Разговор с покойным

Ловко спрятав и одолев первый шок, Марк просит пригласить в его рабочий кабинет Джехёна. Он поворачивается к Донхёку и, извиняясь, целует его ладони. — Прости, появилось неотложное дело. Оставайся с гостями, а я скоро вернусь. — Не оставляйте меня одного, — Донхёк испуганно хватается пальцами за мужа, стараясь держать лицо. — Я отправлюсь с вами. Марк пытается улыбнуться, чтобы успокоить Донхёка — делает вид, что совершенно не обеспокоен. — Не глупи, — тихо говорит, заглядывая в глаза. — Уже поздно, мы с Джехёном посмотрим всё и вернёмся домой через час. А ты пока развлекай гостей и не заметишь, как время пролетит. Новые возражения почти вырываются из Донхёка, но он всё же тушуется и покорно кивает. Будет ждать здесь. В кабинете его уже ждали Джехён, начальник охраны и камердинер. У последнего на лице сожаление и ужас, что заставляет и самого напрячься. Потому что Альберт хороший работник, верный и опытный, старше Марка на пятнадцать лет, повидавший многое и знающий, как поступать в самые смутные времена. — Что произошло? — сразу спрашивает Марк, нервно поджимая губы. — Крестьянские мальчишки вечером сбежали охотиться на барсуков и енотов. Не знаю, что произошло точно, кажется, ребята поспорили и полезли в змеиною нору. А там... — камердинер обрывается на полуслове и передёргивает плечами. Он опускает взгляд в пол и бледнеет ещё сильнее. — Где сейчас найденное? — спрашивает Джехён, крутя в пальцах сигарету. Его взгляд теряется где-то за горизонтом, брови слегка нахмурены, а плечи напряжены. — Всё там же, милорд. Люди не трогали ничего, но прислали в особняк. — Сейчас отправляемся туда, осмотрим сами, — Марк решительно кивает сам себе. Альберт сразу скрывается в коридоре, чтобы приготовить коней. — Это может быть зацепкой. Какая вероятность, что это ещё один из сбежавших? — Боюсь, что это может так и быть, — граф Чон всё же медленно закуривает. — Но этого будет достаточно, чтобы мы с вами полностью потерялись в догадках. Это достаточно близко от вашего дома. Как они добрались сюда? И кто убил здесь? — Вы правы, — вздыхает Марк, — вы чертовски правы, и меня это откровенно пугает. Я никогда такого не видел, не знаю похожих случаев, поэтому меня охватывает ужас. Как же решить эту беду и спасти невинных? Я должен защитить всех своих людей, не только милого Донхёка. Дорога к дубовой роще всего пять километров. Она проходит в тревожном молчании, орошенном мелким противным дождём. У Марка мёрзнет лицо, слезятся глаза, тяжелеет плащ и руки немеют в перчатках. Возле нужного места толпятся трое мальчиков с родителями и стража из поместья. Несколько ламп тускло освещают рощу и присутствующие издалека узнают графов и наклоняются в поклоне. — Ваши Сиятельства, все причастные к этому делу здесь, — камердинер опустился на землю и стал в стороне. — Хорошо. Марк выясняет, что дети сбежали из домов, чтобы поймать какую-нибудь интересную зверушку и, как говорил Альберт, начали спорить, кто смелее и не струсит перед опасностью. — Моего Чонина отправили проверить прошлогоднюю нору гадюк, есть ли там они до сих пор. А нашли останки, — взволнованно говорит низенькая женщина с платком на голове. — Они здесь, — кивает в сторону страж. Марк и Джехён подходят ближе и оба замирают от удивления. На траве лежат две человеческие руки, отрубленные у локтя. Кисти и пальцы неестественно вывернутые, кожа посинела, покрылась струпьями, что сложно определить, где ранки, а где последствия смерти. Кровь запеклась у ровной раны, всё перепачкано в грязи и уже началось разложение. Даже нельзя сказать, чьи это руки — мужчины или женщины. — Есть предположения, кто это сделал или кто пострадал? — спрашивает Джехён. Он отворачивается от останков и обращается к крестьянам. — Нет, милорд, — говорит мужчина. — Здесь обычно тихо и спокойно, злодеяний не совершалось... до этого. — Мальчики не хотели ничего дурного, — снова подаёт голос матерь Чонина, дрожа от наступающих слёз волнения и страха. — Они не видели ничего... Марк отрывает взгляд от разлагающихся рук и подходит ближе к напуганным крестьянам. — Всё в порядке, мы вас не виним, — говорит спокойно и по-доброму. — Все мы были детьми и знаем, как важно быть смелым и отважным. То, что вы нашли, ребята, может помочь мне найти виновного в уже трёх и, вероятно, даже четырёх смертях. Отправляйтесь по домам, уже поздно, а завтра снова работать. Благодарные люди кланяются и быстро уходят. Марк говорит всем остальным тоже возвращаться в особняк — больше здесь делать нечего. Разговор с Джехёном он откладывает на утро, чтобы на свежие головы всё обдумать.

