Волк и Море

Встреча с «Палермо» для Пауло вышла неудачной, несмотря на то, что команда победила со счетом 4:0. Да и, в целом, его возвращение после травмы было невеселым… Марио играл в пластиковой маске для защиты сломанного в матче накануне носа, и над тем, что он Бэтмен, не пошутил только ленивый. Ленивым оказался Дибала, обеспокоенный состоянием одноклубника, и перед матчем несколько раз спросившим, не мешает ли маска играть, и насколько сильно сломан нос. От этих расспросов Марио отмахивался, пытаясь не ловить себя на том, что от такого беспокойства в груди разливается мягкое тепло. Пауло с обновленной стрижкой, оставившей лишь длинные пряди на макушке, с коротко выбритым затылком и висками, выглядел еще моложе обычного, и казалось, вот-вот попросит маску примерить, как любопытствующий ребенок. Манджукич, наверное, даже не отказал бы. Игра началась довольно бодро, и Пауло, соскучившийся по полю, адреналину и той эйфории, что дает особенная поддержка домашних игр, носился, как заведенный, выгрызал мячи… Погба в небольшой заминке даже шутливо попенял ему, мол, сбавь темп, это же «Палермо», твои бывшие. Сбавить темп Пауло не мог, хоть и стоило – из-за чрезмерной заведенности он суетился, и допустил ошибку, не сумев пробить пяткой в ворота, и сконфуженно нахмурился. Стадион встретил эту попытку ободряющими аплодисментами. Хедира исправил его ошибку, вскоре забив с передачи Поля. Франко Васкес громко выругался. Пауло, оглянувшись, послал ему улыбку, получив в ответ кивок. Приятно было знать, что друзьями они остаются до сих пор – в подтрибунке перед игрой Франко успел отловить Дибалу на объятия и обсуждение последних новостей. - Идете за скудетто? - Ага, лишь бы не споткнуться. Дзампа нашел вам нового тренера? - Опяяяять, - обреченно подтвердил Франко, заставляя Пауло смеяться над своим несчастным выражением лица. - Что-то вечно! За Васкесом, владеющим мячом, вскоре погнался Маркизио, попытался подсечь, и вдруг свалился сам, как подкошенный, схватившись за колено. Судья остановил игру мгновенно. Лежащего и шипящего от боли Клаудио окружила команда. Через несколько секунд Бонуччи замахал рукой в сторону бровки, требуя медиков. Из ворот к толпящейся команде пробежался Буффон, и обеспокоенно присел на корточки возле Маркизио. Пауло с каким-то неестественным страхом смотрел на происходящее. Его самого сбивали сотню раз, случалось и ему фолить, он сотню раз видел, как кого-то роняли, как кто-то корчился на газоне от боли. Но почему-то именно сейчас он ощутил острый приступ ужаса, буквально заставивший застыть. Как будто интуитивно почувствовал что-то совсем плохое. Он сам только вылечился от затяжной травмы. - Я его не задел даже, - почти виновато выговорил Франко, подойдя. Пауло кивнул. Он видел это. Видел это и судья. Франко, переживая, переминался с ноги на ногу. Маркизио не скрывал того, насколько сильно ему больно – он утыкался лицом в газон, глухо ругался и подвывал сквозь стиснутые зубы, пока двое подошедших медиков осматривали его колено. Буффон, стянув одну перчатку, придерживал его за плечо и что-то быстро говорил. Пауло все еще не мог сдвинуться с места. Более того, ему даже дышать стало тяжело. Когда на поле появились носилки, стало ясно, что все более чем серьезно. - Кресты, походу, - бросил стоящий рядом Эвра, получивший порцию разогревающего массажа плеча от физиотерапевта. Дибала перевел на него потрясенный взгляд. - Да нет… Он же его не задел совсем. - Кресты так и рвутся. На ровном месте, часто без контакта, а у Принца в целом колени слабое место, он говорил же, - пояснил Эвра. Пауло медленно моргнул, осознавая. Разрыв крестообразной связки – одна из самых ужасных травм в футболе. Восстановление занимает, минимум, полгода, но зачастую случается так, что игрок, получивший эту травму, на прежний уровень уже никогда не возвращается, и играет буквально вполноги. Для возрастного спортсмена это и вовсе могло бы стать приговором и завершением карьеры. Для молодого – приговором для психологического состояния. Пауло никогда не боялся травм: Гаттузо хорошо приучил его к подкатам в ноги и к боли от ударов, но сейчас он буквально не мог выкинуть из головы искаженное лицо сокомандника. И не мог отогнать страх – внезапно родившийся из увиденного, страх за себя. - Ну все, еще и в сборной теперь задница, а у нас Евро впереди, - сплюнул Бонуччи. Буффон наградил его раздраженным взглядом, но промолчал. Клаудио унесли с поля. Судья объявил продолжение игры. На протяжении всего оставшегося тайма Пауло толком не мог играть, застывал, если кто-то шел наперерез, обидно обрезал многие подачи. Когда после перерыва продолжилось то же самое, Макс его сменил. - К командному психологу. Завтра, в полдень, - объявил он ему в раздевалке, уже после победного окончания игры. - Зачем? – Нервно дернулся Пауло. - За тем, что ты весь белый до сих пор, - отрезал Аллегри. – Если ты будешь бояться, что тебя собьют, не сможешь играть. Мне такого не надо. Дибала кивнул, удивляясь тому, как тренер точно сообразил, что с ним не так. Не списал его плохую игру на перерыв в месяц, на недостаточно хорошую физическую форму после травмы. Однако, идти общаться с психологом совершенно не хотелось. Он и не пошел – Макс же не спросил отчета. Всем стало не до того: диагностика подтвердила у Клаудио разрыв передней крестообразной связки на левой ноге. Команда спешила выразить сочувствие, тренер спешил как-то подкорректировать планы на остаток сезона, меняя схемы под игру без Маркизио. Пауло позвонить не осмелился – написал длинное сообщение с сочувствием и пожеланием поскорее вернуться на поле. Клаудио ответил парой смайлов и коротким «колени береги, бамбино». Вряд ли он знал, что у Пауло на душе, и не желал плохого. Но Пауло это простое сообщение заставило застыть в своем страхе еще больше. Этого Макс уже не заметил. Заметил Марио. Он постоянно, так или иначе, наблюдал за Пауло, не будучи в силах с собой справиться. И просто надеялся, что это не сильно заметно. Поэтому то, что с ним что-то не так, Марио увидел