Пубертатный период

— Почему я не могу пойти поиграть с детьми? — Потому что у тебя сейчас есть другая работа. — Почему другие дети растут, а я нет? У Васьки уже все зубы поменялись, а Лилька за пару месяцев стала выше меня на полторы головы! — Потому что ты город, дорогой. Города растут по другому. Все зависит от тебя. Если будешь быстро развиваться, если у тебя будет большое население и территории, то и быстрее вырастешь. — А зачем люди целуются и обнимаются? Это никак не способствует репродуктивным функциям. Я видел сегодня, что Васька целовал Лильку во дворе, а потом взял ее за руку… — Пожалуй, чтобы людям не было одиноко? Проявление эмоций важная составляющая человеческой жизни. — А если я не человек, то и эмоции мне не нужны? — Коленька, не думай сейчас об этом. Может ты хочешь с детьми поиграть во дворе, у тебя же есть другие друзья твоего возраста? — Нет, Матвей, мне надо развиваться, чтобы быстрее вырасти. В этом всем была своя некая логика для ребенка.

* * *

Пятьдесят лет ему исполнилось в тысяча девятьсот сорок третьем году. Пятьдесят — это вообще ничего по меркам города, так, капля воды под летним солнцем на Кубани. Да и для человека тоже, многие в этом возрасте только выходят на пик своего жизненного роста. Всего полвека от миллиардов и миллиардов лет. Это так мало. Коля вырос и правда слишком, слишком быстро. Пришлось. Мало того, что почти сразу его назначили негласной столицей Сибири после революции. Здесь даже можно проводить параллели с Санкт-Петербургом. Только в его жизни не было возможности, условно, сесть и все тщательно обдумать, спокойно прожить все события. За ним не бегали ни императоры, ни няньки с мамками. Десятки тысяч эвакуированных, вывезенные заводы, театры, музеи, раненные люди вглубь страны… Почему-то, Коля до сих помнит, что Васька не вернулся с фронта. Он больше никогда не отпразднует свой день рождения и вечно останется там в сорок третьем. А дальше бешеный темп жизни, словно снежный ком со склона горы, не собирался останавливаться. Зачем тогда Николаю праздновать свой день рождения? А ему и незачем, пустая трата времени. Он не запомнил, поздравлял ли его тогда кто-то с этим праздником. Впрочем, он близко почти ни с кем не общался, как и сейчас. Ничего не изменилось. Точно запомнил, что Матвей решил отпраздновать уже после войны. Но Коля тактично отказался. Ему больше не нужны игрушки, деревянные паровозики или вязаная собачка, что давно пылилась на полке, а потом и вовсе куда-то исчезла. Возможно, сам же Матвей и убрал. У него не было времени на бесполезные вещи. — Пионер, к борьбе за дело Коммунистической партии Советского Союза будь готов! — — Всегда готов! — воскликнул Коля вместе с остальными, поднимая вверх остренький подбородок, чтобы казаться выше и серьезнее. Зато, Новосибирск обожал праздновать первое мая, Праздник Весны и Труда. Ведь, что может быть приятнее, чем трудиться весь год, а потом отпраздновать заслуженные достижения? Это очень удовлетворительно. А что день рождения? Подумаешь, родился, тоже мне, заслуга и труд. — Коленька, — Матвей попытался поправить пионерский галстучек на его шее. — Я сам, — Новосибирск недовольно надул щеки, убирая руки Томска от своей шеи. Ему не нужна помощь. Матвей только улыбнулся и больше ничего не говорил. Себе дороже, а то Коленька такой обидчивый. — Ты потом сможешь найти нас после демонстрации? — спросил вместо Матвей, — мы будем у холмика в парке под сосной. Коля кивнул, — конечно! Он все может сам! Сейчас будет ежегодная первомайская демонстрация. Почетно в колоннах пройдут рабочие и всевозможные пролетарии, пионеры и солдаты, комсомольцы, дети… Конечно же Коля будет в первых рядах среди пионеров. Будет нести почетный красный флаг. И громче всех скандировать речевки под музыку. Такое Новосибирск любил. Его губы невольно поползли вверх. Он первый, потому что лучше всех и больше всех работал. Мир! Труд! Май! Да здравствует первое мая! Матвей пригласил другие города на эту маевку. И мягко намекнул остальным, что, раз Коле этот праздник важен, а они не так часто собираются, то и все остальные должны, конечно же на чисто добровольной основе, приехать. — Держи, бабушке подаришь, поздравишь, — сказала девушка, что раздавала цветы на демонстрации пионерам. Красивый, большой цветок мака. Его яркие лепестки, будто огненные языки, расцветают в ладони. Коля хмуро уставился на цветок. — У меня нет бабушки, — сказал он. — Тогда маме, — ответила девушка. — И мамы у меня нет, — повторил он. Девушка не то удивленно, не то устало вздохнула, — просто отдай тогда какой-нибудь девочке, которая тебе нравится. И поспешила ретироваться, а то этот дотошный ребенок вызывает больше вопросов, чем