Багряная смерть

      Как показывает практика, человечество (да и прочие гуманоидные существа, начиная с приматов) за всё время своего существования придумало поразительное множество самых отвратительных вещей. Войны, патриархат, леопардовый принт в зелёном колере и… будильники.       Серьёзно, не существует в мире большего зла, чем будильник, пытающийся поднять живого человека в несусветную рань. Например, вот как сейчас — всего-то в одиннадцать утра! Особенно велико это зло, когда орёт оно голосом Валери, которую все боги разом обделили маломальским певческим талантом, а мозг ещё помнит, как прекратил свою работу ровнёхонько в пять утра.       — Да заткнись ты, блядь, — выматерился я, вслепую пытаясь нашарить на тумбочке верещащее чудовище. Вставать вроде бы пора — факт, однако же всё мое существо противится этому хотя бы из чувства врожденного несогласия с правилами этого унылого мира. Уж лучше я сам…       …ну или почти сам — будильник может катиться в ад или ещё куда подальше, потому как внезапно рядом со мной обнаружилась куда более стрёмная проблемка. Тело. Живое, судя по тому, что оно вполне себе тёплое, невнятно бормочущее и совершенно точно голое.       Что-то такое, если подумать, припоминается — пить я почти не пил, память вчера не терял, но, видимо, по адреналину слегка запамятовал тот момент, когда я мало того что затащил в свою кровать какую-то девчонку, но ещё и оставил её у себя на ночь. Не люблю такое — все эти утренние неудобные расставания, ах, милый, давай я приготовлю тебе завтрак, а ещё мы с тобой поженимся через месяц, потому что ты вчера оплатил мне пиво в баре…       — Выруби его уже, — проворчала девица, попыталась уткнуться носом мне в плечо и устроить на мне руки. Но я не дал.       И будильник тоже вырубать не стал — пусть орёт, тварь электронная. Повернулся к девице, отметил тёмные волосы, какие-то всратые татуировки на выглядывающих из-под одеяла предплечьях, разглядел тонкий нос и размазавшиеся стрелки на прикрытых глазах. Имя моей ночной подружки упорно не вспоминалось, что значит только одно — девица была сочтена скучной еще на моменте её склеивания, но либо обладала выдающимися формами, ныне от меня, увы, спрятанными, либо красиво чесала языком. Люблю, когда меня хвалят, чувствую, когда это делают искренне, но…       — Вставай, тебе пора.       Не дожидаясь ответа, я поднялся с кровати, вдел ноги в тапки, уже почти не ужасаясь их внешнему виду. Ну да, розовые, да, с кроличьими ушами. Зато тепло, и на Вал смотреть приятно всякий раз, как они попадаются ей на глаза. Вот уверен, что, помимо классовой ненависти к ещё чему-то пушистому в доме помимо неё, в моей дражайшей подруге просыпается заодно и охотничий инстинкт. Ну и желание пожрать, разумеется, но это вообще её обычное состояние. Комфортное даже — когда Вал не хочет жрать, значит, она немножечко помирает.       Девица выметаться из моей кровати не торопилась. Потянулась, как она наверняка думала, сексуально; взмахнула ресницами с успевшей подплыть тушью, провела языком по губам…       О мать моя Тьма и отец Хаос.       — Что, и даже в душ вместе не сходим? — промурлыкала она.       — А у тебя что, дома нет воды? — приподнял я в ответ бровь.       Обожаю этот момент. Нет, серьёзно, прям хоть фотографируй для Инстанта под тегом «леди обиделись». На леди, правда, моя подружка совсем не тянет, скорее уж на вчерашнюю деревенщину с претензиями, да и мордашку скорчила такую, будто я ей ядовитую змею в кровать подбросил. А ведь я не подбросил! Кровать-то моя, в конце концов. Ну да, ляпнул гадость, но кто сказал, что жизнь — забавная штука? Тем более с утра. Тем более когда ты сама предложила какую-то херню, хотя стоило просто свалить, напоследок чмокнув в щечку. Хотя нет, лучше не надо — сейчас, при свете… ладно, дня, что уж себе-то врать, девица вовсе не кажется мне даже мало-мальски симпатичной. Курносый нос, тонкие губы, резко очерченная челюсть. С формами тоже вышла промашка: из выдающегося на этой груде костей разве что сиськи, но я уже давно убедился, что оные в девушке вообще не главное. У Вал их всё равно что нет, а в списке крутых девчонок этого города она на самом верху. Потому что в ответ на подобную фразочку скорее съездила бы мне по морде, а не таращилась удивлённо и обиженно.       — Ты в курсе, что ты хамло? — нашлась наконец девица, встала с кровати и принялась одеваться.       — Да, — радостно согласился я. — Не скажу, что горжусь этим, но давно свыкся с этой не самой приятной стороной своей личности.       — Ты хоть помнишь вообще, как меня зовут? И что девушкам, которых тащишь в койку, стоит хотя бы предложить кофе?       — Нет, а должен? И кофе у меня закончился… Гвен.       — Вообще-то я Джил.       — Ой, да наплевать. Выметайся, моя соседка по квартире не любит посторонних женщин в моей постели.       Враньё, конечно — на женщин, да и на мужчин, которых я привожу в свою комнату, Вал откровенно наплевать. Разве что поржать может, глядя на очередную пассию, которая после весёлой ночки вдруг решала, что я — её любовь навеки. И нет, хамлом я вовсе не был — кофе по утрам, конечно, не предлагал, но старался выпроваживать своих подружек повежливее. Мало ли как жизнь повернётся. Но конкретно эта девица в данный момент моей жизни вызывает только желание спровадить её побыстрее и не встречаться в обозримом столетии. Во избежании унылого нудежа, которым она непременно разразится — от неё на километр разит любовью к воспитательным отповедям.       Вымелась. Фыркнула напоследок, обозвала без особой фантазии и с силой хлопнула входной дверью. Одной проблемой меньше.       Когда я, смыв с себя сонливость и остатки чужих приторных духов, вполз в кухню, Вал уже сидела там. Сонная, едва-едва моргающая, она потягивала что-то из вырвиглазно-лимонной кружки и делала вид, что вселенной вокруг неё не существует. На меня, впрочем, глянула — с любопытством приоткрыла один глаз, оглядела с ног до головы и молча подвинула ко мне кружку. Да, с кофе, который ни хрена не закончился и который я терпеть не могу. Но наутро после ночи, проведённой в очередном кабаке, — самое то. Да, даже если похмельем и вовсе не пахнет.       — Последняя девица была так себе. Переключайся уже на мужиков, не еби мозги, — сердечно посоветовала Вал.       — Брал что было. — Я театрально развёл руками и даже чуть поклонился ей. Хмыкнул, взял предложенную кружку и отхлебнул. Подостывшая жидкость теплом разлилась внутри. — Был слеп и глуп, моя королева.       — Да и со вкусом беда. Серьёзно, Дэйми, у нее же челюсть размером со школьный автобус. Что ты принял, когда снимал эту лахудру?       — Свой успех, славу и чириканье о том, какой я охуенный, — охотно поделился я, мысленно, впрочем, содрогнувшись — девица и впрямь была не фонтан, а я, вопреки мнению своей подруги, отсутствием вкуса не страдаю. Видимо, вчера на меня и впрямь нашло что-то не то.       Впрочем, я прекрасно знаю, что именно — впереди окончание моей учебы в Магистерии, грёбаный диплом, выпускные экзамены, практика, на которую ещё надо попасть. И не абы куда, а на местечко поприличнее, иначе зачем всё это было? Немудрено малость слететь с катушек, когда у тебя поджилки трясутся так, что впору обращаться к психиатру за таблеточками. Делать я этого, конечно же, не буду — на хрен мне в личном деле сдались отметки о неуравновешенности? Не собираюсь всю жизнь просидеть за бумажками в зашкварном отделении полиции, ну или куда там ссылают всяких неудачников.       В общем, за стрёмно проведённую ночку с Джил, Гвен… ай, да какая разница… я себя винить не собираюсь. С кем не бывает? Главное, не повторять своих ошибок.       Не то чтобы у меня на них будет время.       