История любви и немного дёгтя в ней

В операционной холодно. Раньше Ира этого не замечала. Она всегда сюда входила, влетала в хирургическом костюме, надевая сверху одноразовый костюм. Было не до холода. А сейчас она лежала обнажённая, её тело прикрывал тонкий материал голубой ткани. По среди живота этот материал прерывался, демонстрируя огромный синяк. Медсестра надевала перчатки Хромову. -Боитесь? - хотелось разрядить как-то обстановку. -Если честно, да, - слова выходили не хотя. -Всё хорошо будет, я вам обещаю. -Спасибо. -Здраствуйте, Ирина Алексеевна, - в операционную вошла Нарочинская. - Брагин сказал, чтобы я обязательно была на вашей операции. Он очень переживает за вас. По щеке скатилась слеза. Кроме Хромова и Нарочинской, в операционной была Покровская. -Можете рассказать ход операции? -Я и Саша займемся брюшной полостью, а Марина Владимировна займётся небольшой гематомой на голове и носом, - за сухими терминами Хромов скрывал своё беспокойство. -Звонил Кривицкий и проконсультировал на счёт пластики носа, - добавила жена Брагина. -Можем начинать? - поинтересовался анестезиолог. Женщина на столе согласно промычала. -Ирина Алексеевна, считайте от 10 до 1. -10... 9... 8... 7... 6... 5... - на следующих цифрах губы лишь безмолвно шевелились, а глаза закрылись. -Можно, - голос анестезиолога Константина прозвучал максимально сухо.

***

-Здраствуйте, когда ближайший рейс до Москвы? - мужчина бегло говорил на иврите, хотя и с явным русским акцентом. -Через 2 часа, в 20.30, - голос девушки выдавал её английское происхождение. -Есть свободное место? -Да. -Можно купить? -Да, с багажом? -Да. Девушка быстро оформила билеты и тут же зарегистрировала мужчину на рейс. Он помчался сначала на досмотр. Через 2 часа самолёт взметнётся в высь, а Кривицкий внутри этого самолета будет ёрзать и переживать. Перед самым вылетом, он ещё раз позвонит в Склиф Нине. Та снова ответит: "Операция идёт, подробностей я не знаю. Мы вас ждём." Ещё через несколько часов самолёт приземлиться в Домодедово. -Нина, ну как там? - после посадки мужчина тут же схватил телефон и набрал номер НИИ. -Операция закончилась. Она в реанимации... -Как она? -Пока без сознания и в очень тяжелом состоянии. -Я убью этого урода, - сквозь зубы процедил Геннадий Ильич. -Не вы один... - Нина закусила губу, она тоже переживала за Павлову. - Брагин тоже обещает закопать Аленикова. -Прекрасно, у меня есть сообщник, - за своей язвительностью Кривицкий скрывал волнение.

