наручники

Наташа снова последовала за близнецами, ее шаги были неуверенными, поскольку она изо всех сил старалась не отставать от быстрого шага Пьетро. Наручники, связывающие ее с Вандой, тихо позвякивали при каждом движении. Было ли Мстителям на нее наплевать? Отчаяние грызло ее, потребность в ответах бурлила под поверхностью, когда она переводила взгляд с Пьетро на Ванду в поисках какой-либо подсказки относительно их пункта назначения. — Вы можете сказать мне, куда мы направляемся? — наконец спросила Наташа, в ее голосе слышались любопытство и нотки опасения. Пьетро, как всегда, держался на несколько шагов впереди, его темные глаза загадочно блестели. Пальцы Ванды, переплетенные с ее пальцами, были на удивление теплыми и мягкими, прикосновение дарило странное утешение. Это для удобства, конечно же. Так Наташа сказала себе. — На Соковский фестиваль, — наконец объявил Пьетро, отчего Наташа в замешательстве нахмурила брови. Упоминание о фестивале вызвало у нее волну смешанных эмоций; незнакомая смесь волнения и тревоги смешалась в ней, когда она попыталась понять мотивы близнецов. Наташа нахмурилась еще сильнее от этого откровения, неуверенность омрачила ее черты. Ей очень хотелось вникнуть в традиции близнецов, глубже понять их культуру, но тяжесть наручников, связывающих ее с Вандой, служила препятствием для ее любопытства. Невысказанное напряжение между ними с Вандой тлело под поверхностью, молчаливый барьер, который пресекал любые попытки завязать разговор. Наташа колебалась, не зная, чего ожидать. — Звучит забавно, — Наташа выдавила улыбку, в ее тоне слышался наигранный энтузиазм, когда она пыталась подавить затянувшийся дискомфорт. Однако от ответа Ванды у нее по спине пробежал холодок, озорной блеск в ее глазах вызвал у Наташи чувство неловкости. — Давай посмотрим, как другие отреагируют на тебя, — слова Ванды сочились едва уловимой злобой, зловещим оттенком, от которого у Наташи мурашки побежали по коже от беспокойства. Но когда они приблизились к центру фестиваля, Ванда крепче сжала руку Наташи, ее глаза загорелись смесью волнения и благоговения. Наташа, почувствовав беспокойство Ванды, ободряюще сжала ее руку. — Разве ты раньше не была на фестивалях? — тихо спросила она, ее голос звучал успокаивающей мелодией среди какофонии смеха и музыки. Взгляд Ванды метнулся к Наташе, намек на уязвимость смягчил черты ее лица. — Давай просто скажем, что Соковия — не самая богатая страна, и мои родители были не самыми богатыми людьми в Соковии, — призналась она, и тень пробежала по ее глазам. Преисполненная решимости изгнать тени прошлого, Ванда ускорила шаг, увлекая за собой Наташу и Пьетро. Они пробирались сквозь море прилавков, украшенных безделушками и угощениями, воздух был насыщен ароматом еды. Приближаясь к центру фестиваля, глаза Ванды загорелись детским удивлением, когда она увидела группу детей, радостно рисующих яркие узоры на лицах нетерпеливых участников. Без колебаний она направилась к ним, ее любопытство было возбуждено. Наташа и Пьетро обменялись понимающими взглядами, прежде чем последовать за Вандой, их шаги совпадали с ее собственными. Когда они приблизились к детям, воздух наполнился творчеством и радостью, звуки смеха смешивались с тихим гулом разговоров. Острый взгляд Наташи остановился на девочке-подростке, которая подошла к ним с набором ярких красок в руках. — Вы хотите, чтобы я раскрасили ваше лицо, мэм? — спросила девушка, ее глаза были полны любопытства и доброты. Ванда заколебалась, взглянув на Наташу, которая поняла невысказанную дилемму. Несмотря на их затруднительное положение, в Наташе вспыхнула искра сочувствия, когда она увидела редкий момент счастья в глазах Ванды. У Ванды, вероятно, даже не было детства. Хотя у Наташи тоже. — Она хочет, — Наташа заговорила от имени Ванды, почувствовав перемену в поведении своей спутницы. Девочка-подросток тепло улыбнулась, мягко подбадривая Ванду, подводя их к высокому стулу.

