Пустая

Имаи проснулась резко, словно по щелчку пальцев. В комнате было на удивление светло, в голове ни следа алкоголя, мышцы на внутренней стороне бедер неприятно тянуло. Братьев рядом не наблюдалось, но подушка перед ней была примята. Мэй усилила потоки чакры в нижних конечностях, чтобы снять растяжение. От чувства неловкости и стыда внутри все будто сжималось, мешая концентрации. Имаи ни к месту вспомнила шутки Сакуры про посещение Учиха борделей, наверное, там они этого и понабрались и теперь будут отыгрывать все свои фантазии на ней. "Могла бы сказать, что хочешь на футоне, и все было бы на футоне, но...сдался тебе этот матрас? Такое и дома есть, а у Итачи день рождения через два дня, не так уж много он у тебя и попросил" - бушевали гормоны. - Хозяин разве что слюни на тебя не пускает, - мурлыкающий голос зазвучал будто из неоткуда. – А уж когда ты с его братом, он вообще потерян для восприятия чего-то иного. Перед девушкой материализовался Мамору, она хотела инстинктивно дернуться, но тело не двинулось с места. - Ты спишь в отеле, а эти двое вцепились в тебя мертвой хваткой, как обычно. Черный кот сидел на подушке, его черные глаза бликовали алым, от него ощутимо веяло огромной концентрацией чакры. - Чем Учиха сильнее, тем больше зависим от связи. Тебе очень не повезло, но твое положение можно немного поправить. Он махнул хвостом и склони голову на бок. - И как же? – ее голос был непривычно хриплым. - Нереализованная связь пробуждает мангеке, мангеке усиливает инстинкты, чтобы носитель, наконец, сблизился с парой. - Что-то спокойнее в отношении меня они не стали. Разве что на других не кидаются. - И не станут. – Кот фыркнул, - вы, люди, придумываете всякие ухищрения, чтобы обойти природу, и природа вам мстит. - В смысле? - Ты меня слушаешь вообще? Инстинкты! – Кот встал на четыре лапы и выгнул спину. – То, что люди превратили инстинкт размножения в развлечение без конечного результата – извращение. Намек был максимально прозрачным. - Ребенок и впрямь их успокоит? - Отчасти, - он улегся на подушку, поблескивая алым. Как только она сказала это вслух в голове со скрежетом задвигалась логика. Где-то на периферии сознания она держала эту мысль, как некую надежду, но вдруг ей стало кристально ясно, что она ложная. На ее глазах разворачивалась совсем другая, но очень похожая картина. - Шисуи не угомонился. - Сакура еще не родила, - парировал кот, не моргнув глазом. - Мы часто разговариваем, в основном он печется именно о Сакуре, о ребенке он вообще перестал говорить с момента наступления беременности. На морде существа отразилось разочарование. - Какая ты наблюдательная, - недовольно проворчал он. - Ты меня обманываешь. - Моя задача сохранить главную ветвь Учиха любым способом, – даже не отрицал. Контракт, призывные не принадлежат материальному миру, но почему-то очень дорожат возможностью в нем пребывать. И человеческая мораль им абсолютно чужда, только условия контракта. - Если я правильно поняла, Мадара и Изуна были единственными живыми на тот момент представителями главной ветви. Разве она не прервалась? В архивах не написано даже про жену из Сенджу. Глаза Мамору сузились. - Поразительно, как много информации ты успела получить за столь короткий срок. Мадара запретил упоминать об этом в клановых документах, и из памяти Учиха сей позорный момент стерся, но ветвь не прервалась, - кот очень по-человечески вздохнул. - Я говорил им, что это плохой вариант, что не стоит проверять технику на пленной из клана врагов, ведь, если связь ее примет, то разорвать ее уже будет невозможно. - Так байка Цунаде – правда? - Да, связь легко настроилась. Изуна решил не искать сложных путей и воспользовался своим мангеке, чтобы внушить ей хорошее отношение к ним. Однако, Сенджу не так просты, во время родов гендзюцу слетело. На самом деле девчонка люто их ненавидела, осознав произошедшее, она заблокировала свою чакру и умерла, дочь еле спасли. - Кот снова сел, - Мадара тогда отбивался от очередной атаки. Изуна обезумел и ломанулся на поле боя, фактически, сам подставился под удар "белого демона". Я едва удержал старшего через контракт, но то был уже не он. - То есть главная семья - прямые потомки Мадары? - Да. - Он нападал на них и серьезно покалечил Фугаку. - Он был уже совсем другим человеком. - Он оставил ребенка, своего, своего брата и их связующей. - К чему эти уточнения? - Потомки его не интересовали, даже собственная дочь была не важна. Будь