Я тяжело вздохнул, под строгим я-тут-альфа-взглядом Вал уселся за стол и принялся за завтрак. Кусок разогретой пиццы, правда, в горло не лез ни в какую, но прожевать его я себя заставил. Сама Вал даже бровью не повела, пока жрала ломоть едва-едва подхваченного на сковороде мяса, сочащегося кровью. Привычное зрелище, если живёшь с волчицей.       Позавтракав (а судя по времени — вполне себе отобедав), мы с Вал отправились собираться — впереди ждут великие дела. То бишь свиданьице с Рочестер и дражайшими однокурсничками.       Вот серьёзно, терпеть не могу этих блядей. Не Рочестер — она-то в этом грёбаном цирке как раз и адекватная, — а тех, других, вроде мудилы Джордана и его сучьей подружки, которые почему-то решили, что они самые умные в комнате. Зря — самый умный всегда был и буду я.       Боги, иногда я всё-таки жалею, что мы с Вал не живём в кампусе Магистерии: мало того, что тащиться на занятия нередко приходится сквозь пробки на дорогах и толкучку в метро, так ещё и до нужного корпуса дойти замаешься. Каждый корпус — претенциозная старозападная громадина, отгроханная ещё в конце Четвёртой Эры, ну и прилегающая территория тоже впечатляет размахом. Парки, лужайки, скверики с фонтанчиками и прочая нарядная хрень. Нет, вообще-то круто выглядит, дух времени и всё такое, но когда тебе надо мчаться на факультатив через половину кампуса, то становится как-то не до красивостей.       — Как всегда опаздываем? — обречённо спросил я, закурив на ходу, — в поле зрения наконец показалось здание юридического колледжа Магистерии, такое же несуразно-величественное, как и все прочие корпуса.       — Да не, вроде успели, — возразила Вал, сморщив нос, когда ветер бросил облачко дыма ей в лицо. — Вон, смотри, наши стоят. Эй, Шин! О, Хелен, Элвин, и вы тут? Привет!       Весельчак Шин, как всегда растрёпанный и непривычно угрюмый, чуть оживился, помахал нам рукой; Хелен же зыркнула поверх тёмных очков, тряхнула роскошной копной пшеничных кудрей, с какими только в рекламе шампуня сниматься, и эдак неохотно растянула губы в клыкастой улыбочке. Она вообще-то классная девчонка, но уж очень любит строить из себя готичную вампирскую роковуху. Элвин как-то проще и понятнее — он у нас эдакий сын маминой подруги, симпатичный, умный и всем нравится. Даже мне. Даром что я-то — спасибо ошмёткам ментального дара — прекрасно вижу, каков он под этой красивой глянцевой обложкой. Тёмный, жутковатый. Жаждущий. Словом, типичный такой вампир.       — Приветик, сучки, — выдал я, в последний раз затянувшись сигаретой. — Готовы к очередной порции высокопарного пиздежа о чести и гражданском долге?.. Ой, я, пожалуй, не готов. Ну её в жопу, эту практику.       Это я, конечно, приврал ради красного словца. Уж меня-то отсюда никакой поганой метлой не вымести — слишком долго я ждал этого дня.       — Скатертью дорожка, Гальярди, — ехидно пропела Хелен этим своим голоском, при звуке которого на ум неизменно приходят мысли о серебряных колокольчиках и прочие унылые клише. — Джордан будет по тебе скучать. Заждался там небось.       — Да поди палатку под дверью разбил и с ночи караулил. — Элвин усмехнулся, явно представив себе эту картину; его веселье с легкой ноткой злорадства тут же разлилось в воздухе. Образцовый зануда Джордан Уиллис ему не слишком по нраву, но кому он вообще нравится. — Не тебя, так Рочестер с направлениями на практику. Мне кажется, уже половина кампуса выслушала его трёп о том, какой он весь такой особенный, царь среди богов и вообще без пяти минут охотник на нечисть.       — Мы сейчас про того Джордана, которого при виде художеств Алькасарского потрошителя стошнило прямо в аудитории? — хмыкнул я.       — Как будто тебя не стошнило, — ласково напомнила Хелен.       — Стошнило. Но в туалете, а не на стол криминалисту!       — Да уж, это было эпично!       Ребята заржали, очевидно, припомнив ту чудную картину.       