...///...

Очевидно, после ухода графов Ли и Чон в комнате прошла волна перешёптывания. Люди делали вид, что по-прежнему веселятся, танцуют и играют, но Донхёк ловил на себе взгляды. Когда стихает топот лошадей к нему подходит мужчина. — Добрый вечер, Ваше Сиятельство, — он кланяется и премило улыбается. — Я не имел чести представиться вам раньше. Ли Тэён, один из баронов вашего графства. — Приятно познакомиться, — кивает Донхёк и приподнимает уголки губ в сдержанной улыбке. Сейчас он не желает говорить с настырными подданными своего мужа. — Сегодня такой чудный вечер, — продолжает Ли Тэён, не замечая чужого настроения. — Как хорошо, что именно Его Сиятельство граф Марк Ли открыл сезон приёмов в этом году. Отдыхать у вас всегда очень интересно и незаурядно. Мужчина отвешивает ещё один поклон, на что Донхёк выдыхает лишь короткое «Благодарю». Он нервно засовывает руку в карман брюк и глубоко выдыхает. Облегчение так и не приходит, а взгляд то и дело падает на обеспокоенного Енхо и сбитого с толку Тэиля. Барон снова прерывает его мысли. — Так прискорбно, что вашему супругу пришлось покинуть нас на какое-то время. Вероятно, случилось нечто ужасное? Какая беда могла настигнуть нас в столь прекрасное время? Мерзкие интонации в чужом голосе заставляют поморщиться, а неприкрытое любопытство может послужить резким исчезновением благосклонности. — Ваш интерес излишен, — холодно чеканит Донхёк и смотрит свысока. — Его Сиятельство граф Марк Ли имеет дело с большой территорией, поэтому часто отлучается из дому. Это совсем не значит, что случилась беда. Поверьте, он со всем справляется. — Помилуйте, Ваше Сиятельство, — встрепенулся Тэён, — у меня в мыслях не было ничего дурного. Я искренне волнуюсь о благополучии семьи милорда, ведь частые переживания за близкого человека могут привести к сильному недугу. — Благодарю за заботу, но всё это напрасно. Я уверен в нашем фарте. Барон ещё раз кланяется и Донхёк, кивнув, уходит к брату, чтобы никто больше не пытался с ним поговорить о делах.

...///...

