Воспоминания из Прошлых Жизней

      — Ты все еще считаешь июль последним месяцем лета?       — Конечно. Концом, и началом чего-то большего чем просто лето…

Глава 1.

      — Уважаемые пассажиры, скоростной поезд 153, с сообщением Ассад – Ирса, прибывает на первую платформу в тринадцать тридцать. Стоянка поезда десять минут… — прозвучал спокойный голос из старого и единственного динамика, откуда-то из глубины здания.       Голос доносился из глубины небольшой железнодорожной станции с открытыми подходами к путям, которые располагались по обеим ее сторонам. Так как станция была старой, а желающих уехать с годами поубавилось, поезда дальнего следования останавливались здесь лишь раз в неделю. По воскресеньям у людей был шанс начать новую жизнь где-то за пределами родного края, где они родились, окрепли, выросли, а возможно, прожили большую часть своей жизни.       Сегодня я тоже воспользуюсь этим шансом.       В девять утра я был на месте. И так как моя любовь к опозданиям имеет неописуемые масштабы, было решено отправиться до станции раньше. Правда и тут все пошло не по плану. Автобус привез меня слишком рано, и поэтому теперь мне придется ждать посадки на свой поезд целых семь часов! Не хило, да?       Вокруг меня царил легкий хаос из торопящихся на посадку людей, приехавших из округа. Но хуже шума, суеты и периодического плача детей было лишь одно – жара.       Несмотря на то, что перрон был открыт и продуваем со всех сторон, вокруг меня и окружающих меня людей царила удушающая июльская жара. Уже неделю не было никакого намека на дождь, а сухой обжигающий ветер доставлял лишь желание забраться в холодильник с мороженным. К тому же каменный пол станции, выходящий за пределы внутреннего помещения и имеющий стиль шахматной доски, у которой вместо черно-белых клеток были серо-зеленые, не придавал этому месту прохлады. Ощущая жар, исходящий от каменного пола, я развлекал себя мыслью о, неподалеку стоявшей старушке с корзиной яиц, которая оберегала свой хрупкий груз от бегающих вокруг нее детей. Если бы пара яиц все же оказались на раскаленном полу, то вышла бы неплохая яичница.       От мыслей о столь интересном способе приготовления завтрака меня отвлек парень, только что вбежавший на платформу, от которого хоть и на секунду, но повеяло прохладой сквозняка.       Он казался испуганным и ужасно измученным жарой. Держа в руке свой билет, он вертел головой из стороны в сторону в поиске информационного табло. От пота хоть и короткие, но взъерошенные волосы слипались и падали на его высокий лоб. Широкой рукой он держал средних размеров рюкзак. Тогда мне почему-то показалось, что замок на средней секции рюкзака был сломан и не застегивался. Хоть он и был налегке, но тот факт, что его ручная кладь не застегивалась должным образом, мог доставить ему проблемы с посадкой на его поезд. Мне рассказывали случай, что кого-то не допустили к посадке из-за того, что его чемодан не закрывался.       Отвлекшись от опоздавшего парня, я перевел взгляд на чистое голубое небо. Это заставило меня погрузиться в мысли о своем будущем.       Я часто слышал в свой адрес, что большую часть жизни живу будто бы не в реальном мире, витая в облаках или внутри собственных мыслей и чувств. И это отчасти правда. Погружаясь в свои мысли и идеи, я вовсе могу забыть о течении времени. Порой мне кажется, что я даже могу романтизировать происходящие со мной. Но меня утешает мысль, что в двадцать первом веке я не одинок в том, что подбираю целый плейлист для мытья посуды или похода в магазин через дорогу. Я считаю, так как мы не живем в фильме, мы в силе сами выбирать саунтреки к своей жизни.       Скрип двери вагона заставил меня вернуться к реальности. Благодаря этому я заметил, как ко мне приближается сотрудник станции.       — Извините, можно проверить ваш билет? У нас возникла накладка с одним из поездов. — Ко мне обратился подошедший мужчина, протягивая руку.       — Да, конечно. Сейчас только достану. — Вытащив рюкзак из-за спины себе на колени, я стал перебирать отделы рюкзака. В какой-то момент мне показалось, что я уже не найду свой билет. Потерял! Потерял свой шанс на новое будущее.       — Вот, держите. — С облегчением протянул я найденный билет.       — Извините, а можете подсказать, где я могу уточнить информацию о поезде? Впервые еду на поезде. — С легкой улыбкой спросил встревоженный парень, забежавший на платформу пару минут назад.       — Покажите мне свой билет, пожалуйста. — Ответил мужчина. Вид сотрудника железнодорожной станции был взволнованным. Он представлял собой мужчину лет тридцати пяти, слегка полного телосложения. Его серая форма с красными полосами была мятая и явно не первой свежести. Так же, как и у многих, его волосы слиплись от пота и торчали во все стороны.       Нахмурившись, мужчина взял протянутый ему билет рядом стоящего парня. Внимательно сравнив его билет с моим, сотрудник вздохнул и вернул нам билеты.       — У вас у обоих билеты на один поезд. — Заключил сотрудник. — К сожалению, ваша посадка задерживается на четыре часа, в связи с этим платформа изменится на противоположную. — Сказал мужчина, посмотрев на часы. — Пожалуйста, пройдите за мной.       — Блин, — подумал я. — Опять куда-то тащиться. Еще эта жара. Ну зачем?! Почему именно я…       — Тебе помочь с чемоданом, — Вдруг спросил меня немного смущенный парень, когда я уже был готов пойти за мужчиной в мятой форме. — Или с рюкзаком?       — Нет, нет, все в порядке. Спасибо! — теперь уже я растерялся от своего же ответа и поспешил за проводником.       Нас провели через всю внутреннюю часть вокзала. Высокие потолки сильно контрастировали с не столь уж и большим помещением. Оно больше походило на небольшую готическую часовню, где перекликались высокие своды, когда-то белый мрамор, что уже посерел от времени, и деревянные настенные вставки. На полу все та же каменная плитка, что и за пределами стен. И, на удивление, все та же жара. Кондиционеров тут тоже не было.       На пару секунд я вовсе забыл, где нахожусь, но голос мужчины, что вел нас, вернул меня к плавящейся от летней жары реальности.       — Итак, — мужчина в форме указал на нашу посадочную платформу, — хочу принести свои извинения за неудобство. Поезд придет ровно через четыре часа. Посадка в вагон будет длиться около получаса. Первые в очереди на посадку, конечно, будете вы. — Сказал сотрудник мне. — Пожалуйста, не опаздывайте, иначе придется ждать следующего поезда еще неделю. Пожалуйста, прися… — мужчина замолчал на полуслове, неловко взглянув на меня, — э-э, можете пока выбрать место для ожидания. К вам подойдут. — Сотрудник, покрасневший от смущения или от жары, развернулся и направился обратно вовнутрь железнодорожного храма.       В отличие от противоположного перрона, здесь стояли кресла в два ряда и совсем не было людей. С одной стороны это радовало, но с другой вгоняло в чувство одиночества. Спасало лишь одно — незнакомый парень, что сел напротив меня, уткнувшись в свой телефон периодически оглядываясь по сторонам. Мне казалось, он был надеждой, что меня не забудут на этой пустынной платформе.       Устроившись удобнее, я стал рассматривать новое место, чтобы хоть как-то скоротать время.       Вдоль стены стояли цветущие глиняные горшки. В центре у стены, что являлась одновременно внутренней частью вокзала и внешней стеной платформы, располагалась небольшая оранжерея. Это был бывший газетный киоск, но со временем потребность в газетах отпала, а киоск превратился в небольшую зеленую оранжерею.       На каждом втором столбе зеленого цвета висели часы, что не давали пассажирам опоздать на свой рейс, но, к сожалению, сейчас эти часы замерли. Каждый циферблат замер на разном времени. Быть может, они показывал свой последний отбывший поезд.       Невольно осматривая перрон, мой взгляд возвращался на сидящего передо мной парня. Он был среднего роста, с широкими плечами и слегка подкачанной фигурой. Это тот тип парней, за которыми бегают одноклассницы, но не со своего, а с параллельного класса. И самое смешное то, что такому типу парней совершенно не нужна была эта беготня.       Как по мне, увидев его в толпе, можно смело пройти мимо без особого удивления или залипания. На моем попутчике были надеты летние спортивные кроссовки и голубые шорты с линейным узором по бокам. На кистях рук он носил рукодельные браслеты из бусин, резинок, тонких серебряных цепочек. На вид его футболка была хэнд-мейдовой – простой, покрашенной вручную. Но мой взгляд привлек цветок в области сердца. Это была вышивка ручной работы. Да, я могу отличить ручную вышивку от машинной, даже с пары метров от нее. Не спрашивайте, как. Цветок с множеством лепестков и желтой сердцевиной – это была полевая ромашка.       