твоё имя

донхёк красит губы красной помадой, которую съест уже через полчаса после выхода. чёрный лонгслив открывает тонкие ключицы и живот, за которые ли отдала слишком многое, чтобы их скрывать. юбку в клетку страхуют короткие спортивные шорты, потому что донхёк в любой момент готова отпиздить кого-нибудь ногами ну и все же немного боится. время — половина десятого. в квартире никого кроме девушки не было и не будет. ей двадцать два, она учится на актерском, уехав из родного города. родители больше не говорят о том, какая она бесполезная и безответственная, одноклассники больше не издеваются над ней за толстые ляжки и складки на животе, а свою ориентацию она скрывать не намерена. от созерцания своего прекрасного отражения в зеркале донхёк отвлекает телефонный звонок. — я долго жопу морозить буду у твоего подъезда? - почти шипит ренджун в трубке. — бегу, малышка, - донхек чмокает губами и, поправив волосы, выходит на улицу. У тебя в карманах застыли планы на вечер. Тебя больше не ругает мама. Ты сама себе стираешь вещи. ренджун стоит оперевшись на свой мотоцикл. она активно листает с вероятностью восемьдесят процентов ленту твиттера. хуан создавала впечатление замкнутой и немного агрессивной, но для донхёк она была нежной и понимающей, хотя не всегда это показывала. на ее губах точно такая же помада, как и у донхёк, а из-под толстовки торчит сетчатая кофта ли. — ну привет, моя катастрофа, - ренджун улыбается остро, но донхёк не проведёшь. она целует свою девушку в щеку, оставляя на ней лёгкий сладкий след. вокруг много людей. они смеются, болтают и возбуждённо кричат. запах алкоголя и веселья забивают ватой дыру в сердце донхёк. они с ренджун запрыгивают на диван, не расцепляя рук. они целуются, руки донхёк скользят по острым, обтянутым блестящей красной кожей, коленкам, а на ее затылке хозяйничает рука, пропахшая краской и цветами. им плевать на всех вокруг. они поглощены своими чувствами, ломающими кости и обжигающими руки в попытке эти чувства обуздать. (не)пара стаканов алкоголя и вот ренджун скидывает жаркую толстовку. она светит рёбрами и чёрным лифчиком, донхёк сгорает от мысли, что это все принадлежит ей, а парням вокруг остаётся только смотреть да на стены от зависти лезть. почти никого способного на жизнедеятельность не осталось. донхёк раскинулась на ковре. люстра в виде цветов плывет у неё перед глазами. она еле остаётся в сознании. в голове почему-то возникли брови-чайки и оглушающий смех, который из милого и родного быстро превратился в злорадный, слышащийся из толпы. во рту стало сухо от тошноты. Первая искра остыла на задней парте. Старшая сестра с парнем на съёмной хате. — кто-то напился, да? - ренджун падает рядом, уперевшись правой рукой в пол. — но я не одинока, да? - донхёк целует маленькую руку, строящую созвездия из родинок на смуглой щеке. ренджун смотрит пьяно и нежно, тушь под глазами смешалась с усталостью и любовью. для донхек она ангел и демон во плоти. искушает и направляет одновременно. но главное оберегает. донхёк теперь свободна. школа и ее грязь осталась где-то там, где она не могла чувствовать вкус ликера на сухих губах и собственную помаду, там где у неё были сплошные тайны, и где она не сгибалась над унитазом в три погибели. — не одна. Ты не ходишь больше в школу. Пьяная на полу, пьяная на полу...