новый берлин

он давно, очень давно не убирался с таким остервенением. вальтер в принципе редко воспринимал свою квартиру именно как дом, слишком много там всегда было людей, и из семьи, и друзей, и кого-то малознакомого, поэтому за чистотой он особо не следил — не сорил в своей комнате и ладно. а сейчас решил убраться кардинально, да ещё и выселил одного из братьев (тот, конечно, побухтел, но тут же нашёл какой-то отель, так что без крыши над головой не останется). как вальтер убирался? очень просто — вызывал клининговую службу, которая чистила всю квартиру, кроме его собственной комнаты, потому что он не мог позволить никому, включая семью, рыться в своих вещах. и именно в своей комнате он прибрался сам. он ни в коем случае не надеялся, что всеволод каким-то образом в этой комнате окажется, но вальтер шелленберг не был бы вальтером шелленбергом, если бы не подготовился к любому варианту развития событий. и ничего стыдного он в этом не видел. в субботу на работе, как и в любом цивилизованном заведении, был сокращённый день, а всеволод сказал, что не появится раньше восьми или девяти часов вечера (всем известно, что университет к цивилизованным заведениям не относится). некоторая неопределённость во времени нервировала, но что ж, совсем всё предугадать нельзя, как бы ни хотелось. звонок. вальтера как током пробило, он подскочил на диване, тут же оказываясь у входной двери. дворецкого он тоже отпустил на выходные. — добрый вечер, вальтер. — добрый, проходите, пожалуйста, — вальтер открыл дверь, пропуская всеволода в квартиру. — я не с пустыми руками, — тот поднял руку с бумажным пакетом, который подозрительно напоминал по форме стеклянную бутылку. — чудесно. полноценным ужином это, конечно, не было, однако всяческих закусок у него дома было хоть отбавляй, и практически все они оказались на столе, либо рядом, — всеволод не говорил, какой алкоголь предпочитает, а вино с солёными орехами не больно сочетается. — что будете? вино, коньяк, коктейль? гость удивлённо вскинул брови на последнем слове. — а вы их мешаете? — это не так сложно, когда есть нужные инструменты. последняя фраза прозвучала почти самодовольно — конечно, это было запланировано, и до чего было приятно то, что всеволод действительно отреагировал так, как вальтер предполагал. до чего приятно. — что желаете? — честно, я в коктейлях не мастак, — признался всеволод, садясь за стойку и складывая руки в замок на столе, — так что на выбор бармена. — хорошо, тогда вопрос один: сильный или слабый? всеволод задумался на секунду. — слабый. не хочет торопить события. резонно. есть огромное искушение случайно подлить в стакан чуть больше алкоголя, чем нужно, но вальтер пока ему сопротивляется. но хочется очень сильно. — бурбон, вода, мята, просто и со вкусом. — за нашу встречу, — не преминул сказать всеволод, чокнувшись краем со стаканом, который вальтер только-только поставил на стол. — за нашу встречу. после бурбона разговор потёк легче. вальтер сразу намешал ещё парочку коктейлей (уже крепче), а потом перешёл на другую сторону барной стойки, садясь рядом. — не забывайте закусывать, а то в голову ударит. да хоть бы ударило. мысли вальтера совсем не совпадали со словами. да, не больно хорошо, что он думает вот так, это нечестно перед всеволодом, он в курсе. первый стакан опустошён, поэтому дальше идёт то, что с небольшим количеством водки. самой выигрышной стратегией для вальтера всегда было притворяться более пьяным, чем он был на самом деле. на самом деле он вообще пить не больно любил, а бар и дорогой алкоголь скорее были воплощением в жизнь мечты о своём статусе и поводом прихвастнуть. когда он изображал себя пьяным вдрызг, ему и не наливали больше, и считали это сигналом пьянку сворачивать. но сейчас он хотел использовать мастерство в свою пользу. — всеволод, а можно вас на ты? и как вообще можно у вас сократить имя? не хотелось бы как-то оскорбить, вы же понимаете... — он придвинулся чуть ближе, приобнимая рукой за плечи — исключительно по-дружески! — можно, можно на ты, — если вальтер едва пригубил второй стакан, то всеволод честно и прямо выпил его уже до половины. закусывать он, конечно, забывал. — а насчёт имени? — насчёт имени... лодя, сева, севушка, — по последнему его называли чуть ли не в начальной школе ещё в россии. дела давно прошедших лет. — лодя, сева, севушка, — повторил вальтер с той же интонацией, запоминая. потом выберет, как называть, — чудесно, просто чудесно. продолжим. — ты знаешь, а я ведь тебе соврал тогда, я ничего не забыл, а просто промолчал о том, что мы соседи, — и вальтер тихо хихикает, почти искренне. откровенность одного повлечёт за собой откровенность другого. всё честно. — я знаю, вальтер, твой халат сложно не заметить каждый день в окне. о. — ах вот как, — шелленберг вздохнул, отворачиваясь, но руку не убирая, — чего ты ещё подметил своими чрезвычайно внимательными глазами? — что у тебя глаза такие же внимательные,— парировал всеволод (сева? лодя?), допивая второй стакан. а он не так прост, как кажется. он не так прост, как кажется! как же хорошо, как же славно, просто невероятно! вальтер не был пьян, но позволял себе больше, чем мог бы трезвым, а поэтому, наклоняя к себе всеволода, боднул его в шею с тем чувством, с которым иногда смотрят на слишком милых котят, когда от поцелуев хочется кусаться, а от нежности — рвать на части. — ах ты... сволочь такая! на кой чёрт тебе жалюзи и занавески, если ты не закрываешь ни того, ни другого до конца? а? зачем? и смеётся ещё! ужасно. ладно, всеволод поперхнулся и теперь не смеётся, а кашляет, хватит пока придуриваться. — ну-ну-ну, не надо тут мне помирать, а то ведь на меня повесят предумышленное убийство. дальше практически пьяных объятий не зашло. с другой стороны, а цена была бы тому, если бы зашло? вот в этом и дело. всеволода он проводил до одной из гостевых комнат (в самую ближнюю к хозяйской), а потом и сам плюхнулся в свою уже постель, наконец выдыхая. главное на утро ничего не забыть, а то информации много, а эндорфинов в голове ещё больше. мешают, хоть ощущения и хороши.