Когда Марк возвращается, в гостиной сидят только Донхёк, Енхо и Тэиль. Огонь горит только в камине и на нескольких канделябрах рядом, освещая лишь диван и сидящих на нём. — Не стоило дожидаться нас, — с порога говорит Марк, подходя ближе. — Уже поздно, отправляйтесь отдыхать. — Брат, всё хорошо? — Енхо поднимается со своего места и делает шаг ближе. — Выглядите не очень хорошо. — Мы всё уладим, не волнуйтесь об этом. Я немного устал, всё же за окном погода ухудшилась. Они ещё пытаются разузнать о произошедшем, но граф отмахивается, обещая рассказать утром или ещё когда-нибудь. Тэиль целует Донхёка в лоб и уходит к семье, Енхо недоверчиво смотрит на мужчин и тоже уходит, Джехён скрывается следом. Только тогда Марк позволяет себе выдохнуть и тоже опуститься на диван. Он устало расстёгивает верхние пуговицы на рубашке и развязывает галстук. — Как тебе бал? Моё отсутствие не сильно испортило тебе вечер? Донхёк смотрит на него большими глазами и почти не дышит. — Всё было чудесно, — кивает и опускает взгляд на мягкий ковёр под своими ногами. — Правда, я надеялся провести больше времени с вами. Всё же, этот бал был для этого организован. В его голосе звенит грусть и усталость, поэтому граф даже не знает, как его утешить. — Прости меня, — вздыхает он. — Я тоже очень расстроился из-за этого, но всё же сегодня было много гостей. Неужели ни один не скрасил твоё ожидание? После этого вопроса, Донхёк весь сжимается и ёрзает на диване, будто под ним оказался каменный выступ вместо подушек. Эта резкая смена настроения не остаётся незамеченной Марком, и он тоже выпрямляется, заглядывая в любимое лицо. — Донхёк, что случилось? Юноша сомневается, бегает взглядом по комнате, поджимает губы, пальцами цепляясь за нитки на оббивке. Он глубоко вдыхает и наконец говорит: — У нас был барон Ли Тэён. Он спрашивал о твоих делах и говорил, что беспокоится обо мне. Его голос был отвратительным, как и всё, что он говорил. Я не хотел с ним общаться, потому что на коже от него оставались липкие следы. Это меня напугало, но я смог уйти к брату. Большие грустные глаза Донхёка встречаются с обеспокоенными мужа. — Марк, я чувствовал себя таким беззащитным рядом с ним, и тебя не было рядом. Пожалуйста, сделай так, чтобы такого больше не случилось. Многим раньше, ещё до их свадьбы, Марк пообещал, что всегда защитит Донхёка, чтобы не случилось и где бы он не оказался. Поэтому он, не задумываясь, вновь повторяет, что всё исправит. Безопасность Донхёка всегда превыше всего, даже если приходиться сомневаться или наказывать собственных подчинённых и доверенных лиц. — Следующий приём мы проведём намного лучше, — говорит Марк уже у комнаты супруга. — Я буду танцевать с тобой целый вечер, пока ноги не начнут гудеть, а потом на руках отнесу в кровать. Его слова вызывают мягкую улыбку на лице Донхёка. Юноша кивает и смущённо приподнимается на носочки, чтобы поцеловать графа в губы.

...///...