сразу. Он присматривался к остальным: никто не обращал внимание на Дибалу. Их капитан, Буффон, с момента травмы Маркизио тоже выглядел неважно – был хмур и задумчив, и ему явно было не до состояния сокомандников в целом, и Пауло в частности. Альваро почему-то тоже держался несколько отчужденно, но это интересовало Марио в последнюю очередь. Его всерьез беспокоило то, что Дибала стал выглядеть скованным и подавленным. Еще больше его беспокоило то, что никто, похоже, не собирался с этим что-то делать. В конце последней, уже накануне матча с «Лацио», тренировки, Манджукич не спешил покидать поле, пока команда тянулась к выходу. Один из ассистентов Аллегри окликнул его, и он пояснил, что хочет отработать удары в створ. От него отстали. С поля Пауло тоже уходил медленнее, словно не хотел находиться в гуще команды, поэтому догнать его вышло легко. Марио тронул за плечо. - Сильно устал? Спешишь домой? Пауло оглянулся, смотря немного растерянно. Манджукич встретил этот взгляд спокойно, будто чувствуя себя увереннее в маске, которую до сих пор был должен носить из-за сломанного носа. - Не спешу. - Поможешь с ударами? Ты хорошо подаешь. Отказать Пауло то ли не смог, то ли не захотел. Он проводил взглядом спину уходящего Мораты, и отрицательно махнул рукой Алвесу, который уже от дверей тренировочного центра спросил, идет ли тот с ними. - Маска все же немного мешает обзору, и я хотел как-то подтянуть точность ударов, - пояснил Марио, когда они, захватив сетку с мячами, вернулись на поле и подошли к одним из ворот. – Только не навешивай, давай пасы на ход. - Никаких навесов, вдруг прилетит по лицу, - согласился Пауло, устанавливая в воротах манекен. А после, задумчиво уставившись на лицо Марио, поинтересовался: - Долго тебе еще носить маску? Нос еще болит? - Да все уже зажило, вроде бы, - недовольно вздохнул Марио. – Но медики настаивают… Когда они начали тренировку, он с удивлением понял, что не испытывает неловкости, оставшись с Пауло вдвоем. Не боится быть раскрытым в своем влечении – и влечение молчит, потому что сейчас есть только спорт. Он в этом моменте важнее всего, несмотря на то, что Марио лгал, говоря о необходимости отработки ударов в ворота. Это само собой превратилось в правду. Они били по воротам, обмениваясь шуточками, и даже Пауло, как показалось, стал выглядеть расслабленнее. Марио это все нравилось настолько, что он готов был провести на этой дополнительной тренировке хоть весь остаток дня. - Когда я отрабатывал удары головой, то притащил к воротам матрас, и падал на него. В «Атлетико» было дело… Надо мной тогда команда посмеялась даже, - припомнил он в какой-то момент. Пауло, подкатывая мяч к точке, улыбнулся ему. - Зато теперь никто не бьет головой в створ лучше тебя, и никто так круто не выигрывает воздух, - искренне заявил он. Отвести взгляд от его улыбки было невозможно. Но Марио сделал над собой усилие. - Скажешь тоже. А что ты? - Что – я? – Растерялся Дибала. Марио на него не смотрел, да и в маске плохо видно глаза, но по голосу ощущалось, что он нахмурился. - Ты уже несколько дней никакой. От стыков уклоняешься, на этом мячи теряешь. - Макс же молчит, значит, все нормально. - У Макса голова сейчас о том болит, кого против «Лацио» завтра выпустить. И ты, честно говоря, можешь остаться вне старта. — Это нестрашно, - буркнул Пауло, и послал мяч в ноги Марио. Тот «щечкой» бутсы перенаправил мяч в ворота, но он влетел в манекен, который зашатался от удара. - Ты на третьем месте в списке бомбардиров. Сделаешь дубль – вырвешься вперед, наверное. Разве ты этого не хочешь? Пауло хотел. Безумно. Он не был падок на личные рекорды и достижения, все же ставя на первое место командный результат, но фанаты так увлеченно обсуждали в соцсетях его первый сезон в команде, его результаты, каждый его гол и каждую ошибку… Обсуждали, оценивая – стоил ли он тех денег, что клуб за него заплатил, или нужно было купить кого-то другого. Рассуждали, достаточно ли он оправдывает оказанное ему доверие – он, бывший ноунейм из клуба, плавающего в хвосте турнирной таблицы.… Болельщики обсуждали все это со зверской серьезностью, даже трансферы, так, как будто они решали, кого клубу покупать. Как будто зарплату игрокам они платят лично. И он так страстно хотел от них одобрения в этот свой первый сезон. Словно бы это помогло стать «своим», словно бы его за это признали и приняли в стан бьянконери окончательно. Уж под конец сезона-то… Он ведь доказал, что его взяли в «Ювентус» не напрасно? Или достаточно не будет никогда? - Хочу, - он усмехнулся, подкатывая к себе очередной мяч. Его нахмуренное лицо озарилось хитрой улыбкой, когда он отдал пас Марио. – А ты, не хочешь со мной потягаться? Тот, снова невольно задержав взгляд на его улыбке, пробил по воротам неточно: мяч соскользнул с ноги, неловко закрутился на траве и ткнулся в штангу. Пауло залился смехом. - Пока что твои успехи, как сказал бы Макс, неутешительны! В ответ на это беззлобное поддразнивание занудствовать Манджукичу расхотелось совсем. Аллегри, из окна тренерского кабинета имеющий прекрасный обзор на тренировочное поле базы в Виново, наблюдал за парой своих нападающих до конца их небольшого соревнования. На следующий день оба оказались в стартовом составе. Под шум трибун Марио толком не пытался сказать ничего ободряющего – Дибала, бледный и снова напряженный, вряд ли бы услышал. Поэтому он ограничился прикосновением к руке, когда команда строем покинула подтрибунное помещение. Пауло, оглянувшись, улыбнулся – нервно и криво, и кивнул. Вскоре Марио понял, что в маске играть невозможно – она мешала, хоть до этого он нормально в ней бегал, сейчас она словно бы срезала ему обзор. А смотреть хотелось не только за мячом, но и держать в поле зрения Дибалу. Поэтому, во время одной из заминок, маска полетела за бровку под укоряющими взглядами дежурных медиков команды. Сразу стало легче, и он тут же доказал это – пас навесом от Поля был перенаправлен им точно в ворота. Марио нашел взглядом Дибалу и кивнул ему, напоминая о вчерашних шуточках про свои