ответов. Коля недовольно свел брови. У него и девочки нет… И не нужна ему никакая. На месте встречи никого не оказалось. Кроме Красноярска, который лежал на траве с закрытыми глазами. Спал что ли? Его красные волосы были, как роскошные лепестки все того же мака в Колиной руке, выделяясь на фоне зеленой травы. А прядка, похожая на рог единорога, забавно торчала из общей копны волос. Его почти белое лицо было освещено теплым майским солнышком, а губы растянуты в довольной улыбке. — Здравствуйте! А где все? — Коля громко спросил, привлекая к себе внимание. — Томск ушел за какими-то пирожками для тебя, а все остальные съебались следом, — ответил Руслан, не открывая глаз. Коля наморщил нос от такого лексикона, — а вы почему остались? — А мне было лень, — Енисейский поднялся с травы, садясь и открывая наконец-то глаза, посмотрел на Колю, — ладно, меня оставили тебя сторожить. — Зачем меня сторожить? — спросил Коля. Руслан закатил глаза, — да не знаю, такой занудный ребенок никому точно не сдался. — Я незанудный, — недовольно скуксился Новосибирск. В ответ Енисейский показал ему язык. — Вам просто нечего возразить! Ваши умозаключения не имеют никакой логики под собой, — заявил Коля. — Не хочу тратить слова на занудного ребенка, — Руслан сделал притворно тоненький голос, копируя Сибирякова. И вот ему больше трехсот лет? Да он ведет себя как незрелый ребенок! Удрученно Коля присел на траву рядом с Русланом. Разговор как-то не очень задался. Но Новосибирск не привык отступать. Матвей учил его находить подходы к совершенно разным людям. К тому же, очень важно знать своих соседей, а уж тем более подчиненных, в лицо. А о Красноярске он вообще ничего не знал, кроме базовых фактов о городе. — Вот, — вместо Коля протянул Руслану цветок. Тот недоуменно посмотрел на мальчика, — что это? Новосибирск пожал плечами, — мак. Теперь он ваш. Дарю. Тот принял подарок и заложил стебелек себе за ухо, — ну что, я красивый? — Ну, не знаю, — Колю такое еще не спрашивали, — нормальный. Сложные физические уравнения — пожалуйста. Все, что касалось чего-то человеческого, было каким-то далеким. — Фу, в тебе романтик умер, мелкий, — отмахнулся Енисейский, — не завидую твоей будущей жене. В ответ Коля нахохлился, — и не нужна мне никакая жена! — Правильно, девочки — противны, — подмигнул ему Красноярск, — поэтому, нужно выбирать мальчиков. И что это должно было значить? Через пару минут вернулся Иркутск со стаканчиком в одной руке и пломбиром в другой, который таял на солнце, и он старался все успеть слизать. — Ну наконец-то! — сказал Руслан, — ты мне лимонад принес? Дугар ему молча протянул стаканчик и сам уселся рядом. Видимо, очень устал в столь нелегком походе. — Привет, Коля, — Дугар кивнул, — веселишь тут Русю? — Здравствуйте, — Коля тут же выпрямил спину. — Как же, добивает своим непроходимым занудством, — перебил Енисейский. — Да, я! — возмутился Коля, он ему цветок, а тот?! Обзывается еще! Дугар усмехнулся, — опять доводишь детей? — Бе бе бе, — Руслан и Дугару показал язык, — лучше скажи, я красивый, а то мелкий ничего не может сказать внятно. — Самый красивый на свете, — на автомате ответил Иркутск. Коля посмотрел на Красноярск, усиленно приглядываясь. У него были достаточно утонченные черты лица, как у Неизвестной на картине Крамского, которую он видел в самой Третьяковской галерее. Неимоверно зеленые глаза, с лукавым прищуром, знающие слишком много. И волосы — цвета флага СССР. Коля просто не смог придумать лучшей аналогии. Но красный цвет был неплохой. Только огромные черные круги под глазами казались лишними. Будто кто-то случайно оставил чернильные кляксы на портрете. Новосибирску вообще плохо удавалось подбирать эти красноречивые эпитеты. В них не было точности. Поэтому, и сложно было понять, от какой постоянной отталкивается понятие красоты. — Пригласишь меня на танец? — до Сибирякова дошли слова, выводя его из ступора размышлений. — Не хочу, — ответил Дугар, — я тебе уже лимонад принес. — Ой, да в тебе тоже романтика умерла. Куда этот мир катится? — Руслан драматично вскинул руки к голубому небу. Коля прислушался, и правда, в воздухе витали нотки вальса. Демонстрация закончилась, и пошла праздничная гулянка. Вот и люди на площади, сбиваясь в парочки, пустились в пляс. — Я приглашу, — тут же вызвался Коля, как истинный пионер, который не мог бросить никого в беде. Даже хама Красноярска! Руслан перевел на него взгляд и легко рассмеялся, — нос еще не дорос, — он дал не сильный щелбан ему по лбу. — Ай! Вы такой грубиян, — возмутился Коля. — Просто тебя воспитываю, — ответил Енисейский, — вот вырастешь и пригласишь. — Даю свое слово! — Коля даже отдал честь. Честное пионерское.