***

Наташа стояла посреди шумного уличного фестиваля, ее лицо постоянно хмурилось, когда она рассматривала ликующую толпу вокруг себя. Шум, смех и музыка бомбардировали ее чувства, какофония действовала ей на нервы. Это была не ее сцена. Она тосковала по уединению своей квартиры, по тишине и покою, которые казались такими далекими посреди шумных празднеств. Рядом с ней Ванда переплела их руки, озорная улыбка украшала ее лицо, а на щеке была нарисована разноцветная ящерица. Игривым рывком Ванда потянула Наташу в центр фестиваля, где музыка пульсировала в ритме энергии толпы. Наташа вздохнула, чувствуя, как тяжесть ее дискомфорта все глубже давит на нее. — Тебе не весело, Таш, — заметила Ванда, ее голос был полон энтузиазма, когда она пробиралась сквозь толпу людей, не выпуская руки Наташи. Наташа не поняла, откуда взялось это прозвище, но оно было милым и было от Ванды, так что Наташе оно нравится. Наташа почувствовала, как по ее венам пробежал прилив адреналина, когда она почувствовала, как Ванда прижимается своим телом к ее спине, тепло их близости что-то всколыхнуло в ней. С одной рукой, скованной наручниками, другая рука Ванды нашла свое место на бедре Наташи. — Тогда развесели меня, — прошептала Наташа, ее голос был едва слышен из-за музыки, ее дыхание щекотало ухо Ванды. — Как? — вопрос Ванды был нерешительным, ее щеки вспыхнули от смущения. Наташа повернула голову, ее губы коснулись уха Ванды, дразнящий жест. — Придумай что-нибудь, ведьмочка, — пробормотала она. Ванда слегка отстранилась, ее глаза искали на лице Наташи намек на нерешительность. Но все, что она обнаружила, — это озорной блеск во взгляде Наташи, вызов, который манил ее исследовать неизведанное.

***

— Теперь мы выглядим как бездомные и бедные, — заметила Наташа с недоверием в голосе, глядя на их вплетенные руки. — Но ты сказала, что тебе понравилось это платье, — с игривой улыбкой пошутила Ванда, имея в виду свой наряд. — И я не лгала, — ответила она, ее голос был наполнен веселья. С наступлением ночи их первоначальное подшучивание угасло, сменившись тяжелым молчанием. Измученная событиями дня, Наташа закрыла глаза в попытке найти утешение во сне. Но неудобное положение, в котором они находились, делало отдых почти невозможным. — Прекрати ворочаться в постели, — рявкнула Наташа, ее терпение было на исходе. Ванда, пораженная внезапной вспышкой гнева, повернулась к ней лицом, на ее лице было видно разочарование. Она начала возиться с наручниками в тщетной попытке облегчить дискомфорт. — Не забывай, кто виноват в этом, — парировала Ванда, в ее тоне слышалась горечь. Наташа, чувствуя, как на нее наваливается груз вины, почувствовала, как в ней закипает гнев. Некогда беззаботные разговоры теперь сменились напряженной атмосферой между ними. — Если бы вы с Пьетро сдались нам, тогда все было бы хорошо! — съязвила Наташа, поворачиваясь на кровати, чтобы посмотреть на Ванду. — Если бы мы знали, что у вас благие намерения, мы бы пошли с вами! — тихо прохрипела Ванда в ответ. В воздухе повисло тяжелое напряжение, пока они колебались. Глаза Наташи горели решимостью, в то время как во взгляде Ванды был проблеск ненависти, которая угрожала поглотить их. — Ты так сильно ненавидишь нас, что не хочешь видеть в нас ничего хорошего, — сказала Наташа, и в ее голосе прозвучало разочарование. Быстрым движением Наташа схватила руки Ванды, закинула их ей над головой и толкнула ее на кровать, сев