голы. Пауло поднял вверх большие пальцы, кивая, признавая то, что Марио его догоняет. К концу тайма, в котором команда вяло удерживала преимущество в один мяч, в Манджукича влетел игрок «Лацио», сбивая с ног прямым ударом в колено, буквально вытолкнув за кромку поля. Пауло вскрикнул, будто бы свалили его, и, как и половина команды, бросился к месту происшествия. Судья остановил игру, принимаясь выговаривать что-то виновному. - Ты в порядке? Ты сможешь встать? – Запыхавшись, выпалил Дибала, наклоняясь к Марио, пока медики заливали ему колено аэрозольной заморозкой. Его накрыло чувством вины: а вдруг, из-за того, что они вчера тренировались дополнительно, мышцы Марио оказались перегружены, и он теперь травмирован? Тот факт, что о дополнительной нагрузке попросил сам Манджукич, ничуть не помешало ему себя обвинить. Марио чуть улыбнулся в ответ, морщась от неприятных ощущений на охлаждаемом колене. От того, каким ярким и искренним было беспокойство Пауло, он был готов хоть сейчас же встать и бежать дальше. Но стоило потянуть время: команда была несколько дезориентирована, и Макс, тоже подошедший, использовал время, пока его игроку оказывали помощь, на то, чтобы проинструктировать остальных. - Смогу. А ты сможешь забить тоже сегодня, а? Или только на тренировке хвастаешь? - Постараюсь, - рассмеялся Пауло, успокоенный тем, что, раз Марио шутит – значит, удар в колено был не такой уж и серьезный. Алекс Сандро хлопнул Марио по плечу и протянул руку, помогая подняться. После перерыва «Лацио» сбавили темп и занервничали, стали играть грубее. Во время одной из атак, когда Пауло на дриблинге рванул к воротам, Патрик нагнал его и схватил за руки, сперва выворачивая, а потом и дергая, заставив Пауло упасть на газон. Судья отреагировал мгновенно, подскакивая и одаривая его красной карточкой – первую желтую тот получил еще в первом тайме, это он грубо сбил Марио. Теперь же, за Пауло, он получил вторую, и, в сумме – красную. С поля Патрик удалялся в явном раздражении. В раздражении пребывал и Пауло, из-за своей сорванной атаки. Забить хотелось до зуда в ногах – отчасти, и из-за их с Манджукичем небольшого соревнования. Возможность вскоре представилась. Очередной игрок «Лацио» не сдержал эмоций, мешая атаке игроков «Ювентуса», и вцепился в футболку Бонуччи, мешая ему двигаться. Судья свистнул пенальти, и к точке позвали Пауло. Он забил, как обычно, очень волнуясь – зная, что одиннадцатиметровые не его сильная сторона. Но забил, и понесся с ликующим воплем вдоль южной трибуны, падая на газон и скользя на коленях. Команда обступила его, пока он не успел подняться, каждый тянулся, чтобы коснуться его и похлопать по плечу или голове в поздравлении. Марио оказался ближе всех, и, абсолютно неожиданно для себя поймал ощущение гнева: ему не хотелось, чтобы Пауло, стоящего на коленях, рвано дышащего после пробежки и крика, поднявшего лицо к небу и прикрывшего глаза – такого красивого в эту секунду – трогали. Но он не мог ничего сказать, не мог оттолкнуть чужие руки. Мог только прикоснуться тоже. Прикоснуться и не заметить, сколько в его жесте было собственничества: одна ладонь на спину, вторая на грудь, на эмблему «Ювентуса» на футболке. Молчаливая попытка отгородить Пауло от всех, никем (и им самим) не замеченная. - Пенальти – не считается, - потом шутливо бросил он Дибале, когда они шли на исходные позиции. Тот всплеснул руками. - Придется с игры забивать, чтобы ты проиграл! Пауло легко купился на азарт маленького соревнования, и, кажется, забыл о своем страхе. Этому Манджукич был только рад. И, поэтому, когда Пауло на шестьдесят второй минуте забил после передачи от Хедиры, праздновал этот гол, как свой. Фанаты на весь стадион скандировали имя. В их пестром море футболок, флагов и шарфов Пауло рассмотрел растяжку в цветах Аргентины со своим портретом. В носу защипало, и он часто заморгал, прогоняя выступившие слезы. - Второй из списка бомбардиров чемпионата! – Громогласно поздравил Дибалу Буффон в раздевалке после матча. – Первый бомбардир в команде! Мой мальчик, я тобой горжусь! И уже тише, подойдя вплотную, добавил: - Вот только просьбы Мистера насчет психологов и прочего не игнорируй. В этот раз ты справился сам, но в следующий – слушайся Макса. - Хорошо, - кивнул Пауло. Это было не отмашкой, к словам капитана он прислушивался абсолютно всегда, и относился к ним даже серьезнее, чем к сказанному тренером. Джанлуиджи сгреб его в объятия, звонко поцеловав в висок. Раздевался отозвалась торжествующим гомоном и свистом. - Наш бомбардир, ребята! Пауло смущенно улыбался, стаскивая с себя мокрую от пота форму и ощущал себя глупо-счастливым. Сезон подходил к концу как нельзя лучше. Последний матч был с «Сампдорией». Они играли в новой, для следующего сезона, форме, и разбили соперников в пух и прах – 5:0. Два гола принадлежали Пауло, команда праздновала Скудетто – а ведь в начале сезона казалось, что в этом году им его не получить. Для них выстроили чемпионский коридор из детей, одетых в формы итальянских клубов. От звуков гимна Серии А у Пауло перехватило горло, и он несколько раз шумно выдохнул – от торжественности момента хотелось плакать, но он и так слишком часто позволял себе слезы. Еще не хватало, чтобы его считали тут слабаком. После всего, чего он добился за сезон. Кубок Скудетто, немного нелепая воронка с лентами в цветах флага Италии, ждал футболистов на пьедестале в центре поля. Первым в «чемпионский коридор» на правах капитана отправился Къеллини. Он пробежал его, отбивая по ладошкам детей, протянутых к нему, и свернул к бровке, забирая у супруги маленькую дочь. С ней на руках он и направился получать заслуженную золотую медаль. Мората выбежал четвертым. Счастливый, довольный, и, кажется, мыслями уже в другом клубе – хотя впереди был еще один, последний, матч за Кубок Италии. За ним пробежал Погба, почти торопливо. Эрнанес, Барцальи, Алекс Сандро, Хуан… Марио почти растерялся, когда пришла его очередь. Он вышел из подтрибунки со смущенным видом, как будто бы попал сюда по ошибке. Но рев