Чей-то хлам

Глупостью было возвратиться в первый раз. Вернуться второй раз — идиотизм небывалых вершин. Это такое тупое решение, что в мире не существует слова, которое могло бы описать всю эту тупость. Ладно, в первый раз у Уила не было времени подготовить ловушку. В этот раз время у него было. И Томми все равно решил прийти. Зачем? Он сам не знал. (На самом деле, знал). Он сидит на скамейке, крепко обнимая себя и пытаясь согреть замершее тело, и ждет. Долго сидеть одному не пришлось. — Привет, Томс, — здоровается Уилбур, ласково и неторопливо. Словно он разговаривал с дворнягой. Томми не позволяет себе признать, насколько эффективен этот тон — не больше, чем позволяет его гордость. — Привет, — хрипло поприветствовал мальчик, сильно сжимаясь в плечах. Уилбур присел, опираясь локтями о колени, его ладони висели впереди и одна из них держала знакомую ребенку сумку. — Я рад, что ты здесь, — признался Уил. — Боялся, что ты не вернешься. — Мне не стоило возвращаться, — сказал Томми, удивляя самого себя данной откровенностью. — Почему? Томми уставился на юношу. Он в жизнь не поверит, что Уил насколько тупой. У него, конечно, с головой явные проблемы, но, ебанный в рот, он злодей, должен ведь понимать. — … слишком опасно. — Со мной ты будешь в порядке, — сказал Уил. — Я тебя не обижу. И другим позволять не собираюсь. И он смеет говорить подобные вещи, как будто… как будто это ерунда. Как будто это не все, чего всегда желал Томми. Все, что он никогда не сможет получить. Он заставил себя оскалиться и вспомнить, что нельзя доверять подобным словечкам. Никому нельзя доверять. Даже Уилу. Особенно Уилу. Уил засунул руку в сумку и вытащил завернутый сэндвич. Он все еще теплый: пар заметен на холодном воздухе. Томми забрал сэндвич, лишь слегка распаковав, прежде чем вцепился зубами. Это оказался очередной выпендрежный бутерброд с плавленным сыром, мясом и прочей херней. Запах оказался знакомым и заставил его истекать слюной, и почему-то его мозг привязал этот запах с безопасностью и комфортом. Рядом с местом, куда он перебрался, продаются такие сэндвичи. Но он туда пошел не из-за этого. Просто появилась дополнительная радость. — Не торопись, — сказал Уил. — Еда от тебя никуда не денется. Томми фыркнул и не послушался. Может сэндвич от него никуда не денется, но если ему придется убегать, он хочет съесть как можно больше, прежде чем даст деру. Уил еще раз порылся в сумке и вытащил термос. Томми остановился, все еще кусая еду. Это не правильно. У них с Уилом сделка проста — информация за еду, про воду речь не шла. — Горячий шоколад, — объяснил Уил. — Раз уж на улице холодно. Он открутил крышку и вылил в нее коричневую жидкость, что пахла невероятно вкусно. Злодей поставил термос между ними и обеими руками охватил крышку — О, ее можно использовать, как чашку, это так круто. Томми внимательно наблюдал за тем, как он начал пить. Мальчик неуверенно протянул руку и схватил термос. Он не тяжелый, скорее всего залит лишь наполовину. Уил сделал еще один глоток из своей чашки. Судя по всему, в напиток ничего не подмешали, Уил выпил достаточно, чтобы при иных обстоятельствах вырубить себя. Томми все равно принюхался, на всякий случай. На самом деле, он не знает, как должны пахнуть наркотики, он даже никогда не пил горячий шоколад, откуда ему знать, какой у напитка аромат? Боязливо он сделал глоток. Напиток оказался с привкусом шоколада и корицы, сладким, теплым и безумно вкусным. Он проглотил больше, чуть болезненно хмурясь из-за обожженного языка. Оно того стоило. Мальчик съедает сэндвич в считанные секунды, но Уил продолжил сидеть на скамейке, лениво попивая горячий шоколад. — Ну, — произнес злодей. — Какие у тебя есть слушки? Томми стоило подняться, убежать и никогда не возвращаться. Но вместо этого он глубоко выдохнул и начал рассказывать Уилу обо всем, что ему довелось услышать.

