Багряная смерть

      — Мне прям интересно, что было бы, если б тебе пришлось выбирать между кофе и котами, — насмешливо протянул Джун, наблюдая, как я потихоньку приканчиваю второй карамельно-грушевый макиато.       — Слишком сложно, — подумав, выдал я печально. Повертел в пальцах трубочку и прибавил: — Коты круче. Наверное.       — Нет в мире наркоты круче котиков, — с готовностью согласился мой брат по разуму. — Даже если иногда их хочется прибить.       — Что, Маффин опять безобразничает?       — Маффин — маленькое чудовище! Серьёзно, Риз-чин, кого ты нам принёс? Он постоянно охотится на меня, на Стейс, да на всё подряд! А ещё роняет вещи с таким усердием, будто ему за это приплачивают. И шпыняет беднягу Кексика! Ну, пытается.       Я скептически хмыкнул. Кексик, роскошный старозападный кот мраморного окраса, сам зашпыняет кого хочет. Честно сказать, отдавая котёнка Джуни и Стейси, я немного переживал, как их гигантское сокровище отнесётся к пополнению, но всё обошлось: в своей невозмутимо-царственной манере Кексик изящно принял на себя роль старшего брата. Заботится о крошечном нахале, эдак нехотя с ним играет и при случае учит хорошим манерам, осаживая зарвавшуюся мелочь. Ну прям кондитерская идиллия.       — Кексик слишком божественен, чтоб его шпынять, — решил я. — Даже несмотря на идиотское имя.       — О, не волнуйся, Стейси оказывает должное уважение «его светлости Мраморному Кексу, первому его имени». Вы, вампиры, и ваша любовь к пафосу.       — Никакого почтения!       Я швырнул в него трубочкой. Джун весело заржал и, хлебнув чаю из своего стаканчика, неохотно спросил:       — Ты ведь не ради котиков меня с работы выманил? Я бы предпочёл, чтобы да, но, увы, слишком хорошо тебя знаю.       — Нет. — Я чуть поджал губы, нервно побарабанил пальцами по краешку папки, которую приволок с собой. Боюсь, одними словами тут не обойдёшься. — Лукреция Гальярди. Пока я веду расследование неофициально, однако вскоре придётся выложить карты на стол. И тогда-то, братец Джуни, начнётся тот ещё дурдом.       — Почему?       — Потому что Курт Бреннинг не убивал Лукрецию. И уж тем более он не убивал Ноэль Бернар… Да клык даю, бедный парень уж лет пять как мертвее мёртвого.       — Ноэль?.. Та девочка, «труп невесты». Ёбаный ты ж по голове! — Джун, как и ожидалось, мигом сообразил, куда я клоню. И тут же чуть ли не волосы на себе рвать начал, запустив в свою непослушную шевелюру сразу обе руки. — То есть некий маньяк, которого аж пять лет назад благополучно проебала наша доблестная полиция, убил и Лукрецию, и Ноэль? Риз, ты уверен?       — Абсолютно, — отрезал я. — Это женщина, вампирша. Невысокая брюнетка, привлекательная, выглядит куда моложе, чем есть. Имеет опыт в убийстве и сокрытии улик, неглупа, осторожна, но при этом с трудом контролирует себя и свои сиюминутные желания.       — Психопатка.       — Нет, скорее пограничница. Женщина с психикой ребёнка. Её переполняют эмоции, она очень нестабильна, постоянно мечется между эйфорией и дисфорией. — Ненадолго замолчал, озарённый новой и вместе с тем довольно предсказуемой мыслью. — Она потерпела неудачу с Лукрецией и теперь блуждает в поисках идеальной любви. Вот только…       — Вот только идеальной любви не существует, — мрачно закончил Джун. — А значит, будут новые блуждания и новые жертвы. Или?..       — Или, — в тон ему отозвался я. — Мне пришлось постараться, чтобы припахать как можно больше народу и при этом не допустить преждевременной огласки. И это было не зря. Постепенно увеличивая географический разброс, мы откопали два стрёмных дельца с разных концов континента. И, вероятно, найдём ещё пару-тройку.       — Дерьмо. Ты уже, конечно, знаешь, кто вёл дело Гальярди?       — Детектив из Дель-Мар, Хью Хоган. Довольно заурядный коп: ни каких-то особых заслуг, ни явных косяков. Однако он скоропалительно повесил всех собак на Курта, который числился без вести пропавшим, и закрыл дельце. А спустя пять недель тоже пропал.       — Дважды дерьмо, — простонал он, спрятав лицо в ладонях. — И никому даже в голову не пришло связать это воедино… Думаешь, он был в сговоре с убийцей?       — Нет, не думаю. Он был под ментальным воздействием, а наша дорогая Элли просто решила подчистить хвосты.       — Элли? — переспросил Джун. — Так понимаю, ни её мастера, ни чего-то ещё мы не знаем?       — Для эмоционально нестабильной девочки-инфантилки она весьма неплохо скрывается, — с невольным уважением отметил я, принимаясь копаться в папке. — На её беду, мы живём в век высоких технологий, да и я тот ещё сталкер.       С этими словами я протянул ему свою добычу — фоторобот, составленный при совместной помощи Андреса Сальвадора и подруг бедняжки Ноэль. И с полдюжины свежеотпечатанных фотографий.       — Откопал фотки? С ума сойти! — Джун прямо-таки расцвёл на глазах, принялся любопытно глазеть на фото. — Как ты это провернул?       — Руками, дружище, — криво усмехнулся я. — Иногда бессонница бывает очень полезной штукой. Сидел в Инстанте, методично перекапывал фоточки друзей Ноэль. Навидался студенческих вписок и размалёванных неформалов на две жизни вперёд, но это того стоило.       — Это не Ноэль, — резонно заметил он, показав мне одну из фотографий. — Лукреция? Я вообще хочу знать, сколько ночей ты убил на это блядство?       — Лукреция. И нет, не хочешь.       Лукреция, судя по всему, при жизни не была особо высокой и грозной, но девушка, которую она обнимала за плечи, казалась совсем уж крошечной. Хрупкая, нежная, изящная и пугающе беззащитная, с большими оленьими глазами и очаровательно надутым ртом. Пышные чёрные кудри красиво обрамляли утончённое лицо в форме сердечка и резко контрастировали с вампирской кожей — бледной, идеально гладкой, почти сияющей.       — Куколка, — выдохнул Джун как-то разочарованно. — Такую только обложить ватой и в коробочку спрятать. Идеальная внешность для убийцы… ну, в смысле, а кто на неё вообще подумает? Боги, она ж как оленёнок в свете фар.       — Мне-то не рассказывай, — проворчал я, забрав у него фотографии. — Семьдесят пять процентов моих вампирских инстинктов приходятся на защиту, и все они кричат о том, что бедную крошку надо пожалеть, накормить и укутать в одеялко.       Ладно, не все — половина. Другая же половина требует свернуть куколке башку, едва я её увижу. Потому что она лишила Дэйми самого дорогого человека — его сестры, да ещё и набралась наглости ошиваться где-то неподалёку.       Не то чтобы ей есть куда бежать. Получив лицензию ликвидатора шесть лет назад, я не провалил ни одного дела, и уж точно не провалю это. Куколка Элли вскоре проколется, причём на какой-нибудь ерунде. Главное, правильно разыграть все карты и выбить её из колеи.       — Слушай, я, конечно, привык, что все пялятся на мою шею, — выдал Джун, едва мы закончили обсуждать вероятный план будущих действий, — но за тобой такого как-то не наблюдал.       — Прости, Джуни-чин, — пробормотал я, отведя взгляд. На шее моего приятеля багровела парочка свежих отметин — его жена кормилась на нём с вечера, либо с утра. — Могу я задать вопрос?       — Хм, даже не знаю… — Он изобразил глубокую задумчивость, но затем выразительно завёл глаза к потолку. — Боже, чувак, мы ведь друзья! Даже родня, ну, через котов. Ты можешь задавать мне любые, даже самые всратые вопросы, причём без предварительных уведомлений.       — Ну… спасибо, наверное. — Неловко передёрнул плечами. — У вас со Стейси никогда не было проблем, знаешь… насчёт всей этой вампирской фигни? Укусы и прочее.       — Пф, нет конечно. Она типа любовь всей моей жизни. И вампирша. Вполне логично было, что она вонзит в меня зубы, да я и сам об этом фантазировал с первой нашей встречи. Песня крови, все дела.       — Песню крови слишком романтизируют. Никаких чувств, никакой магии, всего лишь гормональная бомба.       — Риз, ты меня убеждаешь или себя? — Джун фыркнул, неодобрительно помотал головой. — Я понял, у тебя проблемы с твоим парнем. Только не говори, что ему не понравилось. Это ж легендарный вампирский кусь, он всем нравится!       — Я его не кусал, — хмуро отозвался я. — И он не мой парень.       — Ауч. Всё сложно?       — Что «всё»? Я не уверен, что между нами вообще что-то есть. Ну, знаешь, кроме секса.       — Если бы между вами ничего не было, ты бы вряд ли хотел его укусить, — резонно заметил он. — В чём проблема, Риз-чин? Он не хочет?       — Да. Я тоже не хотел, но… — Я тяжело вздохнул, помотал головой. — Но я боюсь, что инстинкты пересилят голос разума.       — И что тебе говорит твой разум?       — Что я должен это прекратить, пока не стало слишком поздно.       Я должен. Это правильно, логично, разумно, блин. Должен. Вот только, блядь, не хочу. Потому что в этом странном подобии дружбы с привилегиями я впервые за долгие годы почувствовал себя живым, и потому что Дэйми вроде бы тоже нравится… вот это всё, чем бы там оно ни было. Меньше всего мне хочется делать его несчастным. Да только счастья я ему тоже не принесу.       Мать Тьма, ну вот на кой я тебе вообще сдался? Почему нельзя было просто оставить меня человеком? Обычным парнем, который может предложить другому парню нормальные отношения. Не песню крови. Не жгучее желание его сожрать. Не одержимую привязанность, густо замешанную на крови и инстинктах…       Вечную, мать её, привязанность.       Стрёмно, нездорово и пугающе — вот каковы отношения с вампиром. Не то, чего в здравом уме захочет хоть сколько-нибудь вменяемый человек.       — Ты должен это прекратить, — повторил Джун, всем своим видом выражая скептицизм. — Ясно, понятно. Кому должен-то? И кто это вообще сказал? Ну, помимо тебя, но ты ни хера не объективен, так что засохни.       — Джуни, это не кончится ничем хорошим. Он ведь человек…       — Я — человек, моя жена — вампир. Мы знакомы почти семь лет, счастливы в браке и воспитываем двух прекрасных котанов.       — Ты не понимаешь, это другое, — возразил я угрюмо. — Стейси — хорошая девушка, а я…       — А ты, эстет хуев, заткнёшься на хрен и прекратишь корчить из себя адского демона! — рявкнул он, хлопнув ладонью по столу. Но, смягчившись, потрепал меня по руке и уже куда более сердечным тоном прибавил: — Чувак, такие проблемы надо решать вдвоём. Говорить и слушать. Похоже, ты пока не готов к серьёзному разговору со своим ах-вовсе-не-парнем, и это нормально. Не торопись, пусть всё идёт своим чередом.       Я на это лишь кивнул, не видя смысла объяснять, что своим чередом всё уже катится куда-то к сидхе в жопу. Толку-то спорить с мистером «я счастлив в браке»? Да и… может, он не так уж и не прав, и из моих максимально странных шашней с моим же стажёром выйдет что-то путное? Или нет. Хорошо Джуни, он неисправимый оптимист. А у меня вот вечно стакан наполовину пуст. И это в лучшем случае. Когда всё совсем хреново, это уже наполовину виски и наполовину кола.       Кстати, прямо сейчас мне не помешает стакан, доверху полный кофе. Очень не помешает, учитывая, что я не сплю вторые сутки, а впереди ждёт трёхчасовая поездка до Монтерея, где обитает лорд Монтроз вместе со своим гнездом.       Стоило бы заехать на работу к своим котяткам, но, откровенно говоря, сейчас я чувствую достаточно смятения и без болтовни Дэйми под ухом. (А также без его рук, губ и даже зубов, при малейшей возможности лезущих куда не надо.) Поэтому просто написал сообщение Аксу, чтобы проведал котов и приглядел за моим беспокойным хозяйством. И, не давая себе времени передумать, решительно свернул с Риверсайд-роуд к юго-западному шоссе.       Сбежал, проще говоря. Очень разумно, Мариус, а главное, как по-взрослому! Даже твой шестилетний племянник Рэн наверняка справился бы лучше.       Мой комм завибрировал, когда я был на полпути к своему месту назначения. И вот мне даже смотреть было не нужно, чтобы знать, кто меня так настойчиво хочет.       «Ты меня бросил!»       «Предал!»       «Уйду от тебя к Сэму!»       «Как ты мог поехать на дело без меня?!»       Я фыркнул и покачал головой — вот уж не сомневаюсь, что Сэм в эту гей-драму даже ценой премии не полезет.       «Сэм не посмеет покуситься на то, что принадлежит мне», — набрал почти вслепую — за дорогой всё-таки следить надо. И чуть погодя прибавил:       «У тебя завтра зачёт по сверхъестественному праву».       Моей заботы о его успеваемости Дэйми предсказуемо не оценил.       «А, то есть ты ещё и до завтра свалил?!»       «Динамщик! Не звони мне больше!!!»       