Белый пепел

Теряться в днях, теряться в огромных комнатах не так страшно, как в человеке

***

Дверь открывают слуги молодому господину, тот бесшумно ныряет в столовую, где в величественном одиночестве совершает трапезу юный гость. Вошедший садится напротив, альфе приносят приборы. Хосок не прикасается к еде, смотрит, не отрываясь, на принца. Юнги, в свою очередь, больше заинтересован в содержимом тарелки, глаз не поднимает. Вокруг тьма, горят несколько свечей (господин не любит, когда много света), но этого достаточно, чтобы рассмотреть каждую родинку на лице омеги. Ресницы его подрагивают, оставляя тени на коже. Тело юноши напрягается, чувствуя, как по нему проходят взглядом. — Вы есть не будете? — тонкий голос рассекает тишину. «Мне достаточно того, что я могу просто смотреть на тебя», — проносится в голове Хосока, разумеется, озвучить он это не решается. Бессмысленно. — Я поел во дворце Арматы, — что-то нужно ответить, хотя бы ради приличия. Видимо, это фраза вполне приличная по мнению альфы. «Но зачем каждый раз вы все равно приходите сюда и сидите со мной?» — остается неозвученным. На протяжении всей недели Хосок отправляется во дворец короля на рассвете и возвращается до того, как последний луч солнца коснется земли. За это время альфа отметил для себя некоторые привычки принца. Например, омега часто предпочитает ужинать поздно. Эти несколько минут, проведенные в столовой комнате с парочкой вежливых фраз, сбивают весь сердечный ритм альфы. До того, как навестить Юнги, Хосок интересуется тем, как провел свой день принц, нужно ли ему еще что-нибудь, до каждой мелочи. Дотошность молодого господина утомила за пару дней дворецкого. Хосок все продумал. Создал все условия, чтобы как можно меньше взаимодействовать с омегой, потому что именно ему, закрытому и недоверчивому человеку, судьбой предписано влюбиться в жениха своего брата, своего короля. Нет, не просто влюбиться, это что-то выше, чем обычная симпатия, о ней сердце Хосока знает, но о тех чувствах, что вызывает в нем Юнги, — нет. Чувства эти теряются в голосе рассудка и сладком томлении перед короткой встречей с принцем. Как бы не протестовал разум, что-то забитое и пугливое рвалось к омеге. Грузные мысли давили как мрачная погода с утра на альфу. Альфа, крутясь в водовороте своих мыслей, и не заметил, как зазывающе горит свет в окне, а горит он почти всю неделю. Видимо, сегодня Хосок стал особенно внимательным, и его взгляд зацепился за окна библиотеки с восточного крыла. Кто-то читает глубокой ночью? Преодолев небольшое расстояние, молодой господин толкнул приоткрытую дверь. Никого. Значит, забыли потушить свечи. Альфа подошел к канделябру с намерением накрыть огонь, но голос, что доносился откуда-то из угла, его остановил. Альфа повернул голову в сторону звука. Возле одной из полок с книгами показался принц, держа в руках любимый роман Хосока. Альфа и бровью не повел. Ожидаемо, что Юнги оказался книжным червем. Вот почему его ужин всегда приходился на столь позднее время. А книга в руках омеги удивила. Нет, восхитила. — Принц, не думал, что встречу вас, — ровный тон Хосока идеально вписывался в интровертную атмосферу в библиотеке. Юнги опешил от неожиданной встречи. Он почувствовал себя ребенком, которого поймали за чем-то неблагоразумным. Альфа, заметив растерянное лицо мальчишки, сменил тему на менее атакующую. — Первый раз читаете этот роман? Омега стоял как вкопанный, тогда Хосок указал рукой на книгу. — Да. А вы, полагаю, не в первый? — вопрос звучит логично вытекающим из предыдущей реплики, но почему-то альфе становиться смешно от такого Юнги, который произнес настолько длинную фразу за все то время, что пребывает здесь. — Восьмой. — Зачем так много? — еще чуть-чуть, и альфа не сможет держать маску холодного и расчетливого брата короля. — Каждый год перечитываю как напоминание. Мне нравятся идеи автора, что-то я взял как жизненное кредо. Омега лишь отвечает взглядом, понимающе. И снова стоит тишина. Юнги либо не знает, что сказать, либо ему неловко. В этот момент умиление Хосока достигает пика, и он широко улыбается. Принц наблюдает, как комната озаряется светом. Почему он никогда не видел, что у такого серьезного и взрослого альфы настолько очаровательная улыбка? Внезапно молодой господин выровнял уголки губ, и это было в тот момент, когда Хосок понял, как завороженно смотрит на него Юнги и улыбается в ответ. — Спокойной ночи, принц, — собрался альфа, снова надев маску безразличия и оставляя принца в одиночестве. Хосок быстрым шагом направился в свои покои. Немного раздражен. Кажется, будто ему оставалось самую малость до пересечения невидимой запретной черты. Вести себя непринужденно становится все сложнее. Особенно, когда Юнги живет в его дворце. Былая отчуждённость стремится испариться так же быстро, словно ледяные капли воды в жаркий день. После встречи с Юнги, альфа не мог найти себе места. Ворочался да так, что вся постель слезла с матраса. Под конец ночи Хосок сдался и решил для себя, что, пока принц по дворце, он, не думая о завтрашнем дне, будет просто наслаждаться его компанией, не переходя границы. А спустя месяц Юнги покинет его дворец и станет жить с тем, с кем должен. И Хосок останется верным помощником короля. Как прежде будет проводить свои вечера в холодном, но гордом одиночестве, словно и не было Юнги в его жизни, словно он и не ступал по дворцовым плитам.