фанатской трибуны, приветствие болельщиков и мелькание в их толпе хорватского флага заставили его осознать реальность происходящего. И ощутить теплую благодарность в груди – к ним. К фанатам. Ради них он здесь. После получения медали на пьедестал, заполненный футболистами и их детьми, он ступил почти с опаской, снова остро почувствовав себя вдруг чужим в своей же команде – с детьми были почти все. А он – нет… Хотя уже в подобающем возрасте, кто-то тут и моложе его, а уже обзавелся толпой детей. Но тут к нему с плеч Сандро потянулась девочка, один из сыновей Эрнанеса подошел отбить ему «пять» по ладони. И Манджукич невольно заулыбался. Пауло, когда его подтолкнули к выходу, даже растерялся. Его вдруг накрыло таким же волнением, как перед пресс-конференцией в начале сезона. Аллегри хлопнул его по плечу. - Не заставляй трибуны ждать, чемпион Италии, - непривычно мягко сказал он. Дибала порывисто обнял его, и бросился к выходу. К детям он уже выбегал с широкой улыбкой, и замедлился, чтобы уж точно хлопнуть по ладошке каждого ребенка, которых это приводило в настоящий восторг. А дальше были салюты из золотого конфетти, фейерверки по периметру поля, шумное празднование болельщиков с трибун и круг почета. Дальше – бесконечные сэлфи и съемки видео на личные телефоны, переданные фанатами с трибун флаги стран, и футболисты-легионеры, разгуливающие, завернувшись в них. Пауло пробежался до ворот, чувствуя, как приятной тяжестью ощущается золотая прямоугольная медаль Серии А на шее, как она бьет по груди во время бега, в такт ударам сердца. Происходящее вокруг опьяняло. Он подпрыгнул, хватаясь ладонями за перекладину, попытался зацепиться бутсами за штангу и подтянуться, шипы заскользили по металлу. Глупое, детское желание забраться на ворота, которые сегодня защищал Джиджи. Зачем? Захотелось. Вспотевшие ладони соскользнули, и он разжал их, спрыгивая. Не вышло. - Давай подсажу, бамбино, - Буффон оказался рядом, подхватил за бока и приподнял к воротам так легко, будто Пауло ничего не весил. Секунды растянулись в бесконечность, во время которой Дибала почувствовал себя снова совсем мальчишкой, вспомнил, как отец носил его на плечах, или приподнимал вот так, когда нужно было дотянуться до полки в магазине… Наверное, папа им бы теперь гордился. Он и гордится наверняка, присматривая откуда-то сверху. И видит, что его сын сегодня стал настоящим чемпионом. Пауло на это очень надеялся. - Спасибо, - улыбнулся он Буффону, удобно усаживаясь на крестовине ворот и даже поболтав ногами – с ребячеством справляться совсем не получалось. Он был слишком счастлив. Чуть позже с трибун спустились мама и Антонелла. Алисия расцеловала сына в щеки, эмоционально и горячо поздравляя с титулом. Ради этого она прилетела из Германии, ради этого отсидела матч: смотреть футбол она не любила, но не потому, что ей было неинтересно, а потому, что начинала слишком волноваться за Пауло. Поэтому предпочитала узнавать результат потом. Анто ограничилась милой фотографией рядом с Пауло и кубком Скудетто. Дибале на секунду показалось, что девушка чем-то сильно недовольна, но расспросить он не успел – Массимилиано звал всех в раздевалку – нужно было переодеваться и ехать в Виново, где, на тренировочной базе, должен был проходить основной праздник для команды. В раздевалке уже открыли шампанское. Президент и остальное руководство поздравляли игроков, передавая бутылку по кругу под общий радостный шум. Дибала, согласно очереди, тоже приложился к шампанскому, глотнув слишком много и смешно морщась, когда колючие пузырьки впились в нос. Эйфория окончательно захватила его и он забыл обо всем на остаток дня – и о том, что их команду (и его конкретно) покидает Альваро, и о Маркизио (который, впрочем, подключался по видеосвязи, чтобы поздравить ребят), и обо всем на свете. Сейчас существовала только победа, только кубок чемпионов Италии, опьяняющий душный запах пота, газона и алкоголя, наполняющий раздевалку. Только медаль, холодящая разгоряченную кожу. Медаль, которую Пауло не стал снимать, даже когда отправился в душ. В автобусе команда пела песни всю дорогу, все снова по очереди снимали видео на память, и дружно прилипали к окнам, когда проезжали скопления фанатов. Им выдали символические футболки – черный фон с четырьмя белыми полосами, перечеркнутыми одной золотой, обозначение пятого подряд Скудетто. Число «34» на спине обозначало общую сумму чемпионств. - Есть 34, если добавим еще 6 – то сможем над логотипом «Ювентуса» нашить еще одну звезду. Десять чемпионств равны одной звезде, - пояснял уже прилично подвыпивший Буффон Пауло. Тот кивал и слушал, не собираясь говорить, что и так это все знает. - Джиджи, ставишь задачу юному поколению на будущие года? – Посмеялся Макс. – Пауло, бери Леонардо и выходите к прессе. У вас интервью, Sky Sports ждут комментарии о победе… - Хорошо, Мистер, - кивнул Пауло, оглядываясь в поисках Бонуччи. - И думайте, что говорите, это прямой эфир! – Крикнул им вслед Аллегри. Интервью вышло скомканным и веселым: им с Лео выдали наушники, чтобы лучше было слышно связь со студией, и засыпали вопросами. Пауло немного нервничал, но победная эйфория не схлынула, поэтому интервью далось почти легко – они с Бонуччи много шутили, смеялись… Под конец к ним выскочил Барцальи с бутылкой шампанского в руках и облил их, и журналиста, заодно, повышая градус веселого безумия. На обратном пути, пока они шли по коридору, смеясь, Леонардо перекинул руку ему через плечо, пьяно (когда только успел, на интервью же выглядел бодро) и щекотно засмеялся в шею, оттесняя к стене, и Пауло показалось – только на миг – что сейчас он обнимет сильнее, не отпустит… Было что-то в его действиях странное. Настораживающее. Поэтому Дибала мягко вывернулся из объятий и, сказав, что надо поторопиться, ушел вперед. Эпизод стерся из его памяти мгновенно. Вокруг тренировочной базы собралось огромное количество болельщиков, и к ним тоже нужно было выйти. Пауло носился в толпе, не думая о безопасности, фотографировался, подписывал футболки и