Боги, мой стажёр, кажется, решил, что он моя жёнушка. Я бы, наверное, был раздражён, не будь это так мило. Да и отчасти понимаю его возмущение: мы из-за его учёбы не виделись уже два дня. Но, можно подумать, он один страдает!       «Я и не собирался».       «Да ты охуел».       Что, даже без восклицательных знаков? И без смайликов? Смотрите-ка, детка обиделась.       «Я за рулём, потом поболтаем».       Ответом мне стало зловещее молчание. Дэйми — и молчит? Не к добру.       Ладно, пусть бесится. Напишу ему позже, когда доеду до Монтрозов.       За весь оставшийся до Монтерея путь мне не прилетело больше ни одного сообщения от Дэйми. И вроде бы я прекрасно понимал, что его истерика — всего лишь следствие малость скверного характера, однако по непонятной причине мне всё равно было некомфортно. Будто я и впрямь его предал и бросил. По-хорошему, мне стоило бы взять его с собой — в конце концов, его это дело более чем касается, однако… ну да. Ты, Мариус Арчерон, решил проветриться и не нашёл способа лучше, чем окунуться в работу. Которая у вас с тем самым «проветриться», как назло, общая.       И вроде бы ничего, побесится и уймется, по крайней мере я старался убедить себя в этом. Однако сдержаться всё же не смог и полез в Инстант. И разумеется — ну как могло быть иначе! — Дэйми не нашёл лучшего способа отомстить коварному мне, чем свалить на какую-то гулянку. Нет, мне не обидно, и даже раздражаться не на что — с фотки на меня смотрел абсолютно трезвый Дэйми, ни с кем не лизался и даже не висел ни у кого на шее. Но… раздражает. Ну или то была самая обыкновенная ревность, которую я до сей поры пытался отрицать.       Блядская ревность. Просто к тому, что Дэйми сейчас в толпе незнакомых мне парней и девчонок.       О мать Тьма, во что я вляпался?       Пару минут помедитировав на фотку, иррационально бесящую самим фактом её существования, я решил, что лучшей тактикой будет игнор. Тем более что мне и без чужих гулянок есть чем заняться. Да и думать, чем (и кем) там занимается Дэйми, не особо хочется — в конце концов, меня это даже не касается, верно? Да, и стоит почаще себе об этом напоминать.       Монтерей вообще-то довольно симпатичный городок (и был бы ещё симпатичнее, если бы я сюда не мотался сугубо по работе). Небольшой, но крайне живописный, он стоит близ заповедника Каллахен, на берегу одноимённого озера, третьего по величине в нашем регионе. Гнездо Монтрозов приютилось у восточного берега, прямо за чертой города, и для вампирского жилища выглядело довольно заурядно — миленькая такая южная вилла со светлым фасадом, громадными арочными окнами и терракотовой черепицей. Ночной кошмар любого Асторна, не иначе.       Не успел я даже выйти из кара, а на крыльцо уже выплыла знакомая долговязая фигура — лорд Карло собственной персоной.       — Мать Тьма, да будь я вечно проклят, если это не наш прекрасный маршал! — Он приглашающе развёл руки, и я послушно позволил себя обнять. Да, у вампиров реально хреново с личным пространством. Как, впрочем, и у оборотней. — Доброй ночи, Мариус. Прошу, скажи, что ты просто заехал в гости!       — Не с нашим счастьем, Карло, — со вздохом отозвался я, пожал плечами. — Разговор есть. Пожалуй, что не телефонный.       Нет, я бы и по телефону не застремался, но это было бы весьма грубо. А вампиры не любят грубости. Да и всегда предпочтительнее видеть собеседника — на случай, если он решит что-то умолчать или переврать. Не то чтобы я жду подвоха от Карло Монтроза: мы не так чтобы близко знакомы, но для вампира он вполне славный. Вежлив, любезен и охотно сотрудничает с представителями закона. Идёт в ногу со временем, ну или типа того.       Спустя четверть часа и пару бокалов креплёного вина (отличного, надо сказать, Монтрозы издревле славятся своими винодельнями), выполнив обязательную программу по обмену любезностями, я наконец перешёл к делу. То бишь к Элли.       В Антеарре не так уж и много суккубов — согласно моим данным, у нас зарегистрировано всего пять гнёзд с такой магической способностью. Ближе всего к нам — Монтроз из Монтерея и Дуарте из Риджмарка. Мэйнарды живут подальше, в восточной части региона, Тайрон — на границе Алькасара и Новой Вэйды… и я, блин, искренне надеюсь, что мне не придётся ехать к Шериданам в Морнуот!       