Rookie | Новичок

Ничего необычного — домашние посиделки прошли просто незабываемо, Леонардо выступал в роли импровизированного ведущего и заряжал позитивом, ослепительно улыбаясь и опуская смешные комментарии по поводу происходящего. После небольшой «церемонии вручения подарков» настроение по умолчанию перевалило за планку невероятно охуенного, и Дамиано захлебывался эйфорией, проникнувшей в каждую клеточку его организма. Зачем нужны наркотики, когда есть такие друзья? Пока Ческо и Томас возились с приставкой, меняя старую на новую, девочки помогали разобраться с проигрывателем. Подарок отлично вписался в интерьер комнаты и нашел себе место на подоконнике. Виктория светилась от счастья, когда им удалось всё настроить и запустить пластинку. Он бы пригласил её на танец, если бы мог. Так не хотелось отводить взгляд от её лица и выпускать ладонь из своей. Сложно не влюбиться, когда одно лишь прикосновение создает иллюзию полного слияния душ. Но улыбка постепенно сходит на нет, когда в мысли грубо влезает воспоминание. Я уезжаю в Америку. Насовсем. Дамиано отпускает её. И сердце удрученно возвращает биению привычный ритм. Лео о чем-то смеется с Итаном и Джорджией: странное сочетание, но всегда приятно, когда друзья находят общий язык с новыми людьми, которые тебе дороги. Итан и Томас прочно вошли в жизнь Дама, становились всё более родными с каждой репетицией, и он больше не представлял свой быт без этих сорванцов. Круг людей, которых он уверенно мог назвать семьей, всё же принял в себя гитариста и барабанщика. Как оказалось, Томас изначально планировал связать своё будущее с музыкой и почти с пеленок разучивал аккорды. В семь лет он познакомился с Викторией, и тогда мысль о музыкальной карьере ещё прочнее укоренилась в голове парня — он будто нашел блудную сестру, которая целиком и полностью разделяла его взгляды. Учеба, как ни прискорбно, выжимала из него все соки и выступала полнейшим демотиватором — Том понимал, что ему в перспективе не нужна тонна академической информации, которую давали на уроках, к примеру, химии и биологии, и от этого сидеть на скучных лекциях и выполнять соответствующие задания было ещё труднее. Он часто ругался с родителями по этому поводу. — Я верю в тебя, милый, — говорила мама. — Но ты должен понимать, что твои интересы могут измениться в любой момент: ты же себя знаешь, как это бывает. Школьная программа для тебя как страховка — если ты развиваешься разносторонне, ты в безопасности. Итан хотел углубляться в математический профиль. Может, даже заняться программированием. До встречи с ребятами он не задумывался о том, что самое любимое хобби может превратиться в дело всей жизни. Он нигде не учился играть. Идеальное чувство ритма и многолетнее изучение специфики разных барабанов в синтезе превратило любителя в профессионала. Так совпало, что ему нравился рок. Он придерживался соответствующего стиля в одежде и поведении, его окружение состояло из подобных — спокойных снаружи, но пылающих внутри. Если бы у Дамиано спросили, кто из группы смог бы убить, он назвал бы имя барабанщика. Вывел из себя Итана — беги с этой планеты. От Дами можно получить максимум кулаком в челюсть. Вик предпочитает уничтожать взглядом, а Томас скорее покроет благим матом так, что захочется раствориться в воздухе, только бы не слышать этого. Впрочем, такое случалось крайне редко — в основном никто из них и муху пальцем не тронет. В последнее время ребята часто гостили у него дома, коротая вечера за репетициями. Томас приноровился писать инструментальную часть чуть ли не по ходу того, как