Несмотря на позднее возвращение, на следующий день Марк просыпается рано и принимается за дела. Он объезжает своих рабочих, даёт поручения на ближайшие дни и возвращается к завтраку. За столом гости выглядят радостными и беспечными, кроме Джехёна — граф уверен, что в его глазах до сих пор изувеченные руки из рощи. Енхо со своими уезжает спустя час, пообещав вскоре прислать приглашение на день рождение сестры. Тэиль остаётся ещё на неделю, чему Донхёк несказанно радуется. Они быстро уходят собираться на прогулку к пруду, а Марк зовёт Джехёна к себе в кабинет. — Вчерашняя поездка меня сбила с толку, — начинает он, садясь за стол. — Наши предположения были слишком далеки от того, что мы увидели на самом деле. — Есть ли у вас основания повязать наше расследование с новым случаем? — Скорее нет, чем да, — тяжело вздыхает Марк и наклоняется ближе к другу. — Те руки были аккуратными, ухоженными, без мозолей. Не думаю, что это кто-то из беглецов и точно не крестьянин. Сложно сказать, мужчина это или женщина, но на левом безымянном пальце остался след от долгого ношения кольца. — Вероятнее всего, это проезжий торговец или артист, — медленно произносит Джехён, закуривая. — В дороге что-то не поделили или отомстили конкурентам, а чтобы избавиться от трупа, решили разбросать по графствам части тела. Марк обдумывает предположение друга. Это возможно, логично и объяснимо, но что-то всё равно не даёт покоя. Шестое чувство или интуиция подсказывают, что не может быть всё так просто. — На нынешний момент это большее, на что мы способны, — говорит он и встаёт со своего места. Подходит к окну и замечает гуляющих в саду — ради них он обязан разгадать всю загадку. — Не будем афишировать всё, но оставим эту версию, как основную. Расскажем так близким. Но, Джехён, — Марк поворачивается к дымящему другу, — мы будем копать дальше. Это не конец. Ответом ему служит уверенный кивок. Марк не хочет в такое время уезжать из поместья, снова оставлять Донхёка одного, но также он не может отложить свои обязанности. Ещё до обеда он приказывает собрать вещи первой необходимости и приготовить коня. — Меня не будет пять дней, — говорит Донхёку на крыльце. — У меня пять баронов — по одному дню у каждого. За такой компанией ты и не заметишь моего отсутствия, — он кивает на окно, в которое ему машут племянники супруга, и ободряюще улыбается. — Я должен уладить все дела. Граф позволяет себе провести ладонью по тёплой щеке Хёка и полюбоваться его красотой перед отъездом. Чужие карие глаза тоже скользят по лицу напротив и сердце Марка пропускает удар. Столько любви в одном взгляде не может быть. Как их только не убивает такая сила эмоций. — Возвращайтесь скорее, Ваше Сиятельство, — тихо говорит Донхёк. — И будьте осторожны в пути, — он улыбается и понижает голос до шёпота для следующих слов. — Я люблю вас. Конь нетерпеливо фыркает, когда Марк приближается. Резво вскочив в седло, он последний раз оборачивается к замершему Донхёку, одними губами шепчет «Я тоже люблю тебя» и отправляется галопом вперёд. Альберт верно спешит следом, а холодный ветер треплет волосы. Марк вернётся, чтобы повторить последние слова на ухо возлюбленному.

...///...