Ещё, конечно, может оказаться и так, что наша Элли не принадлежит ни к одному из этих гнёзд. Это будет проблемой, но вероятность такого исхода близка к нулю: эта разновидность вампиризма очень редкая, и все пять клыкастых семейств не слишком многочисленны. А чем меньше вампиров в гнезде, тем меньше и шанс того, что кто-то решит обратить человека без дозволения мастера.       — Она точно не из моих, — наконец изрёк Карло, придирчиво изучив каждую фотографию. — Боюсь, здесь тебе придётся положиться на моё слово, но я уверен, что эта девушка не из моей кровной линии.       — Я почему-то так и думал, просто вы и Дуарте к нам ближе всех. Боги, как же неохота в Морнуот!       — О, понимаю тебя! Северные края — местечко на любителя, — рассмеялся он. И, пригубив вина из тонкого бокала, задумчиво прибавил: — Она не из Монтрозов и, думается мне, не из Дуарте. Расспросить их лорда, конечно, стоит, тем более что тебе всё равно будет по пути, но… знаешь, мне пришла на ум одна давняя история.       Я кивнул, побуждая его продолжить. Нет, ну любят же эти клыкастые деды тянуть резину!       — Примерно с четверть века назад был убит лорд Мэйнард. Подробностей никто не знает, однако ходили слухи, что он погиб от рук одного из своих. И более того: кое-кто даже утверждал, что это была молодая девушка. В ту пору я не слишком серьёзно отнёсся к этим сплетням, да только неисповедимы пути Матери Тьмы… Быть может, всё так и было?       — Быть может, — не стал спорить я. Какая-никакая, а всё-таки зацепка. — Спасибо, Карло, история и впрямь занятная.       — Что угодно для наших доблестных маршалов, — чопорно откликнулся Карло, однако глаза цвета бледного золота ярко сверкнули, выдавая его веселье. — Ты выглядишь усталым и наверняка будешь рад слышать, что я велел приготовить для тебя комнату. Нет-нет, мой дорогой, даже думать не смей о какой-то жалкой комнатушке в какой-то жалкой гостинице!       — Спасибо, милорд, — поблагодарил я вполне искренне. Тащиться в «жалкую гостиницу» и впрямь неохота: вампиризм вампиризмом, а усталость всё-таки берёт своё. Если сяду за руль и въебусь в какое-нибудь дерево, моя маршалятня потом покоя не даст.       — Пустое, мой мальчик. Кровному сыну моего дорогого друга Роберта всегда рады в этих стенах. Хотя, если уж на то пошло, он бы мог навещать меня и почаще!       — Непременно ему передам.       — Вот и славно. Марта, будь так любезна, покажи маршалу Арчерону его покои. И не забудь прислать ужин!       — Сию минуту, мастер. — Симпатичная рыжеволосая вампирша, появившаяся на пороге спустя секунду после властного оклика, коротко поклонилась и жестом велела следовать за ней. — Прошу за мной, маршал Арчерон. Вам прислать девушку или юношу?       — Девушку, пожалуйста. Брюнетку.       — Разумеется, сэр.       В покои (серьёзно, в наши дни так ещё говорят?) я попал не сразу: пришлось пойти и порыться в багажнике в поисках чистой одежды — а то мало ли, моргну разок-другой, и на мне уже шёлковая пижамка. Розовая. С кружевами. Ну их на хер, этих древних извращенцев. Разжившись скучной повседневной одёжкой, не попирающей мою мужественность, и минут десять постояв под горячим душем, даже помирать почти передумал. Да и поднос с ужином, появившийся на чайном столике, прибавил энтузиазма.       А вот при виде хорошенькой черноволосой девушки, робко сидящей на краешке кресла, я ощутил лишь странную неловкость. Дэйми бы это точно не понравилось, но… боги, я же вампир, я не могу пить кровь только из пакетиков! Если его это не устраивает, ничем не могу помочь.       — Как тебя зовут? — Плюхнулся на кровать, окинул девчонку критическим взором. — Восемнадцать хоть есть?       — Клэр, и вы мне явно льстите, — фыркнула девчонка, за напускной дерзостью старательно пряча опасливую робость. Донор на зарплате — работёнка не такая уж и простая, учитывая, что вампиры, как и люди, бывают разные. Мудаки они везде мудаки.       — Предпочитаю не рисковать тюремным сроком ради мимолётного перекуса. Ну и? Так и будешь трястись в уголке? — Приглашающе похлопал по кровати рядом с собой. — Не бойся, Клэр, я не обижаю маленьких девочек. Иди ко мне.       