***

Прогулки поздней осенью не доставляют того удовольствия, что получаешь теплым летом. Под ногами выгоревшая трава с уже почерневшими листьями, которые настойчиво прилипают к сапогам. Небольшой сад с кустарниками, абсолютно голыми. Скамейка угрюмо встречает любителя шастать по двору. Холодная, с деревянными досками, а металлический ажурный каркас добавляет большей неприязни. Впереди обрыв, сзади дворец, серый, с небольшими окнами и горгульями по всему периметру. Мрачно. Тяжелые давящие стены и комнаты, выдержанные в серо-черно-синих тонах, поглощали последние силы омеги. Словно пленник в сумасшедшем желании вырваться, Чимин стоит на краю обрыва. Внизу лишь величественные и пугающие камни, налезающие друг на друга, и небольшая, но шумная река. Бездна затягивает. Всегда, когда стоишь возле подобных мест, что-то подталкивает тебя рвануть вперед, и только инстинкт самосохранения останавливает в этот момент. Или не только он? Возможно, еще близкие сердцу люди. Осознание того, что ты кому-то нужен, заставляет ноги ступать назад, постепенно уходя от опасности. Может, не ради спасения своей души, а ради сохранения чужих. И мы сейчас не только о крае пропасти... — Стой! Низкий голос вырывает омегу из замкнутого круга философских дум. Чьи-то грубые руки тянут назад любителя посмотреть вниз, утаскивая на приличное расстояние от края. Резко прижав, так же быстро разворачивают к себе. Чимин до сих пор не понимает, что произошло, ниточки мыслей все еще пытаются строить бессвязные предложения. — Что ты хотел сделать? — прерывисто бросил альфа, отходя немного от учителя и восстанавливая свой прежний невозмутимый вид. — Генерал... — Слушаю, — бросил немного строго, но достаточно, чтобы губы Чимина скривились, а брови надломились. — Я просто хотел посмотреть, что внизу, — виновато протянул каждую гласную. Намджун слегка приподнял уголки губ, подобное поведение забавляло. Маленький, на головы две ниже, омега упирался глазами в его крепкую грудь. Сладкое ощущение, что есть кто-то совсем крохотный, кого жизненно необходимо оберегать от всего на свете. Но сейчас единственный от кого стоит уберечь учителя — это он сам. Альфу окликнули, внимание обратили оба. К ним медленно подходил молодой господин. — Впредь будь аккуратнее, — почти заботливо произнес альфа, по крайней мере, так показалось Чимину. — Не хватало, чтобы дворец Хосока становился чьей-то могилой, — показалось. Голос звучал привычно для генерала безэмоционально. Намджун, не медля, пошел навстречу молодому господину. Они, не мешкая, сразу вернулись во дворец. По дороге Хосок следил за каждым скованным движением генерала — нет привычной тяжелой расслабленности. За рабочим столом альфа немного успокоился, но стоило зайти слуге и объявить, что к молодому господину прибыл советник Его Величества, как каждая мышца лица заиграла на лице генерала, а сам он весь пылал. Джин вошел и, увидев Намджуна, немного убавил шаг, заставляя себя собраться. В целом советник был безмятежным, как ветер июльским вечером, но недоброжелательный прищур его выдавал. Надев в очередной раз маску циничности, альфа перешел на быстрый шаг. Поприветствовав молодого господина, советник повернулся к Намджуну, что сидел недалеко от Хосока. — Генерал, и вы здесь? — язвительно. — Как видите, — сухо. — Что привело вас, Джин? — спросил Хосок, наблюдая, как в глазах обоих альф играют языки пламени. — Во дворце стало больно душно, — бросил