дети якорем, Мадара бы трясся над ней, как над последним, что у него осталось, но нет. Итачи и Саске ведь такие же. Вокруг резко потемнело. Кот весь как-то съежился, зло посмотрел на нее и растворился во мраке. - Учиха любят свою пару больше, чем своих детей, но дети - это материальное подтверждение связи с парой. Он уже весь извелся от того, что связь тебя не волнует... Голос существа становился все тише, границы окружающих предметов размывались. Девушка устало закрыла глаза, а, когда открыла, встретилась с вращающимися мангеке Итачи в темноте отеля. - Что Мамору хотел от тебя? Девушка мелко дернулась всем телом, проверяя контроль. Залеченные во сне связки и мышцы не болели, но Учиха и впрямь держали ее мертвой хваткой – Итачи и не подумал отпустить ее ногу, хоть и явно должен был ощутить ее попытку сменить позу. Мусолить по сотому кругу настоящую тему разговора с Мамору не хотелось абсолютно, к тому же, исход его был не самым утешительным. - Обсудить нашу сексуальную жизнь. Врать Учиха нельзя не при каких обстоятельствах, шаринган по мелкой мимике может различить ложь, но можно не давать обширный ответ, а выдать лишь часть. - Что? – мужчина удивленно моргнул, и его глаза потемнели. - Ты вуайерист. Неестественно опьянение от вечернего саке вернулось и требовало мелкого хулиганства. Прошло буквально пару часов, она мало ела днем, изрядно устала от пережитых эмоций, а вода в купальне и впрямь была довольно горячей. - Мамору тебе это сказал? – с сомнением протянул Учиха. - Практически. - Ну, - Итачи медленно растянул губы в улыбке, - с моей стороны ракурс и впрямь был интересный, а уж ощущения от связи. И близко не сравнится с тем, когда вы были на диване, а я в штабе. Мэй медленно переварила сказанное, вглядываясь в его слишком довольную улыбку. - Подожди, так тебе не просто ворона накаркала? - Связь сформировалась полностью, я получил отголоски эмоций Саске. - Во время переговоров? - Нда, это было несколько не к месту, но я не жалуюсь, - улыбка перестала быть такой довольной. - У тебя встал во время разборок между Камнем и Песком? – Мэй пьяно хихикнула. - Весело тебе, - он прищурился. - Серьезно?! – она захихикала пуще прежнего, - Саске просыпайся, твой брат знатно опозорился. - Что? – младший вяло зашевелился за ее спиной. - Никто не позорился, я способен себя контролировать, чтобы вы там не делали. Итачи отпустил девушку, позволяя ей развернутся лицом к брату. - Вы такие странные… Итачи не считал себя каким-то странным. Он помнил, в каком ужасе была их мать, когда на утро после своих восемнадцати, он показал им с отцом метку. Фугаку будто и не удивился, лишь вздохнул и приобнял супругу, успокаивающе поглаживая по плечу. Итачи знал, что в клане Учиха такое возможно, но не знал подробностей. Последние истинные братья умерли еще до его рождения, и об этом в лишний раз не болтали. Он наивно полагал, что они с Саске просто будут несколько ближе, чем обычные родственники. Ему стоило больше интересоваться историей клана и своей наследственностью. Итачи считал, что ему очень повезло с их относительно большой разницей в возрасте. В его восемнадцать, Саске было всего тринадцать, даже его гормоны еще спали. Брат жаловался на слишком ленивого Какаши, на слишком шумного Наруто, на слишком сильного тупого Сая, тихо ненавидел Шисуи за замену Сакуры, к которой уже привык. Женитьба на одной женщине когда-то там, в будущем, его совсем не заботила. Итачи успел перебеситься и свыкнуться с перспективами до того, как Саске осознал весь масштаб их проблемы. Его жизненного опыта хватило, чтобы уберечь более импульсивного брата от ошибок. Да, Саске натворил всякого, подростковый бунт прошел не так уж гладко, но, когда связь начала действовать, Итачи смог направить брата и примирить с действительностью, и младший не шарахался от него в ужасе, ненавидя себя за неподобающее влечение. У Мэй был внутренний стержень и крайне рациональный мозг. Это сделало ее превосходным медиком, и из-за этого она, вероятно, не бежит от них, а очерчивает границы. Если когда-нибудь всплывет, что она каким-то боком относится к Нара, он легко в это поверит. Она пытается строить их отношения на компромиссе и физической близости, и у нее бы получилось выдать это за любовь, но отсутствие сексуального опыта сильно ее ограничивало в этой тактике. Поэтому Итачи ей не верил, но она и никогда не признавалась им в любви, только в привязанности. Он соврет, если скажет, что их первый раз был