Всего графство Марка Ли разделено на пять баронств, но большая часть территории остаётся под господством самого графа. Каждую осень бароны обязаны предоставлять полный свод проделанной работы, количество прибыли и выплат. Так Марк может контролировать дела на доверенных ему землях и следить за дворянами. Герцог всегда был доволен такой организованностью молодого графа. Первые два дня Марк навещает баронов Ким Доёна и Вон Лукаса. У них всегда заранее готова вся документация, проблемы, если и есть, то незначительные и легко поправимые. Доён предлагает новые планы на следующий год, чтобы увеличить количество урожая на несколько тонн, а Лукас приглашает на охоту. Но граф отправляется дальше, к барону Ли Тэёну, который всегда служил добросовестно, вот только к людям относился отвратительно. Его встречают с радостной и услужливой улыбкой, предлагают принять ванную, пообедать, отдохнуть на мягких подушках. Всё для удобства и удовлетворения. — Благодарю за беспокойство, но давайте приступим сразу к делу. Тэён кивает согласно и спешит в библиотеку за отчётами. В каждом его движении заметно скользит некий страх и тревожность. Марк впервые видит его таким несобранным и списывает это всё на волнение из-за ситуации на балу. — Хорошая работа, — кивает граф, просматривая количество собранного урожая — цифры возросли в сравнении с прошлыми годами. — Благодарю, Ваше Сиятельство, — склоняет голову барон. — Но эти показатели не предел, следующий сбор можно поднять ещё на несколько процентов. — Это не может не радовать. Но вы же понимаете, что у меня есть ещё один вопрос. Личного характера, — на этих словах Тэён дёргается и неуютно ёрзает на месте. Марк замечает в глазах сожаление и вину, похоже, искренние. — Мой супруг был крайне обеспокоен знакомством с вами. Оно прошло не самым приятным образом для него, и я не могу оставить это просто так. Вы поступили возмутительно. Что же толкнуло вас на подобную наглость? — Мне нет оправдания, способного перекрыть мою вину, но я правда не хотел оскорбить вашего супруга и вас. У меня никогда и в мыслях не было делать нечто подобное, в тот момент мой разум затуманился. Марк внимательно следит за чужим лицом и прислушивается к словам. Он знает, что Ли Тэён верный человек, но не способен на доброе отношение к другим. К хозяйству, животным и земле он предельно осторожный. Интересно, что же случилось с мужчиной, что заставило его стать таким? — Простите за мою откровенность, но ни для кого не секрет, что Ли Донхёк, до замужества Мун, был завидным женихом. Он красив, его лицо словно сошедшее с картины итальянских художников, голос ангельский, ласкает слух каждым словом. Его приятно видеть и слышать, он умён и обаятельный, поэтому каждый невольно интересуется. В этот момент лакей стучится и вносит поднос с чаем. Барон кивает и нервно отпивает тёплого напитка. Его руки подрагивают. — Когда я подошёл к нему на балу — лишь познакомиться и справиться о настроении — что-то случилось. Я сам не осознал, как начал говорить те неуместные слова и смотреть на него больше, чем позволяет приличие. Я не контролировал собственное тело и был словно в тумане, а как только юный граф отошёл, осознание накатило на меня вместе со стыдом. Я никогда не поступил бы так, это какое-то колдовство... Его голос стихает, а взгляд становится пустым. Что-то выдаёт в нём ужас от того вечера и событий.

...///...

Долго граф не остаётся у Ли Тэёна и вечером отправляется к следующему дому. Ли Суман — намного старше самого Марка, опытный и спокойный человек. Он никогда не целил выше, довольствовался своими землями, которые получил в наследство от своего отца. Мужчина был хорошим наставником и другом для молодого графа. Дорога была не долгой, поэтому к ночи барон Ли Суман принимал дорогого гостя. Дела было решено отложить до утра, поэтому Марк быстро ложится спать. Он хочет обдумать разговор с Ли Тэёном, но усталость быстро сморила его. — Но это ещё не всё, — говорит барон, откладывая документы на свой рабочий стол. Марк был доволен его работой. — Не знаю, насколько это важно для общего дела, но я подумал, что вы должны быть осведомлены. Пять дней назад в местном овраге нашли отрубленные человеческие конечности. — Что? — граф выпрямляется, подаётся вперёд и задерживает дыхание. — Мне сообщили егеря. Это правая стопа и левая нога до бедра, принадлежавшие либо женщине, либо юноше, точно не скажу. Но этот человек не был простолюдином — на стопе нет мозолей или натоптышей. Я даже не могу начать расследование, потому что пропавших людей у меня нет. — Не стоит тратить ресурсы, — Марк снова расслабляется и откидывается на спинку кресла. — У меня тоже нашли остатки, предполагаем, что это проезжие артисты или торговцы, которые подобным образом пытаются избавиться от трупа одного из своих. Я предупрежу полицию герцогства об этом, они будут заниматься своим делом. — Как прикажете.

...///...