Помедлив, она всё же подошла и села рядышком, чуть нервно одёрнув бледно-золотое платье — без бретелек, смехотворно короткое.       — Мать Тьма, ты всё равно что голая. Тебе в этом лоскутке не холодно?       Клэр уставилась так, будто у меня рога выросли (это вряд ли, я сидхе всего-то на четверть), а затем заливисто рассмеялась, прижав ладошку ко рту. Витающее в воздухе напряжение как-то сразу ослабло.       — Ради всех богов, обычно меня спрашивают, что под ним!       — Прости, дорогая, не интересует, — бесстрастно откликнулся я, заправив ей за ухо прядь волос — длинных, шелковистых, идеально прямых. Ну такое. Я с недавних пор предпочитаю густые и непослушные… — И без рук, пожалуйста.       — Да не очень-то и хотелось.       Ну, это только пока я не вонзил в тебя зубы…       Увы, с зубами вышло так себе. Ну оно и понятно: я устал как собака, голоден и раздражён, а перед глазами всё стоит дурацкая фотка из Инстанта, напрочь убивая весь настрой. «Боги, а разговоров-то было!» — явственно читалось на миленьком личике Клэр, когда я отстранился. «Не волнуйся, со всеми мужика… э-э-э, вампирами случается время от времени», — выдала она вслух, участливо потрепав меня по плечу. После чего я вежливо поблагодарил её, отвёл к двери, сдал на руки угодливой вампирше Марте и искренне понадеялся, что больше никогда в жизни не увижу их обеих. А затем рухнул на кровать и мученически застонал, прикрыв лицо ладонями.       Кажется, я благополучно проебал тот момент, когда моя чудесная одинокая жизнь с котами пошла по пизде. Интересно, а как там сейчас погодка в Морнуоте?..       Подавив трусливое желание глянуть, почём нынче билеты на ближайший поезд до северных ебеней, взял с прикроватного столика комм и почти машинально запустил Инстант, чтобы… ну да, проверить, не пошла ли вразнос моя королева драмы.       Не пошла. На свежей фотке Дэйми старательно строил недовольную мину, однако делал это в компании моих котиков и на моём диване. И одна только мысль о том, что он сейчас у меня дома, под присмотром моих котов, окружён моими вещами (а не какими-то, блядь, озабоченными малолетками!), принесла небывалое удовлетворение.       «НАВСЕГДА ОДИНОКИ!!!» — гласила подпись под фотографией. Ну говорю же, королева драмы! Зато в комментариях все бурно и громогласно восхищались красотой Марти и милашностью Киры, и я прямо-таки ощутил себя гордым отцом. Хотя насчёт милашности я бы поспорил: они просто не знают, на что способно маленькое чудовище!       «Лол, это даже не его коты», — сдала приятеля Валери.       «Не завидуй, лохушка! Это коты моего парня, значит, и мои тоже!» — возмутился Дэйми в ответ.       А я совершенно по-идиотски заулыбался. Он только что назвал меня своим парнем? Боги, я и впрямь безнадёжно деградировал до уровня влюбленного школьника, если такая ерунда способна за секунду превратить меня в кучку неприлично радостного желе. Что ты такое ужасное со мной творишь, невоспитанный ты кошак?       «Котам пора спать, — написал я, состроив негодующую физиономию. Просто для антуража, всё равно никто не видит. — Всем троим».       Дожидаться ответа не стал. Отложил комм в сторону, прикрыл глаза, честно надеясь уснуть, ну или хотя бы обдумать всю ситуацию (с Лукрецией, с Элли, ну и с Дэйми не мешало бы), однако спустя пару минут мой комм настойчиво завибрировал. И снова — даже смотреть не нужно. Достаточно вспомнить, где и с кем — а главное, на чьём диване! — проводит время моя симпатичная головная боль, которой я имел глупость напомнить о своём существовании.       Трубку я, разумеется, поднял. Приветствия в свой адрес не услышал и даже рот открыть не успел, как на том конце раздалось крайне возмущённое:       — Ты! Про бросил и предал я уже сказал. Но какого хера, Арчерон? Я, значит, сижу, грущу в твоих котов, а ты, оказывается, не настолько уж и занят! Блядь ты клыкастая, коммент написать тебе времени хватило, а позвонить — нет?!       — И ты решил позвонить сам, чтобы отчитать меня? — хмыкнул я. — Если что, это ты у нас младший персонал и всё ещё студент…       В трубке раздалось сердитое пыхтение, а перед глазами тут же предстал тот самый студент — недовольно морщащий нос, гневно жестикулирующий, почти наверняка и впрямь уткнувшийся в моих котов. Забавная картинка. И очень, очень милая.       