Юпи

«Ты не плачешь, но так молчишь…»

Больше Валера так не извинялся. Да и не только так. Вообще никак. Словами он это уже лет семь точно не делал, мол, пацаны не извиняются. А вот действиями-делал. Про крайней мере, при отношениях с ней. Но и то-до определенного момента. Лилька с Катюшей правы оказались, когда говорили о нём, что он плохо ей сделает. Не такой он «белый-пушистый», каким казался с самого начала. Ну, оно и понятно, наверное… Такие как он, не умеют хорошо делать. Они вообще ничего и никак не могут. И любить, кстати, тоже не умеют. Лишь жаль то, что она это поняла поздно. Даже слишком; когда здравые мысли чувства искренние перекрывали.

* * *

Ноябрь, 1993 год. Она хлюпала в своих старых резиновых сапогах по асфальту. Хотя, по правде говоря, асфальта даже и видно не было за потоком воды. Ливень лил настолько сильно, что ноги по щиколотку были в воде. Сегодня опять допоздна задержалась в университете, отработки по микробиологии и терапии никого не щадят. Валера сегодня не встречал её, потому что на дежурстве был во дворе. Вот и буквально плыла, она сама до его квартиры. Они, кстати, по решению Валеры, съехались. Он, конечно, предложил это под предлогом «большой любви» и желания всегда быть рядом, вместе просыпаться и засыпать, но где-то на подсознательном уровне, она догадывалась, что он просто ей не доверяет. Лилька с Катенькой так и говорили, мол, не доверяет он ей, что вообще не правильно. Не должно быть так в отношениях нормальных. Но если так посудить, то их отношения нормальными то и не назовешь. Сама себя она переубедила, и повелась на Валерино «я так люблю тебя, что хочу, чтобы ты рядом была каждый день. Не могу засыпать без тебя, понимаешь, родная? Давай съедемся, пожалуйста!». Жили в типичной хрущевке на пятом этаже. Сама квартира была крайне маленькой, насколько, наверное, это вообще возможно-однокомнатной, не считая ванную и кухню, конечно. Валера рассказывал, что эта хата ему от матери досталась. Отец помер, когда Валере двадцать было-спился, а мать налево пошла. Её какой-то «хахаль» подобрал, как Турбо выражался, и у себя оставил. Но Валере это даже на руку было, сначала спокойно баб водил в любое время, а потом… А потом она появилась. И больше ему ни с кем не хотелось делить ни себя, ни кровать. Только с ней. А она и не хотела ни к кому другому уходить. Даже не думала никогда, потому что уж очень любила она его. А он, то ли из-за своего прошлого опыта, то ли из-за нехватки любви не доверял ей. Ноги в мокрой резине скользили по подъездным ступенькам, которые и сами были мокрыми от других жильцов. Особенно было скользко на размазанной грязи, но до квартиры добрела все-таки. Из кармана плаща вытащила ключи, вставила в замочную скважину, проворачивая до характерного звука. В коридоре поставила сушиться зонт, повесила плащ над батарей, и сняла сапоги. Первым делом всегда шла на кухню, чтобы чайник поставить. Каждый божий день они с ним пили чай. Горячий, иногда с лимоном. А когда он был на сутках, то она сама это делала. Шла в комнату, и начинала смотреть в окно, где снизу был дежурящий Валера, вечно корчащий, чтобы рассмешить ее, или ласково смотрящий. Щелчок выключателем, и она видит перед собой широкую спину. Глаза защипало от резкой смены освещения, а сама она непроизвольно сорвалась на крик. Испугалась очень, что кто-то незнакомый стоит на ее кухне. -Че орешь?-незнакомец быстро среагировал, поворачиваясь к ней. Им оказался Турбо. Глубоко дышащий, со злым взглядом. -Валера?! Ты напугал меня.-свою ладонь положила на сердце, при том, ощущая пульс, наверняка, за сто.-Чего ты тут? У тебя же дежурство… -А я вот, знаешь, тебя решил проведать. Звонил тебе в шесть, предупредить хотел, что приду сам к тебе на ужин, а ты не брала.