Дежавю

— Кэйа, — пытаюсь его успокоить, — на нас уже вся таверна пялится. Не отрывая взгляда от Дилюка, Кэйа взмахивает рукой, и ледяная стена отделяет нас от остальных посетителей. Дилюк наконец подает голос: — Что ты творишь? Интересно, что-то подобное уже происходило раньше? Сколько времени потребовалось Кэйе, чтобы понять, что такие трюки не работают? Или он сразу же после того рокового дня так изменился? Кэйа всё мне рассказывал про их взаимоотношения с Дилюком и про прошлое. Я никогда не была уверена, что это чистая правда, но почему-то хотелось верить ему. Он никогда не показывал своих чувств, а если и говорил о них, то шуткой. Он сложный человек, но осуждать его за это язык не поднимется. — О, ты посмотрел на меня. Дамы, посмотрите! Неужели я уже не так отвратителен? Ты меня уже не ненавидишь? — Кэйа продолжает улыбаться. — А, нет, вижу, я ошибся. Всё ещё смотришь на меня как на предателя, — Кэйа доверительно склоняется, опираясь на сложенные на столе руки, — хотя кто тут ещё предатель. Я боюсь дышать в этот момент. Чёрт дёрнул меня в такой обстановке дать ему покурить! Между тем, Кэйа всё ещё время от времени затягивается. Скурил уже половину. Я пытаюсь выхватить оставшееся, но тот лишь отводит руку, не удостоив меня и взгляда. Розария молчаливо наблюдает, но, видимо, она точно в таком же шоке, что и я. Дилюк вопросительно смотрит на нас, ожидая объяснений. Я только отвожу взгляд. — Смотри на меня, я с тобой говорю, Дилюк, — голос всё ещё весёлый, но у меня пробежали мурашки от его интонации. Кэйа тяжело дышит и внимательно наблюдает за своей жертвой. Та поднимает голову и вздыхает. Видимо, Дилюк видал и не такое. — Знаешь, — начинает вкрадчиво Кэйа, вставая из-за стола, — ты стал такой скучный. Раньше ты был повеселее. Помнишь, мы когда-то были не разлей вода. А потом ты выбросил меня, как собаку. В таверне полнейшая тишина, только часы тикают на стене. — Почему ты не убил меня тогда, братец? Я закрываю рот рукой. Дилюк не меняется в лице, но заметно начинает нервничать. — Так было бы лучше, Дилюк. Умереть от твоих рук — такая роскошь. Неужели я недостоин? — Прекрати, Кэйа. — А что такого? Тут все свои, — Кэйа неопределенно взмахивает рукой в нашу сторону. — А может, сделаешь это сейчас? В галазх Кэйи загорается недобрый огонёк. Он подходит вплотную к стойке. — Давай же, не стесняйся. Ты же хочешь этого, не так ли? Последний штрих, и всё будет идеально. Добей меня. Кэйа достает меч из ножен и кладет на бар. — Убей, отомсти мне за всё, что я сделал и за то, чего не делал. Может, тогда ты отпустишь мне мои грехи и простишь. Дилюк давно простил. Кого он сейчас ненавидит, так это себя. В его глазах наконец заметно что-то, похожее на эмоцию. Но что это? Страх? Шок? Растерянность? — Хватит дурачиться. Когда ты успел так напиться? — Дилюк старается говорить сухо, но голос подрагивает. — Я не пьян. А может и пьян, какая разница, — Кэйа улыбается такой широкой улыбкой, какой я ни разу не видела на его лице, — только это всё чистая правда. Каждое слово. Наверное, я даже расстроюсь, если отрезвею и выйду отсюда живым. Чёрт! Чёрт! Чёрт! Всё должно быть весело и невинно, почему он совсем потерял контроль? Господи, лучше убейте меня на месте, я не могу смотреть. — Что ж, если не хочешь, я сделаю это сам, — Кэйа берет меч за рукоять двумя руками и направляет к своей груди. Розария неосознанно хватает меня за руку. Секунды длятся