***

В реанимации ритмично пищат приборы. Ханина внимательно вглядывается в них. -Вот же сволочь этот Алеников, - наконец, решается сказать медсестра Татьяна. -Да уж, - Анна сделала запись в бумагах и присела на краяшек стула. - Кривицкий явно лучше. В дверь постучали. Ханина удивлена открыла дверь реанимации и увидела пожилого не высокого мужчину. Волосы были идеально седыми, лишь хорошо приглядевшись можно было найти чёрные волоски. На старичке была рубашка с голубой клеткой и простые чёрные штаны. -Вы к кому? -К Павловой Ирине Алексеевне. По лицам Третьяковы и Ханиной пробежало удивление. -Извините, а кем вы ей приходитесь? Мужчина явно замялся: -Всё-то тебе интересно, - пробубнил он. - Ну, считай, что свёкр. -Свёкр? - Анна ещё больше удивилась. -Да, да, - по тону мужчины было ясно, что ему не очень то нравились все эти расспросы. - Так можно войти? -А, извините, проходите, конечно. Старик подошёл к кровати Иры. -Как она? -Состояние очень тяжелое. -Бедняжка, - впервые за 30 с лишним лет с этих уст соскользнуло сочувствующее слово. - Я же её совсем молодую помню... -Она красивая была? - спросила Таня. Старик внимательно смотрел на бледное лицо с повязками. -Красивая... - усмехнулся посетитель. - Это слабо сказано... Но она ещё и умная была.... Есть... Я в этом уверен. Добрая, - на глазах появились слёзы. - Она мне как дочь стала. Генка -дурак. Сбежал, уехал от своего счастья... Старик ещё немного покачал головой и повздыхал, а затем спросил: -Кто её так? -Бывший ухажёр. -Я б этого ухажёра! - он хотел ещё что-то сказать, но женские веки затряслись, а затем открылись. Зелёные глаза смотрели прямо в душу посетителя. Они очень отличались от всего лица, такого бледного. Они были ослепительными изумрудами. -Здраствуйте, - женщина явно удивилась. - Илья... - отчество отца Гены совершенно вылетело из головы. -Дядя Илья, - улыбнулся старик. - А если у вас с Генкой все сложиться, то папа. Тут Ира тоже улыбнулась, хотя понимала - маловероятно, что с "Генкой" что-то сложиться. Татьяна и Ханина тактично вышли из реанимации. -Гена позвонил, сказал, что тебя какой-то урод покалечил. Сказал, что не знает когда-будет. Зависит от самолётов. И отправил меня к тебе. Изумруды по-прежнему всматривались в пришедшего: -Почему вы пришли? -Я же сказала, Гена... -Вам же было плевать на своего сына. Так какое вам дело до меня? - голос был слабым с ноткой слёз и истерики. -Не плевать мне на него. И на тебя мне не плевать. Я вообще дочь хотел, - стерев слёзы с лица, мужчина сказал. - Вы когда жениться собирались, я так себе и представлял. Мол будет у меня дочурка, хоть не родная, невестушка. Потом, думал, внуки пойдут. Может даже внучка будет, баловать её буду. Мечтал. А Гена... эх! Павлова, прилагая огромные усилия, коснулась руки мужчины и сжала её. -Тебе не холодно? Лежишь под одним тоненьким одеяльцем. Заботливо, по-стариковски дрожащими руки поправили одеяло. -Нормально, - соврала Павлова. - Дядя Илья, на тумбочке стаканчик должен стоять с водой, а рядом с ним ватка. -Есть такое, - посетитель бросил взгляд на тумбочку. -Смочите, пожалуйста, ватку. Мужчина покорно сделала, что она просила. -И дайте мне. Когда ватка оказалась в руках Иры, она поднесла её к лицу. Но кисти предательски дрожали, и она не попадала на губы. Мужская рука придержала тонкую женскую кисть и поднесла её к губам Иры. На губах появились капельки прохладной воды. -Сказала бы, я бы сам сделал, - проворчал старик. Аппарат до сих пор издававший мерные звуки, стал сбиваться в своей мелодии. Вместо размеренного тук-тук-тук, он издал тук...тук-тук-тук. А затем небольшой предупреждающий писк. -Это что это? - вскинул седую голову старик. - Сейчас позову кого-нибудь. Ира не успела ничего сказать. Как удивительно проворно мужчина оказался у двери реанимации и прокричал кому-то: -Подойдите, тут у вас прибор пищит! В реанимацию зашёл кардиолог-Ханин. Он подошёл к прибором над головой Павловой и всмотрелся в экранчике, а потом, что-то потыкал. И добавил в капельницу лекарства. -Как вы себя чувствуете? -Швы болят, - пожаловалась Ира. Врач добавил обезболивающее и ушёл. А Кривицкий-старший остался сидеть в палате. И единственное на что ему было плевать так это на ночь за окном и усталость. Он просидел с ней до утра. Смотрел как она спала. Следил за всеми приборами и прислушивался к каждому писку. Когда за окном было яркое утреннее солнце, в палату зашёл Гена.