Вопросы доверия

*муз.тема Muse - Starlight (piano)* Четыре года спустя. Трёхлетний Тихон Игоревич и тридцатидвухлетний Олег Давидович были очень заняты: строили домик из кубиков на столе, который был установлен на заднем дворе в тени высокой ели. Стол был большим, но низким: его высота как раз позволяла мальчику расположиться с удобством. Олег просто притащил несколько подушек и сидел на них, сложив ноги по-турецки. С тем количеством кубиков, которое было в распоряжении Тиши, можно было построить не один дом, а целую улицу с башней посередине. Как же без башни? Тридцатиоднолетний Сергей Викторович сидел тут же на расстеленном пледе и занимался тем, что подавал стройматериалы: - Папа, дай красный! - Тиша, красный и коричневый - ужасное сочетание! - Я хочу красный! - Серый, не спорь с архитектором, - усмехнулся Олег. Юля сидела рядом с Игорем на скамье большой деревянной качели. Вместе они наблюдали за ходом строительства. В руках у журналистки был стакан с апельсиновым соком. Она сбросила с ног сандалии и теперь болтала в воздухе босыми ступнями, слегка покачивая сидение. У Игоря была бутылка воды. Он сидел, откинувшись назад на спинку скамьи, разморенный солнцем, и щурил глаза. Было жарко. Лето в этом году баловало погожими деньками. - Всё-таки ты - невозможный человек, - сказала Юля. - Почему? - Игорь с удивлением посмотрел на неё. - А то ты не знаешь! Родил маленькую копию себя и в ус не дуешь! Гром закатил глаза. Снова она за свое! Тиша действительно был похож на него: цвет глаз, форма носа, темные кудрявые волосы (Игорь, если месяца два не стригся, начинал превращаться в барашка). Юля, побывав в гостях у Фёдора Ивановича, увидела его детские фотографии и была в восторге. А потом начались эти разговоры. - Юля, нет, я не буду отвечать на этот вопрос! - Ну скажи мне, - заныла журналистка, - женское любопытство - страшная вещь. Я никому не расскажу! Игорь с сомнением на неё посмотрел. Уже четвертый год они раз в несколько месяцев вели этот разговор. Хотя, возможно, это уже просто часть обязательной программы их встреч, и Юля не особо рассчитывает на ответ. Никто, кроме Игоря, не знал, кто второй отец Тиши. Они втроем об этом договорились, когда Гром был на пятом месяце. Учитывая все те проблемы, которые были у них в первую беременность Игоря (самодовольство и эгоизм Сережи, ревность Олега, тревоги самого Игоря), все трое считали, что это лучший выход. Конечно, совсем оставлять этот вопрос невыясненным было нельзя: мало ли какая экстренная ситуация могла возникнуть, например, связанная с переливанием крови. Поэтому тест ДНК они сделали, но результаты знал только Игорь. И на этом можно было бы закрыть эту тему, но Тиша был не просто мальчиком. Он был наследником миллиардного состояния. Да, отчество у него было традиционно от Игоря. По документам он был Разумовским. Вторым отцом указали Сергея, как старшего мужа. Так было принято: очень редко первенца на официальном уровне приписывали второму мужу. Скучающий свет Питера всполошился. Все хотели знать, действительно ли Сергей - отец мальчика, который, как назло, был похож на своего отца-пятипроцентника. Все же, брачные союзы между тремя мужчинами были редкостью, это добавляло пикантности "тайне" рождения мальчика. Немногочисленные фотографии Тиши, которые попали в сеть, были рассмотрены под лупой, но к единому мнению так никто и не пришёл. Сергей прилагал массу усилий, чтобы его сына все это не касалось. Однажды даже подал в суд на одно интернет-издание, специализирующееся на светских сплетнях. Но помогало это все слабо. По иронии судьбы борец за свободу информации стал её жертвой. Самого Игоря эти вопросы утомили очень быстро, и он всех отправлял смотреть бразильские сериалы, если не подальше - зависело от его настроения. Был ещё чисто репутационный момент: Серёжа многих раздражал своими успехом, молодостью, образом благодетеля города. Ещё и муж-пятипроцентник. Последнее вызывало едва ли не большую зависть, чем богатство Разумовского. Дело