Второй Нефрит

— Какого еще племянника, Ванцзи? — недоумевающие переспросил Не Минцзюэ.Он даже ненароком подумал, а не тронулся ли умом его зять. Его зять в это время зло скрипнул зубами и прорычал: — Мой любимый брат сегодня был достаточно любезен с моим работником Цзян Ваньинем и поделился с ним своим «гениальным» планом по избавлению от плода вашей с ним любви. На кону стоит твой ребёнок, Чифэн-цзюнь, и мой племянник. И если тебе совершенно всё равно на происходящее, то мне нет. Если надо будет, я запру Сичэня до самих родов и рука моя не дрогнет, ты понял? Не Минцзюэ мог лишь ошалело моргнуть в ответ, он впервые видел, чтобы хладнокровный и умеющий себя держать в руках, Ханьгуан-Цзюнь так активно выражал свои эмоции и выплескивал чувства. Лишь спустя минуту, до Чифэн-зцюня дошло о чём говорил его зять, и это заставило его похолодеть. Его любовь, его душа, его истинный в конце концов собирался избавиться от их малыша, от их крови и плоти. Он не мог этого допустить, поэтому он развернулся и ничего не говоря, рванул в гостиную где на своем любимом диване у камина сидел Сичэнь. Вбежав в гостиную Не Минцзюэ взревел: — ПОЧЕМУ?!!! ОТВЕТЬ МНЕ, ПОЧЕМУ???? Подбежав к залипающему в одну точку и сидящему на диване мужу, Чифэн-цзюнь бухнулся перед своим омегой на колени и опустил голову на руки Цзэу-цзюня: — Сичэнь — уже гораздо спокойнее, но все равно достаточно сурово произнёс альфа — ты не сделаешь того, что задумал, и Цзян Ваньинь тебе помощником не будет. С этого момента, я приставлю к тебе свою правую руку, ты его знаешь, Мэн Яо мой самый преданный помощник и он никогда не пойдет против меня. И до тех пор, пока ты не родишь нашего ребёнка, он и шагу от тебя не сделает, ты понял? И уж, чтоб наверняка, я завтра же объявлю на всю страну, что ты ждёшь наследника. А сегодня я позвоню твоему дяде, обрадую его новостями. До этого сидевший спокойно и казавшийся камнем Сичэнь, при упоминании Лань Цижэня, своего дяди, побледнел и тихо-тихо попросил: — Пожалуйста, только не дяде… Не Минцзюэ, также тихо, но с некоторой печалью в голосе, ответил: — Прости, Сичэнь, но ты не оставил мне никакого выбора, так как мы истинные, я чую твои намерения, и ты ни капли не поменял своего решения, поэтому я сделаю все от себя зависящее, чтобы наш ребёнок увидел свет. Так что, твой дядя, я уверен, скоро займёт комнату для гостей в нашем доме, готовься и смирись с тем, что дядя и Мэн Яо будут проводить с тобой всё твое время. После сказанного, Чифэн-цзюнь поднялся с колен, нежно обхватил рукой подбородок Сичэня и наклонился, чтобы оставить мягкий поцелуй на нижней губе своего супруга. Сичэнь, если и хотел отстраниться от ласки, то виду не подал и стерпел. Не Минцзюэ немного понаблюдав за мужем, все-таки удалился в свой кабинет, дабы позвонить Лань Цижэню. Оставшись один, Сичэнь смотрел на тлеющий огонь в камине, пока по его щеке медленно текла слеза. Но одиночество его длилось недолго, через несколько минут в гостиную вальяжно зашел его брат. Хоть лицо его и было непроницаемо и напоминало собой камень, Сичэнь ясно видел как ликует Ванцзи. Он посмотрел на него и вопросил: — Ты доволен? — А разве это не очевидно? — ответил вопросом на вопрос Ханьгуан-Цзюнь. — И, знаешь, несмотря на то, что Чифэн-цзюнь приставит к тебе дядю и Мэн Яо, я знаю, что ты умный и даже с таким сопровождением, сможешь что-нибудь придумать. Поэтому я тебе скажу вот что: жизнь и карьера Цзян Ваньиня находится в твоих руках: решишь что-нибудь сотворить с собой и плодом, у Цзян Ваньиня могут начаться проблемы на работе, со здоровьем тоже не все в порядке будет, это я тебе обещаю. И без того бледный как смерть, Сичэнь, казалось, побелел еще сильнее. — Не втягивай его в это, — почти шепотом произнес он. — Ты уже втянул его в это, — отрезал Ванцзи, — и за то, что он согласился тебе помочь, он уже будет наказан мною. Окинув его презрительным взглядом, Сичэнь поднялся с дивана, чтобы покинуть гостиную и не ожидал, что брат схватит его за локоть и произнесет: — Ты знаешь, брат, что все что я делаю, я делаю это ради тебя и дяди. И хочешь ты того или нет, но я стану главой нашего клана и буду отвечать за тебя всю твою жизнь. Сичэнь лишь недовольно хмыкнул и, уходя, тихо заметил: — Не ври брат, ты делаешь это только ради себя. Ванцзи остался один в чужой гостиной, глядя на медленно затухающий огонь в камине.