на живот. Ванда извивалась под ней, ее сердце колотилось от смеси страха и неповиновения. — Все совершают плохие поступки, значит ты всех ненавидишь? Даже Пьетро? — спросила Наташа, ее слова прорезали напряжение, как отточенный клинок. — Я не ненавижу вас, я боюсь вас, — голос Ванды дрожал, когда она говорила, ее глаза встретились с пристальным взглядом Наташи. Наташа вздрогнула, осознание страха, который они вселили в Ванду, поразило ее, как удар под дых. Медленно она отпустила руки Ванды, все еще лежавшие у нее на животе, расстояние между ними было небольшим. — Мы не причиняем никакого вреда намеренно, — голос Наташи был мягким, почти умоляющим. — Почему я должна тебе верить? — голос Ванды был пронизан уязвимостью, ее стены рушились перед лицом неприкрытой честности Наташи. С Вандой Наташа мало о чем задумывалась или, скорее, действовала опрометчиво. Поэтому Наташа наклонилась вперед, ее губы искали губы Ванды в отчаянной попытке преодолеть пропасть между ними. Первоначальным побуждением Ванды было оттолкнуть ее, защитить себя от Наташи. Но то, как Наташа вложила всю свою тоску и сожаление в это единственное прикосновение, поколебало решимость Ванды. Одна из рук Наташи нашла путь к руке Ванды, подняв ее над головой теперь уже нежным жестом. Ванда просияла, кусая Наташины губы, в то время как рыжеволосая в ответ крепко потянула ее за волосы. Наташа обхватила Ванду рукой за талию, прижала их друг к другу и опустила голову к шее, прежде чем провести языком по покрасневшей точке пульса, впадинке ключицы, дрожащей груди, глубокому вырезу платья, вскоре пропитавшемуся слюной Наташи. Наташа прижимает Ванды к кровати всем телом, сильно вдавливает колено между ног Ванды, заставляя ее хныкать. Ее бедра автоматически приподнимаются, пока она не краснеет от смущения. Внезапно тишину нарушил громкий треск, за которым последовал пронзительный крик, эхом разнесшийся по комнате. Вздрогнув, Наташа отстранилась от Ванды, ее сердце колотилось от смеси замешательства и страха. Пытаясь встать с кровати, она споткнулась, нечаянно потянув Ванду за собой. С другого конца комнаты голос Пьетро прорезал напряжение, как нож. — ЧТО ВЫ ЗДЕСЬ ДЕЛАЛИ? — потребовал он ответа, подозрительно прищурив глаза. Мысли Наташи метались, пытаясь разобраться в ситуации. Она предположила, что тот звук был падением Пьетро. — Пытались найти общий язык, — прошептала она, пряча лицо в шее Наташи. Неодобрительный голос Пьетро нарушил момент интимности. — Тыкать языками друг в друга не значит находить общий язык, — заметил он, поднимаясь с пола с ноткой раздражения в голосе. — Нет, наверное, — признала Наташа, и извиняющаяся улыбка заиграла на ее губах. Когда пыль осела, Наташа приподнялась на локтях, устраиваясь на полу, а Ванда деликатно устроилась у нее на коленях. — Серьезно, три дня, проведенные вместе, заставили вас сделать это... —внезапно пробормотал Пьетро, сморщив нос от отвращения. — Три дня вместе, в наручниках и бесконечных ссорах, — поправила Ванда. Она озорно улыбнулась Пьетро, который не смог удержаться от смеха над абсурдной, но милой ситуацией. Наташа, однако, начинала уставать от их заточения. Она не могла не чувствовать, как тяжесть одиночества закрадывается в ее сердце. Несмотря на гм... подшучивания… между ней и Вандой, отсутствие ее коллег-мстителей заставило Наташу затосковать по знакомой суете деятельности и целеустремленности, которые сопровождали их миссии.

