Путь в никуда

«И тут жарко. » — расстроенно подумал Фриск, поджимая колени. Он расчистил всего небольшой кусочек мостовой, и теперь ему приходилось сжиматься в комок, чтобы не угодить ногой в густую пыль неизвестного (он просто не хотел об этом думать) происхождения. Дорога от Стимворкса до Жаркоземья, а оттуда — до Нового дома порядком утомила их. «Душа тоже может уставать? » — Фриск отчасти недоверчиво, а отчасти с любопытством посмотрел на Кловера, мирно спящего неподалёку. На спине, заложив руки за голову и прикрыв лицо полупрозрачной ковбойской шляпой. Впрочем, если учесть, что почти всю дорогу Кловер, не умолкая, наставлял Фриска, объяснял ему, как и чем атакует Флауи, как от этого уворачиваться, а потом неустанно пробовал упражняться в своих новоприобретённых умениях, ничего удивительного — он тоже легко мог вымотаться. Хотя Фриск почти был уверен, что на самом деле Кловер ни на минуту не позволил себе сомкнуть глаз. Что, если враг нападёт раньше, чем ожидалось? Или с Фриском внезапно что-то случится? Будь Кловер котом, его уши беспрестанно бы вертелись, отмечая поворотом каждый шелест ветра или вздох Фриска. Он же правда понимает, что спасение одного ребёнка — ничто по сравнению с его предыдущими грехами? — Ладно… Закат скоро. Нам пора двигаться дальше. — Кловер протяжно вздохнул, прервав размышления Фриска о его персоне. Сел, поймал едва не свалившуюся с головы шляпу и снова водрузил её на место. — А ты как? Готов? Фриск ответил не сразу. «Наверное… Готов. Нам… всё равно придётся. » — Фриск, опираясь на свою верную палку, поднялся на ноги. — Отлично… — Кловер исчез на мгновение и тут же объявился, уже стоя на ногах. — Мы близко. Ты ведь помнишь всё, что я тебе говорил? Точно? «Я не такой уж и маленький! Конечно, я всё помню! » На крик эхом отозвался пейзаж окружающих зданий. Каменистая мостовая уходила вдаль, зарываясь под стены сереющего вдалеке замка. Если бы не его яркие треугольные шпили, он бы легко затерялся от глаз среди окружающих его таких же серых тусклых домов. Когда-то здесь были и золотые элементы: фонари, бордюры, иногда двери… Странно, солнечного света нет, а всё будто бы выцвело, потеряв свои краски. Где-то недалеко отсюда произошла та самая стычка Кловера и королевской гвардии. Пропустить её будет сложно — сила золотой души оставила на той улице широкие, словно угольные линии выжженного камня и тучи серого праха. Кловер примирительно пожал плечами и улыбнулся. Решительность, она такая решительность. — Тогда… Он хотел сказать «в путь», и уже развернулся было, чтобы пойти вперёд первым… «Стой. » — М-м? На лице Фриска промелькнуло что-то странное. Виноватое любопытство и жалость к самому себе. «Ты ведь понимаешь, что ничего уже не изменить? » — Что? — Он встал. Искреннее непонимание. Лёгкая догадка, секундный испуганный взгляд. — О чём ты? «О них. Почему ты помогаешь мне? Чтобы всё изменилось, правда? » — Фриск крепко стиснул в руках верную палку. Костяшки на его пальцах заметно побелели. — Это имеет значение? — спокойно, чуть ли не безэмоционально спросил Кловер. Фриск почти разглядел, как сердце в его полупрозрачном теле тоскливо дрогнуло и рухнуло вниз. «Просто… Я как будто на весах. Моё спасение равно спасению всех в этом мире. Но это же не так? … Это несправедливо! Для них, для меня… Меня не должно было быть здесь, верно? Или я должен был попасть сюда? Но зачем? Чтобы просто… Просто увидеть, что никого не осталось? Чтобы просто… Просто сгнить тут? Умереть? » — Фриск яростно стёр кулаком первую слезу, но за ней тут же предательски потекла вторая. — «Я это заслужил? … Они это заслужили? … Но… Что я такого сделал? …» Кловер онемел, только