удачным. В том, что все было хотя бы неплохо, нет никакой его заслуги. У него было слишком мало исходных данных и слишком много стресса, чтобы просчитать собственное поведение. Изуми, его вывела из себя Изуми своими неловкими заигрываниями, ведь заигрываний он ждал не от нее. Мэй принимала их знаки внимания, но сама их практически не подавала. Это сильно угнетало, он хотел ее, хотел всю, но потерял контроль над своим разумом под влиянием инстинктов, и получил только тело. Она легла под него авансом, и, слава всем богам, не плакала и не отбивалась – это немного привело его разум в порядок, и он постарался над короткой прелюдией. Мэй не доверяла им достаточно для этого в тот момент, если бы он не съехал с катушек, быть может, она бы до сих пор ходила девственницей. Совесть приказывала каяться и грызть себя за это, но не выходило. Его внутренняя сущность буквально билась в истерике от восторга от одного осознавания произошедшего. Тело подкидывало фантомные ощущения от ее близости в самые неуместные моменты, а чертов шаринган проматывал воспоминания на повторе. Он решил дать ей время прийти в себя,и дождаться брата. И, вроде как, даже получил вознаграждение за это: она сама поцеловала его, когда Саске вернулся, сама соблазнила брата какой-то убойной фразой из Ича-Ича. Он едва не плюнул водой в лицо Райкаге, когда ворона начала транслировать изображение, а связь заколебалась под влиянием эмоций брата. К ночи его совсем развезло от бурлящей энергии, и он влез в ее сон, сам себе наврал, что делает это ради привязки Мамору. Смешно. Они снова застряли. Мэй оттягивала переезд и не проявляла инициативы. Итачи чувствовал себя обманутым, и это выливалось в помешательство. Он перерыл ее квартиру несколько раз, искал сам не понимал что. Он был на кухне, когда осознал, что не нашел ничего, что было бы связано с ее родственниками. Ни фотографий, ни каких-то старых вещей. Мэй осиротела в десять, родители погибли на заданиях с разницей в несколько месяцев. Она прожила в их доме еще почти три года, а позже поступила на ирьенина и обменяла дом на эту квартиру рядом с госпиталем с доплатой. Судя по банковским выпискам, к этому моменту она потратила почти все родительские сбережения – ей нужно было на что-то жить, максимально рационально. Не тащить старый хлам в новое жилье тоже рационально и безэмоционально. Она – пустая и обладает соответствующими своему типажу чертами, выдавить из нее эмоции, которых она не знает, невозможно. Итачи понимал это разумом, но поделать с собой ничего не мог. Мамору наставлял радоваться тому, что они имеют. Не ждать каких-то озарений с ее стороны, а самим делать все, предварительно получив согласие. Она почти всегда соглашалась, соглашалась или откладывала. Они ни разу не получили категорического нет. Письмо от Като Арата было неожиданным, он и не думал проверять ее почтовый ящик, да и она сама нашла послание случайно. Если бы не приступ боли, она бы еще неизвестно сколько не являлась на свою квартиру. Ее боль ему не понравилась, но поделать с этим они ничего не могли – мать подтвердила, что в редких приступах нет ничего опасного и дело даже не в печати, а в женской физиологии. Ревность обжигала не меньше неудачного катона. Они знали все ее окружение, оно не менялось годами, и этот непонятный знакомый, который внезапно вспомнил о ней спустя несколько лет после короткой встречи, нервировал. Мужчины из Конохи их не беспокоили - только слепой и глухой не знал об их притязаниях на девушку, но чужак. Итачи поднял все, что было известно о клане Като и об этом Арата в частности. Среди них было поразительно много пустых, чуть ли не каждый второй, и женились они тоже на пустых. Прошлый глава погиб на войне, Арата занял его место и, по всей видимости, подыскивал жену. То, что Мэй ирьенин, соответствовало специализации клана и приближало голубоглазого блондина к могиле, если бы он вздумал настаивать. Благо, он оказался весьма понятливым и исчез от ворот госпиталя почти сразу, как завидел, что Имаи принимает руку его клона и уходит с ним в сторону квартала Учиха. Саске он ничего не сказал - решил его не волновать в лишний раз, в полиции было слишком много дел. Песчанники уехали, а они все же переехали в новым дом, но лучше не стало. Она позволяла обнимать и целовать себя, но только и делала, что позволяла. В его голове бродили непрошенные мысли о том, что она умчалась бы с этим Като в Суну и жила бы там вольная и свободная, занятая вместе