не в том, что все хотели бы Игоря себе (хотя, были и такие), а в том, что у Сергея было нечто очень редкое. Все трое Разумовских ненавидели эти разговоры. Игоря это оскорбляло, а Олег и Серёжа были готовы бить лица тем, кто обижал их мальчика и относился к нему, как к вещи. Но, стоило отметить, иногда самого Серёжу заносило. Он терпеть не мог светские мероприятия, но если приходилось идти, то он обязательно тащил за собой своих мужчин. Было приятно похвастаться и позлить всех этих снобов. Игорь в смокинге и Олег в чёрном костюме и рубашке смотрелись как боги. У Сережи при виде них все внутри сжималось от мысли, что они его. А стоило подумать, что будет ночью… Как он встанет на колени перед все ещё одетым во все чёрное Олегом. Как они вдвоём медленно разденут Игоря и возьмут его… Серёже от этих фантазий становилось очень сложно дожидаться момента, когда будет прилично уйти домой… Разумовский подозревал, что его грязные мысли были написаны у него на лбу, и, что совсем неудивительно, многие бы хотели того же. В общем, Сергей вольно и невольно делал все, чтобы его недоброжелатели и завистники скрипели зубами. И если бы вдруг появилось официальное подтверждение, что Тиша - сын Олега… О, сколько бы появилось возможностей у недругов, чтобы уязвить этого раздражающего всех выскочку: "Ты, конечно, миллиардер, гений, филантроп и все такое, но вот ребенка заделать не можешь, за тебя твой телохранитель старается". Сережа не собирался комплексовать по этому поводу - он для себя определился ещё тогда, четыре года назад, сидя на подоконнике, наблюдая за спящими Олегом и Игорем, - но разговоры эти были совершенно не нужны, а вмешательство в их личную жизнь доводило до бешенства. Тем более, что были и те, кто не стеснялся делать грязные намеки и так. Один баловень судьбы, недавно перебравшийся в Питер, но ещё ничего не понимающий в местных раскладах, краем уха услышал про эту тайну Мадридского двора и решил проявить остроумие. Возможно, Сережа бы просто осадил его какой-нибудь ответной репликой и поставил на место, но этот любитель острых ощущений распустил руки и как бы невзначай погладил по плечу Игоря. В итоге Грому самому пришлось защищать этого острослова от гнева мужей. Закончился вечер очень бурно, но хотя бы без драки. Шутнику удалось скрыться, чудом избежав удара в челюсть. Серёжу Игорь немного утихомирил, отсосав ему на заднем сидении машины, пока Олег на всех парах мчался домой. А после Грому не дали выйти из гаража, нагнув над капотом машины: обычно более сдержанный и бережный с Игорем Олег решил вдруг проявить себя как настоящий волк. Младшему мужу понравилось, но ему хотелось бы заниматься этим в более удобной обстановке без риска упасть на бетонный пол, потому что ноги не держат. В дом все трое зашли уже удовлетворенные и более спокойные, что явно было благом: Тиша спал у себя в комнате, оставленный на вечер под присмотром няни, вряд ли его отцам, не выпусти они пар, удалось бы не шуметь этой ночью. Историю о том, как Олег и Серёжа чуть не набили кому-то физиономию за слишком болтливый язык, с большим удовольствием обсудили все, добавив от себя подробностей, что этот придурок чуть ли не поцеловал Игоря в присутствии мужей, что Олег ударил его по лицу, что после этого все трое Разумовских уединились в туалете. Сплетники вздыхали завистливо: "Вот это страсть!", ворчали, что: "Понаехали тут всякие некультурные в культурную столицу", возмущались: "Как? Прямо в туалете?!". В общем, интерес к личной жизни семьи Разумовских возрос в разы. Юлю, как ни странно, тема загадки кто отец Тиши тоже не обошла стороной. Она объясняла свой интерес профессией или, вот как сейчас, женским любопытством. Ещё её прельщала мысль, что она будет посвящена в едва ли не самую пикантную тайну высшего света Петербурга. Но Игорь был стойким: - Юлька, ты вроде специализируешься на криминале и политике, а не на светских сплетнях. Отстань от меня с этими разговорами. - Ничего ты не понимаешь. Тише уже три года, четвёртый