наблюдая за тем, как ребёнок перед ним, попавший в столь жестокий водоворот, путается и ломается, окончательно прекращая понимать хотя что-то. Из чёрных, ранее решительных глаз часто закапали слёзы. «А если…» — Мальчик выдавливал слова с трудом, сквозь всхлипы и судороги, — «а если… У тебя не получится? Т-тогда что?.. » — Даже не думай! Я обещался тебя вытащить, и я тебя вытащу! — Кловер хотел было подойти к нему, но не успел — Фриск подскочил к нему первым и изо всех своих сил стиснул его руками. Призрачное тело ненадолго обрело материальность и поддалось, позволяя себя обхватить, но гадать, почему это, Кловер не стал — лишь воспользовался возможностью и прижал мальчика к себе, придерживая его шляпу. Фриска трясло, как продрогшего воробушка, но рыдал он почти беззвучно. Изредка набирал воздух в сжатые рёбрами лёгкие и вновь заходился в тихом плаче, вжимаясь покрепче в единственное плечо, до которого он мог дотянуться. Слёзы, стекающие по его щекам, падали вниз, проходя сквозь призрака — напоминание, что его последняя надежда — такая же призрачная и ненастоящая, как это тело, с заботой и страхом сжимающее его в объятьях. — Всё будет хорошо, слышишь?.. Глупо, клянусь, очень глупо, но я… Я обещаю. — Подобрать слова так, чтобы убедить. Не дать погаснуть. О, как же это нелегко… — Я тебя вытащу, ты вернёшься к своей семье и никогда больше ни о чём этом не вспомнишь… Ты будешь видеть солнце, много, много раз, и закаты, и рассветы, ты будешь видеть настоящие звёзды, ты будешь рядом с другими, и они будут рядом с тобой… Всё будет хорошо… Всё будет хорошо… Фриску не верилось. Совершенно. Кловер, думал он, наверное, и сам себе не верит. Но искренне старается убедить его в этом. Успокоить. Лишь бы с Фриском не было того же, что было с ним. Он тихо вздохнул. Кловер ведь старается, как может. Фриску всё ещё не верилось, но он уверенно вытер слёзы рукавами и отстранился от Кловера, слабо улыбаясь. Пусть у него и правда хоть что-нибудь получится. — Ты… Как? — робко поинтересовался Кловер. Его лицо было исполнено такой искренней заботы и волнения, что без улыбки смотреть было невозможно. И Фриск улыбнулся шире. «Я в порядке. И буду в порядке. Ты говорил мне сохранять решимость, что я и делаю. Спасибо… » — Фриск всё ещё выглядел побито, как мокрый щенок, притаившийся на входном коврике, но старающийся искренне выглядеть так, словно это не он испугался грома и спрятался от него в доме, а гром испугался его яростного лая и в страхе, подобрав облачка, ринулся прочь, но это уже было куда лучше его состояния какие-то жалкие полминуты назад. Кловер вздохнул и поднялся на ноги. «Упёртый какой… » — подумал он и тут же печально добавил, — «Прямо как я. » — Ну что ж, пострелёнок, есть ли нам смысл медлить? — Я уже скучаю по дому. — признался Фриск, шмыгнув носом. — Да и я тоже… Тогда вперёд. Я почти уверен, что кое-кто уже очень нас заждался…

***

Тронный зал будто бы никак не изменился — всё такой же расколотый и покинутый, затянувшийся лёгким туманом от сырости, поедающей тёплую плитку холодным мхом и разросшимися корнями цветов. Дыра в стене и разбитое стекло были на месте, разве что выжженная полоса, идущая от начала зала к его дальней стене, стала совсем незаметна — растения покрыли её целиком, будто пряча за своими спинами её уродство. Первым вошёл Кловер — огляделся, осторожно прошёлся и жестом поманил за собой Фриска, который поспешил скачками выбежать за ним. Тихо. Никого. По крайней мере, пока что. Подумав об этом, Кловер бросился вперёд — туда, где, как он знал, должно было лежать его мёртвое тело. Однако вместо тела он обнаружил лишь невысокий курган. Цветы возвышались