Когда я узнал цветок, на моем лице появилась улыбка, а внутри стало как-то тепло. Я хотел разглядеть лучше лицо попутчика, но мы встретились взглядами, и я поспешил сделать вид, что смотрю сквозь него. Но мне хватило пары секунд, чтобы запомнить взгляд.       Этот серо-изумрудный взгляд. Считается, что зеленые глаза всегда веют холодом, неким ехидством, а порой и высокомерием. Но сегодня этот стереотип был разрушен сидящим напротив незнакомцем. Взгляд попутчика веял добротой, заботой и теплом.       Делая вид, что смотрю сквозь единственного на платформе человека, я обратил внимание на большое золотое поле пшеницы, колосящийся океан вдали от нас. За золотым полем стоял густой лес, а над этим пейзажем собирались грозовые облака. Вдруг подул прохладный ветерок, и стало как будто раз в десять легче.       Последние дни я думал лишь о том, как навсегда уеду отсюда. Начну новую жизнь. Обзаведусь знакомыми, и, быть может, с кем-то даже начну встречаться. Эти мысли засели в моей голове так плотно, что я вовсе забыл о том, что будет, если я все же начну скучать по своему прошлому. Как это будет?       — Будешь? — Я вздрогнул от неожиданно высокого голоса своего попутчика, оказавшегося рядом с собой.       Рядом стоял зеленоглазый парень и протягивал мне какой-то батончик. В тот же миг мой желудок решил напомнить мне, что я до сих пор ничего не ел с самого утра.       — Эм, пополам? — неловко ответил я.       — Да, давай пополам. Я был бы рад взять что-то другое, но в здешнем автомате только эти батончики и весьма подозрительный кофе в жестяных банках. — Улыбнувшись, парень начал распаковывать и делить батончик. — Мой внутренний кофеман вопил «Не пей это!», — засмеялся попутчик и протянул мне половину батончика, а сам сел рядом на сидение.       Теперь я мог рассмотреть его ближе. Приятные мужественные черты лица. Прямые широкие брови. Хоть они и были густыми, но редели к вискам. На правой брови виднелся старый шрам. Теперь мне точно казалось, что парень примерно моего возраста – восемнадцати или девятнадцати лет. Легкая небритость подчеркивала черты лица, а форму подбородка делая округлее. Несмотря на возраст, вокруг глаз и на лбу виднелись мимические морщинки. Возможно, парень часто улыбался или хмурился. Волнистый темно-русый волос казался не особо густым, но и в тоже время имел объем. Нос незнакомца был классически прямым, но имел чуть вздернутый кончик.       Я впервые благодарен тому, что сейчас такая ужасная жара. Я чувствовал, как у меня горели щеки. Да, это странно, но внутри меня разливалось странное, но приятное тепло. Нет, не как в глупых фильмах. Трепет, бабочки и подобная ерунда. Кажется, у меня тепловой удар…       — Слушай, — начал я, — тебе не сложно присмотреть за моими вещами на пару минут? Я отойду, эм… — я смущенно замялся. Мне нужно было срочно перевести дыхание и охладить лицо.       — Да, да, конечно. Не переживай. Я буду на страже твоего чемодана! — Ответил парень, широко улыбнувшись, приблизив к себе мой чемодан.       Странно, но у меня не возникло ни единой мысли, что с моими вещами могло что-то случиться. Я просто пошел освежиться. Эта жара меня доконает.       Возвращаясь к своему месту ожидания, я застал сотрудника станции. Он отдалялся от моего попутчика вглубь станции. Переводя взгляд с мужчины на выход к своей платформе, я заинтересовался старушкой, продающей небольшие букеты из ромашек вблизи от выхода станции. Разве кто-то дарит букеты из ромашек?       Подходя к своему месту, я невольно улыбнулся увиденному. Меня рассмешило и в то же время умилило, как страж моего чемодана наигранно высматривает «врагов» и прижимает к себе чемодан.       — Задание выполнено! Ваши вещи в целости и сохранности, сэр! — Парень, шутя, отдал мне честь и вернул мой чемодан на прежнее место.       Время тянулось долго. Мы разговорились с попутчиком. Но в воздухе витала некая напряженность. Возможно от того, что мы все же чужие люди, которые только встретились и вот-вот должны были потеряться в мире навсегда. Он так же ехал в город, как и я, только город для него был пересадкой для дальнейшего путешествия.       