пошёл, казалось бы, пора смириться, а люди все нет, да задают вопросы. Некоторые знают, что мы друзья, и донимают меня. Это же почти как в исторических романах: интрига, загадка. А ты владеешь ответом и молчишь, жучара. Игорь только усмехнулся и покачал головой. Посмотрел на сына и мужей. Сережа видимо все-таки договорился с Тишей, и никакого сочетания коричневого с красным не наблюдалось. Они перебирали оставшиеся кубики, пытаясь найти нужный. Сережа что-то тихо спрашивал у сына, тот с серьезным видом отвечал, было слышно, как он старается выговаривать слова. Оба время от времени совершенно одинаковыми жестами откидывали назад лезущие в глаза волосы. "Пора стричь мелкого", - фоном проскочила мысль у Игоря. Олег сосредоточенно собирал окно для домика. Ещё вчера он этими руками чистил свой пистолет, а сейчас… От контраста у Игоря перехватило дыхание. Сам Волков имел такой вид, как будто ему доверили собирать как минимум ракетный двигатель. Игорь смотрел на всех троих и искренне недоумевал, почему все вокруг такие слепые. Тиша же вылитый второй отец. Да, кудряшки могут сбивать с толку, но не настолько же. - Что же будет через шесть месяцев… - рассеянно проговорил он. - А что будет через шесть месяцев? - насторожилась Юля. - Ну… - Игорь замялся, покраснел и неловким жестом почесал макушку. Он хотел сказать Юле чуть попозже... Пчелкина вдруг отклонилась от него назад. Медленно поставила на землю рядом с опорой качели стакан с соком. Скользнула взглядом по фигуре друга. Только сейчас обратила внимание, что Игорь в очень свободной футболке, которая полностью скрывала очертания живота, хотя скрывать ещё было, по сути, нечего… - Игорь? - тихо спросила журналистка. В глазах появилось понимание, и она взвизгнула: - Игорь! - девушка в восторге бросилась на шею другу. Послышался грохот, расстроенный вопль Тиши и сдержанная ругань Олега и Сережи: старший муж от неожиданного крика Юли уронил несколько кубиков на домик и обрушил часть стены. Все трое с возмущением посмотрели в сторону качели. Игорь смущённо улыбнулся: - Извините, - он развел руками, отпуская повисшую на нем Юлю. Хорошо, что они сидели. Сергей с Олегом, видимо, поняли, в чем дело, потому что у обоих как по команде на лицах появилось самодовольное выражение лица. Игорь закатил глаза. Один Тиша не разделял всеобщей радости: у него разрушен дом, между прочим! Он требовательно дёрнул за край футболки Серёжу, Олега - за рукав рубашки, и обоим мужчинам пришлось заняться восстановлением поврежденного здания. Впрочем, глупые улыбки с их лиц не сошли. Пчелкина, охваченная радостью, не обратила на это все внимания. - Юль, можешь меня отпустить? - со смущенной улыбкой попросил Игорь. - Меня только пару дней, как не тошнит ото всего, не хотелось бы, чтобы это вернулось. - Да, конечно, извини, - Юля оторвалась от него, поправила растрепанные волосы, повернулась к нему спиной и тут же отклонилась назад, устраивая голову на плече майора. - Я так рада, - она, задрав голову, с улыбкой посмотрела на него снизу вверх. - Значит, через шесть месяцев? - Примерно, - кивнул Игорь. - Классно, - выдохнула девушка и тут же хитро на него посмотрела: - надеюсь, этот малыш будет все же похож на одного из них, - она качнула головой в сторону стройки, - иначе весь Питер сойдёт с ума. Что тебе мешает родить рыжую девочку или мальчика сразу с чёрной бородой? Игорь в ответ только рассмеялся. Юля неисправима. Пчелкина вдруг посерьезнела, села ровно на скамейке и обеспокоено сказала: - Надеюсь, в этот раз все пройдет лучше. Игорь помрачнел и тихо ответил: - Я тоже. Беременность далась ему тяжело. Кошмары с мальчиком и револьвером снились часто. Это выматывало, не давало нормально отдохнуть. На фоне этого и из-за перестройки организма начались серьёзные проблемы с давлением. В результате Игорь дважды лежал в больнице с угрозой выкидыша. На шестом месяце он начал посещать психотерапевта. Больше из-за настойчивых просьб Сережи и Олега. Как он и ожидал, эти встречи дались