горкой, вытягивая шеи к закатному солнцу, и из-под их ковра выглядывала лишь мёртвая левая рука — та самая, которой Кловер держал револьвер, когда он стрелял в свою душу. — А где мой шестизарядник? — Кловер присел на корточки, непонимающе заглядывая под цветы, но оружия нигде не было. — Что за чёрт? Не мог же он… Сам по себе пропасть, разумеется, не мог. Разве что… — Разве что ваш старый хороший друг не возьмёт себе такую полезную вещичку, верно? Фриск одним рывком заскочил за спину Кловера и широкими глазами уставился на проход в тронный зал. Из грядки, лениво покручивая револьвер на лозе, объявился Флауи. Правда, его лицо приняло какую-то странную форму. Круглые глаза, клюв и жизнерадостный, пускай и фальшивый, блеск в глазах… Кловер мгновенно оскалился, а Флауи хихикнул: — Что бы Мартлет подумала о тебе сейчас, м? — Закрой пасть, и не смей упоминать её впредь! — Это почему же? — Лицо Флауи приняло привычный облик, и он недовольно нахмурился. — Или я должен орать, какой ты хороший и добрый, раз ты перебил всех в этой тюрьме, а меня оставил тут гнить заживо?! Не обращая внимания на едкую обиду в голосе бывшего партнёра, Кловер тряхнул головой: — Почему ты меня видишь? — Я что, по-твоему, ИДИОТ?! Я должен был наблюдать за тем, как мелкий общается с воздухом, и решить, что мне просто почудилось?! НЕСКОЛЬКО РАЗ ПОДРЯД? РЕШИМОСТЬ, идиот! — Он для пущей убедительности ещё раз показал шестизарядник. — Она пробуждает остатки твоего жалкого самосознания. Поэтому я тебя и вижу. И поэтому ты и можешь касаться мелкого, если захочешь. Кловер ощерился, понадёжнее задвигая ребёнка за себя. Драка могла начаться в любую секунду. Вдруг он ударит сзади… — Я убью тебя. — Так же, как и всех остальных, а? ХИ-ХИ-ХЕ-ХА-ХА! Одумайся! — На лице Флауи заиграла злорадность. — Ты наступаешь на те же грабли! Опять, и опять, и опять, и опять, и опять… — С каждым «опять» его лицо всё больше таяло и растекалось. Веки плавились, глаза продолжали смотреть прямо в душу. — Ты не желаешь меня слушать. Ровно как и тогда. — Однажды я тебя уже послушал! — Кловер перешёл на крик, Фриск почувствовал, как призрачные руки, держащие его позади, крупно задрожали. — Или у тебя длинная память только на то, где ошибся и просчитался я?! Сам-то ты у нас ангел во плоти, не ты же запер меня здесь, гонял кругами, веселился с моих страданий, не ты ведь? Не ты ведь ради своих туманных целей хотел отобрать у короля все собранные им души?! Ты хуже Аксиса, ты хуже любого из монстров, кто убивал детей собственноручно… — Правда? — Я всё сказал. Если я мразь, то ты недалеко от меня ушёл. — А если я скажу, что я могу спасти всех? Тишина. — Что? — Для особо глухих повторю: я, ИДИОТ, могу спасти всех! Всех твоих убитых друзей, всех монстров, твою любимую Мартлет… И даже этого ребёнка! — Флауи небрежно ткнул листком в сторону Фриска. — Верну всё, как было. Кловер не смог выдавить ни слова. Вволю насладившись его ступором, Флауи усмехнулся: — Что такое, партнёр? Не такая уж теперь я и мразь, м? Хотя я бы не сказал, что это удивительно. Всё так же, как и всегда. Ты совершаешь глупые ошибки, а я спасаю тебя от их последствий. Какая жалость… Кловер не хотел знать, что он имеет в виду. Но на душе его мгновенно заскреблись кошки. Интуиция затрепыхалась, предвещая плохой исход, но он не хотел в это верить. Нет, нет, нет… Он же только что ему обещал. Что он его вытащит. Любой ценой. А теперь? А теперь?.. — …Ты спросишь, как? — Флауи не унимался. Увиденное им зрелище принесло ему редкое наслаждение, и он упивался им. — Всё просто. С душой этого ребёнка и душой Азгора я выберусь на поверхность, соберу ещё шесть душ случайных попавших