зарождались строчки в голове у Дамиано. Это происходило поразительно быстро — Итан же подстраивался с барабанами чуть медленнее, проигрывая варианты ритмических рисунков. Споры по поводу той или иной партии обычно утихали, как только начинались: компромисс не заставлял себя ждать и чаще всего был инициирован Итаном или Томасом. Тем временем, ещё одна интересная новость ждала именинника грядущей ночью. Когда компания разъехалась по домам, а на его груди, прикрываясь одеялом, расслабленно лежала Виктория, они долго говорили. Вспоминали самые яркие моменты недели, строили планы на ближайшее время и обсуждали вероятные исходы встречи с представителями лейбла. Ему надоело валяться без дела, и рука, до этого обнимающая Вик за талию, плавно проскользнула под её локтем, так по-собственнически ложась на грудь, и сжала мягкую кожу. Он сполз ниже, задействуя вторую ладонь, и развратно провел языком вдоль её шеи. Намек был понят, и в одно движение её тело вновь прижалось к горячему мужскому торсу. — Я опять снизу, — недовольно промычал ей куда-то в ключицу, заставив злорадно усмехнуться. В ответ был втянут в глубокий страстный поцелуй, захлестнувший их обоих, как цунами. Его пальцы двинулись вниз, пробежавшись по груди и животу, приближаясь к самым чувствительным точкам её тела. — Стой. Я хочу тебе кое-что сказать. — Сейчас? — Да. Это важно. Его взгляд становился прозрачнее по мере того, как он пытался сфокусироваться и не обращать внимание на узел в животе и дикую пульсацию в паху. — Я договорилась с отцом: я останусь в Италии… Он моргнул, вслушиваясь. — Если мы подпишем контракт, — всё ещё молчал, приоткрыв рот. Тело покрылось мурашками, а воздух застрял в горле, и не получалось ни вдохнуть, ни выдохнуть. Её набухшие влажные губы снова оказались в миллиметрах от его лица. Она перешла на шепот. — Я останусь с тобой, Дами. Издав протяжный стон, он смял её губы своими, надавливая большим пальцем на подбородок, и окончательно потерял контроль над своими действиями. Он хотел сказать что-то вразумительное и как-то объяснить своё резкое поведение, но Виктория просто не давала ему оторваться от себя ни на секунду. Её ногти безжалостно впились в грудную клетку, когда он проник под новым углом, и тут же боль от его укуса вспышкой прошлась по губам. Красиво — не про них, они утопают друг в друге дико, яростно и беспощадно. Мы покажем себя так охуенно, что нас захочет вся Италия.

***

Съемки, макияж, разные площадки, многочисленные образы и миллион творческих людей вокруг — пробы в модельное агентство заставляли отдаться им целиком и полностью и стали главной отдушиной в жизни Джорджии. Ей постоянно твердили об этом: у тебя модельная внешность, ты очень фотогенична, у тебя шикарная фигура — пользуйся этим. Но только сейчас она впервые серьезно задумалась о карьере в индустрии моды. Почему? Наверное, потому что ей действительно нравилось быть в объективе, самые разные позы давались ей так естественно, будто она тренировалась всю жизнь: Лео сказал бы, что она рождена для съемок. Она с легкостью цепляет на себе взгляды и одной только уверенной походкой понижает самооценку девушек вокруг. Её потрясающе сильная энергетика поражает наповал. И когда только она успела превратиться в хищницу? Мощная, но изящная тигрица — наиболее подходящее под неё описание. — Держите нас в курсе, хорошо? — они с Леонардо как раз выехали на запланированную съемку в день, когда у группы назначена пока что их самая важная деловая встреча. Дамиано позвонил буквально за десять минут до приезда на студию. Его голос по громкой связи звучал