тяжело. Игорь не умел о себе говорить, тем более, то, что Олег и Серёжа называли проблемой, сам Гром проблемой не считал. Ну да, он спокойно относился к риску для своей жизни, легко шёл на него, но ему не казалось это чем-то значительным. Больше его волновали кошмары и чувство вины перед собственным ребёнком. Игорь подозревал, что это сыграло не последнюю роль в его проблемах со здоровьем. И только страх за ребёнка вынудил его начать говорить на встречах с психотерапевтом. Игорь не мог утверждать, что это имело большой эффект, но к моменту родов он подошёл с гораздо меньшим чувством тревожности, словно, озвучив свои страхи, проговорив их, он смог ослабить их цепи. Тихон Игоревич Разумовский родился здоровым мальчиком и громким криком заявил о своих планах на этот мир. Взяв сына на руки, Гром едва не расплакался от того, как ему стало легко. Он справился. Вот он, его малыш, в его же объятиях и с любопытством смотрит на него в ответ. Игорь до сих пор продолжал посещать психотерапевта, хотя эти встречи и не были регулярными. Он уже не мог сказать, что это полнейшая ерунда. Некоторые беседы с врачом действительно помогали на многое взглянуть под другим углом. Самым сложным было принять, что он абсолютно по-свинки относился к безопасности собственной жизни. На это ушло полгода с учётом того, что Игорь часто просто не приходил на встречи. Ему было тяжело. К тому же, они подошли к опасной теме отношения Игоря к самому себе, а лезть в эту яму с собственными монстрами бесстрашному майору храбрости очень долго не хватало. Сережа с Олегом поддерживали его, пытаясь со своей стороны окружить всевозможной заботой. Разумовский очень расстраивался, когда узнавал, что младший муж снова пропустил встречу, Олег качал головой. Но ни одного упрека по этому поводу не было высказано. Оглядываясь назад, Игорь чувствовал, как в груди становится тепло от благодарности к своим мужчинам. Впрочем, встречи он пропускал не только из-за собственных страхов. Растить ребёнка - не самая простая задача, пусть у Тиши и было целых три отца, названые дедушка и бабушка в лице четы Прокопенко и няня Маргарита Фёдоровна, добрейшая женщина. Через полгода после рождения Тиши Игорь вернулся на службу, перед этим потратив значительное время на восстановление физической формы. Свои проблемы накладывал и переезд в дом в пригороде Питера. Хотя, положив руку на сердце, Игорь мог признаться, что примерно половину из пропущенных встреч он прогулял по абсолютно надуманным причинам. После более чем трех лет общения с психотерапевтом Игорь признавал, что стал действовать осторожнее при принятии решений касательно собственных жизни и смерти. Правда, чего в этом больше: заботы о себе или нежелания волновать близких, сам Игорь затруднялся сказать. Как и не мог определиться до конца в отношении к самому себе. И вот, новая беременность. Было ли тревожно? Конечно. В их семье существовало негласное табу на все темы, связанные с Чумным доктором и Гречкиным, но это не отменяло тех ассоциаций с первыми двумя беременностями, которые невольно возникали у Игоря. В этот раз майор все же решил не оставлять службу и работать, пока есть возможность. Сережа с Олегом, как и Фёдор Иванович, конечно, были против, но Игорь упрямо гнул свою линию: он чуть умом не тронулся в прошлую беременность от длительного сидения дома. К тому же, тогда была сложная ситуация. Сейчас никаких скрытых и явных угроз и страхов нет, чего ему дома сидеть? Успеет ещё. Мужьям и генералу оставалось только вздохнуть и согласиться. Нужно отдать Фёдору Ивановичу должное: он сдержал обещание и пытался принять Сергея и Олега. Иногда они могли даже вести непринужденные беседы. Но недоверие у генерала осталось, и у Сережи с Олегом иногда было ощущение, что они идут по минному полю в общении с ним. Зато тётя Лена, которая, естественно, ничего не знала, быстро нашла общий язык с мужьями Игоря, особенно с Олегом: любовь к кулинарии и сетование на любовь Грома (и заодно Разумовского) к фаст-фуду