мне под руку людишек и наконец-то, спустя столько лет стану БОГОМ. Я получу власть над временем и верну всё назад. Все останутся в выигрыше. Кловер. Разве не чудесно? Всё это всего лишь за небольшую цену в виде души одного маленького сорванца, которого ты знаешь от силы несколько часов. Кловер повёл головой в сторону. Поле зрения накрыло разноцветными кругами, его призрачное тело задрожало, как поверхность озера в ураган, но он тихо ответил: — Ты… Ты же, тварь, снесёшь вообще всё. Откуда я могу знать, что ты вернёшь меня, куда надо, а не сбросишь всё к тому моменту, к какому тебе заблагорассудится?.. — О, ТАК У ТЕБЯ ЕСТЬ ДРУГИЕ ВАРИАНТЫ?! ПРЕДЛАГАЙ, ИДИОТ, А Я ПОСЛУШАЮ! — Флауи зашипел, как кот, и монструозно изогнулся, заставив и без того гаснущего Фриска застыть от нарастающего ужаса. — НУ ЖЕ! НЕ СТЕСНЯЙСЯ! Я даже дам тебе время на размышление, вдруг хоть одна светлая идея настигнет твою мусорную голову один раз за всё время, что я тебя помнил! Кловер не ответил. Молча развернулся, обхватил Фриска и вдруг исчез в столбе пыли. На самом деле то был рывок, и Флауи даже хорошо разглядел, куда, но лишь презрительно фыркнул и остался на месте. Пускай подумает, пока есть возможность.

***

Когда Кловер разжал объятья и отступил назад, Фриску отчего-то показалось, что он сейчас потеряет сознание. Вот сейчас потемнеет в глазах, он почувствует, как ноги перестают его держать, и он грузно упадёт на пол, как маленький мешок картошки, который ненадёжно облокотили о стену. Но ничего не случилось. Стучало сердце, в груди сгущалось терпкое чувство тревоги, а взгляд, хоть и был направлен в одну точку, не терял фокуса и видел всё относительно чётко. «Ты соврал мне. » Кловер рывком приподнял голову. «Ты соврал мне. Ты сказал, что всё будет хорошо. » — Откуда мне было знать?! — Без злобы, но сорванно закричал Кловер. — Или я по-твоему… Всевидящий? Он прав — я идиот, и эта встреча лишь всё подтвердила… «Ты обещал. Хотя… Отчасти тебя понимаю. Но это неважно… Что теперь? » — Фриск убито посмотрел на напарника. Какая-то блёклая надежда теплилась ещё в его глазах, но и та посекундно неумолимо гасла. — «Ты… отдашь ему мою душу? » Всего раз Фриск видел такое выражение на чьём-то лице. Тогда он подошёл к отцу, чтобы спросить, когда они снова поедут к бабушке, а отец в ответ точно так же зажмурился, будто его укололи ножом в бок, и вздохнул, стараясь успокоиться. В тот день бабушка умерла. Не своей смертью. Фриску не дали понять точно, как именно. Он не видел её после смерти. Её хоронили в закрытом гробу. — Как… Как я могу? … — еле слышно прошептал Кловер, качая головой. Больше он ничего не сказал. И Фриск наконец-то отвёл от него взгляд, чтобы увидеть, куда они вообще попали. Гробы. Фриск, беззвучно шевеля губами, насчитал шесть гробов, стоящих вдоль круглых подвальных стен. Небольшие, будто полуигрушечные, выпиленные для ростовых кукол, но плотные и добротные на вид. На крышке каждого из них Фриску удалось рассмотреть стёршиеся, но всё ещё хорошо различимые символы сердец. Один из символов, самый старый и выцветший, был красного цвета. Фриску почему-то стало неуютно, от всей души захотелось убежать. — Прости, что именно сюда. — прохрипел Кловер. — Не подумал, куда иду… «В них… Кто в них? » — Фриск точно имел в виду гробы, но назвать эти ящики вслух рот упорно отказывался. — Другие дети. — мрачно отозвался Кловер. — Все те, кто попал в Подземелье до тебя. И до меня. Желание убежать не исчезло, а загорелось в трёхкратном размере, но Фриск не решился двинуться с места. Кловер, переведя безжизненный взгляд со стен на гробы, а с них — на ребёнка, продолжил: — И они же — причина, почему