collection of love

Джон идет по заснеженным улочкам, точнее даже не идет, а просто покачивается из стороны в сторону. Волосы давно взмокли и прилипли к лицу, но из-за сильного ветра они разлетались по всему ореолу его головы. Выглядело это, должно быть, комично. Но как хорошо, что Джон не видел себя со стороны. Сейчас он даже холода, пробирающего до костей, не чувствовал. Сейчас он был полностью погружен в музыку, которая играла у него в наушниках, и даже не обращал внимание на то, что из-за внешнего шума голова наполовину раскалывалась. Он был слишком окрылен в данный момент. Вообще, пойти на прогулку в такой период было решением спонтанным. Но светловолосый не жалел. Кругом на улице лежали огромные сугробы, дул холодный морозный ветер и идти было тяжело из-за аномального количества снега. Но Джон стоически все выдерживал и шел дальше. Путь он свой держал к дому лучшего друга. И это тоже решение спонтанное, так как изначально он не планировал появляться у него. К тому же, Фостер миллиард раз пожалел о том, что так легко оделся. Когда он выходил погода была получше. А сейчас на нем только осеннее пальто, абсолютно не спасающее от холода, открытая шея и голова. Честно сказать, он промерз. Ужасно промерз, но пока этого не принимал. В ботинках появились комки снега, которые вытаскивать отчего-то не хотелось. Люди, проходящие мимо и лица которых не было видно за огромным количеством одежды, смотрели на него косо, и одна милая женщина даже остановилась и спросила у него, не нужна ли ему помощь. Джон тогда улыбнулся ей ярко и сказал, что у него все в порядке и просто отлично. На самом деле так не было. Голова уже начинала кружится, а щеки болели от холода. Кончик носа был буквально ледяным. Ему хотелось сесть прямо тут и больше не двигаться. Вот вообще никогда-никогда. Так и уснуть здесь. Но он все равно идет и игнорирует факт того, что один наушник выпал из уха. Светловолосый был бы не против, если бы прямо сейчас из ниоткуда у него появился бы шарф или хотя бы его подобие. Он бы на все сейчас согласился. Конечно, думать надо было раньше, но это было не в его стиле. И тут, спустя минут десять блужданий по проледеневшему, кажется, изнутри городу, Джон спотыкается о какой-то выступ и валится задницей на снег, громко ойкая при этом. А на улице уже и нет никого, так что некому ему помочь. Фостер хихикает тихо и распластывается по земле, полной грудью вдыхая холодный воздух, делая еще хуже на самом то деле. Ему бы встать и пойти дальше, но сил нет от слова совсем. Клонит в сон и уставшее тело этому способствует. Перед глазами встает голубое небо с грязно-серыми вкраплениями туч и Джону думается, что если он продрогнет здесь насмерть, то ничего страшного и не случится. А потом еще думается. Джону вообще в последнее время слишком много думается. Он бы хотел отключить голову на какое-то время и дать себе отдохнуть, однако такого, увы, не происходило. Через непонятное количество времени Джон таки берет все свое мужество в руки, и с горем пополам встает с належанного места. Через силу, с кряхтением, но встает. Обтряхивает себя со всех сторон как может, с досадой смотрит на вспотевший телефон, зарядка на котором подходит к нулю, и лишь затем мутновато-голубыми глазами оглядывает местность, в которой он находится. И правда, не так далеко осталось до дома его друга. Осталось потерпеть совсем немножко, и все будет хорошо. Главное – правильно себя смотивировать. А мотивация у него такова: Сэм его, конечно же, впустит и несомненно отогреет. Спустя полчаса светловолосый наконец-таки доходит до пункта назначения и обессиленно валится прямо возле крыльца Сэма. Стучится тихо и надеется всем сердцем и душой, что Сэм его услышит и откроет. И вот, самое заветное сбывается. Слышатся шаги и какое-то копошение. Джон успевает отпрыгнуть от входа и кое-как встать на ноги, чтобы придать себе человеческий вид. – Джон? – удивленно спрашивает темноволосый, который так очаровательно смотрится в этой своей домашней одежде. Джон бы прямо сейчас затискал, но он еле на ногах стоит. – Ты.., – Сэм пытается сформулировать хотя бы один вопрос из всего того вороха в его голове. – Ты почему такой раздетый? – тяжело вздыхая, интересуется темноволосый. – Даже не впустишь? – глупо улыбаясь, спрашивает Фостер. Сэм охает тихо и пропускает его в дом. – Я так замерз, Сэм. Так холодно, – и непонятно что именно он имеет ввиду, когда говорит о холоде. Погода ли виной, или же нечто другое. – У тебя что, одежды нет? – недовольно бурчит темноволосый, и берет чужие посиневшие ладони в свои. – Чертовщина, да ты весь насквозь промерз! Совсем идиот? Погоду вообще видел? Куда ты собирался в такой мороз? – посыпался шквал вопросов и Джон не удерживается от тихого смешка. – Мне хотелось увидеть тебя, – как само собой разумеющееся говорит Джон и даже с закрытыми глазами может сказать, что Сэм закатил глаза. – Глупый, – выносит вердикт темноволосый, и, даже не спрашивая, начинает стягивать с друга промокшее пальто, на спине которого виднелись уж слишком мокрые пятна. И даже сгустки снега. – В конец глупый. Приехать нельзя было, или для тебя общественный транспорт это дело низкосортное, выше величество? – Не ругай меня, я же к тебе пришел не для этого, – понуро отвечает Джон, вздыхая тяжело. Сэм его не слушает, в комнату свою ведет и на кровать усаживает. Достает из шкафа одежду и кидает ее светловолосому. – Одевайся. Тебе очень повезло, что никого из моих нет дома, иначе мне пришлось бы объяснять им, почему я дружу с кем-то вроде тебя, – и вроде как это звучит оскорбительно, но Джон то знает, что Сэм просто переживает, а по-другому это выразить не может. – Давай, пошевеливайся. Потом пойдешь в ванную и пока не пропаришься полностью – не выйдешь. Потом можешь приходить в комнату, или, лучше сразу на кухню. Буду отогревать тебя изнутри. – дает инструкцию Сэм и светловолосый не может не улыбнуться счастливо. Такая забота грела получше самого горячего чая и самой горячей ванной. Но Джон больше ничего не говорит, а выполняет все наставления. Идет в ванную и застревает там чуть ли не на всю вечность и только потом, когда вода уже остывает, встает. Вся кожа лихорадочно красного цвета и светловолосый не знает, хорошо это или плохо. В любом случае он уже одет и теперь натягивает на слегка влажные ноги тапочки. Сэма, очевидно. – Пришел, – констатирует факт темноволосый, когда Джон появляется в дверях кухни. – Садись за стол, я сделал тебе горячий чай. – и снова командует, а Джон и не против вообще-то. – Спасибо, ты очень выручил меня, – благодарно улыбаясь, говорит Фостер. – Больше не делай так, хорошо? Если захочешь увидеть меня или что-то подобное, то просто позвони мне по видео, не обязательно тащиться через весь город ко мне. – Зато это было увлекательно, – в свою защиту бормочет парень. – Просто пообещай, Джон. – Ладно. Я правда больше так не буду. Но может и буду, – хитро улыбаясь, тянет Джон и резко пригибается, удивленно охая, потому что в него полетело кухонное полотенце и вот это уже посерьезнее всяких угроз.