* * *

Он забыл пригласить Руслана на танец! Коля распахнул глаза, вглядываясь в темноту. Последнее время его мучила еще и бессонница. Вот и оставалось смотреть воспоминания из прошлого, пытаясь уснуть. В счет овец тем более он не верил. А мозг, хоть и был на изводе, подкидывал ему все больше различной информации. Как он мог забыть? Хотя это был риторический вопрос, прошло порядку шестидесяти лет. Но почему он вспомнил об этом именно сейчас? Вопрос тоже в пустоту. Но если вспомнил, то… Здравствуй, Руслан. Ты в ближайшее время будешь в Новосибирске? Ближайшее это насколько близкое? Хочешь продолжить наши уроки? … Ближайшее — неделя, полторы, Руслан. Можно организовать. Позже маякну. Может хоть это свидание у них наконец-то удастся? Как говорится в пословице, Бог любит троицу… — Чаю? — спросил Коля, стараясь быть джентльменом. — Ликера бы, — ответил Руслан, не успев снять ботинки. — Алкоголя нет, зеленый, черный? — выдохнул Коля. — Голубой, — с Енисейским было только так. Сибиряков, как всегда, отсчитал от одного до пяти, выдыхая, и принял куртку своего дорогого гостя. Значит чая не будет, а просто вода с лимоном. Полезно зато. — Так, че ты меня звал? — Руслан достал пачку сигарет и зажигалку, — сразу принимаемся к занятиям, аль хочешь прелюдию? Тогда, надеюсь, что ты готовился заранее… Не курить в квартире его было бесполезно просить? К чему вообще были эти лишние вопросы. — Нет, я хочу пригласить тебя на танец, — ответил Коля. Руслан даже остановился на пол пути, не успев закурить. Он поморгал пару раз, глядя на Колю, будто тот сказал, что у него Луна в шкафу и сейчас он ее покажет. — Чего? — не каждый день Енисейского можно было застать без слов. — Я забыл пригласить тебя на танец, — продолжил Коля. Руслан посмотрел по сторонам, будто сейчас из того же шкафа с Луной выпрыгнет вся Сибирь и поздравит с первым апреля. — Ты это, чаем Ринчина объебался? — начал он. Сибиряков помотал головой, — я вспомнил, что обещал пригласить тебя на танец, но забыл. Вот. — Когда ты че мне обещал? — Руслан плюнул на идею закурить, убирая сигарету назад в пачку. — Шестьдесят три года назад на маевке, когда вы все вместе приезжали ко мне на демонстрацию, — ответил Коля. Красноярск прикрыл глаза и наморщил лоб, видимо пытаясь вспомнить, о чем Новосибирск тут бредит. — Не важно, — Коля протянул руку, — значит я приглашаю тебя сейчас. Руслан даже с некой опаской посмотрел на протянутую руку, будто сейчас все из того же шкафа, помимо всего, еще и медведь вылезет. И тогда вообще… И все же через долгие секунды раздумья, Руслан подошел к Коле чуть ближе, неуверенно кладя руки ему на пояс. Хочет вести? В ответ, Сибиряков положил руки ему на плечи, приобнимая. Так даже удобнее с этой разницей в росте. — Мне кажется, ты ебнулся, малыш, — полушепотом сказал Руслан, чуть раскачиваясь в движение некого медленного танца. Когда Коля успел музыку включить или она сразу играла? — Почему? — спросил Коля. — Я думал, что ты отъебешься после всего. Испугаешься там, занудство тебе не позволит. Но нет, ты явно кукухой поехал. Я не понимаю почему, но во мне проснулся азарт и я хочу продолжения, — ответил Енисейский. Его прядка забавно мельтешила перед Колиным лицом, будто норовя ткнуть ему в глаз. Коля улыбнулся в красную макушку, — я рад. Я всегда старался удивлять остальных. После Руслан расслабился в его руках. До этого он был заметно напряжен, будто ожидал какой-то подвох, опасность. — Знаешь, я не могу вспомнить последний раз, когда меня кто-то приглашал на танец, — Руслан опять подал голос. — М? А разве, ну, в клубах там… — мысли в голове совсем не складывались. Руслан опустил свои руки чуть ниже, обвивая ими Колю, что они стали еще ближе друг к другу, — не, всякие танцульки, чтобы облапать на дискаче, а потом, чтобы трахнуть не считаются. Я имею в виду: мадам, месье, позвольте вас пригласить на мазурку, а потом и на вальс. Вы столь прекрасны в этот лунный вечер. Я не могу вспомнить… — Тогда и не надо вспоминать, запомни этот, — ответил Коля. В ответ Руслан уткнулся ему в грудь, чего Коля не ожидал совсем, — я вспомнил. Ты мне еще цветок подарил тогда, — он чуть отстранился, поднимая свой взгляд. Зеленые глаза встретились с синими, — мне нравятся парни, которые держат свое слово и возвращаются, Коль.

Помнишь тот май:

Соловьиные трели звенели,

Запах сирени, сладкие сны,

С белых яблонь цветы облетали,

Мы с тобой этот вальс танцевали —

То был первый наш вальс без войны.

…