я здесь. Фриск обернулся. «Как это? » — Я знал, что на горе Эботт постоянно пропадают дети. И знал, что абсолютно никто не хочет с этим разбираться. Отмахивались вечно, мол, неважно, кто захочет лезть на проклятую гору за какой-то там кучкой жалких пропавших детей… Да пошли вы все, подумал я, сам полез сюда, сам добрался до вершины и спрыгнул вниз, наивно надеясь, что мой прыжок не станет последним… — Он еле слышно усмехнулся. — Как видишь, повезло. Впрочем… Нет, ничуть. — Прикрыв глаза полой шляпы, он добавил: — И цели своей я не добился. Они давно были мертвы, а те мрази, выходит, оказались правы. Тц… «И как так вышло? » — Что именно? Фриск покрепче закутался в красный шарф, сел у стены и снял с шеи жёлто-синий платок. «Ты начал тем, хотел спасти детей. А закончил тем, что вырезал всех монстров. Как?.. » — Он большими пальцами провёл по ткани, как по щекам близкого человека или по мордочке запуганного котёнка. Кловеру не хотелось смотреть в его полные детского непонимания, но такие умные, глубокие и искренние глаза. Он вспомнил выражение мальчишеского лица после воспоминания о Мартлет, как он едва не разглядел в его глазах своё отражение, и передёрнул плечами. Но он пересилил себя. Чувство вины взяло его за горло и сдавило, мешая отвести взгляд. И он начал. Сбиваясь, теряя голос и борясь со слезами, встающими поперёк горла. — Как? … — Вздох. — Если коротко — на твоём месте… должен был быть я. Я должен был отдать монстрам свою душу, чтобы приблизить их к свободе, и чтобы они смогли дождаться последнего человека, с чьей душой они смогли бы выбраться, разрушив треклятый барьер. Тебя. Они ждали тебя. Ты должен был увидеть этот мир таким, каким видел его я — полным жизни, монстров, полным приключений и друзей, которые… И правда хотели бы тебе помочь. Даже несмотря на то что ты — человек. — Он ненадолго остановился, борясь с воспоминаниями. — Но… Когда я наконец-то осилил этот путь в первый раз, полуизбитый и полуживой, Флауи загнал меня в ловушку. Захватил мою душу, выкрал души пяти остальных детей, и их силой принялся играться со мной, как живодёры мило играют с котятами. Стоило мне проиграть — он не позволял мне упасть, вынуждая продолжать, стоило продвинуться — пытки становились изощрённее, а шипы на лозах острее, но я продолжал пытаться и в конце концов смог его одолеть. И когда я сквозь его смех и издёвки сделал последний выстрел… Я просто начал всё заново. «Начал… Заново? » — Решимость — сила, которая питает души. Эгоистичное желание жить. Иногда его становится так много, что оно начинает литься через край, и ты получаешь способность силой воли отменять свою смерть, откатываясь назад во времени. Эта сила должна была быть и у меня, но моей решимости было недостаточно. Флауи был сильнее. И поэтому роль моего спасителя и надзирателя взял на себя именно он. Он не позволял мне умереть, и заключил в бесконечный цикл, наслаждаясь моей непроходимой тупостью и моими провалами раз, чёрт возьми, за разом, лишь бы я пришёл к чему-то новому. И однажды… Ты, кажется, видел это моё воспоминание. Как я проснулся на ковре из золотых цветов и понял, что я… всё помню. Все эти коридоры, все комнаты, все люди — я видел их раньше, ходил по ним далеко не раз, и что я… заперт. Это должно было ввергнуть меня в отчаяние, но я воспринял это как шанс всё изменить. И тогда я решил, что выложусь на полную. Постараюсь, как следует. — Он слабо пожал плечами. — Сказано — сделано. Я не убил, не ударил никого, я был добр, честен и открыт, я сочувствовал, дружил, я любил, и любил так крепко и сильно, как никогда в своей жизни… И стоит отдать должное. Я и правда смог прийти к чему-то новому.