В воздухе повисла неловкая тишина, и я снова погрузился в свои мысли.       На часах было около пяти вечера и скоро должен был подойти наш поезд. Ожидание утомительно. Оно выматывает хуже любой активной тренировки. Но именно сейчас, когда я периодически оглядывался на соседнее место, я готов был ждать столько, сколько нужно. Даже с этим неловким молчанием.       В полпятого перед нами остановился поезд. На вид он был небольшим, и, честно говоря, не внушал особого доверия для посадки в него. Обшарпанный корпус, пыльные стекла.       Буквально через минуту ко мне подошел все тот же мужчина, что провожал нас сюда и пригласил на посадку.       Посадка проходила суетливо.       Положа руку на сердце, я надеялся, что смогу встретиться со своим новым знакомым где-то в вагоне, и эта поездка будут не так уж и отвратительно долгой. Но у судьбы были другие планы на это.       Перед вагоном меня встретил проводник и попросил мой билет. В этот момент я потерял из виду своего попутчика. Я знал, что он должен был проходить посадку у другого входа в вагон. И все же почему-то был слегка удивлен его отсутствием.       Проверив билет, проводник пожелал удачного пути. Сотрудник станции, зашедший раньше меня в вагон, предложил помочь с чемоданом. Я не стал отказывать. Дойдя до моего купе, мужчина поставил чемодан на сиденье по правую руку и вышел, попрощавшись со мной.       Зайдя в купе и закрыв за собой дверь, я пересел со своей инвалидной коляски на мягкое сиденье у окна так же по правую руку. Да, наконец-то! Что-то мягкое и комфортное подо мной. Нет, мои колеса достаточно комфортные и мобильные, и все же долгое время нахождения на них порой меня убивает. Меня и мою спину. Сидя у окна, я с нетерпением ждал, когда вагон тронется, и я смогу отправиться на поиски своего чемоданного охранника. Но когда поезд тронулся, я увидел, что мой сосед так и остался на перроне.       Что?! Как же так? У него ведь тоже поезд сегодня.       Он стоял на перроне, держа свой рюкзак. Он просто стоял и улыбался мне. Щурясь от яркого солнца, отражающегося от металлических деталей и стекол поезда. Бывший попутчик смотрел издалека в мое окно и махал мне. Странно, но я не заметил на его лице ни злость, ни сожаление. Я видел лишь улыбку. Широкую дружелюбную улыбку, которая грела меня последние несколько часов моей жизни. Улыбка, которая не давала впасть в безумие невыносимой июльской жары.       — Да как же так! — вслух ругал себя, — Я даже не удосужился спросить его имя. Да ладно его имя, я даже свое имя не сказал. На дворе двадцать первый век, а я даже не спросил никаких контактов! Что сегодня за день! Да, все же эта поездка будет долгой.       Почему он не поехал на этом поезде?       Смотря на станцию, уходящую вдаль, я окончательно расстроился и потянулся за своим чемоданом. Открыв один из верхних отделов чемодана и достав книгу, которую собирался читать в ожидании поезда, я заметил не до конца застегнутый маленький отдел сбоку. Я потянулся его закрыть, но что-то не давало мне этого сделать. Расстегнув замок, я увидел небольшой клочок тетрадного листа, лежавший внутри отдела. Развернув его, я заметил, как на колени вывалилось три цветка ромашки. Цветы хоть и повяли, но от них все еще исходил сладковатый полевой аромат. Мои губы невольно растянулись в улыбке.       Переведя взгляд с ромашек на записку, я прочитал корявые, наспех написанные слова вслух, будто желая услышать голос написавшего их.       Счастливого пути, где бы ты сейчас не был. Я все же надеюсь, что ты найдешь эту записку. P.S: И да, я бы все же не стал доверять свои вещи незнакомцам :)       Я аккуратно сложил записку в рюкзак, а ромашки положил перед собой на стол.       Книга так и осталась лежать в рюкзаке. Весь путь от станции до города я просто пялился в окно, слушая любимую музыку. Передо мной лежали три завядшие ромашки, за окном бежали пейзажи, а в наушниках играл “Chance Peña - if you're feeling lonely”.       Ромашка и записка – это единственное, что осталось у меня от человека с серо-зеленым взглядом, наполненным теплом и заботой.       Глупо вышло, как ни крути. Но, что с того, если бы он сел в этот поезд? Мы бы разговорились? Познакомились ближе? И что тогда? Кажется, я опять начал романтизировать реальность.