с ним местным госпиталем, и ребенка бы они вырастили в пробирке. Жила бы почти как раньше без удушливого внимания двух мужчин, любви и секса. Его всего перекорежило от этого настолько, что Саске впервые ввалился к нему в кабинет, распугав всех АНБУ вокруг штаба. Мэй понятия об этом всем не имела - не чувствовала, и не почувствовала бы, даже если бы и хотела. Хатаке вызвал его на разговор перед самым отпуском. Скучающе обсудил с ним последние дела, покручивая излюбленный томик Ича-Ича на балконе резиденции, а потом внезапно перешел на личное. - Чем больше секса, тем выше либидо, на пустых это правило работает по-особенному ярко, - сказал Какаши, обмахиваясь своей похабной книжонкой. - Это не совсем то, что нам нужно. - Это именно то, что вам нужно. Будь вы ей противны, она бы избегала ваших касаний или принимала бы что-то. Однако, даже когда ты озверел, она не стала ничего пить, хоть я и предлагал, - он сощурил глаза. - Мы не такие, как вы. Вы зависите от своей эмоциональной связи с переходом на физическое, а мы от физического с переходом на эмоциональное. - У пустых развивается зависимость от секса? - Итачи вопросительно вскинул бровь. - Связь слишком задурманивает твой мозг, - хокаге закатил глаза. - У нас просто перевернутая система координат относительно вас. Вы сближаетесь под эмоциями, мы получаем эмоции от сближения. Развлекитесь в отпуске, как следует, а то я из своего кабинета чую, как ты снова начинаешь дымиться. Когда Итачи вынырнул из своих размышлений, перед ним предстала весьма занимательная картина. -… я только понял, что это эмоции Итачи. Сначала что-то негативное, а потом резкое облегчение, сложно было разобрать конкретнее, - Саске выглядел крайне удивленным и подозрительно косился на брата. Удивляться было чему – Мэй в одних миниатюрных трусиках сидела на его животе, прижимала его запястья к подушке и расспрашивала про ощущения от связи. Никто из них не ожидал подобной прыти от все еще довольно стеснительной и неопытной девушки. Зрелище со стороны казалось завораживающим, но Итачи прекрасно понимал причину дискомфорта Саске – рефлексы шиноби не терпели подобных ограничений, пусть и от слабой, повязанной ими же самими связью невесты. - Вы чувствуете только яркие эмоции или что-то типа чувства усталости тоже? Имаи склонилась над ним ниже, Саске нервно сглотнул и еще раз покосился на брата. Он не дергался и сдерживал рефлексы, позволяя девушке забавляться дальше. - Если сосредоточиться и на близком расстоянии, то это возможно. Мужчина ощущал, что в целом брату приятно, но видел, как напрягались мышцы на его руках. Мэй продолжала нависать над ним, Саске смотрел на нее, ее округлая грудь почти касалась его кожи. Если бы Итачи знал, что она будет пребывать в столь игривом настроении от двух пиал саке, то…не дал бы ей выпить больше одной. Надо будет расспросить ее про столь странные эффекты, когда они следили за ней, она выпивала куда больше и вела себя спокойно. - Жалко, что я так не могу, - девушка разочарованно надула губы. Имаи замерла, вглядываясь в темноту и резко слезла с Саске, неловко свалившись между ними. Младший с заметным облегчением выдохнул. - Почему я не такая, как все? – девушка развернулась к старшему, закидывая ногу на сбившееся в ком одеяло между ними. - Мы тоже не такие, как все, - ответил мужчина, убирая волосы с ее лица. - В этом ваша кровь виновата, - Мэй едва ощутимо ткнула пальцем его в скулу. - Возможно, пустые созданы для таких как мы. Итачи задержал руку на ее лице, девушка в ответ на это поджала губы и отвела взгляд. - Саске, мне холодно, - позвала она брата и перевернулась на спину. Младший приподнялся и, перегнувшись через девушку, принялся вытягивать одеяло. Он бросил на брата вопросительный взгляд, но тот не знал, что ему ответить. - Иди к Итачи, я сейчас все поправлю. Саске подтащил ее к нему, и Мэй сама его обняла, уткнувшись в шею и шумно задышала, разгоняя его кровь по телу. - Что тебя расстроило? Итачи считал себя довольно проницательным, но ее текущих реакций не понимал. - Ничего, давайте спать. Саске укрыл их расправленным теплым одеялом, Имаи вся вжалась в него, лишь немного отодвинувшись в районе живота, позволяя Саске завести между ними свою ладонь и снова прижалась обратно, словно ей и впрямь было холодно. Итачи думал, что им нужно поговорить, чтобы избавиться от недомолвок. И они поговорят утром, втроем, и, если понадобится, он надавит на них обоих, чтобы они могли идти дальше.