***

— Хорошо, сегодня мы обязательно освободим вас от наручников, — объявил Пьетро с ноткой волнения в голосе. Оглянувшись через плечо, Наташа заметила знакомые лица, прячущиеся в тенях улиц. Их было слишком много, их глаза были устремлены на Наташу, как у ястребов, высматривающих свою добычу. Холодная дрожь пробежала по спине Наташи, когда до нее дошло, что за ними наблюдают. — Я не знаю, я уже начинаю к этому привыкать, — пробормотала Наташа, ее голос был едва громче шепота. — Пожалуйста, после принятия душа ты можешь хоть связать меня, — вставила Ванда на удивление легким тоном. Легкая улыбка тронула уголки ее губ, но Наташа почувствовала скрытое напряжение, скрывающееся за фасадом ее… подруги? И затем, словно подчеркивая сюрреалистичность их затруднительного положения, Наташа услышала безошибочно узнаваемый звук шагов, отдающийся эхом вдалеке. Сердце Наташи бешено заколотилось, когда она увидела приближающихся к ним агентов щита с суровыми и непоколебимыми выражениями лиц. Один из агентов сделал едва заметный жест, прижав палец к губам, приказывая Наташе замолчать, но слова горели в ней, отчаянно пытаясь освободить близнецов. — Пьетро, нам нужно бежать, — настойчиво прошептала она, пытаясь привлечь его внимание, но он казался погруженным в свои мысли, отстраненным и не реагирующим. Рука Ванды крепко сжала руку Наташи, несмотря на холодный металл сковывающих их наручников. — Пьетро, они здесь, отвлеки их, — голос Ванды превратился в яростный шепот, ее глаза встретились с глазами брата с непоколебимой решимостью. Она протянула руку и схватила Пьетро за локоть с чувством срочности, и в ее взгляде была молчаливая мольба. Глаза Пьетро недоверчиво расширились, и он хмуро оглядел окрестности, словно ища выход из трудной ситуации. — Встретимся вечером в той мастерской, — тихо сказал Пьетро, и в его словах прозвучало обещание с оттенком грусти, когда он нежно поцеловал сестру в лоб. Наташа со смесью восхищения и страха наблюдала, как Пьетро начал действовать, его гибкая фигура двигалась с грацией, которая противоречила его скорости. Пока Пьетро бегал вокруг агентов щита, вихрь движений и точности, Наташа крепче сжала руку Ванды, между ними прошла безмолвная команда. Когда их глаза встретились, между двумя женщинами возникло молчаливое понимание. Не колеблясь ни секунды, Наташа подтолкнула Ванду бежать, их ноги стучали по земле, когда они мчались к единственному шансу на спасение. — Куда мы бежим? — ахнула Ванда, ее дыхание было прерывистым от страха, когда острые глаза Наташи осмотрели темные переулки впереди. — Туда, где они нас не найдут, — загадочно ответила Наташа. Она знала, что им нужно безопасное убежище, место, где они могли бы перегруппироваться и спланировать свой следующий шаг. Ее разум лихорадочно работал, взвешивая их ограниченные возможности. Пока они мчались к центру города, мозг Наташи работал сверхурочно, составляя план, который позволил бы им на шаг опередить преследователей. Она знала, что им нужно добраться до ее скрытой квартиры, безопасного убежища, известного только Клинту. Но ее грызли сомнения. Что, если Клинт выдал их Мстителям? — Наташа, я не очень спортивная, — призналась Ванда, ее силы истощились после их поспешного бегства. Внезапно рядом с ними остановилась машина, и из нее вышла темная фигура. Не говоря ни слова, Наташа потащила Ванду к ожидавшей ее машине. Быстрым и отработанным движением она обезоружила незнакомца и схватила ключи, ее сердце бешено колотилось от избытка адреналина. Когда они, спотыкаясь, забрались в машину, Наташа поняла, что наручники представляли новую проблему. Водительское сиденье было со стороны Ванды, поэтому Наташа не могла сесть за руль. — Тебе придется сесть за руль, — заявила Наташа командным голосом, но с оттенком настойчивости. Глаза Ванды расширились от тревоги, а руки задрожали, когда она возилась с рычагами управления. Пока Ванда возилась с управлением угнанной машины, сердце