С ответом Дэйми не торопился, не иначе как придумывая грандиозную гневную отповедь для плохого меня…       …и лучше бы он придумал именно её, если начистоту. Потому как в непонятный жар меня бросило уже от первой фразы, произнесенной всё тем же сердитым тоном, но с уже знакомыми томными нотками. Пока ещё скорее наигранными, но…       — Я звоню сообщить, что собираюсь с комфортом устроиться в твоей кровати, раздеться и заняться чем-нибудь крайне интересным. В одиночестве, сам с собой. Прямо как и полагается, когда твой долбаный парень уматывает хрен знает куда и оставляет тебя в грусти, тоске и целомудрии, и всё это даже без поцелуя на прощание. И да, знай, на мне сейчас ошейник. Помнится, тебе нравятся такие штуки, м?       Я выдержал паузу, искренне негодуя (как это — сам с собой?), но ничуть не желая идти на поводу у вредного поганца. А затем невозмутимо поинтересовался:       — Ты ведь понимаешь, что я завтра вернусь обратно?..       — И что, теперь от радости прыгать? — Его недовольство едва ли не через динамик полилось, что меня изрядно позабавило. Я ведь только начал. — Надеюсь, это обещание?       — Это угроза. Вполне себе ожидаемая, учитывая то, как отвратительно ты себя вёл, — вкрадчиво протянул я, попутно силясь устроиться поудобнее на незнакомой кровати с отвратительно мягким матрасом. — Давай-ка подведём итоги… Ты закатил истерику на пустом месте, как будто тебе лет двенадцать, что было весьма грубо. Это раз. Старательно задокументировал у себя в Инстанте, как толпа бухих малолеток лапает то, что принадлежит мне. Это два. Гнусно использовал против меня котиков, что вообще за гранью добра и зла! Это три, детка. Есть что сказать в своё оправдание?       — Ну знаешь ли, это ты меня кинул! И я…       — Ты — блядский раб, возомнивший о себе невесть что, — заявил я. — Разумеется, здесь есть и моя вина. Я был с тобой слишком мягок. Ты помнишь, что делают с плохими мальчиками, Дэймон?       — Да, сэр, — кротко отозвался Дэйми. То ли впрямь оробел (что маловероятно, это же Дэйми), то ли просто решил снизойти и поиграть по моим правилам.       — И что же?       — Их наказывают.       — Верно. — Кровожадно улыбнулся, выдохнул чуть тяжело. Наш занимательный разговор не оставил меня равнодушным… да что там, для кого-то, кто пять минут назад мечтал упасть и сдохнуть, я завёлся на удивление быстро. — Ты у меня такой молодец: за каких-то полдня заработал аж пятнадцать ударов по своей расчудесной заднице. Ах да, чуть не забыл! Прикоснись к себе без моего разрешения — и получишь ещё пять. Выбор за тобой, детка.       Молчание снова повисло, но на этот раз совсем недолгое — я услышал короткий выдох, невнятное шуршание (видимо, Дэйми тоже не остался равнодушным к моему тону и устраивался удобнее), после чего до меня донесся его нарочито смиренный голос:       — Скажите, как мне загладить вину, сэр.       И хотелось бы прямо сейчас велеть паршивцу лечь спать — видит Тьма, это было бы лучшим решением! — но что-то меня остановило. Впрочем, почему «что-то»? Уж мне-то в моём возрасте уже прекрасно известно, что означает вмиг напрягшийся член.       — Ты ещё одет, надеюсь?       — Только брюки, — отозвался Дэйми. И добавил чуть погодя: — Без белья.       Вот теперь я и впрямь пожалел, что не взял его с собой. Озвучивать, конечно, не буду — это было бы непедагогично.       — Ну, полагаю, тебе придётся снять их самому, раз уж я не могу этого сделать, — мягко произнёс я, дёрнул пуговицу на собственных джинсах. — К моему огромному сожалению…       — О да, клыкан, твоё огромное сожаление пришлось бы тут очень кстати, — буркнул Дэйми. — Снял. Доволен?       — Как же я могу быть недоволен, когда ты в моей постели и одет лишь в ошейник? — Хотя, конечно, слово «доволен» не совсем отражает ядрёную смесь из собственничества, голода и похоти, которую я ощущаю, даже находясь в трёх часах езды от Дэйми. Просто слыша его голос. — Моё любимое зрелище. Честное слово, у меня адский стояк от одной только мысли о тебе. — Приспустил джинсы, обхватил ладонью ноющий член, провёл вверх-вниз пару раз… Проклятье, оказывается, три дня — долгий срок. Кто бы мог подумать, что можно так завестись от дурацкой болтовни и пары-тройки сомнительных фантазий. — Я бы столько всего мог сейчас с тобой сделать. Слишком много всего. Расскажи, чего бы тебе хотелось.       — Твои руки. На своем теле, — не слишком оригинально начал Дэйми. — Хотел бы… чтобы ты поставил меня на колени. Трогал меня. Мою грудь, живот, бёдра. Мою задницу. Я бы хотел почувствовать на ней твои ладони. Они у тебя холодные сейчас? Впрочем, да, какие они ещё могут быть, верно?.. И чтобы ты ударил меня. Я знаю, ты бы хотел, Риз. Так, чтобы немного задеть мои яйца. Мне было бы больно, но и понравилось бы тоже, потому что это ты.       И кто бы знал почему, но именно последние слова прозвучали слаще всего. Потому что это я. Потому что лишь мне позволено причинять ему боль.       Потому что Дэйми — мой, и он попросту не мог заявить об этом ещё более явно.       — Я сделаю тебе больно, — выдохнул я чуть сипло. Когда ты вот-вот кончишь, много чего можно наобещать, да только это-то обещание я точно сдержу. — Выпорю, затем вылижу, а потом, быть может, и трахну. Если ты попросишь как следует. По-моему, звучит как отличный план, а? — Ответом мне стал протяжный, мучительный стон и тяжёлое дыхание. — Хочешь кончить, моя шлюшечка? Ты такой красивый, когда кончаешь. Давай, сделай это для меня.       — Я всегда красивый, — всё же умудрился заметить Дэйми, шумно хватанув ртом воздух. — Блядь, боже, я хочу, чтобы ты обхватил мой член. Всей ладонью, сильно. Чтобы двигался быстро и жёстко. Или… я мог бы войти в себя пальцами. Ты хотел бы, чтобы я трахал себя пальцами, представляя, что это делаешь ты?       — Сейчас, когда я даже не могу на это посмотреть? Ну уж нет, — возразил я, ощутив укол странной ревности. Не поспоришь, картинка была бы что надо, но… нет. Просто нет. — Потерпи, Дэйми, завтра я буду весь твой. Мои пальцы, мой рот, мой член. Все, что захочешь. Что угодно… потому что это ты.       До чего же он всё-таки шумный — и до чего же, блядь, это горячо. Я обожаю смотреть на его лицо, когда он кончает, но слушать его стоны мне нравится ничуть не меньше. Весь Дэйми — один сплошной секс, и даже как-то ничуть не удивительно, что наш небольшой скандальчик окончился крышесносным оргазмом. Ну, для меня. Для него, надеюсь, тоже.       — Живой? — пробормотал я, кое-как собрав в кучу отчаянно сопротивляющиеся мозги.       — Не-а, — послышалось в ответ ленивое ворчание. — Ну как так-то? Дурацкий клыкан, я хотел поиздеваться над тобой! А ты взял и натурально меня в голову выеб!       — Взаимно, Гальярди, — рассмеялся я, прикрыв глаза и откинув голову на подушку. — Всегда думал, что секс по телефону — полная херня, но вообще-то прикольно вышло. Повторим как-нибудь?       — Детский сад это, а не секс по телефону, Арчерон, — вернул он мне смешок. Ой, да можно подумать, я один здесь кончил после трёх минут бестолковой болтовни. — Уверен, мы можем лучше. И… блядь, я скучаю, Риз. — Он вздохнул, видимо, перевернулся. — Очень скучаю. А ещё попортил твоё вампирское ложе.       — Моё вампирское ложе в твоём полном распоряжении, — вздохнул я. Право слово, как будто мне сейчас есть дело до какой-то там мебели. — Я тоже скучаю, детка. Прости, что не позвонил; устал просто пиздец как. Так себе поездочка вышла.       — А вот не будешь уезжать без меня!       — Не буду, — покладисто согласился я. — Поедешь со мной в Белмонт на выходные?       — Ну конечно, поеду! Что за тупой вопрос? Можно подумать, я позволю тебе снова съебаться у меня из-под носа!       Этот и впрямь не позволит, да только проблема-то вовсе не в этом. А в том, что я и сам не хочу, чтобы меня отпускали.       Я мог бы справиться с желанием завладеть Дэйми. Могу. И пока даже худо-бедно справляюсь. Но что я, чёрт возьми, могу поделать с желанием принадлежать ему?       Хороший, блин, вопрос. Жаль, прямо сейчас у меня нет ответа, равно как и нет сил его искать. Поэтому…       Поэтому пусть всё идёт своим чередом. Чего заранее грузиться? Неплохо же идёт, весело даже.       Главное, не зацикливаться на печальной мысли, что в конце этого пути меня ждёт очередной тупик.