уверенно, парень отлично скрывал волнение, в то время как энергия била в нем ключом — впору пробежать марафон на одном дыхании. Но приходилось держать себя в руках и не выебываться, сидя на заднем сидении машины, подпирая подбородок костылем. — Конечно. Спасибо за поддержку, ребят. Обнимаем. A presto! Встреча длилась мучительно долго. Им задали миллиард вопросов по поводу планов на будущее. Ещё больше — про историю объединения. В основном вещали Виктория и Дамиано. Это не осталось без внимания продюсера — он начал обращаться напрямую сначала к Томасу, а потом и к Итану. Парни отлично держались, говорили четко и уверенно. — Кто пишет тексты? — Я, — отозвался Дамиано. — Очень впечатляюще. У тебя необычный лексикон для двадцатилетнего парня. Но я бы советовал пока что писать только на итальянском. Практика показывает, что аудитория в нашей стране охотнее воспринимает родной язык, чем английский. Так, ладно, я хочу послушать вас. Фабио, ты настроил звук? Всё готово? — Да, — послышалось из-за стеклянной перегородки. — Отлично. Сыграйте что-нибудь. Сначала кавер, потом из своего. Итан отбил палочками четыре раза, и чарующий баритон Дамиано заполонил пространство, не оставляя ни единого шанса на провал. Как же он жалел, что нога не позволяла отрываться на сцене так, как просило тело: его буквально ломало от переизбытка эндорфина в организме. Его товарищи наоборот беспрепятственно выкладывались на полную катушку, подпрыгивая с гитарами и кружась вокруг его стула. Один только бешеный взгляд Томаса бросался разрядами тока. Перерыва между композициями не было — мужчина жестом показал, чтобы ребята сразу играли дальше. Видимо, обратную связь решил оставить на конец. Его легкая улыбка добавляла уверенности группе и — черт возьми, что он постоянно пишет? — только подливала масла в огонь. За несколько тактов до завершения песни он отложил ручку и захлопнул блокнот, переводя всё внимание на сцену. Последний аккорд в исполнении Томаса, и рабочий состав студии наградил выступающих бурными аплодисментами. Фабио выкрутил звук и принялся отсоединять провода. — Что вы решили в итоге с названием? — сперва спросил продюсер. — Я видел несколько вариантов. На чем остановились? Дамиано одобрительно кивнул басистке, жестом предложив ей слово. — Måneskin — «лунный свет» с датского. — Оригинально, — наконец, перестал мучить музыкантов. — Мне нравится ваше взаимодействие на сцене. Какая-то неразбериха, но затягивает. У тебя, молодой человек, — показал он на Дамиано, — тембр напоминает синьора Челентано. Очень сильная харизма, это прекрасно. Но вот ваши образы… они немного не доработаны. Вы должны выглядеть более провокационно. И ещё больше раскованности, вы же позиционируете себя как рокеры — так будьте рокерами! Пока что я этого не вижу. Ребята переглянулись, и в мыслях каждого пронеслось что-то по типу «я же говорил» — оставалось только подставить нужное. Вик заметила, что взгляд Дамиано помрачнел — он опустил голову и нервно скрестил пальцы. Продюсер оглянулся на коллегу — Фабио закончил с техникой — и сбросил чей-то телефонный звонок. Они очень сырой проект — без бэкграунда, без опыта. Рискованно браться за их развитие, ведь вложенные силы и деньги могут просто-напросто не окупиться, если ребята не выстрелят. Винченцо Капелло за тридцать пять лет жизни поработал с огромным количеством молодых музыкантов и не раз натыкался на одни и те же грабли: поверишь в них, дашь поддержку, буквально за ручку поведешь по нужному пути, а по итогу они потухают после первого же месяца — не готовы к тому, что будет так сложно, поэтому