Наташи бешено колотилось от смеси страха и решимости. Мотоциклы агентов щита приближались к ним, их фары пронзали, как ищущие глаза. Руки Ванды дрожали на руле, а глаза были расширены от паники. Она никогда раньше не водила машину, не говоря уже о ситуации с такими высокими ставками. Наташа выругалась себе под нос, почувствовав прилив сожаления из-за того, что поставила их в такое опасное положение. — Ты когда-нибудь водила машину? Голос Наташи был настойчивым, ее глаза метнулись назад, чтобы встретиться со знакомыми лицами преследующих их агентов. Ванда смущенно покачала головой, ее голос дрожал, когда она ответила: — Я впервые за рулем. Серьезность ситуации обрушилась на Наташу, как тонна кирпичей. С Вандой за рулем они были практически пойманы. Быстро соображая, Наташа приняла решение за доли секунды. Она протянула руку и схватила руль, ее действия были быстрыми и решительными. С привычной легкостью она маневрировала автомобилем по переполненным улицам, умело и точно уворачиваясь от преследующих мотоциклов. — Это конец, они нас поймают, — пробормотала Ванда, ее голос был напряжен от страха. Мигалки мотоциклов агентов неслись на них, безжалостная погоня, которой, казалось, не видно конца. — Все хорошо, все хорошо, — прошептала она, ее голос был ровным и ободряющим. Но панику в глазах Ванды нельзя было спутать ни с чем, ее дыхание было коротким и прерывистым. Когда мотоциклы скрылись за крутым поворотом, Наташа заметила капли пота, блестевшие на лбу Ванды, и то, как побелели костяшки ее пальцев, сжимавших руль. Ее инстинкты кричали, что Ванда была на грани полномасштабной панической атаки. — Все в порядке, Ванда, мы справимся, — сказала Наташа мягким, но твердым голосом. Сжав руку Ванды одной рукой, она потянулась другой, пытаясь взять руль под контроль. — Ничего не в порядке, теперь ты предатель, и это все из-за нас. Мне так жаль, мне так жаль, — пробормотала Ванда, ее голос дрожал от чувства вины и отчаяния. Наташа стиснула зубы от боли, прозвучавшей в словах Ванды, ее сердце болело за молодую женщину, которая так много пережила. Решив, что им нужно безопасное место для разговора, Наташа приняла мгновенное решение и поехала в сторону своей квартиры. Когда огни города расплылись за окнами машины, Наташа заметила темную фигуру, летящую позади них. Это был Старк, его костюм блестел в небе, когда он осторожно следовал за ними. — Доверься мне, хорошо? Голос Наташи был твердым, с ноткой отчаяния, когда она посмотрела на Ванду. Но Ванда молчала, погруженная в свое внутреннее смятение. — Ванда, ты мне доверяешь? Вопрос Наташи повис в воздухе, отягощенный невысказанной болью между ними. Ванда отрицательно покачала головой, ее взгляд был устремлен в одну точку вдалеке, разум затуманен сомнениями и страхами. — Ванда? Голос Наташи смягчился, и в ее словах прозвучала скрытая решимость. На этот раз Ванда встретилась с ней взглядом, и глубина ее печали отразилась в мерцающих слезах, которые, наконец, прорвались наружу. Молчаливым кивком Ванда ответила на безмолвную мольбу Наташи. Наташа вела машину решительно, ее руки крепко сжимали руль, костяшки пальцев почти побелели. Она была полна решимости изменить их курс, найти выход из той передряги, в которой они оказались. Ее зоркие глаза осматривали дорогу впереди, в голове мелькали варианты, когда она убеждала Ванду нажать на тормоза, остановить машину, пока не стало слишком поздно. — Нажми на тормоз, — голос Наташи был настойчивым, со смесью приказа и беспокойства, когда она пыталась обуздать хаос, который они устроили. Ванда, прерывисто дыша в панике, посмотрела на Наташу широко раскрытыми глазами, в ее взгляде была смесь страха и вызова. — Ты с ума сошла? — воскликнула она, крепче сжимая руль, разрываясь между желанием убежать и необходимостью доверять Наташиным инстинктам. — Просто делай, что я говорю, Ванда, — тон Наташи оставался непоколебимым, когда она указала на педаль тормоза, ее взгляд был