карточки, слушал благодарности и непрерывно повторял их сам – спасибо, спасибо… Наверное, только в этот момент он ощутил, наконец, что его приняли болельщики. Приняли, увидели, что в этом сезоне от выложился на полную. В обеденном зале базы они снова заливали все вокруг и друг друга шампанским, пели, Пауло не успевал считать, сколько бокалов выпил – газированный алкоголь бил в голову и добавлял веселья. Когда к нему подошел Альваро, то ему уже казалось, что от любви ко всему вокруг его разорвет. И от любви к Альваро тоже, он почти был готов повиснуть на нем с пьяными поцелуями прямо здесь. Мората, к счастью, был трезвее, а потому увел его из общего зала под тяжелым и хмурым взглядом Манджукича. Тихих и пустых помещений на тренировочной базе было предостаточно. Домой Пауло добрался заполночь – их развозили водители клуба. Мама, открывшая дверь, только посмеялась его помятому виду, и обняла, еще раз поздравляя с чемпионством. Она была счастлива за него абсолютно искренне. Чего не скажешь об Антонелле. Она уже спала, и будить Пауло ее не стал, а вот сам утром проснулся от тормошения и тихого и раздраженного «да сколько можно спать». Голова до сих пор ужасно кружилась, хоть и не болела, а горло могло бы по сухости посоперничать с пустыней. - Доброе утро, - прохрипел он, все-таки делая над собой усилие и садясь, стараясь разлепить сонные глаза. - Доброе утро? – Резкий и раздраженный голос больно резанул его по ушам, а через секунду щеку обожгло пощечиной. – Ты такая свинья, Пауло! Какого черта? От всплеска страха Дибала враз лишился остатков сна. Недовольство Анто было ему не понятно, и он нервно дернулся, пытаясь понять – может, с ним что-то не так внешне, может, Альваро вчера оставил на нем следы, и девушка это сейчас видит… Он машинально ощупал шею, как будто мог понять прикосновением, есть на ней что-то или нет, и обнаружил, что до сих пор одет в «чемпионскую» футболку с пятью полосами, местами липкую от шампанского, а на шее болтается лента с медалью. - Прости? – На всякий случай выговорил он, поднимая глаза на Анто. Та нависала, уперев руки в бока, красивая, уже одетая и с макияжем, и ужасно, ужасно рассерженная. - Прости? Это все?! – Взвизгнула она, резко распрямляясь, и принялась ходить туда-сюда по комнате, эмоционально размахивая руками. – Ты полный придурок! Твой идиотский футбол меня доконает когда-нибудь! Что у вас вчера было?! - Чемпионство…Кубок, помнишь, мы фотографировались, - промямлил Пауло, все еще будучи напуганным и мечтая, чтобы перед ним оказалось зеркало. На всякий случай, он прижал ладонь к одной из сторон шеи, на случай, если что-то там все-таки есть. - Тебе эта ваза важнее меня, да? - Нет, конечно, нет, - честно соврал он, еще не понимая, в чем дело. Может, она сердится из-за того, что он пил? Или из-за того, что заснул в одежде? Окей, в грязной и пропитанной шампанским одежде – это действительно отвратительно с его стороны. – Но, понимаешь, отпраздновать нужно… Это, ну, традиция… - Отпраздновать эту херню для тебя оказалось важнее, чем поздравить меня с днем рождения, - перебила Антонелла. - День рожде… О, Боже, Анто, прости, - выдохнул Пауло, к своему стыду, ощутив огромное облегчение. Причина гнева девушки нашлась, и она оказалась сущей ерундой в сравнении с тем, что могло бы быть, узнай она о нем и Альваро. – Прости, я такой идиот, у меня совсем вылетело из головы, я так волновался из-за последних игр… - Хочешь сказать, что у тебя даже подарок для меня не приготовлен? - Ну… Нет, я ведь забыл… - Потрясающе, - поморщилась она. – Просто потрясающе! Вставай и собирайся. Я хочу свой праздник, Пауло Дибала, и ты мне его устроишь. - Конечно, я сейчас, - отозвался Пауло, выбираясь из постели и заспешив в сторону душа. Так расстраивать Анто он не собирался, но о ее дне рождения и вправду напрочь забыл. И сказать, что этот праздник был бы для него важнее, чем чемпионство, было бы откровенной ложью. Но врать он уже почти привык. – Прости, правда. Прости. Извинения давно стали чем-то дежурным. Возвращаясь из душа и начиная собираться, он услышал, как девушка кому-то громко жалуется по телефону на его забывчивость и «занятость одним сраным футболом». Вина сменилась раздражением, которое подогревалось скверным самочувствием после выпитого. День обещал быть отвратительным. Полным заглаживания вины, которой Пауло особенно и не чувствовал. Перед Кубком Италии команда посетила резиденцию Папы Римского. Принесло ли это им удачу? Кто знает. Матч за кубок вышел не самым зрелищным, хоть и дотянулся до овертаймов. На сто десятой минуте Альваро удалось забить, и этот гол остался единственным. Пауло, конечно, был счастлив получить очередной титул, но ему все-таки хотелось и самому как-то приблизить клуб к победе. Морате он даже немного позавидовал. Но, все-таки, победа есть победа – и чувство неудовлетворения своей игрой не помешало Пауло в компании остальных хорошенько отпраздновать их победу. Даже Макс не был против очередной реки шампанского – возвращаться в Турин команда должна была лишь на следующий день, ночуя в Риме, и потому позволить игрокам немного расслабиться было разрешено. Правда, так сильно, как в прошлый раз, Пауло не напился. Ему хотелось побыть с Альваро в более-менее трезвой памяти – черт знает, когда они еще смогут увидеться. Сезон закончен, впереди отпуска, а Мората и вовсе перебирается в другой клуб – в свой обожаемый «Реал Мадрид». Видеться часто не выйдет. В номере Альваро валялся на своей кровати, болтая по телефону, и, едва Пауло зашел, прижал палец к губам. Судя по тому, что Пауло успел услышать, он общался со своей девушкой. От его нежного тона и смешков, враз начавших казаться глупыми, почему-то даже затошнило. Пришлось уйти в душ, чтобы не мешать Альваро, и самому не слушать его, раздражаясь. Ревновать он не переставал ни на секунду, хоть и правда пытался примириться с наличием у Мораты девушки. Тот был прав, все справедливо, ведь у него тоже есть Анто. Но почему-то было слишком тяжело. Сейчас ко всему обещало прибавиться еще и расстояние – чтобы