***

Это никогда не исчезнет из моей памяти. Долгое прощание, их ужаснувшиеся лица, когда они поняли. Когда они осознали, что я добровольно отдаю им свою душу. Они попытались меня отговорить. В глазах Мартлет стояли слёзы, и я помню, как стыдно и горько мне было смотреть на неё после всего, что мы прошли вместе. Я винил себя за то, что так сильно привязался к ней и теперь бросаю её на произвол, но иначе было нельзя. Но плевать на это. Я отдал душу в руки Церобы, дождался, пока она скроется из виду, и свалился на колени. Терять душу — это больно. Из тебя словно выдёргивают бьющееся, ещё живое сердце, и вкладывают на его место раскалённый камень. Без души ты не способен ни на что, кроме страха, ненависти и желания жить, и я взревел от ужаса, схватился за горло, с каждой секундой паникуя всё больше — руки смерти всё сильнее смыкались на моей шее, мне становилось сложнее дышать, но самое страшное — я сам пожелал остаться один. В тот момент я крепко, крепко об этом пожалел. Мне хотелось, как никогда хотелось, чтобы кто угодно, кто угодно, хоть моя тварина-мать положила ладонь мне на волосы и осталась рядом, пока я теряю рассудок от жара и конвульсивных попыток тела жить. Флауи явился передо мной в тот момент. Стал смеяться. Ехидно заметил, что он может сбросить всё, откатить назад, но зачем это? — я же заслужил свой покой, и к чему его нарушать… Я помню, как поднял глаза, всматриваясь в розовые ветви нависающего надо мной дерева («Хоть кто-то остался со мной перед смертью…»), и вдруг обнаружил в глубине своей грудной клетки что-то ещё, помимо страха и отчаяния. Обиду. Почему я должен умереть? — Флауи. Почему именно я должен умереть? — Флауи, блядь! Неужели нет другого выхода? — ФЛАУИ, ЧЁРТ ВОЗЬМИ, СБРАСЫВАЙ! А если я соберу побольше решимости? Может, тогда… — СБРАСЫВАЙ, СУКА, СЕЙЧАС ЖЕ СБРАСЫВАЙ, БЛЯДЬ!

***

— И он сбросил. «И ты снова очнулся на ковре из золотых цветов? » — И начал убивать. Всех, кого мог найти. — Кловер вытащил из кобуры призрачный шестизарядник и скучающе прокрутил пустой барабан. — Мне много раз хотелось остановиться и разрыдаться, сбросить всё, начать заново, но голос справедливости во мне умолк. Решимость взяла надо мной верх. Несправедливость по отношению к себе диктовала простое и чёткое указание — убить, а я спокойно ему следовал. И после королевского замка… Я помню, как один монстр, пытаясь разрубить меня топором, пригрозил, что когда они соберут все души, они выйдут на поверхность и начнут вторую войну с людьми, чтобы отомстить за всё, что я натворил. То же самое говорил Азгор перед смертью. «И ты решил убить всех. » — Чтобы некому было мстить. — Он отшвырнул револьвер в угол, и он разлетелся в призрачные осколки, не долетев до стены. — А дальше ты знаешь. Флауи забрал мою душу, я грохнул её с револьвера, чтобы не дать подонку выбраться, и вот мы здесь. История одного идиота от «А» до «Я». Фриск задумался. Надолго. Кловер не стал его трогать, лишь сам сел у противоположно стены и вздохнул, прикрыв усталые глаза. И когда он вновь услышал голос ребёнка, тот заставил его вздрогнуть: «Я отдам ему свою душу. Сам. Я готов дать ему второй шанс. » — Дать ему второй шанс? Ему? «У нас нет выбора. » — Фриск поднялся на ноги. Грудь колесом, кулаки сжаты, губы — тонкая полоска. — «Это наш шанс вернуть всё, как было. Чтобы… Всё было хоть немного справедливо. » Спорить с ним бесполезно. Они действительно похожи. Даже слишком. Кловер покачал головой. — Я тебя одного не оставлю. — Он встал, подошёл к нему и положил руку на плечо. — Когда ты умрёшь, я исчезну вместе с тобой. Твоя душа — единственное, что держит меня здесь, так что… Ух! — Детские руки снова вцепились в него, как в спасательный круг. В ответ он немного боязливо положил руку на его голову, прячущуюся под его жилетом, и осторожно погладил. — Всё будет