-он говорил подозрительно медленно, размеренно и тихо, будто пытаясь спугнуть её. Знал, что если орать начнет, то она или в ноги к нему упадет сразу, или заплачет. Но таким образом, он ещё больше пугал её. -Валер, я… Снова оправдания для него, чтобы не ругался. От нервов прядь выбившуюся за ухо заправила, и край свитера дергать начала. А он перебил её, подходя ближе, проводя своей большой ладонью по кончикам её черных волос.-Ну-ну-ну, чш-ш-ш. Не оправдывайся, родная.-продолжал шептать он, выделяя последнее слово.-Ты же знаешь, что я тебе…доверяю. Люблю тебя. Последнее он выделил как-то истерически, поглаживая большим пальцем её румяную щеку. -Валер, у меня отработки были, и..-почти жалобно пискнула она. -Хватит, блять! Хватит!-парень грубо оттолкнул её от себя. Так, что её затылок «радушно» встретился с бежевой стеной.-Я устал слушать твои оправдания! У тебя вечно херня какая-то. То отработки эти, блять, то смена тяжелая! Че ты мне лечишь постоянно?! -Я не вру тебе, Валерочка…-но он не услышала. Или сделал вид. А она и знать не хотела, услышал он, или нет. Только голову виновато в кафель белый опустила, стараясь сдержать подступающие слёзы. -Отвечай, сука, где ты была!?-он выделил каждое слово отдельно, вызывая дрожь в её руках. В ответ получил только всхлип и шмыг забитым носом. -Чё ты молчишь!?-его ладонь громко прошлась по столу, заставляя пульсировать вены на висках.-Я со стенкой разговариваю?! Отвечай, блять! -На отработках…-шепнула она, смахивая соленые дорожки со своих щек. Жаль только, что Валера никогда в её правду не верил. Как бы она ни старалась ему доказать, что не врет никогда-все равно не верил. А в этот раз вообще с ума сошел: подошел к ней, грубо хватая за запястье, поднимая ее руку настолько вверх, заставляя оторваться от пола. -Пусти меня! Ты что делаешь!?-в предплечье неприятно тянуло. -Правды добиваюсь. Где ты была? -Валерочка, милый, в университете я была. Хочешь, Катюше позвони, или Лильке, они подтвердят.-заикаясь и всхлипывая говорила она. -Чё ты пиздишь!? Лилька с Сойкой в ДК уже пляшут давно, а Катька твоя ещё три часа назад домой пришла, поздоровалась со мной. -Так они раньше ушли, Валерочка. Я ж из-за того, что смен много набрала себе, ничего не успеваю в учебе, вот и долгов набрала, отрабатывала сегодня.-рука стала тянуть ещё сильней, что приходилось во время речи брать паузы на кряхтения и вскрикивания. -Ага, и отрабатывала ты с Филатовым, небось. Да!?-прикрикнул он, поднимая её посиневшую руку выше. -Нет, Валерочка, нет, что ты? Я же тебе говорила, что Гришка интерн просто. У нас с ним один пациент был, и то, после твоего последнего визита… Ай! Он в другую клинику ушел. -Ссыкло твой Гриня. Если уж налево ходишь, то хоть парнишек нормальных выбирай. -Я не хожу, ай, налево. Он только наклонился к ней, зло шепча: -Попизди мне тут ещё. Бога благодари, что мне уже съебываться пора. Так бы размазал тебя по этой стене. И действительно, всю оставшуюся ночь она только Бога и благодарила за то, что Валера её на плитку кинул, как котенка нашкодившего, и ушел дальше дежурить, а она так и проплакала до полуночи, засыпая на этом же кафеле. Рука после этого, казалось, болела до самого конца их истории. Она не исключала, что это могли быть и фантомные боли, но почему-то, после каждой последующей ссоры, она смотрела на сходящий синяк, а рука начинала ныть. Проснулась она в их кровати. Все простыни были чрезмерно смяты, а ее бледное тело было накрыто одеялом. Голова шумела и казалась буквально свинцовой. Глаза распахнулись, пытаясь сфокусировать взгляд на комнате. За окном давно было светло, и редкие лучи ноябрьского солнца проникали в комнату через закрытые шторы. Правая рука откинула одеяло. Только сейчас она поняла, что лежит на кровати лишь в одних трусах. По последним воспоминаниям, кажется, она точно засыпала на кухне на полу в легком свитере и джинсах. В комнату точно не перемещалась-сил бы не хватило. С кухни доносился звон посуды и