огромным набором болезней, с которыми мы боролись с переменным успехом. Но самой страшной из всех болезней Лакки был рак, диагностированный на поздней стадии. И с тех пор, 4 месяца подряд, мы боролись за его жизнь. Иногда ему становилось лучше, иногда хуже. А иногда, Лакки становилось невыносимо. Сейчас, похоже, был именно тот самый момент. — Сколько? — спросила я Олега, чувствуя, что земля уходит из-под ног. Я уже понимала, что это конец. — Несколько месяцев, может полгода, — тихо ответил Олег, отводя взгляд. Я закрыла глаза и попыталась сделать глубокий вдох. Внутри всё сжалось от боли. Я понимала, что мне сейчас придётся сделать. — Он страдает? — я знала ответ на этот вопрос. Но почему-то хотела услышать подтверждение. Возможно для того, чтобы оправдать то, что собиралась сделать. — Да. Я закрыла глаза и тяжело выдохнула. Это неизбежно. Мне придётся это сделать. Слëзы подступили к горлу, но я приказала себе собраться. Сейчас нужно быть сильной. Ради Лакки. Открыв глаза, я молча протянула Олегу руку ладонью вверх. Он понял меня без слов, кивнул и достал шприц из ящика. Не сказав никому не слова, я пошла в процедурный кабинет и закрыла за собой дверь. Увидев Лакки на столе, лежащим на боку и утыканного капельницами, я чуть не зарыдала. Он не шевелился, даже ушком не повëл. Значит, ему было очень плохо. Медленно подойдя к нему, я присела на корточки и посмотрела на его прекрасную мордочку. Глаза Лакки были чуть приоткрыты, и он с трудом, очень медленно, перевёл взгляд на меня. — Привет, мой маленький, — сказала я, нежно и осторожно поглаживая его шёрстку, — тебе совсем плохо, да? Лакки медленно прикрыл глаза, будто соглашаясь. В груди защемило, глаза заволокло слезами. — Прости меня, малыш, — произнесла я и почувствовала, как по щекам покатились слëзы, — прости, что не удалось тебе помочь! Прости, что я не смогла тебя спасти! Я захлёбывалась слезами, продолжая гладить Лакки. Его грудь почти не поднималась, будто он вовсе не дышал. Глаза были закрыты. Я понимала, что ему очень больно. И с каждой минутой, которую он проживает, боль мучает его всё сильнее. Резко встав, я взяла со стола шприц, воткнула иглу в узел капельницы и медленно ввела жидкость. Когда шприц был пуст, я снова села на корточки и нежно прикоснулась к шёрстке Лакки. — Потерпи, маленький, скоро будет легче. Ты заснёшь самым приятным и крепким сном. Больше не будет боли. Больше не будет страха. Больше не будет безразличных и жестоких людей, которые довели тебя до такого состояния. Скоро ты станешь свободным. Захлёбываясь рыданиями, я наклонилась и поцеловала Лакки в переносицу. И поняла, что он не шевелится и не дышит… Он заснул. Навсегда. *** Серёжа влетел в процедурный кабинет и тут же бросился ко мне. Я сидела на полу. Меня била крупная дрожь, слëзы текли ручьями. Я смотрела на свои трясущиеся руки, и в голове крутилась лишь одна мысль: я убила Лакки. — Настенька, девочка моя, — прошептал Серёжа, крепко прижимая меня к себе. Он целовал мои мокрые от слëз щëки и нежно гладил по волосам и спине. Я понимала, что мне нужно было взять себя в руки. Нужно похоронить Лакки. Сделать это должна была я. Серёжа смотрел на меня встревоженным и сочувствующим взглядом. Он был прав: прогулка действительно выдалась грустной. — Прости, Серёжа, — прошептала я, поднимая на него глаза, — не хотела, чтобы тебе пришлось увидеть подобное. Мне нужно остаться и завершить… Я посмотрела на стол, где лежал Лакки и не смогла договорить. — Нет, Настенька — твëрдо сказал Серёжа, — мы едем домой. Я попыталась возразить, но Серёжа легко, будто бы я вообще ничего не весила, поднял меня на руки. — Мы едем домой, — всё так же твëрдо повторил Серёжа, — Олег и Алиса справятся. *** Мы сели в такси, и Серёжа тут же притянул меня к себе и крепко обнял. Я положила голову ему на плечо и закрыла глаза. Хотелось рыдать навзрыд и кричать от боли. А потом хотелось просто уснуть и больше не просыпаться. Будто услышав мои мысли, Серёжа положил руку мне на голову и стал нежно поглаживать мои волосы. — Я с тобой, Настенька, — прошептал он, прижимаясь щекой к моему лбу, — я с тобой… Я уткнулась лицом Серёже в шею и крепко прижалась к нему. — Спасибо, что ты рядом…