их объединили. Но главным, конечно, был Тиша. Мальчик являлся любимцем Прокопенко и отвечал им взаимностью. Он был частым гостем (иногда вместе со всеми тремя родителями) на даче генерала. Ввиду возраста для него каждый день был полон открытий, и такие поездки воспринимались как настоящее приключение: озеро, дети соседей-дачников, жуки и бабочки, горох, который можно прямо выгрызать из стручка, вишневые деревья, так красиво цветущие весной, а теперь на их ветках наливаются красным ягоды… Тётя Лена говорила, что они очень кислые, зато самый лучший компот именно из вишни. Ну и, конечно, пироги. Их можно есть и в городской квартире дяди Феди и тёти Лены, но намного интереснее этим заниматься в беседке и подкармливать местного пса Рекса. Пожалуй, именно Тиша примирил окончательно Фёдора Ивановича с присутствием Сергея и Олега в жизни Игоря. Потому что при виде этого кудрявого чуда генерал забывал обо всем, в том числе и о том, что один из его отцов - убийца. Он чувствовал себя дедом и был горд этим. И новость о том, что Игорь снова ждёт ребёнка, привела Прокопенко в такое благодушное состояние, что он даже недолго спорил с решением Грома пока не уходить в декрет и согласился на это, но с оговорками У майора было в производстве несколько дел, он выезжал на места преступлений, вёл допросы, участвовал в других следственных мероприятиях. Рядом с ним всегда кто-то был, в первую очередь, конечно, Дима. За спиной маячила охрана. Игорь просто смирился с тем, что за ним все время присматривают, как за малым дитем. Спасибо, хоть под руку не лезут. Но иногда у Игоря была хулиганская мысль сбежать от своих опекунов, ну потому что надоело, ей-богу! К тому же, была ещё одна проблема, раздражающая и неизбежная: запрет на визиты в сомнительные места с целью получения информации, участие в задержаниях. Фёдор Иванович категорически сказал, что одна выходка, угрожающая здоровью и жизни, и Игорь отправится в декрет. В этом вопросе они с Сережей и Олегом были солидарны. Гром, скрипя зубами, подчинился. Исключением стали встречи с Игнатом Бустером, но только потому что Дима согласился не выдавать его генералу. Правда, Игорю после первой такой встречи пришлось объясняться с Сережей и Олегом, которым телохранители, естественно, доложили о походах их беременного мужа по местам, где можно легко получить нож под ребро. Но с этим они разобрались… - Папа! - громкий детский голос вырвал Игоря из воспоминаний. Тише видимо наскучило строить дом, и теперь он со всей скоростью, на которую были способны его ножки, несся в сторону качели. Игорь улыбнулся, поднялся на ноги и сделал небольшой шаг навстречу, чтобы тут же присесть на корточки и поймать этого непоседу. Тиша с разбегу бросился ему на шею. Гром прижал к себе сына и, удерживая его, поднялся на ноги. - Как твои дела, малыш? - Хоешо, - ответил Тиша, - мы стоим дом, - малыш оставил одну руку на шее отца, а другой начал теребить пуговицу на своей рубашечке. - И почему ты убежал? - Игорь посмотрел на мужей. Олег встал на ноги и разминал затекшие колени. Сережа начал собирать неиспользованные кубики обратно в коробку. На столе стоял недостроенный дом. - Соскучися, - ответил мальчик и улыбнулся. Гром тоже ему улыбнулся и свободной рукой взъерошил его кудряшки. Второй рукой он прижимал сына к себе. Юля с умилением следила за ними. Гром посмотрел на подругу: - Ты останешься на обед? - спросил он. - А обед готовит Олег? - Конечно. - Тогда что спрашиваешь? - Юля округлила глаза и осуждающе покачала головой, удивляясь его вопросу. - Хорошо, - кивнул Игорь и, помявшись, добавил: - только у нас будет, скорее всего, что-то с лимонным соком. И думаю, что десерт тоже будет с лимоном. - Почему? - Да так получилось, долгая история, - майор покраснел. Сережа вычитал, что на тринадцатой неделе эмбрион обычно размером с небольшой лимон, и теперь у них в холодильнике лежали два килограмма лимонов. И Игорь даже не представлял, как это можно объяснить Юле без ущерба для репутации мужа.