запах чего-то вкусного, может быть овощного. На мгновение даже показалось, что ей снова девять: она у бабушки в деревне просыпается в восемь утра, бежит босиком по деревянному полу на запах чего-то приятного с бабушкиной кухни. Но сейчас было иначе: ей было девятнадцать, она уже не живёт в деревне, а любимая бабушка умерла ещё в восемьдесят четвертом. Холодные ноги опустились в тапки. Чтобы полностью встать с кровати пришлось приложить немало физических и моральных усилий. На изголовье кровати послушно висел бежевый махровый халат в красный цветок. Она накинула его на себя, запахивая и подпоясывая, а после, шаркая тапочками, медленно поплелась на кухню. С каждым шагом подступала тревога и страх за свою жизнь. Хотелось думать о том, что все вчерашнее было сном. Страшным, дурным и глупым сном. И так действительно могло показаться со стороны, если бы не опухшее красное лицо и ноющая рука с темным синяком, который был близок к гематоме, наверное. -О, доброе утро. Проснулась уже? Садись, я суп овощной сварганил, попробуешь.-парень любезно отодвинул ей стул, приглашая за стол. От подозрительного, и в тоже время, доброжелательного настроя Валеры становилось ещё более не по себе, ведь вчера все начиналось так же. Она тихо, почти невесомо, подошла к отодвинутому стулу, и бесшумно присела. Валера снова крутился над ней, ставя сначала суп горячий, а затем чай. В голове у двоих вспоминался один и тот же день-день её спасения. Только в тот вечер, Валера был горд собой, что вовремя успел и вообще решил проследить за ней, и в нужно время рядом оказался; а она же была невероятно ему благодарна за спасение. Сейчас же все было немного иначе-он впервые признал свою неправоту, а она просто думала о том, чем она заслужила такое отношение. -Соли дать? В ответ только отрицательный кивок. -Чего ты молчишь, родная?-Валера присел напротив, начиная мягко поглаживать ее руку. Это у неё ещё с детство пошлó, на самом деле. Когда что-то происходило такое, она всегда замолкала и отстранялась ото всех. И Валера просек данную фишку, потому что ссорился с ней не раз за это время, а потому знал, что выбивать что-то с неё сейчас бесполезно, поэтому начал первый: -Я знаю, что наломал дров. Не прав был, короче. Слово даю, что больше не повториться такого. Суп, кстати, на удивление вкусный, не лез в горло после слов Валеры. Она положила ложку на край тарелки, поднимая слезливый взгляд на него. -Ты объясни мне, дорогой, что я не так сделала? -Не плачь, вчера наплакалась. Ты… сама знаешь, что не так сделала. -Опять та же песня. Пойти меня, пожалуйста, я никогда не обидела бы тебя таким образом, как ты думаешь. Я слишком люблю тебя, чтобы так поступить, понимаешь? Валеро… -Я не могу тебе верить.-перебил он.-Может быть, ты с ними и не занимаешься чем-то таким, что считается реальным хождением налево, но… Ты только посмотри на себя! Ты красавица у меня такая, как в тебя только не влюбиться? Я очень боюсь, что тебя уведут у меня. Она нервно усмехнулась. -Серьезно? Уведут? Валера, я не девка с ветром в голове! Я могу нести ответственность за свои действия, в конце концов. -Я знаю. Он встал со стула, подходя к ней. Его теплые, сухие, но уже такие родные руки, легли ей на плечи, крепко сжимая. -Валерочка, пусть этого больше не повторится, пожалуйста.-её тонкие пальчики начали накручивать каштановые кудри юноши. -Не повториться, слово даю. -Пацана?-она нервно усмехнулась, попутно вытирая свободной рукой серебристые дорожки от слез. -Своё личное. Для любой, может быть, это бы и подействовало как… В общем, как реальное общение, что действительно, такого больше не будет. И на неё, к сожалению, тоже подействовало. Жаль лишь, что… На следующий день он принес ей какие-то красные хризантемы, дабы «закрепить извинения». И пусть он ей так и не сказал в тот вечер заветное слово, она поняла, что он извинялся.