не справились с давлением и нагрузкой. Четыре пары глаз напротив уставились на него в ожидании вердикта. Барабанщик поглаживал руку девушки, которая в свою очередь от нервов сжала ткань на пиджаке вокалиста. Самый высокий из них, гитарист, не прерывал попытки совладать с тем, что его ноги не помещались под журнальный столик, и всё же нашел удобное положение. Забавный, — заключил продюсер в мыслях. Винченцо давно не встречал настолько сплоченный квартет. Казалось, им жизненно необходимо пребывать в физическом контакте друг с другом: это успокаивало и создавало вокруг магическую, защитную от влияния извне ауру. Им комфортно вместе на клеточном уровне. Словно родственные души — им не обязательно говорить, чтобы делиться мыслями и эмоциями. И года не прошло со дня их объединения, но большего и не требовалось, чтобы установить внутри коллектива прочную связь, нерушимую никем и ничем. Дамиано было страшно. Облажаться, прогореть, похерить последнюю возможность для хорошего старта. Он знал, что не вернется в большой спорт. Прекрасно понимал, что потерял интерес, а без мотивации не продвинется ни на йоту. А ещё упустит шанс построить нормальные отношения с Вик. Франческо улетит в Америку вместе с ней, а Дамиано останется ни с чем: ни девушки, ни группы, ни команды. Пока Винченцо общался с коллегами, Давид пытался держать себя в руках. Он отвлекся на милую улыбку Итана — тот решил попробовать расслабить товарищей, игриво переглянувшись с каждым. Мне бы сейчас твою уверенность. Наощупь отыскал ладошку басистки — она была такой холодной — и накрыл своей, перебирая тонкие пальчики. Виктория спокойна, её выражение лица не читаемо, даже челюсть не напряжена. Дами в который раз убеждается в том, что её имя идеально подходит под характер. И гордится ей. Моя чертова амазонка. Ей приходят какие-то сообщения — телефон вибрирует в кармане: папа пишет. Она не отвлекается, выключает звук и наблюдает за тем, как Винченцо в компании Фабио возвращается к ним. — Ладно, вы поняли, над чем работать. В вас, ребята, огромный потенциал, который ещё не раскрыт. Поэтому завтра в девять ноль-ноль приезжайте сюда, юрист подготовит контракт.

***

Леонардо едва устоял на ногах, так неожиданно принимая на себя вес Джорджии. Она запрыгнула на него с визгами, приняв от кого-то телефонный вызов. Лео не знал, плакать ему или смеяться, потому что не мог добиться каких-либо объяснений. Потом увидел на экране красное, мокрое от слез лицо Дамиано и, кажется, всё понял. — Дами! — крикнул в область микрофона, всё ещё прижимая девушку к себе. — Вас взяли? Тот активно закивал, через мгновение позволяя Томасу влезть в камеру и заполонить собой пространство. Ребята периодически сменяли друг друга и делились впечатлениями, пока ехали по домам. Виктория уже позвонила отцу, оповещая об успешном завершении встречи. — Молодец, дочь, — в его голосе читалась запредельная гордость. — Я очень рад за тебя! Ладно, тогда можешь не ехать в Штаты, я оставлю дом на тебя. Разговор длился минут двадцать, пока папа убеждался в том, что дочь понимает: любая проблема, и он готов забрать её к себе сразу же, в ту же секунду. Что не нужно здесь мучиться в одиночку, если что-то вдруг случится. — Послезавтра я буду дома. Не задерживайся в школе, хорошо? Давай проведем время вместе? — Конечно, пап. Я люблю тебя. — И я тебя, родная. Они договорились встретиться все вместе дома у Вик, но позже — вечером, поэтому едва коснувшись своей подушки, Дамиано уснул. Он катастрофически не высыпался на протяжении всей недели — вдохновение чаще всего приходило ночью, и его просто подрывало — нужно скорее записать строчки, пока они не вылетели из головы. Он никогда раньше не писал про другого человека — все истории были связаны с личными переживаниями, которые поддерживали участники группы. Однако после откровенного разговора с Джорджией его будто пронзило лезвием, а в груди образовалась дыра. Хотелось поддержать, показать свои чувства, поделиться теплом, ведь ему не всё равно, а она сейчас одна. И доверилась только ему. Dami: 3:04 Как ты? Как мантра на каждый день. Dimmi le tue verità…