***

Если в первый раз его возвращение было тупостью чистой воды, то во второй раз все было хуже. То, что он вернулся в третий раз, показывало его отчаяние. Томми был безнадежен. Его закинут в эдакую левую группировку или план, и он никогда больше не увидит солнце, потому что не может отказаться от каких-то сэндвичей и горячего шоколада. Потому что он не может отказаться от спокойного присутствия Уила. Интересно, будет ли ему так плохо, если его запрут, но Уил станет его навещать. Ему правда не хочется знать ответ на этот вопрос. В парке и в этот раз ловушки нет. Только Уил. Уил и рюкзак с едой. Словно прошлой недели не существовало. Он сбегает, не оставаясь дольше, чем нужно, и успевает поймать автобус, который отвез мальчика к его новому укрытию. Проезд такой дорогой, поездка с одного края города на другой, но он не успевает дойти до нужного места и вернуться обратно в ином случае. Томми уставился на свой рюкзак, на потрепанное одеяло и ничтожную кучку залежей еды, которые опять начали набираться, стоило Уилбуру опять начать кормить его сэндвичами. — Блять, — пробормотал мальчик, собрал все свои вещи и вернулся в автобус. Его старое убежище все еще пустое, слишком маленькое и находится слишком высоко, не давая другим ребятам забраться туда. Оно тесное, но это значит, что у тепла будет меньше возможностей уйти. Он продолжает приходить и Уил не предает его. Бред какой. Порой, Томми почти забывает, что Уил знает самое важное о нем. Что в руках злодея находится его жизнь и свобода. Потому что он ничего не делает с этим знанием. Никогда не расспрашивает, никогда не рассматривает Томми знакомым оценивающим взглядом. Лишь продолжает приносить сэндвичи и горячий шоколад, а Томми продолжает делиться слухами. Он вообще не понимает, что Уил делает с ними. «Уил» - не слишком известное имя, которое могло попасть в газеты. Плюс, злодей сам по себе, должно быть, аккуратен с тем, что рассказывает Томми, чтобы он не мог сложить, кем он является. Не встреть мальчик его в мусорном баке, в жизнь не догадался бы, что тот злодей. Лады, скорее всего догадался, учитывая насколько Уил обожает пафосные речи о несправедливости мира и прочих хернях. Ну, хотя бы кое-как это сдерживал, в отличие от других скакунов в масках. Но Уил точно опасен. Томми держит ухо востро и знает, что злодей, управляющим этой территорией, пропал. Взял и исчез, когда Уил появился. И, как бы тот ни старался скрываться, его не пытаются убрать. Честно говоря, это одно из самых спокойных мест здесь. Эти выпендрежники в масках и плащах схожи в одном — они территориальные твари. Пометили себе уголки города, и теперь каждый должен помнить, где кто сидит. По тому, как все работает, герои и злодеи не сильно различаются. Какие-то герои позволяют черт знает чему происходить на их землях, некоторые сами что только не вытворяют. А злодеи, порой, куда строже относятся к совершению преступлений, чем герои. В основном чисто потому, что хотят сами это все проворачивать, но факт остается фактом. Уил, похоже, крайне спокойно к этому относится. Никакие большие шишки или более менее известные люди не появляются здесь — по крайне мере, Томми об этом не слышал — но злодей не пресекает «малые» преступления: кражи, мелкое воровство и всякое, что обычно для таких бедных городов. Может, в более богатых частях города все иначе, но в таких дырах управляющие люди меняют все. Строгий герой может превратить проживание в пытку, а слишком расслабленный злодей способен позволить любой херне случиться, от чего люди либо умрут, либо большая часть пострадает. Уил управляет своей территорией так, словно он знает, что делает. Томми ни разу не видел, как он патрулировал местность, и никаких приспешников не видал. И все же каждый неведомым образом знал, что на эту улицу лучше не соваться. Что является доказательством того, что Уилбур — жуткий, мать его, мужик, но это единственное, что дает о нем какое-либо представление, а не просто о неудачнике, которому надрали зад и отправили в мусорку. Уил не выглядит угрожающе, что делает его куда опаснее. Мальчику стоит избегать его, так же, как он избегал прошлого человека, управляющего улицей. Но Томми остается и продолжает приходить в парк, ест еду и жаждет компании. И, не смотря на то, что его нутро кричит о том, что рано или поздно что-то