Спустя два дня Марк уже был дома. Последний барон тоже предоставил нужную документацию и быстро решил все открытые вопросы. Дома его с распростёртыми объятиями встретил Донхёк и с яркой улыбкой Тэиль, который всё ещё гостил у них. — Доброго пожаловать домой, — говорит Донхёк на ухо и нежно обвивает шею мужа руками. Он тянется к прикосновениям, но вовремя себя одёргивает, зная, что через несколько часов они окажутся за закрытыми дверями. — Как обстоят дела в графстве? — интересуется Тэиль за ужином. — Всё хорошо, в этом году мы улучшили наши показатели, — улыбается Марк. Он подаёт младшему сыну барона салфетку и треплет его по волосам. — Ваш кузен Со Енхо тоже отлично справляется с обязанностями, — тем временем продолжает Тэиль. — Вполне возможно, что когда-нибудь вы оба получите титулы герцогов. — Не будем загадывать наперёд, — граф скромно улыбается, смотря на своего мужа. Он уже соскучился по таким посиделкам. Эту ночь Донхёк проводит в комнате графа. Они прижимаются разгорячёнными телами друг к другу, горячая обнажённая кожа плавится под прикосновениями, но Марк готов сгореть рядом с возлюбленным. — Ваше Сиятельство, в следующую поездку я отправлюсь с вами, — говорит Донхёк, вырисовывая пальцами невидимые узоры над сердцем Марка. — Не хочу больше расставаться дольше, чем на день. Он улыбается и Марк чувствует эту улыбку своей кожей. Он сам перебирает русые волосы на чужом затылке и сдерживает радостный смех. Почему-то рядом с Донхёком ему всегда трудно контролировать все свои эмоции. — За время зимних месяцев я тебе ещё надоем, — выдыхает он и перемещает ладони на тёплую загорелую спину. — Вот тогда об этом и поговорим, — Донхёк приподнимается на локти, нависая над графом и нежно улыбаясь. — А сейчас я хочу получать максимум вашего внимания и любви. Он наклоняется, но не целует, дразняще выдыхает и прикрывает глаза. Длинные ресницы отбрасывают мягкие тени на все родинки. Красивый. Марк сам подаётся вперёд, целует уверенно и настойчиво, всё ещё пытаясь насытиться. — Брат уезжает завтра, — отрывается Донхёк, но продолжает пальцами обводить черты лица графа. — Они долго были у нас, но всё же недостаточно. Я всегда был с ним и сейчас скучаю по нашим с ним вечерам. — Съездим к ним на Рождество, — Марк улыбается, пока сердце умиротворённо замирает под взглядом напротив. — Будет весело провести праздники с ребятами. Он знает, что ему придут приглашения к герцогу, в соседние графства и многие будут ожидать его собственный приём, но семья всегда превыше дел. Марк не готов и не хочет ставить свои карьерные цели вместо человеческих. — Ваше Сиятельство, — поражённо шепчет Донхёк. — Это будет чудесный подарок. Спасибо. Губы снова находят друг друга, сладко прижимаются, и Донхёк опускает голову на грудь мужа, лицом утыкаюсь в плечо. Он дрожит, поэтому Марк тянет на них одеяло и широкими ладонями водит по спине, плечам, рукам, засыпая под тихое дыхание.

...///...