словно ничего не значащий намек. — Но, как оказалось, спасения от этой духоты нет, — намеренно не глядя в сторону генерала, завершил свою речь, удобно усаживаясь рядом с молодым господином. Хосок, абстрагировавшись от этих двоих, взялся за бумагу: — Приступим. Через пару дней мы должны представить королю наши оформленные идеи. Теперь уже трое приступили к работе. Нужно придумать, откуда еще можно добыть ресурсы, чтобы к свадьбе короля Солакор восстановил утраченные силы. После мозгового штурма хозяин дворца предложил остаться на ужин, альфы с уставшими, но довольными лицами согласились. Вечер прошел примерно как день. Джин периодически бросал высокомерные взгляды, Намджун старался не замечать, а Хосок часто уходил в себя, точнее в воспоминания о юноше, что пока пребывает в его дворце. Пока... Первым закончил советник и, попрощавшись со всеми, выразил желание вернуться во дворец короля. Спускаясь по лестнице, Джин свойственно ему пребывал в чертогах своего разума и, завернув за угол, не заметил приближающуюся фигуру. Столкновение неизбежно. В грудь альфы врезалась светлая головушка Чимина. Омега поднял глаза и тут машинально улыбнулся. — Простите, — высокий голос разнесся по всему коридору, освещенному слабо горящими свечами. — Все в порядке, это мне стоит извиниться, — Джин старался звучать доброжелательно, но последнее встреча с Намджуном заставляла возвращаться к тому самому вечеру, проживая те же самые эмоции. Советник, вырвавшись из своих воспоминаний, хотел двинуться дальше, но его остановили. — Простите, не могли бы вы проводить меня до западного крыла. До сих пор не могу привыкнуть к этому дворцу. Невинная на первый взгляд просьба сопровождалась милой улыбкой, и альфа не смог устоять, проводил учителя вплоть до его двери. Весь путь омега задавал самые обычные вопросы, на которые были самые очевидные ответы. Но Джин терпеливо отвечал на них. Как только Чимин закрыл дверь своей комнаты, он незамедлительно кинулся внутрь, прыгать на кровати, его уши игнорировали противные скрипы, ведь их недавно ласкал такой желанный голос альфы. Ловкость ума и никакого мошенничества. Омега и не думал, что встретит советника, а, когда столкнулся с ним, идея тут же пришла в светлую головушку. На выходе Джин увидел, как Намджун собирается уезжать. Не хотелось возвращаться вместе. Генерал, заметив альфу, немного удивился. — Вы еще не уехали? — Нет, милому созданию потребовалась помощь благородного рыцаря, — с улыбкой на лице ответил Джин. Генерал не знал, что ответить, обычно в такие моменты он просто молчит. Вот и сейчас без лишних слов садится верхом на коня. Как обычно спокойный и незаинтересованный, но неожиданные слова Джина заставляют терять любое самообладание. — Это милое создание и вправду очаровательно. Никогда не видел омег с такими сияющими нежно-голубыми глазами, — просто говорит альфа. Намджун понимает причину задержки Джина. Внутри что-то возгорается, охватывая пламенем все тело, разум в том числе. Советник в последнее время слишком часто становится его триггером. Генерал держится, контролируя каждую мышцу, это помогает быстрее прийти в себя. Весь путь Намджун думает о том, почему его сердце так бешено забилось от того, что учителю просто помогли. Ответ не приходит даже на утро. Именно поэтому альфа так избегает любых чувств, потому что анализировать их не выходит. А он не из тех, кто теряет голову от любви, или все-таки из тех?

