Алая Леди

Была окружена Альинс вниманием И заботой с первых лет. Росла она красивой, мудрой И прилежной. Во всем была хороша: Даже в грамоте мужской, Разбиралась лучше отца. Слепила слуг малышка обаянием, И безграничной добротой: То горничным убраться поможет, То для сирот в округе, Родимой станет сестрой. Но где счастье — там и смертные грехи. Из которых есть у всех один: Из груди он вырывает злые вдохи, И маски срывает лживые с людин. Это зависть, как не посмотри. Малышка больна не была завистью, Но одержимы были неприятели, Что люди, что ведьмы, что Божества Одарить Альинс проклятием: Дышать чтоб больше не могла она, Но жива была, В забвении покаянием, Творцу мира сея, В расплату тело свое принесла. А вот в чем дело было: Она не человек, Не Божество, Но и не ведьма. Неизвестное, непонятное существо, Несущее тайный грех, И если проклятье такое миру дано, То Альинс — враг для всех! Грязные сплетни и слухи, Ходили вокруг ее особняка. Мол, на «правду» слуги глухи, Дитя заколдовало их наверняка! А родителей держит в страхе, Ведь свирепа и жестока, В полуночном она мраке. И смотрит не в два, А три ока! Но среди люда, Ведьм и Божеств, Была середина блюда: В неравнодушных меньшинств: Сироты — благородные ребята, Наставницы — милые ведьмы, Подруги — верные цветы. Служанки — милые девчата. Хоть и жизнь ее, как мед: Желанна и сладка. Но сквозь этот плед, Проблемы видела она: Божества с ведьмами враждуют, А они — с людьми. Между ними, словно лед, И не желает таять. И готовы многие, На убийства и суд пойти, Чтобы «правосудие», В мир грешный принести. Несправедливость верх взяла, Войны по империи порождая, А потому Альинс решила: «Помогу я всем. Стану той, Кто неравенство это победит, И блистая восходящей звездой, Мир повсюду воцарит..» План ее безупречен был: Обманом влюбить в себя Глупого Наследного Принца, Что от алкоголя и дам румянцем плыл, А бедные для него — жалкая крупица. Но придется его устранить, Трона лишив. А больного Императора, Что глуп до мозга костей, И на Империю хвост крысиный положил, На покой поскорее отправить, Снадобье бессмертия предложив. Только для исполнения плана, Союзники и сила нужна, Поэтому к верным подругам, Спешит на карете по полям, В прекрасный сад, Что скрыт от потусторонних глаз, На высоком холме, И принять гостей троих всегда рад, И недоступен никому извне. Цветочное собрание начаться готово: Три цветка на своих местах, Голубой, алый и прах, Все смотрят задумчиво: Что же алый расскажет сейчас? Но не вежливо начинать, Цветы вам не представив, Прошу любить и жаловать: Голубой цветок — Круж. Еще невинна и юна, Умна не погодам она уж, Страсть к наукам точным для нее неудержима, Но подругам и слугам только поведана, Ведь мечтает выйти замуж по любви, А возможно это только если ты глупа! По крайней мере, так думала она. Праха цветок — Марфанна. Всегда опрятна и любезна, По последней моде только украшения, А талия от корсета, как нить, тонка. Тоже юна, но старше Круж, Уже есть дети и муж. Правда, несчастлива она: С супругом только из-за выгоды, А детей никогда не хотела, Мечтает выйти из этой игры. Но от подруг это утаивает, А руки богатствами мужа занимает. Алый цветок ведать начал план свой, А прах и голубой с интригой наблюдали, Будто дары планеты неземной, В глазах Альинс затрепетали. Дослушав до конца, Повисла тишина. Разорвать ее решилась Круж, В ладоши от восхищения хлопнув. — Чудесен, Госпожа Альинс, Ваш план! Сердце Круж затронув, Получить можно союзницу, Что непременно поможет вам. Даже если закинут ее в темницу, Ценности передаст глазам. Со странной нотой произнесла Марфанна: — Да, неплохо.. И лживо и наигранно улыбнулась она, Но, похоже, скоро станет поздно, Ведь зависть верх уже над ней взяла..