***

Это были самые сложные и самые динамичные три месяца в его жизни. Школу часто приходилось пропускать, и, если бы не выпускной год, Дамиано, наверное, бы бросил учебу из-за нехватки времени. Они профессионально записали полноценный альбом — оставили старые песни на английском и добавили столько же на итальянском по наставлению Винченцо. Для группы был составлен график на полгода — расписан чуть ли не каждый день: съёмки, запись, репетиции, выступления — пока что в маленьких клубах, но всё же по три-четыре концерта в месяц. Продюсер был более чем доволен. Они раскрутили социальные сети и в активном темпе начали расширять аудиторию. Всё шло как по накатанной, вот только внутренние конфликты постоянно норовили испортить ситуацию. Винченцо был спокоен — это нормально, когда не всё всегда гладко. Но ребят ломало — жестоко и резко, как от удара плетью. Отношения Дамиано и Виктории как всегда двигались по графику квадратичной функции — то вверх по параболе, то вниз. Проще говоря: так, что Давид нихуя не понимал, что происходит. То они болтают часами, целуются на людях, откровенно флиртуют на сцене и после не вылезают из постели, то молча расходятся по разным углам репетиционной, мрачно переглядываясь, и ясно дают понять, что лучше у них ничего не спрашивать. Томасу и Итану всегда тревожно, когда они ссорятся. Кажется, вот-вот обрушится всё, что они выстраивали с начала года вместе. Обычно в это время Дам вливает в себя алкоголь и дичает — от него можно ожидать чего угодно. С Вик опасно заигрывает Фабио, и Томас пытается сделать всё, чтобы он перестал, потому что отказы девушки он не воспринимает. Когда они мирятся в очередной раз, в воздухе пахнет гарью, и Виктория задыхается: он нужен ей, как никогда. И никто, кроме него. Его нога почти в норме: для передвижения хватает одного костыля, но он по-прежнему снизу. Кажется, эти шутки будут преследовать его всю жизнь, даже когда проблема полностью исчезнет. К июлю он восстановился. И наконец переступил порог баскетбольной площадки. Дамиано сделал несколько уверенных шагов к штрафной и выполнил бросок, не отталкиваясь. — Посмотрите, кто в строю, — Ческо подхватил мяч, упавший в кольцо, и мягко передал товарищу. Неприлично счастливый — блестящие зеленые глаза излучали дикую уверенность и душевное умиротворение — он уже предвкушал начало нового этапа в жизни. Чикаго «Буллз» задрафтовали парня вторым пиком — превосходный результат для итальянского школьника. — А где Карлос? — поинтересовался он, отбивая ладонь Де Росси. — Либо ещё в Нью-Йорке, либо летит обратно. Что? Ты не знал, что он тоже был на драфте? Честно сказать, Дамиано очень переживал за Карлоса, потому как считал его лучшим игроком команда после Франческо — парень действительно заслуживал прорваться в главную баскетбольную лигу мира. — Кто его взял? — Кливленд. Третьим пиком. — Охренеть просто! Какого черта он молчал? Мы же говорили на эту тему! — Ты же знаешь Карлоса — он слишком скромный, чтобы болтать о себе… Ты можешь бегать? Давай один на один, до десяти очков.