Как Донхёк и говорил, с утра Тэиль собрал вещи и приказал подавать экипаж. Граф хотел выйти и попрощаться со всеми, но Тэиль опередил его, появившись на пороге библиотеки. — Ваше Сиятельство, прошу уделить мне несколько минут, — говорит он, проходя внутрь. — Об этом разговоре никто не должен знать. — Хорошо, проходите, — Марк указывает на одно из кресел и сам садится напротив. Мун присаживается и неуверенно перебирает в руках шляпу. Граф не узнаёт мужчину в таком состоянии и это его немного пугает. — Это насчёт Донхёка, — выдыхает Тэиль, взглядом продолжая бегать по комнате. — Его будто подменили. На первый взгляд ничего особенного, всё такой же, но что-то с ним не так. Возможно, я зря беспокоюсь, только дети тоже заметили. Раньше брат старался каждую свободную минуту уделять племянникам, а сейчас закрывается в комнате или в библиотеке и читает эти странные книги, которыми раньше совсем не интересовался. Он даже обнимать стал по-другому. На это Марк не знает, что ответить. Он не замечал существенных изменений в поведении мужа, ведь это нормально — менять привычки. — Его друг На Джемин, — продолжает Тэиль, — тоже заметил. На балу он рассказал мне, что они поссорились из-за этого и Донхёк был просто в ярости. Это не похоже на моего брата. — У него жизнь перевернулась с ног на голову, — осторожно начинает граф. — Замужество, новый дом, новые обязанности, знакомства. Донхёку непривычно, поэтому и что-то изменилось. Но не стоит волноваться, он всё также любит вас всех и скучает. Мужчины улыбаются несмело друг другу и Тэиль верит его словам. Марк и сам старается верить и не загружать себя мрачными мыслями. Но несмотря на все усилия, после отъезда экипажа и прогулки в саду с Донхёком, Марк не мог отделаться от чувства тревоги. Он смотрел на возлюбленного и не мог не замечать мелкие изменения — в мимике, голосе, движениях, взглядах. Всё это не казалось значимым, но отчего-то пугало неизвестностью и чем-то чужим, слишком далёким от родного Донхёка. Граф отгонял от себя эти страшные сомнения всеми силами, но они прочно засели в голове на неделю. За это время появились новые поводы для размышлений и казалось, что собственного мужа он совсем не знает. — Ваше Сиятельство, — в кабинет обеспокоенно заходит камердинер. Уже почти десять часов вечера, за окном идёт дождь и темнота настойчиво проникает в дом, обходя каждый канделябр. — В поле, в муравейнике, нашли человеческие рёбра. Они очень повреждены, плоть почти полностью исчезла, но похоже, что... это всё тот же человек. — Что? Где нашли?.. — На поле, что за садом, Ваше Сиятельство. Там есть большой муравейник, в нём обнаружили случайно прохожие работники. Новость бьёт обухом по голове. Марк надеялся, что эта история уже закончилась и больше он не будет думать об этом, передав все полномочия полиции. Но жизнь подкинула страшную загадку, ответ на которую принимать не хочется никогда. Отправив камердинера, граф нервно закуривает и смотрит в окно. Сейчас Донхёк сидит в гостиной и читает перед камином, но тепла от этой картины не исходит. Марк обещал всё выяснить ради него, поэтому вдавливает в пепельницу недокуренную (четвёртую) сигарету и спускается к супругу. Его присутствие замечают не сразу, поэтому удаётся ещё раз внимательно рассмотреть юношу. Всё те же русые кудрявые волосы, карамельная кожа, мягкие черты лица, пушистые ресницы, шоколадные глаза, розовые губы. Невозможно поверить, что эти изящные руки не его, что эта осанка принадлежит другому. — Ваше Сиятельство, вы смотрите настолько пристально, что скоро во мне образуется дыра, — внезапно улыбается Донхёк и оборачивается, откладывая книгу в сторону. — Почему вы там замерли? Марк нервно сглатывает и не делает ни единого шага в сторону мужа. Он чувствует животный страх перед этим человеком и голос его хрипит, когда вопрос вырывается из горла: — Кто ты такой? В тишине комнаты голос звучит оглушающе, перекрывая тихий звук дождя за окном и огня в камине. Донхёк не выглядит удивлённым, сбитым с толку или напуганным, нет. Только отворачивается к жару и зло хмыкает. Оскал на его лице вызывает холодную дрожь на спине. — Быстро ты догадался, — вздыхает