встречаться, им придется прилетать друг к другу. - Ты утонул тут? – Альваро, закончивший звонок, в душ зашел по обыкновению – без церемоний. В другой момент Пауло, может, повел бы себя иначе. Затащил бы его под воду, поцеловал, снова и снова заставляя себя не думать, а ощущать. Но сейчас он чувствовал себя слишком подавленно для привычных выходок. - Уже выхожу. - Надо поговорить, Паулито, – усмехнулся Мората. – Давай вылезай, жду тебя. Когда он ушел, у Пауло сжалось сердце. Он терпеть не мог эту фразу. Она постоянно несла за собой только плохие новости, только недовольство. Только проблемы. Каковы были шансы, что сейчас все сложится иначе? Еще ни разу такого не случалось. Правда, и Альваро ни разу такого не говорил. Дибала устроился на постели под боком Альваро, перекинув руку ему через грудь и тихо выдохнул. Одноместные кровати для такого были не предназначены, но сдвигать их сейчас было слишком лень, а побыть совсем близко – хотелось. Поэтому Пауло был готов потерпеть некоторые неудобства. - О чем ты хотел поговорить? – Спросил он, укладывая голову на его плечо. – О своем переезде? Готов планировать, кто к кому первым приедет? - Вообще-то, - Мората вздохнул в ответ, скосив взгляд, и сдвинул голову, чтобы поцеловать Пауло в лоб. - Вообще-то, я думал поговорить о наших отношениях. О том, что нам надо заканчивать. - Все-таки, так? - Не удивлен, да? Пауло удивлен не был. Ему приходило в голову то, что Мората настолько увлекся своей девушкой, что вскоре перестанет разрываться между ними. Вот только, Альваро, как оказалось, принял решение не из-за нее. Ну, или же слукавил. Скорее, второе... Но в это верить Пауло не хотел. - Я хотел бы сосредоточиться на футболе сейчас. «Реал» - для меня мечта и дом, я так долго ждал возможности там оказаться, и дождался. Мне нужно будет изо всех сил доказывать, что я их достоин, и, ну, понимаешь, ты все-таки будешь меня отвлекать. Я не хочу сказать, что «Реал» мне важнее тебя… - Но он важнее. Я понимаю, - перебил Пауло. Он спешил сказать, чтобы Альваро не пришлось оправдываться, потому что не хотел этих оправданий. – Я знаю, что такое любить клуб больше всего на свете и мечтать о нем, Альва. Поэтому – я понимаю. Сейчас я – дома, а ты все еще нет. Я понимаю… - Все люди становятся прошлым друг друга. Рано или поздно, - кивнул Альваро без особого сожаления. – Сейчас, видимо, наша очередь. Его телефон снова зазвонил, он нашарил его где-то под бедром и поднес к лицу, расплываясь в улыбке. Пауло заметил ту самую девушку на высветившемся фото контакта, сердечки рядом с именем… И сам встал с чужой кровати, отходя, и не дожидаясь, что его попросят это сделать. - Пойду прогуляюсь немного перед сном, - предупредил он, но, кажется, Мората уже не услышал. Пауло подавил желание хлопнуть дверью номера, выходя. Буффона он увидел в баре на нижнем этаже отеля, пока бесцельно слонялся в холле, пытаясь унять свои эмоции. Джиджи в матче не участвовал, уступив ворота резервному вратарю Нето, но с командой в Рим все же прилетел. И праздновал победу со всеми. Очевидно, сейчас ему не спалось ровно так же, как и Пауло. - Шампанского оказалось мало? – Дружелюбно поинтересовался он, когда Пауло занял высокий стул рядом. - Да нет… Просто не хочу в номер. - Поссорился с Альваро? Иногда Дибале казалось, что Джанлуиджи слишком проницательный. Как, в общем-то, и положено настоящему капитану команды. Это восхищало… И немного пугало: он мог знать слишком многое. Например, об их с Моратой отношениях. Но, вроде бы, не знал. - Да нет… Просто он уснул раньше, храпит, а мне не уснуть, - Пауло слабо улыбнулся, пожимая плечами. Буффон хмыкнул. - Когда человек много раз повторяет слово «просто», это значит, что ситуация совсем не простая. Но, не стариковское это дело, сами разберетесь, - он хитро усмехнулся, покачав головой. Его привычка звать себя стариком всегда вызывала у Дибалы улыбку, потому что он был еще достаточно молод. Они погрузились в задумчивое и уютное молчание. С Джиджи Пауло чувствовал себя в самом деле немного ребенком, а вот так сидеть поздно вечером вдвоем было необыкновенно уютно. Он почему-то вспомнил свои же слова, сказанные Морате. Он – дома. Вот его дом, черно-белый клуб, с лучшим в мире капитаном. Место, где он чувствует себя хорошо, где он счастлив. Место, в котором он хотел бы остаться навсегда. Пока ноги способны носить его по полю, пока «волшебная левая» обманывает соперников, посылая мячи в сетку ворот. Пока он живет футболом, пока не перестал любить эту игру. Всего один сезон, полный неуверенности в себе, красивых побед, досадных ошибок, постоянных терзаний, обретения стабильности, всего сезон и два трофея – и он смог понять, что мечта детства не обманывала. Доверившись ей, и потребовав от агента не слушать ничьи больше предложения, сколько бы денег не предлагали, он не ошибся. Он сделал верный выбор. Его дом – «Ювентус». Он – бьянконери до мозга костей, готовый отдать за эту футболку, за эти цвета очень и очень многое. - Джиджи, - протянул он, и, дождавшись вопросительного мычания, спросил: - Как думаешь, правильно ли, если клуб и футбол тебе дороже человека? - Смотря какой это человек. - Самый, казалось бы, важный. Тот, кому ты говоришь «люблю», но потом все-таки выбираешь футбольный клуб… - Если ты сказал «люблю», а потом выбрал что-то другое, то какая же это любовь тогда? Дибала опустил голову. Джанлуиджи сейчас озвучивал его мысль, которую он изо всех сил старался затолкать поглубже, которую старался не думать, вместо этого гоняя по кругу свои размышления о своей привязанности к «Ювентусу» и убеждая себя, что у Альваро и «Реала» то же самое. И что сам, если бы его ставили перед выбором, предпочел бы все-таки «Юве», а не человека. - Не знаю. Но разве клуб не важнее всего на свете? - Клуб – это клуб. Мы играем сердцем, мы оставляем всех себя на поле, играем с любовью, это верно. В обмен на победы и восторг фанатов мы многое отдаем. Но любовь между двумя людьми должна быть сильнее всего. Даже сильнее этого. Если она, конечно, настоящая. - Разве ты не любишь «Ювентус»? - Люблю. Но кого-то я люблю сильнее, - Буффон снова хитро заулыбался, качая головой. – Иди-ка спать, бамбино. Завтра ранний выезд. - Но… - Пауло хотел поспорить, но Джиджи расценил это иначе. - Ах, да, Альваро храпит… Можешь остаться у Манджукича, он всегда живет один, даже в двухместных номерах. Думаю, разрешит тебе занять одну из кроватей. Джиджи не лгал – Марио действительно на выездах просил селить себя в одиночестве, соглашался даже на номер ниже классом, только бы не соседствовать с кем-то. Никто на это уже не обращал внимание, у всех были свои привычки, приметы, ритуалы, пунктики. Это легко списывалось на закрытый характер, к тому же, в общей столовой, или на трибунах, оставаясь в запасе, Марио тоже старался либо сесть в одиночестве, либо так, чтобы между ним и остальной командой оставалось одно пустое место, а сам он имел возможность свободно встать и выйти к проходу. Сам он как-то, на вопрос Клаудио об этом, пожал плечами и сказал, что это дает ему больше спокойствия. Тот, вспомнив о военном детстве Марио, дальше не расспрашивал, и предупредил остальных, чтобы не лезли. Сам Манджукич был действительно рад тому, что к этим его особенностям никто не цеплялся, а также, на выездах всегда был рад побыть один и до, и после игр: это позволяло как сконцентрироваться на предстоящей задаче, так и проанализировать прошедший матч после. Его никогда никто не тревожил, за исключением, наверное, Хедиры, который обычно утром колотил в дверь номера и орал, что пора поднимать задницу и идти на завтрак, если нет желания ехать домой голодным. Но он, вроде бы, делал так со всей командой. Поэтому, когда довольно поздно, после полуночи, в дверь постучали, Марио не знал, каких эмоций он испытал больше – удивление, раздражение, даже легкий испуг… Впрочем, это все как волной смыло, стоило открыть и увидеть на пороге Дибалу. Не праздничного, не сонного, без привычной улыбки от уха до уха. Скорее, подавленного и слегка хмурого. - Привет. Я понимаю, ты это не любишь, но все уже спят, и у всех занято… Можно, я останусь на ночь в твоем номере? – Почти скороговоркой выпалил он, заставив Марио растеряться. - Я, вообще-то, тоже почти спал, - беззлобно, не упрекая, а, скорее, просто уточняя, ответил тот, и отошел в сторону, пропуская Пауло в номер. – Что-то случилось? - Нет, просто… Пауло вздохнул, замолкая, и стаскивая кроссовки с ног, не наклоняясь, а просто наступая носками на задники. Эту его привычку Марио подметил давно, но сейчас она казалось какой-то странной. Рим, глубокая ночь, Пауло Дибала в его номере… Может, он уснул, и это просто ему снится? Но разве во сне были бы такие, бытовые моменты? Вряд ли. Скорее уж, во сне Пауло бы полез его целовать с порога. Манджукич резковато тряхнул головой, прогоняя лишние мысли. Только этого ему не хватало, когда Пауло стоит на расстоянии вытянутой руки. - Просто не хочешь сегодня спать с Моратой? Это прозвучало двусмысленно, Марио прекрасно заметил, как Дибала дернулся от этой формулировки. Он подумал, что, наверное, стоит уточнить, что не имел ввиду ничего такого, но вместо этого почему-то сказал: - Я про вас знаю. Что вы вместе. - Уже нет, - поспешно возразил Пауло, и только после этого сообразил, что именно ему только что сказали. И даже отступил на шаг, назад, к двери. – В смысле…знаешь? - Полгода назад увидел вас, после матча с «Лацио». - И молчал? - Это не мое дело. - Черт, - Дибала нервно вздохнул, переминаясь с ноги на ногу, и нервно прикусывая губы. Его бросило в жар от страха, что кто-то о них действительно, по-настоящему, знает. – Слушай, я должен объяснить… Я, на самом деле, не… Я не гей, это просто было… Ну, было. Теперь закончилось вот… Марио поджал губы. Внутри все болезненно заныло от таких знакомых метаний и объяснений. Ну да, еще один «не гей», а нормальный парень, который просто хотел попробовать, как оно – «с такими». Проходили, слышали, знакомо. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы не выставить Пауло за дверь, просто от раздражения и не вовремя всплывшей боли от собственных воспоминаний о словах Тимощука. - Расстались и расстались. Раз это «просто было», переживать не о чем, - он пожал плечами. – Проходи, вторая кровать свободна. Переночуешь. - Я его любил, - тихо совсем пробормотал Пауло. Это последнее, что он хотел сейчас говорить, но тот факт, что Марио знал о его тайных отношениях, не выдал этого секрета никому за все полгода, и не сказал ему ничего плохого и гомофобного сейчас, буквально вскрыл что-то болезненное и накопленное внутри. Эту свою сторону жизни Пауло не мог обсудить ни с кем. Маме он мог доверить все – рассказать, что опять видел отца во сне и проснулся от слез, признаться в боязни травмироваться, поделиться волнениями насчет матча, даже поворчать на Антонеллу или попросить какого-то совета для отношений. О многом он мог поговорить и с друзьями. О куче всего – рассказать Паредесу в переписке или во время звонков. Но то, что ему «иногда» нравятся парни и то, что он имеет с парнем близость – было слишком. Этого никто не знал, кроме него и Мораты, и иногда это начинало мучить. Спрашивать каких-то советов, делиться переживаниями… Этого не хватало. Не хватало того, что кто-то просто знает о нем, и не осуждает. И вот – Марио? - Можешь рассказать мне, - Манджукич выглядел довольно безразлично, но не враждебно. Каких нервов ему стоило сохранить это безразличие – сложно представить. Но немалых. – Дальше меня это не пойдет. - Ну, в общем, мы расстались, - глубоко вздохнув, Пауло постарался придать голосу безразличия. – Он собрался уходить в «Реал Мадрид». Это его мечта, он с детства мечтал там играть… - Отношения на расстоянии вам не подходят? – Марио, испытывая огромную неловкость, все-таки поддержал разговор. Ему было странно: он, обычно не разговаривавший много и доверительно, сейчас беседует с одноклубником, в которого влюблен. О его неудавшихся отношениях. Это все-таки похоже на абсурдный сон. Они прошли в номер, Марио кивком указал на свободную кровать ближе к стене. - Я думал о таком. Ну, представил даже, как мы будем навещать друг друга. Но он сказал, что не хочет. Что ему нужно сосредоточиться на футболе… Это клуб его мечты. Это очень важно. - Променял тебя даже не на девчонку, на «Реал Мадрид». Куда уж хуже… Пауло прикусил язык, не дав себе упомянуть, что девушка в этой ситуации тоже присутствует. Но он так отчаянно хватался за любовь Альваро к футбольному клубу, стараясь именно через нее обосновать его поступок, что о девушке старался не думать и сам. Потому что становилось больно. Выходило, что он был просто...