***

Один шаг — и ты в игре. Ты отпускаешь реальность и попадаешь в иллюзорный маленький мир, который создаешь сам. Ты выстраиваешь атмосферу, и только от тебя зависит, как будут чувствовать себя другие. Тебе нужно выкинуть лишнее из головы, потому что один шаг — и ты совершенно обнажен, все твои мысли на поверхности. Ты особо чувствителен и раним — остался один шаг на встречу. Ты абсолютно другой: дикий, яростный, беспощадный и опасный — да, ты опасен, и они ждут от тебя агрессию — и ты готов показать себя. Твой хищный взгляд завораживает, притягивает магнитом и манит своим бесстрашием — людям нравится эта тьма в тебе. Техника исправна, микрофон уже в твоей вспотевшей ладони. Женская фигура проходит спереди, опьяняя тебя запахом шампуня и секса. Ещё две мужских укрепляют твою уверенность: до тебя доносится стук их тяжелых ботинок. Один уже взял в руки инструмент, другой сел на свое место. Дальше — твой шаг. Тебя ждут. Боже, как это охуенно, когда ты король этого гребаного мира. Ты выдыхаешь. И врываешься на сцену. Когда всё заканчивается, ты оглушен, ослеплен, распят — ты рвешь одежду на своей басистке в гримерке и рычишь ей в губы. Она просто обожает, когда ты двигаешься жестко — как изголодавшийся зверь. Ты возносишься с ней до небес и как ни в чем не бывало возвращаешься в коллектив. С отличным выступлением вас поздравляют друзья, и твой бывший капитан крепко обнимает тебя, выкрикивая комплименты. Надо же, он хвалит тебя — кажется, вы оба оставили время бессмысленных разборок позади. Оба повзрослели. — Так что, уже не новичок? — ты поддерживаешь диалог и смеешься вместе с ним, закидывая руку на его шею. — Не, — отвечает он, качая головой. — Мастер. Лео шутливо предлагает за это выпить, и на очередной вечеринке в доме Ческо они поддерживают эту идею, забываясь в количестве произнесенных тостов. Джорджия приезжает с новым молодым человеком, и вроде бы всё у них серьезно, но когда она замечает издевку в пылающих мужских глазах, её бросает в дрожь — тело безумно скучает по нему. — Ты же знаешь, он и недели не протянет. — Не флиртуй со мной, Дамиано Давид. Ты рискуешь. — Просто не мучай парня, ты ему не по зубам. — Не делай ложных выводов. Она знает. Естественно, она знает, что глупое сердце отвергает абсолютно все возможные варианты, кроме одного. Но она будет бороться, потому что сдаться — значит сознательно идти навстречу самоубийству. И они оба это понимают. Поэтому король возвращается к королеве, а Джорджия уверенно идет дальше. Устраивать дворцовый переворот не входит в её планы. Леонардо сидел на краю балкона третьего этажа, свесив ноги. Верный друг — фотоаппарат — лежал рядом, он хорошо поработал сегодня. — Смотри, Даниэлле, у меня всё хорошо, — Лео осматривал звездное небо, наслаждаясь видом, погружаясь в его глубину, и говорил., не ожидая ответа. — Я наконец-то выпустился из школы. Ты знаешь, мне всё-таки дали грамоту за отличную учебу — мама счастлива. Не зря ты со мной возился… И у меня теперь есть работа, я официальный фотограф группы Måneskin. — Представляешь? Я сам в шоке. А ты не верил, — усмехнулся он, — что этим можно зарабатывать. В общем, скоро мы едем в тур по Италии. Я же рассказывал тебе, что мечтаю поездить по стране, да? Жалко только, что без тебя. Помню, как ты ремонтировал папину машину и говорил, что мы доедем на ней до Милана. Было весело… Он опустил голову на согнутое колено, зажмурив глаза. — Я скучаю по тебе, братишка. Очень. Я знаю, ты не любишь, когда я жалуюсь, но мне не хватает поддержки. Я не говорю об этом ребятам, потому что им и так тяжело. Какие-то постоянные проблемы вокруг, и они только-только справились. Но я верю, что дальше будет лучше. А почему должно быть по-другому? Надо мыслить позитивно, да? — Лео! — сместив взгляд ниже, он обнаружил, что друзья вышли из дома и направились в сторону реки. Дамиано одной рукой обнимал Вик, а в другой держал бутылку пива. Как он ещё на ногах стоит? — Ты чего там один? Пошли с нами! — Иду! — ответил он, незаметно смахнув слезу. Продолжил шепотом, вновь глядя в небо. — Ладно, я пошел, Дани. Обещаю, что не буду грустить, — вскочил с места и усмехнулся. — Боже, ты бы втащил мне, если бы мог… Он быстро спустился и нагнал компанию.