Джордан и впрямь уже вовсю трепался о себе прекрасном, по обыкновению засев на первом ряду. Во всеоружии, а как же — с аккуратно завязанной папочкой, не иначе как с кучей грамот, рекомендаций, ну и какую там ещё херню положено копить хорошим мальчикам. У меня-то вот грамот нет, хотя моему среднему баллу может позавидовать хоть Джордан, хоть его подружка. Подружка, кстати, восседала рядом, да с таким видом, будто из скамейки прямо сквозь её тощий зад пророс кол до самого мозга. Если таковой у неё вообще имеется.       — Кэролайн, радость моя! — оскалилась Вал, едва её завидев. Предсказуемо потащила меня на следующий за сладкой парочкой зануд ряд, хлопнула Кэролайн по плечу. — А чего не пишем, не звоним? Я скучала в разлуке!       — В пятницу виделись, — огрызнулась та в ответ.       — Так с тех пор столько воды утекло! Вон и Дэйми скучал по тебе и по твоему дружочку. Кстати, чего это мы уж три минуты как тут, а Джордан всё молчит? Неужто притомился, пока сочинял красочную подхалимскую речь для куратора практики? Ты учти, Джорди, охотники пустой болтовни не любят. У меня кузина там работает, уж я-то знаю!       — О чём мне с вами разговаривать? С тобой и так всё ясно — в паранормальных подразделениях пушечное мясо никогда не бывает лишним, это все знают.       Злость тут же подступила к горлу тяжёлой волной — едва ли не больше всего на свете я ненавижу, когда кто-то или что-то оскорбляет моё. А Вал — моя, ближе и роднее даже семьи. И уж не всяким там бабулиным пирожкам открывать пасть в её сторону.       Я упал на скамью прямо за Джорданом, вцепился пальцами в воротник его рубашки и с силой дёрнул. Джордан захрипел тут же — а вот не будет, мудень ботанская, на все пуговицы застегиваться.       — Слышь, мясо, — зашипел я не хуже иной ядовитой змеюки, — ещё хоть слово про неё ляпнешь, и твой труп ни одно подразделение не найдёт. Понял?       — Тут свидетели, — лениво заметила Хелен.       — Ничего. Эта, — свободной рукой я ткнул в Кэролайн, — отправится за своим приятелем, а вы меня не сдадите. Джордан, ты всё усек или мне повторить ещё раз?       «Усечь» он, очевидно, не успел — дверь распахнулась, и паршивца пришлось отпустить. В аудиторию вошла Аделаида Рочестер — как всегда собранная, деловитая и ни капли не напоминающая тех скучных школьных училок, что неизменно ходят на работу с пучком и в старых очках. Точно нет. У Рочестер длинные каштановые волосы, свободно ниспадающие почти до самой талии, а её фигуре, росту и манере держаться позавидует кто угодно. В скучных костюмах я её вообще никогда не видел — обычно она предпочитает джинсы, кожу и высокие ботинки на рифленой подошве.       В общем, я с первого взгляда понял, что мы с ней найдём общий язык. Так оно и было.        — Добрый день, — поздоровалась она, прошествовала за кафедру. Устроила на ней внушительную гору папок, видимо, с нашими личными делами, и внимательным взглядом обвела присутствующих. — Как вижу, все в сборе. Тогда начнём. В этом году прошедшие отбор стажеры будут распределены в три округа: Голденгейт, Дель Мар…       Я замер, а затем поёжился и переглянулся с Вал, которая понимающе скривилась — в этот округ ни один из нас не хотел бы. Я — потому что у меня на то аж две причины в лице дражайших родителей, а Вал — за компанию со мной.       — …и Вествуд, — закончила тем временем Рочестер, а впереди меня тут же нетерпеливо и воодушевлённо заёрзал Джордан. К западникам хочет? Ну само собой, туда все хотят. Первые среди лучших и всё такое. — Именно Западный округ проводил отбор кандидатов и именно там состоится финальное распределение по округам; по итогу из тридцати двух заявок было одобрено двенадцать. — Народ взволнованно зашумел, я и вовсе нервно сглотнул. Двенадцать. Даже меньше, чем обычно. — Вашу практику будет курировать старший ликвидатор округа Вествуд, и я очень, очень советую ему понравиться. Его требования к кандидатам крайне высоки, поэтому даже то, что вы попали в список счастливчиков, ещё не значит, что вы не вылетите в какой-нибудь полицейский архив возиться с описью улик, если вас сочтут недостаточно квалифицированными для реальной работы.       