прикован к дороге впереди. Когда Ванда, наконец, уступила, ее нога нерешительно зависла над педалью тормоза, Наташа почувствовала прилив облегчения. Машина вздрогнула и остановилась посреди дороги, резкость их остановки вызвала испуганные гудки и сердитые крики водителей вокруг них. Старк, темная фигура в сумерках, появился рядом с ними, его присутствие было внушительным и загадочным, когда он приблизился к машине. В его глазах промелькнула смесь любопытства и озабоченности, безмолвный вопрос повис в воздухе, когда он оглядел открывшуюся перед ним сцену. Наташа, ее взгляд на мгновение смягчился, между ними промелькнула искра понимания, ободряюще протянула Ванде руку, ее прикосновение было нежным, но твердым. — Все будет хорошо, просто выйди из машины, — сказала она, ее голос был спокойным и успокаивающим, маяком силы посреди неопределенности. Ванда колебалась, ее нежелание было ощутимым, в голове бушевал вихрь противоречивых эмоций. Тяжесть сковывавших их наручников, жестокое напоминание о выборе, который ощущаться как битва, каждый шаг к свободе — как с трудом одержанная победа. Медленно, почти незаметно Ванда начала двигаться, сначала неуверенно, затем набирая обороты, когда она, наконец, вышла из машины, ее глаза встретились с глазами Наташи. Прежде чем они успели среагировать, позади них раздался громкий стук. Тони, одетый в свой культовый костюм, приземлился рядом с ними. Красно-золотой экзоскелет сверкнул в угасающем свете. — Ого, Романофф, тебе нравится быть в наручниках гораздо больше, чем я думал, — заметил Тони с ноткой озорства в голосе. Наташа раздраженно вздохнула, приподняв бровь в ответ. — Я думаю, это добавляет элемент острых ощущений в наши миссии, — сухо парировала она. Наташа повернулась к Ванде, успокаивающим жестом взяв ее за руку. — Где ключи от них, Тони? — спросила она, оглядываясь на Тони. Подойдя к ним, Тони игриво снял часть шлема Железного человека со своей головы, обнажив знакомую улыбку. Однако разочарование омрачило его черты, когда он встретился взглядом с Наташей. — Ты бы получила их, если бы не сбежала с ними, — заметил Тони, в его тоне смешались шутка и упрек. — Это не ее вина... — начала Ванда, пытаясь выступить посредником, но Тони быстро оборвал ее, подняв руку. — Нет, нет, нет, не пытайся защитить ее. Я знаю, что она намного умнее, чем кажется, — вмешался Тони, в его глазах под маской игривости промелькнула искра разочарования. — Но мы похитили ее, — прошептала Ванда напряженным от волнения голосом. — Это неправда, Ванда, — возразила Наташа, ее взгляд не дрогнул. — Да, это так. Почему ты вообще со мной споришь? — повысила голос Ванда, тяжесть их действий тяжким грузом легла на ее плечи. — Почему ты защищаешь меня? Тебе следует подумать о себе и Пьетро, — парировала Наташа, в ее голосе слышалось разочарование от непоколебимой преданности Ванды. — Очевидно, почему я защищаю тебя, — тихо сказала Ванда, ее слова были наполнены невысказанной болью. Наташа почувствовала укол вины из-за слов Ванды, ее решимость поколебалась, когда она увидела неприкрытую уязвимость в глазах своей подруги. Она хотела протянуть руку, чтобы утешить его, но серьезность их ситуации удержала ее. В середине этого напряженного разговора вмешался Тони, нарушив напряженную атмосферу. — Так кто же, в конце концов, виноват? Его вопрос повис в воздухе, требуя ответа, который казался неуловимым среди суматохи. — Отпусти их, я тебе все объясню, — умоляла Наташа с отчаянием в голосе. Но Тони оставался непреклонен, выражение его лица было стоическим, когда он принимал свое решение. — Я не позволю никому из вас уйти после того, что вы сделали, — твердо заявил он, подавая сигнал остальным Мстителям в наушнике. В вихре движения Тони вызвал квинджет, посадив Наташу и Ванду в самолет, и они помчались к комплексу Мстителей, оставляя позади город, кипящий жизнью, не подозревая о волнениях, назревающих внутри самих героев, призванных защищать его.