***

Раз в месяц для профилактики король выбирается в люди в амплуа дворянина (не без стражи). На этот раз альфе захотелось взять с собой Чонгука. С того момента, как они вернулись с рудой, его внутренний конфликт с самим собой не прекращался. Но с какой частью себя он боролся и за что? Жители Арматы встречали неизвестного «дворянина» пристальными взглядами. Пройтись между торговых лавок было обычным делом для Тэхена, но не для юного «альфы». Он смотрел с ребяческим любопытством, большие круглые глаза казались еще больше, ведь только их открывала черная маска. Внимание Чонгука привлекли сладости в виде рыбок, на солнце они блестели, словно золотые. Как аппетитно, жаль денег с собой нет. Светящиеся глаза не остались незамеченными королем, ведь несмотря на то, что он занят другими, король все же украдкой наблюдал за маленьким «альфой». В груди Тэхена растеклось что-то теплое, для заледеневшего сердца это чувство оказалось незнакомым. Его забавлял омега, сначала тот игриво ходил вокруг сладостей, как котенок, который хочет поиграть, затем он остановился, его осанка распрямилась, а глаза погрустнели. После того, как самое информативное место загрузило короля новыми идеями, тот решил выехать за пределы Арматы, чтобы немного отпустить все проблемы, о которых узнал. Он подумает об этом на свежую голову и все решит, а любимое место ждет его. Любимым местом оказался берег реки недалеко от города. Альфа, отдав поводья солдату, спустился к реке. Деревянные доски скрипели под ним, уже не маленький. Еще в детстве Тэхен обнаружил это умиротворяющее место. Безмятежная вода успокаивает разум, а свежий воздух уносит с собой ненужные мысли. Раньше он часто сбегал сюда, как в свой мир, который его защищал от суровой реальности и беспощадного отца. — Волшебно. Король повернулся на голос, что раздался позади. Кажется, не он один находит это место прекрасным. Возле деревянных досок стоял Чонгук, не решаясь подойти. Что-то странное витало в воздухе. Омега глядел вокруг завороженно, с широко открытыми глазами. Тэхен и не знал, что глаза могут быть формы абсолютного круга. Сколько наивности еще в этих глазах, звание воина никак не помешало сохранить эту чистоту внутри. Альфа усмехнулся собственным мыслям. Спокойную атмосферу нарушили крики. Скольжение мечей в танце — не самый любимый звук короля. На солдат напали. Чонгук ринулся вперед, когда на них побежала толпа грязных и вооруженных альф. Мятежники еще никак не могут успокоиться после смены власти, потому как хотят больше свободы, а Тэхен ее не дает. Нападения стали реже, но полностью их ликвидировать не удалось. Король обнажил свой меч. Их слишком много, один солдат не справится, а от остальных не видно помощи. Неужели, их уже убили? Чонгук еле успевал блокировать атаки, не говоря о том, чтобы самому нападать. Когда пришел король, стало легче. Спинами друг к другу они защищались от озлобленного собственного народа. Бедро омеги дало о себе знать, когда он с особой яростью сделал выпад вперед. Не затянулось. Тэхен подстраховал его. Зря. Меч кончиком своим вонзился в живот совсем не ласковым касанием металла. Король резко шагнул назад, высвобождая острие, тут же схватился за рану. Согнулся от боли — ранили глубоко. Крепко прижимая ладонь к животу, альфа упал на колени. Затуманенным разумом находя силуэт Чонгука, Тэхен медленно закрыл глаза и так же медленно тяжелое тело рухнуло на землю. Солдат склонился над телом короля. Дыхание, ослабевающее с каждым выдохом, заставило зеленые глаза омеги почернеть. Чонгук, увидев, как альфа истекает кровью, на секунду замер, и что-то щелкнуло в нем. Только он имеет право отобрать жизнь короля. Многолетняя боль вспыхнула ярким пламенем. Теперь он совершенное оружие. Мятежники испугались такой смены настроения, ведь теперь солдат сражался с невиданной для них силой. А сил придавал прочный сосуд ненависти, откуда порционно выливалась в сердце жажда мести, словно топливо для искалеченного сердца. Когда последний из нападавших пал, Чонгук, движимый неиссякаемой мощью, двинулся в сторону короля. Это его, возможно, последний шанс. Здесь он покончит с чувствами, что сжигали его дотла, с воспоминаниями, что съедали изнутри. Он отомстит за все годы своей жизни, когда не существовал, словно живой мертвец двигался к своей цели. Он отомстит за семью, за каждого члена деревни, за каждый день, когда он собирал себя по кусочкам, за каждое ранение, пока готовился стать тем, кто убьет короля. — Ваше Величество! — голос позади застал врасплох омегу. Меч упал вместе с намерением Чонгука. Не успел.