Звучит прелестно, ничего не скажешь. Интересно, что там за чудище такое в старших ликвидаторах? Аж любопытство пробрало. В любом случае миз Рочестер не склонна сгущать краски, и её предупреждения стоит взять на заметку.       — На этом с лирикой всё, приступим к делу. Я назову тех, чьи заявки были одобрены, после чего вы подойдёте ко мне, получите направления на практику и прочие сопутствующие документы.       Рочестер начала перечислять имена, и я задержал дыхание. Первой повезло Валери. Она победно ухмыльнулась мне, пребольно ткнула кулаком в коленку и засветилась так, что впору жмуриться. Шин, Хелен и Элвин тоже получили свои пропуска, а следом за ними и тихоня Винс Морено — не слишком многословный, но неизменно дружелюбный парень из нагов. Оборотень, вампир, вампир, оборотень, снова оборотень… вот уже полдюжины стажёров и ни одного человека. Не то чтобы это удивительно — сверхи более выносливы, живучи, у них бешеный метаболизм и невероятные рефлексы. И врождённая склонность к насилию, что на подобной работенке едва ли не жизненно важный скилл.       — Дэймон Гальярди.       Я вскинул голову, замер в ожидании. Даже дышать, кажется, перестал, на те долгие полсекунды, что она отвела себе, прежде чем переложить на передний край стола мои документы.       Облегчённо выдохнул, силясь не выглядеть слишком уж радостным, хотя удивление знатно ударило по нервной системе. Я распределён. Я, человек из плоти и крови, попал в список будущих стажеров регионального подразделения по борьбе со сверхъестественной преступностью. Впрочем, недовольство я тоже ощутил почти сразу — не своё, чужое. И даже думать не пришлось над тем, кому же так не нравится моё распределение: впереди меня гневно сопел Джордан, который не иначе как спал и видел меня выкинутым из Магистерии вовсе.       А вот выкуси, сука высокомерная.       Радовался я, впрочем, недолго — следом за мной Рочестер обрадовала и бабулиного пирожка с его вечно кислой подружкой. Джордан с видом победителя оглянулся на меня, на что я оскалился, заставив его скривиться. Чувствую, стажировка будет незабываемой.       Когда с распределением было покончено, я, пропустив впереди себя всех однокурсников, пошёл за документами последним.       — Миз Рочестер…       — Гальярди, что-то хотел?       — Хотел спросить — почему я? Большая часть тех, кого вы назвали — сверхи, а я… может быть, я и хорош, но вряд ли настолько, как Вал или Хелен.       — Людей-охотников тоже достаточно, — пожала плечами она, но потом смягчилась и пояснила: — Ты хорош, Дэймон. Настолько. Иначе бы тебя здесь вовсе не стояло. Поверь, в Вествуде весьма жёсткие критерии отбора, и последнее слово точно было не за мной. Хоть я и дала тебе отличные рекомендации.       — Вы относились ко мне строже, чем к прочим, — напомнил я. Но понимать, кажется, начал.       — Относилась, — не стала отрицать она. — По одной простой причине — ты из тех людей, с которыми не всегда работает положительное подкрепление. А вот на вызовы ты реагируешь с полной отдачей. На мой вот отреагировал. Так что не облажайся, Гальярди. И постарайся уж задержаться в Вествуде. Там сурово. Но интересно.       — Не сомневаюсь. И спасибо.       Выйдя из аудитории, подхватил под локоть замершую у дверей Вал и потащил её на улицу. Там, за стенами Магистерии, поздний март греет солнцем Аркади, а засунутые во внутренний карман куртки документы греют мое всё ещё подрагивающее от волнения тело.       Я распределён. Я стану охотником. Вопреки всей той чуши, что я слышал о себе последние четыре года. Приятно, сидхе меня подери.