* * *

Кажется, после этого в их жизни что-то действительно поменялось. Вот только, в какую сторону, никто из них понять не мог, наверное. По крайней мере, если её это тревожило, то Валере вообще побоку было. Быть может, это и хорошо, что он о проблемах не думал. По крайней мере, об их проблемах. Ну и правильно, у него и своих хватает. Вот, к примеру, цены на шины возросли, и они сейчас с пацанами думают о том, как бы сбить чуть-чуть, потому что и товар черный тоже подорожал. Хотя, по правде говоря, за чернуху только Кащей топил-Турбо и Зима ссали, хотя сами себе в этом не признавались, а Адидас же просто понимал, что с их неосторожностью, их легко могут накрыть. Ведь, Кащей хоть и мудрым был в этом деле, но рамок иногда не видел. И как тут думать только о чем-то ещё? В их отношениях он просто плыл по течению, радуясь тому, что она у него просто есть, и воспринимал её как что-то должное и обыденное. Постоянная, любящая, та, которая мозги никогда не делает лишний раз. Просыпается с ним в шесть утра, готовит завтрак на двоих, а потом на пары или на смену идёт, вечером он её забирает откуда-то там, а дома ужин, душ, периодический секс, и сон. Все стабильно, постоянно, и без лишних нервов. Она в какой-то мере так же думала. Все вроде хорошо, и больше ничего не нужно. Вот только, смотря на отношения Катюши с Сухарем, или той же Лильки с Сойкой, она стала задумываться о том, что что-то идёт не так. Взять Катеньку, к примеру. Ей Жека разные романтичные штуки делает: цветы по два, а то и три, раза в неделю дарит, на ласточке своей по всей стране катает, игрушки плюшевые из «Детского мира» покупает, а самое важное-отшиться собирается, чтобы работу нормальную найти и жить спокойно, без страха за будущее. У Лильки не так радужно всё, но тоже своя романтика присутствует. Со своим «киношником» проблемы часто возникают, потому что как не позвонит-в ментовке сидит. Лиля злится сначала, матом орет, а потом бежит спасать и уже миллион раз в роли свидетеля выступала, хотя ничего не видела никогда. А он ей взамен, да и просто так, шубы на краденые деньги покупает, золото какое-то и всё, на что она пальчиком покажет. Ей самой, может быть, бы и не хотелось по всей стране на машине разъезжать(как минимум потому, что у Валеры нет её), и уж тем более не хотелось бы шуб за деньги ворованные, но Валера даже на дискотеки и в кино ходить перестал. Про дискотеки говорил, что выросли они уже, делать там нечего, скучно. А на кино жлобился, скорей всего. Ну и правильно, зачем женщине своей приятное что-то делать, если знаешь, что она все равно с тобой останется, даже если ты самым богатым будешь, а цветы просто так же не подаришь?

* * *

Потом наступил новый тысяча девятьсот девяносто четвертый. Встретили его лучше, чем предыдущий. Более богато. Как минимум потому, что встречали не дома, а на какой-то левой хате с малознакомыми людьми. Заварушку устроила Лилька с Сойкой, видать, на жопе ровно не сиделось, как говорил Валера. Но на сомнительную авантюру, все же, согласился. В тот день, с самого утра они встретились с зачинщиками мероприятия на сомнительной квартире. -Ну и хату вы нашли, молодые.-Валера не разувшись прошел по мизерной прихожей, оглядывая обшарпанные стены с пренебрежением. -Да ладно тебе, Турбо. Отличная хатка!-ни то гаркнул, ни то хохотнул Сойка, хлопая Валеру по широкому плечу. Парни общались натянуто. Во всяком случае, пусть они это не всегда показывали, но это чётко читалось в их разговорах между собой. Если же «киношник» пытался наладить контакт с бывшим врагом, то Валера был непреклонен, и активно не разговаривал с ним. -Вот именно, Турбо. Неплохо вроде. Тем более, что нас не так много будет…. А тебе как?-Лилька повернулась к ней. -Нормально, наверное. А кто ещё будет? -Ты чем слушала, подруга? Камила с Умером, Сафина и ещё кто-то, если дойдет. Чет ты потерянная какая-то после переезда… -Тебе кажется. Валера и Сойка были посланы в магазин за всем, чем считали нужным. А девочки, пока те ходили полтора часа где-то, порядок маломальский навели: вымыли посуду на всякий случай, шторы постирали, чтоб не так пыльно было, телек протерли, полки всякие… Группировщики вернулись с богатым, на удивление, набором. В небольшом холодильнике разместились рыбные и овощные консервы, вареная колбаса, яйца, зелень, куриные ножки, помидоры, двухлитровый майонез, ну и конечно, любимое всеми «Советское». Лиля принялась руководить. -Так, мальчики, разложите стол в комнате пока. А мы готовкой займемся. Стол разложили в небольшой комнате с диваном, телевизором и книжным шкафом за десять минут. Ни Валера, ни Сойка не любили сидеть без дела, поэтому традиционно пришли на кухню, чтобы помогать. -Ой, Лилька, какое задание им дадим? А то мы, вроде, с мясом уже справились. -Турбо, кубиком стругай колбасу и яйца.