***

Дамиано докуривал вторую сигарету в перерыве между второй и третьей четвертью финальной игры плей-оффа NBA. Он планировал спокойно подышать воздухом, но у самого выхода с площадки его караулила небольшая группа фанатов, мечтающая о фото с любимым исполнителем — Дами никогда не отказывал людям. И потерял из виду Вик. Осталось десять минут до сирены. Пробираясь сквозь толпу, он обнаружил светлую макушку впереди, но неожиданно уперся в спину Джорджии, обогнав крупного мужчину. Она уезжала в Австралию по работе на два месяца после того, как рассталась с очередным парнем, и за это время не ответила ни на одно его сообщение. Зато приглашение Франческо поболеть за его команду в финале приняла. Глаза Дамиано темнеют, и он рывком вытаскивает девушку из потока, заворачивая в ближайшее открытое помещение. — Дамиано! — возмущенно воскликнула она. — Ты мог хотя бы предупредить, прежде чем хватать меня! — Ты могла отвечать на мои сообщения, блять! Могла брать трубку! Хоть раз за два месяца, Джо! — взорвался он в ответ. — Почему ты поступаешь так со мной? Что ты хочешь? Чтобы я сходил с ума? Чтобы места себе не находил? Ты просто не представляешь, — он начал задыхаться, — как я… тебя… — Хватит! — она опустила руки на его плечи, слегка усмирив. — Дами, прости меня, пожалуйста. Я не думала, что это так подействует на тебя. Мне просто нужно было время, чтобы кое-что наладить. — Почему нельзя было просто ответить мне? Я твой друг, я бы помог. — Дамиано, ты сам в свои слова веришь? Ты можешь называть себя моим другом, если тебе так нравится, но ты знаешь, что мы не можем быть друзьями. Мы слишком близки для этого. Ты завел меня в пустую комнату, потому что всё ещё хочешь меня, — он тяжело дышал, сокращая расстояние между их телами. Его губы дрожали, приближаясь к её лицу. — И я хочу тебя, — она смело встретила его томный взгляд и едва удержалась от того, чтобы провести пальцами по его острой скуле, — здесь, сейчас… — и отвернулась, жестом моля его остановиться. Он развел её руки в стороны и запустил волну наслаждения по всему телу, примкнув к шее горячим поцелуем. И замер, не решаясь двигаться дальше. — Дами, пожалуйста… — прошептала ему на ухо, освобождая трясущиеся руки. — Я не могу. Он отрицательно мотал головой, не способный вымолвить ни слова. Он думал о Виктории. О том, что опять срывается после ссоры. Не изменил ни разу, но оказывался всё ближе и ближе. И это его по-настоящему пугало. И тогда посреди стадиона они пообещали себе прекратить — попробовать отпустить друг друга. Завязать с невинными заигрываниями, ночными переписками и грязными словечками — по большей части это касалось Дамиано. — Ты готова? — пульс медленно возвращается в норму. Он держится за её ладошку, как за спасательный круг. — Точно? — Да. К тому моменту, как Ческо поднимет кубок Ларри О’Брайена над головой, тяжеленный камень окончательно свалится с души Дамиано. И больше его не потревожит. Cesco: 22.05 15:30 Когда мы выиграем, я дам тебе подержать кубок. И чемпион отдает его в руки Давида. Это ведь то, о чем ты мечтал всю жизнь. Что ты чувствуешь сейчас? Зависть? Ревность? — Я горжусь тобой, Чес. И правильно, ведь твой трофей ещё ждет тебя впереди. Дамиано оставляет легкий поцелуй на макушке Вик и держит её так крепко, будто боится, что в любой момент она может выскочить. Но она тянется к нему в ответ. Кажется, жизнь начинает налаживаться. Тем временем, Леонардо первым запрыгивает на Франческо, откидывая фотоаппарат на ремешке за спину. Валит парня на пол не в силах побороть всплеск эмоций. — Блять, Лео, — он больно бьется спиной, — ну ты как всегда…