Донхёк и поднимается с дивана. В этот момент Марк с ужасом замечает, что тень юноши не следует за ним, а будто продолжает сидеть и держать книгу в руках. — У меня много имён, за всю жизнь пришлось менять их не раз, но при рождении меня нарекли Хэчаном. В этот момент тень радостно вскидывает голову и хлопает в ладоши, будто маленький ребёнок. Хэчан подходит к камину и замирает напротив яркого огня. Марк цепенеет на месте, не в состоянии вымолвить хоть что-нибудь. — Всё, что ты узнал обо мне, правда, — спокойно продолжает самозванец, — кроме одного. Мне намного больше лет, чем думают те нищие. Но даже так, истинна, которую ты искал спрятана у меня дома. — Я хочу знать, — твердо говорит Марк. Хэчан поворачивается к нему, пока его тень удивлённо замирает под диваном. — Я обещал, что выясню всё и буду защищать Донхёка. Хэчан смеётся, и этот смех мягкий, обволакивающий, заставляет Марка дёрнуться. Это не Донхёк — это чертовски больно осознавать. — Ты обещал это столько раз мне, что я сбился со счёта. А сколько раз это слышал Донхёк? Юный мальчик, потерявшийся в чувствах своей первой влюблённости. Он такой хрупкий, что даже страшно. Его точно нужно защищать, — Хэчан замолкает и подходит ближе. Он тянет ладонь, чтобы прикоснуться к лицу графа, но тот отворачивается, зло сверкая глазами. — Где он? — Я могу показать, — снисходительно улыбается Хэчан. — Нам нужны лошади. Не сомневаясь ни секунды, Марк спешит в конюшню, сам седлает двух скакунов и отправляется за Хэчаном. Дождь холодными каплями стекает по коже, быстро мочит одежду и ограничивает видимость, но в голове продолжает звучать мысль. Донхёка нужно вернуть домой. Граф боится, что найдёт его бездыханным, но гонит эту мысль дальше. Его ведут через лес, где непроглядные заросли — тропинки нет, но Хэчан уверенно сворачивает, прекрасно ориентируясь. Марк быстро теряется в количестве времени и в расстоянии, но совсем не боится заблудиться. Неожиданно перед глазами показывается дом — спрятанный среди деревьев, весь опутанный вьюном и неизвестными Марку растениями. — Добро пожаловать, Ваше Сиятельство, — едко говорит Хэчан, широко улыбаясь, и пропускает гостя вперёд. За время их поездки дождь только усилился, но Марку наплевать. Он быстро шагает внутрь, оглядываясь. В темноте плохо видно, но понятно, что комната заставлена тумбочками, бочками и склянками, там грязно, углы в паутине, на полу валяется мусор. Но взгляд цепляется за огромный стеклянный аквариум. Марк присматривается и замечает, что там в формалине что-то есть. Он подходит ближе и, как только рассматривает очертания, в шоке отходит на два шага назад. Руки и колени начинают дрожать, волосы на затылке встают дыбом. Марк не может поверить, в груди застывает крик ужаса, а кожа бледнеет. Потому что в формалине то, что осталось от Донхёка — лицо, мозг, сердце и хребет. В голове проносятся воспоминания о найденных частях тела — это всё его Донхёк. — За что? — срывающимся голосом говорит Марк. — За что ты так с ним? Почему именно он?! — Не волнуйся, мне было всё равно, кто именно, — по-прежнему спокойно отвечает Хэчан. — Он был лёгкой добычей. Марк оседает на пол, зарывается трясущимися руками в волосы, а Хэчан хмыкает и запирает входную дверь, пока дождь продолжает смывать их следы.

...///...

Через неделю граф Чон Джехён приедет в особняк Марка Ли с новостью о раскрытии дела с убитым актёром, но камердинер встретит с неприятными известиями. Граф Со Енхо и барон Мун Тэиль тоже были в доме, с мрачными лицами. Марк и Донхёк пропали без вести и никто даже не знает, где они могут быть. Под вечер нашли их коней на краю оврага — испуганных, но невредимых.

..........................................................Cher amant, J'ai vecu pour t'aimer, et je meurs en t'fiman. .............................................................................. Je les ai tous perdus... je n'ai plus qu'a mourir. Gilbert (Дорогой возлюбленный, Я жила, чтобы тебя любить, и я умираю, тебя любя, ............................................................................................... Я всех их потерял, мне осталось только умереть Жильбер (Франц.)