пойдет не так, все спокойно. Только, видимо, он накаркал, ибо в следующий раз, когда он приходит в парк, Уил уже на месте. Он сидит на лавочке, нервно дергая ногой. Уил никогда не нервничает. Томми не решается сразу войти в парк. Мальчуган мысленно прошелся по всему, что слышал. Вроде ничего особо страшного не происходит. Уилбур явно взволнован, потому что он оглядывается по сторонам в поисках Томми. Юноша его быстро находит, потому что Томми стоит у входа в парк как вкопанный, вместо того, чтобы действительно спрятаться. — Томс, — говорит Уил, быстро и ловко поднимаясь. Теперь он выглядел менее взволнованным, куда спокойнее. Это пиздец как странно и Томми это не нравится. Уил быстро шагает навстречу Томми и мальчик опасливо отошел назад. Уил остановился и сам отошел назад. — Эй, — мягко успокаивает юноша, чуть поднимая руки в воздух. — Все хорошо, это всего лишь я. — Да вижу я, мудила, — резко бросил Томми, скрестив руки. Сегодня было холодно, холоднее, чем обычно. Ему не терпелось получить сэндвич и горячий шоколад. — Почему ты ведешь себя странно? Уил сделал глубокий вдох, словно успокаивая самого себя. — Прости, я просто волнуюсь за тебя. — Почему? — Блять, кто-то узнал о его способности? Теперь есть люди, которые ищут его и если его найдут… Ебанный… Если его найдут… — Точно, — сказал Уил, — ты, наверно, не слышал новостей. Сегодня обещают мороз. — Круто. — Я… — неуверенно запнулся Уил. — Я хочу убедиться, что ты будешь в порядке. В новостях советовали всем найти убежище. Специальные центры. Блять. Они, скорее всего, уже заполнены и эти места пиздец какие опасные. Его одеяло точно не сможет спасти от холода, если погода ухудшится. Он и так едва держался. — Томс, — серьезно и крайне осторожно произнес Уил. — Я боюсь за тебя. Ты ведь знаешь, что мы партнеры? Верно? Томми шаркнул назад. Такие речи никогда не приводят ни к чему хорошему. — Допустим. — Тогда ты знаешь, что если я предложу тебе переночевать у себя, я не собираюсь тебя обидеть или поймать, ничего из этого не собираюсь делать, — сказал Уил. Томми резко перестал отступать. Его мозг так же перестал работать. — Что? — Я хочу, чтобы ты пошел со мной, — признался Уил. — Как только потеплеет, ты сможешь сразу уйти, клянусь. Я не стану тебя удерживать. Только я остаюсь дома на выходных, никого чужого там не будет. Томми, я прошу тебя. — Я…, — это плохая затея. Невъебенно отвратная затея. Он должен отказаться. Но что с ним будет в ином случае? Он втиснется в центр для бездомных? Будет молиться на то, что ничего не произойдет? Там всегда начинаются мордобои. — Я смогу уйти, - уточняет мальчик. — Как только потеплеет, — кивнул Уил. Томми прикусил губу. — Ладно. Уил резко расслабился, все напряжение покинуло его плечи. — Спасибо тебе. Томми опять скрестил руки. — Это ты впускаешь бездомного ребенка к себе. Я более чем уверен, что не ты должен быть благодарен. Уил дарит ему улыбку, странную, слезливо-ласковую, и глупое сердце Томми жаждет подойти поближе. Упереться в бок Уила, спрятаться под этим тупым коричневым пальто, что он носит. Теплым и безопасным. — Пойдем, — говорит Уил. — Тебе надо что-то забрать оттуда, где ты прячешься? — Эм, да, только… — Томми оглядывается назад и неуверенно отступает. Уил понимающе кивнул. — Хорошо, я тогда подожду тебя здесь. — Договорились, — Томми повернулся и помчался к своему убежищу. Он взял свою сумку, в которой лежала не чистая, но разная одежда. Ему сложно решить, стоит ли брать одеяло, но лучше забрать все, что может. Даже если все бегут с улиц, никто не знает, когда к тебе зайдет какой-то хер и заберет твои вещи. Мальчик вернулся в парк. Небольшое колющее чувство ужаса поселилось в животе. Что, если Уил ушел? Передумал, решил, что Томми долго копается? Но Уил всегда там. Даже когда Томми не было, он приходил. Приходил в пустой парк и ждал его, кто знает сколько. Томми не понимает, зачем. (Нет, понимает) Конечно же Уил все еще ждет в парке, когда он возвращается, и улыбается, спокойно расправляя плечи. Словно он боялся, что Томми не вернется. — Пойдем, нам придется немного пройтись, — сказал Уил, идя по улице в спокойной манере. Томми пошел за ним, плетясь возле его плеча. Уил улыбнулся и его рука дернулась, словно он хотел положить ее на плечи Томми, но сдержался. Мальчик не уверен, рад он этому или нет.