просто кем-то, а настоящие чувства Альваро испытал все-таки к человеку противоположного пола. Как и положено. Как и у всех нормальных людей. Чувствовать свое отличие от "нормальных" было больно, поэтому он изо всех сил цеплялся за слова о "Реале". Пол не важен, девушка не при чем, Мората просто хочет в клуб мечты. - Я подумал, что..ну, я его понимаю, - пожал он плечами. – Я так сильно люблю «Ювентус», что, наверное, тоже сорвался бы, бросил все… - Нельзя делать футбольный клуб смыслом жизни, - Манджукич мгновенно понял, что ему врут. Или, не совсем врут, но словами убеждают больше себя самого, а не его. – Клуб иногда приходится сменить, и вовсе не по любви. - Я никогда в жизни не захочу оставить «Ювентус»! – Поспешно возразил Пауло. – Я мечтал о нем, я мечтал защищать эти цвета. Я доказал, что могу, и теперь никуда не уйду. Я хочу всю свою карьеру посвятить этому клубу… - Одно дело – преданность рубашке, другое – глупая одержимость. Клуб – это не человек. Ты любишь его всем сердцем, но он никогда не полюбит тебя в ответ так же. Не станет принимать тебя любым. Не останется рядом навсегда. Это работа, бизнес. Это лишь коммерческий проект. Твоя карьера рано или поздно закончится, и что тогда? Клуб не отдаст все за тебя, как мог бы сделать любящий человек. Поэтому такая глупость – променять человека на клуб, пусть и любимый. Поэтому Альваро - идиот. Марио замолчал, и Дибала от последней фразы словно очнулся, вспоминая, что они тут не его любовь к «Юве» обсуждали, а Морату. Настроение испортилось еще сильнее, и он пожал плечами, принимаясь стаскивать тренировочную форму, в которой ушел из номера Альваро. Не спать же одетым. Раздеваясь, он не заметил того, как резко отвернулся Манджукич. Уже улегшись, в темноте, Пауло все-таки задумался о сравнении любви к команде и к человеку. - Марио? -Мм? - Но ведь клуб и не сделает тебе так больно, как сделал бы любимый человек? - Кто знает. Давай спать, Пауло. Заснуть для Марио оказалось настоящей проблемой. Он ничего не мог поделать с собой, и мысли просто не желали уходить от того, что в его номере, в соседней кровати, буквально на расстоянии трех-четырех метров, лежит Пауло. Пауло, расставшийся с Моратой. Пауло, пришедший к нему переночевать и…выговориться? Пауло – красивый, с гладким манящим телом, с золотисто-смуглой кожей, сводящий с ума сейчас этой чертовой близостью и недоступностью. Все еще недоступностью. С соседней кровати донесся рваный вздох, шорох и почти скуление. Марио сел на постели, вглядываясь в темноту. - Эй, ты в порядке? Рев стадиона, трибуны, болельщики гонят их вперёд, на табло ничья, и время неумолимо уходит. Матч чрезвычайной важности, Дибала не понимает, какой это матч, но важный. Очень важный. В противниках «Реал» из Мадрида, в фиолетовой странной форме – разве такая есть у этого клуба? Криштиану Роналду тщетно раз за разом атакует ворота Буффона, но кипер сегодня слишком хорош. Выиграть необходимо, поэтому Пауло рвется вперёд, видит рядом Марио, и успокаивается - вместе все получится. У них всегда получается. Короткая сыгровка в стенку у штрафной, чтобы запутать вратаря, и вот он заколачивает мяч в сетку на последних секундах добавленного времени… Его оглушает тишиной, которая взрывается криками. Команда плачет от счастья, беспорядочно обнимается, Пауло и тренера подкидывают в воздух. Только когда выносят кубок, Дибала, наконец, понимает – это же Лига Чемпионов. Они взяли её. Столько мечтали, и вот... И он – принес победу, забил самый главный мяч. Празднование смешивается яркими красками в голове, он бежит после него по подтрибунке, ищет Альваро. Он же видел? Он сидел в запасе, он должен был наблюдать, видеть, как Пауло забил гол… Где же он, почему он уже ушел? Мората возникает, как из-под земли. В фиолетовой форме. Он проходит мимо Пауло, не замечая его, опечаленный, сердито снимает с себя серебряную медаль – он хотел победы, а не почетное второе место. И сегодня Пауло у него эту победу отобрал, победив «Реал Мадрид». Его команду. - Альваро! Да постой ты! Подожди… Погоди, не злись! Как в прошлый раз, ноги вдруг становятся чудовищно тяжелыми, и он не может сдвинуться с места. Вокруг сворачивается темнота, Альваро отдаляется, собственный крик бьется в уши эхом. Газон проваливается под ногами, сыплется песком. Пауло с трудом вырвался из сна, задыхаясь и садясь. И тут же дернулся от голоса рядом. - Ты в порядке? Манджукич стоял у кровати, в теплом отсвете настенного бра, и хмуро смотрел на него. Сделалось стыдно. - Черт, прости. Мне нечасто снятся кошмары, но… - Но в этот раз – приснился. Я понял. Марио наклонился, рассматривая лицо, блестящее от выступившего пота, губы, с которых срывалось все еще тяжелое дыхание. В полутьме глаза у Пауло выглядели почти черными, и эта чернота тянула, захватывая. Хотелось наклониться еще немного, провести ладонью по влажной щеке, потянуть на себя. Пахло морской солью. Язык скользнул по губам. Пауло вздохнул, нервно облизнувшись, и Марио будто проснулся, вырвавшись из оцепенения. - Дай-ка подушку, - он дотянулся до нее, и перевернул. Дибала озадаченно хмыкнул. - Зачем? - Чтобы кошмар остался на той стороне, - с невозмутимо-серьезным видом ответил Манджукич. И, выпрямляясь, все-таки позволил себе небольшую слабость – тронул чужие волосы, зарылся в них пальцами и разлохматил. Пауло улыбнулся, и он убрал руку. – Ложись спать. Уже в темноте, в своей постели, Марио прижал руку к лицу, вдыхая запах чужих волос, отпечатавшийся на пальцах. Голову снова повело.