хорошо… «Не лжёшь?.. » — Не могу говорить за всё. Но если я вновь попаду в Подземелье и сумею дойти до его конца… Я обещаю тебе, что на этот раз я поступлю так, как нужно. Удачи, пострелёнок. Всё будет хорошо… Фриск глубоко вздохнул и вжался покрепче. «Я тоже тебя не подведу… Только будь рядом со мной. Пожалуйста. » — Тебе страшно? Кивок. — Думай об этом как… О походе к зубному. — Кловер постарался улыбнуться, но понял, что растянул губы слишком широко. — Когда твоя мама идёт в кабинет вместе с тобой, чтобы тебе было поспокойнее… О, что я говорю… Фриск почувствовал, как Кловер стиснул его в объятьях и замолк, мелко дрожа. — Давай… Сделаем это быстро. *** — Я устал вас ждать! — фыркнул я громко, увидев их в дверях. Я шутливо щёлкнул револьвером и направил его на парочку. — Итак, и что же вы решили? Они выступили вперёд. Одновременно и вместе, чуть ли не одинаково чеканя шаг. «Я от-тдам тебе свою душу. » — Ребёнок схватился за полу жилетки Кловера. Голос у него дрогнул, но выглядел он (иронично) решительно. — Вы проявили благоразумие! Чудесно. — Я усмехнулся. — Ну что ж, тогда… — Позволь пару слов, Флауи. — Лицо Кловера выглядело так, словно он втихую глотнул алкоголя из салуна на Дальнем Востоке. — Я хочу извиниться перед тобой. — Ты спятил, да? — Надейся. Но отчасти ты был прав. Я был идиотом. Мне стоило тебя послушать. — Он развёл руками. — Это всё, что я хотел сказать. Я скорчил презрительную гримасу, а он, будто ожидая такой реакции, лишь скучающе пожал плечами в ответ. — Если уж нашёл силы извиняться, мог бы и расщедриться на слова! Неблагодарный… «Ещё кое-что! Флауи! » — Фриск воткнул свою верную палку в землю и посмотрел на меня так, словно вместо палки у него в руках был настоящий штандарт с королевским знаменем. — «Если ты и правда вернёшься назад… Спаси нас. Спаси всех! » — Чего? — Я посмотрел на него, как на идиота. Кловер слабо хихикнул и поддакнул: — Ты же знаешь лучше. Может быть, у тебя и вправду получится привести всё к хорошей концовке. «А мы поможем! » — Какие же вы идиоты… — Из-под земли выросли две высокие хищные лозы, нацелившиеся на Фриска. Тот в страхе вжался в Кловера, но палку из рук не выпустил. — Есть грешок. — улыбнулся Кловер. — И именно поэтому мы всё ещё здесь. В тот же момент, как ребёнок свалился на землю, его призрачное тело рассыпалось в мелкую пыль. Не оборачиваясь на содеянное, как в тот момент, когда я убил (вернее, добил) дочь той неудачницы-лисицы, я схватил душу, поглотил её и исчез под землёй, оставив за спиной могильную тишину тронного зала. Наконец-то. Спустя шесть долгих лет, шесть одиноких, пустых, бесполезных и монотонных лет я вырвался наружу. Предо мной открылся мир. Их трупы остались позади, обращённые лицами друг к другу, а я вырвался вперёд. Мне было не жаль. Все шесть лет в моей памяти тут же превратились в мгновение, в щёлк часового механизма, который тут же растворился и исчез, словно никогда и не существовал. Я пробивался в тёплую от солнца почву, иногда выбирался на траву, чтобы увидеть ближайшее поселение людей, и вновь устремлялся дальше. Мне должно было быть весело. Я должен был радоваться, что моя цель уже у моих ног, и осталось всего ничего — собрать ещё шесть человеческих душ и вернуться к НЕЙ сквозь время и пространство, наконец-то сделать всё верно… Но поможет ли это? Путь, по которому я шёл сейчас, вёл будто в никуда. Я огляделся, ища людскую деревню, но увидел на её месте лишь рассохшиеся, мирные развалины. Как горба островов, концы брёвен выглядывали из-под моря золотых цветов. Росли деревья — настоящие, с зелёными листьями, слепило противное, красное солнце. Люди будут дальше, в городе. Я найду их и тогда… Бесполезно. Я должен понимать, что во мне ничего не изменится. Но я слишком далеко зашёл, чтобы отступать.

***

Б А Р Ь Е Р Б Ы Л

Р А З Р У Ш Е Н.