как часы. Кажется, прошла вечность с тех пор, как я пришла в эту таверну. Дилюк выбивает меч из рук Кэйи. Тот начинает хохотать. — Ты мне поверил? Прости, это была маленькая шутка. Сам себя я убивать не буду. Но у тебя есть второй шанс это сделать! Дилюк хватает его за ворот и сжимает кулаки так, что костяшки белеют. — Да ты… — Ого! Переживаешь за меня? Давно я такого не видел. Грудь Дилюка вздымается в попытках отдышаться. Вдруг он отпускает Кэйю, отталкивая, так что тот падает на пол. Дилюк быстрым шагом выходит из таверны. Не успеваем мы с Розарией среагировать, как Кэйа, вскакивая с пола, бежит за ним. Мы выбегаем из таверны спустя пару секунд. Холодный воздух немного приводит в чувство. Я использую глаз бога, чтобы увидеть следы, но тут же понимаю, что в этом нет необходимости. На дороге две пары следов, уходящие в сторону боковых ворот, — одни — черные, опаленные огнём, вторые — ледяные, местами окруженные кристаллами льда, словно выросшими из земли. Они приводят нас к боковым воротам. Видимо, Кэйа получает какое-то удовольствие, не догоняя Дилюка сразу, а медленно и методично идя по следам. Те уходят в сторону пристани. Издалека я вижу Дилюка. Он сидит на ящике, сложившись пополам и сцепив руки в замок над головой. Скорее всего, он нас ещё не слышит. Бедняга, он ещё и проходит через это на трезвую голову. Мы останавливаемся у ворот. Сейчас нет смысла вмешиваться. Им давно пора поговорить. Кэйа ступает на деревянную платформу, и Дилюк поднимает голову. Оба молчат. Дилюк на грани срыва, Кэйа всё ещё навеселе. Мы подбираемся поближе, чтобы в случае чего помочь. — Уходи, Кэйа. — Почему же? Я никуда не пойду. Я так долго ждал этого дня, чтобы наконец закончить всё это. — Отойди, — Дилюк встает и отпихивает Кэйю, намереваясь уйти обратно в город. Кэйа взмахивает рукой, и ледяная стена отделяет их от спуска к берегу. — Ты идиот! — шипит Дилюк. — Может быть. Кэйа сейчас не в себе. Он начинает использовать силу, но мы не можем себе такого позволить. Нужно быть максимально осторожными. Дилюк тоже это понимает. И всё же… Кэйе прилетает удар кулаком по лицу. Он выглядит ошарашенным таким поворотом, но лишь утирает кровь рукавом, дико ухмыляясь. В следующую секунду Дилюк падает, согнувшись от удара кулаком в живот. Я ахаю, не в силах на это смотреть. Кайа садится на корточки рядом с Дилюком. Тот хватает его за ворот и поваливает на землю, нависая над ним. Вдруг вся злость на лице Дилюка пропадает, словно он резко что-то вспомнил. Кэйа продолжает ухмыляться. — Как в тот день, да? Как хорошо всё складыватся. Ну, что будешь делать дальше? Дилюк сжимает кулаки. Он явно потерял контроль над ситуацией. — Убей меня, — полушепотом произносит Кэйа. Это последняя капля. Дилюк поднимается и садится на причал спиной к Кэйе. Трясущимися руками он утирает слёзы, наконец нашедшие путь наружу. Кэйа продолжает лежать, пытаясь отдышаться. Через несколько секунд он приподнимается и садится на коленях. — Дилюк, — уже изменившимся, осторожным голосом начинает он. — Ты прав, Кэйа, — тихо говорит Дилюк. Вся боль, копившаяся годами в его сердце, отражается в голосе, — это я предал тебя. Это я во всём виноват. Прости. Кэйа молчит, широко раскрыв глаза. — Я давно простил тебя, и ты прости меня. Кэйя подсаживается ближе и кладет руку Дилюку на плечо, но потом недолго думая обнимает его за плечи. — Я так скучал. Надо было сойти с ума раньше. Прости, не додумался.