-на квадратном столе появилась разделочная доска, кастрюля с отварными яйцами, колбаса и нож.-А ты, мой сладкий, картошку в пюре сделай. Атмосфера была чудесная. Она запекала куриные ножки в духовке, Валера нарезал оливье(не забывая, конечно, уминать «лишние» кусочки), Сойка выполнил свою задачу и принялся помогать его Лиличке с остальными салами. Время пролетело быстро, в старую дверь начали назойливо стучать. -Я открою.-блондинка вышла в коридор, открывая щеколду. -С Новым Годом! -Рано ещё, дура. Заходи. Лиля прошла на крохотную кухню, а за ней стояла темноволосая девушка с высоким хвостом набок, цветастой кофте, черной юбке, и таких же колготах. Лилька представила её Камилой, а потом назвала поименно всех остальных, кто был на кухне. Через минут сорок присоединился какой-то Умер или «Чахлый» с Панелей-жених этой Камилы. К шести вечера тесная квартира превратилась в настоящее сборище группировщиков и их девушек. Народу было в раз десять больше, без преувеличения. Человек двадцать было точно. Некоторых даже сама Лиля не знала, не говоря уже о Валере. Он будто вообще не в теме был.. Мало с кем разговаривал, сидел один на балконе-единственным более-менее пространстве в этой квартире, скуривая уже вторую, наверное, пачку сигарет. -Валер? К тебе можно?-она осторожно заглянула в темный коридор. -Тебе всегда все можно.-он сделал последнюю затяжку, выкидывая окурок в окно. Она мягко обняла его за спины, опуская голову на широкую спину. -Чего ты? -Ничего. Почему ты с ними не сидишь там? -Не нравится с ними. Как дети малые… Особенно эта, как её? Которая Кудряшка Сью. Он имел ввиду Сафину Нагохарову. Со стороны даже и не скажешь, что ей восемнадцать. Выглядит на все четырнадцать-низкий рост(под метр пятьдесят), на руках и ногах кости выпирают, впалый мягкий живот, маленькая грудь, ямочки на щеках, и, что отличало её от других-очаровательные русые кудри. Валера был прав. Поведение у неё было детское, в какой-то степени. Вроде, уже и восемнадцать есть, и в подобных компаниях давно состоит, а ребенок никуда не делся: с любых шуток смеется громко и задорно, танцует просто так, грань редко видит между чем-то культурным и дозволенным для девушки. -Характер такой у неё просто. Веселая она, звонкая… -И тупая.-пресек Валера. -Валера!-она в шутку стукнула его по спине, а тот развернулся. -Ну реально. «Вале-е-е-ерчик, а чем бутылочку открыть?»,-он изобразил писклявый голос, при этом карикатурно хлопая глазками.-Штопор, сука, перед носом лежит. -Не заметила, может? -Да как тут не заметить? Тебе ли, как бабе, не знать, что вы иногда и не такими бываете… -Как бабе? Иногда и не такими бываем?-она отошла назад на несколько шагов. -Не начинай. Пошли, за столом уже все сидят. Он вышел с балкона, следуя в комнату, где ютились все «гости». Старого синего трехместного дивана, само собой, не хватило на всех. Многие сидели на кухонных табуретах, старых стульях с балкона, а некоторых девушки сидели на руках у своих парней на руках. Беседа была не занимательной. Для неё так точно. Время близилось к полуночи. Все приготовленное было почти съедено за два часа малознакомыми для неё людьми. На складном столе, что стоял в каждой квартире, осталось две бутылки шампанского, какое-то пиво, небольшая миска оливье и других салатов. Но и такого набора не было ещё три часа назад-после десяти вечера, некоторых ребят отправили на поиски напитков в магазин, а Лильке пришлось доделывать пюре. Где-то в половину двенадцатого сели за стол. Обстановка была уже другой. Семейной. Она накрывала стол, Валера протирал бокалы и граненые стаканы, на кухне суетилась Лилька, украшая салаты зеленью или тертым сыром, а Сойка… -Турбо, лучше протирай! Водка мутная!-приказал «киношник», выпивая залпом содержимое. Валера начинал беситься. -Она мутная, может быть, потому, что это самогон, а не водка? -Всё равно лучше мой. Вон,-он указал пальцем на след от Лилькиной помады.-Пятна какие-то. Турбо тяжело выдохнул, сжимая полотенце в руке, пытаясь воздержаться от рефлекторного удара в Сойку. -Завали. Она мягко положила руку на плечо Валеры, дабы хоть как-то успокоить его. -Турбо, да ты не меняешься.-констатировал жених Лилии, откидываясь на спинку дивана. -Люди не меняются.-сквозь зубы ответил он. -Зря ты, Туркин, так думаешь. -Осторожно! Несу салаты!-крикнула Лилька, занося в комнату два стеклянных блюда. И уже через десять минут все сидели за небольшим столом. По старому ящику что-то твердил Ельцин, поздравляя страну с праздником. С наступлением полуночи Валерой было взорвано шампанское. Сойка разлил по бокалам, а девочки загадали желание. Ни Валера, ни Сойка, не верили в эту чушь. А она, пожалуй, верила больше всех. Она загадала, чтобы у них все было хорошо. Но все хорошее только начиналось.