КиШ

Мальчик лежал на большой кровати, раскинув руки в стороны, изо всех сил стараясь уснуть, но сон, как назло, не собирался приходить. Время четыре утра. Зашибись. Через пару часов нужно вставать. Леша мог бы постараться поспать хотя бы оставшееся время, но… Но каждый раз его попытки перебивал возникающий в голове образ парня с пожелтевшими обесцвеченными волосами, грилзами на зубах, какой-то тупой татуировкой над скулой. Парня, который, какого-то хера, в последнее время постоянно перетягивал внимание Лёши на себя. От мыслей Лёшу отвлек протяжный громкий звонок в дверь. Припёрся блудный сын. Леша, вскочив с кровати, побежал к входной двери. Но, приблизившись к ней слишком быстро, замедлил шаг. «чтобы не подумал, что я его ждал». Спустя минуту в коридоре стало подозрительно тихо. Леша, открыв дверь, застыл в проёме, глупо хлопая глазами. Перед ним стоял лежал Кирилл, мать его, Гречкин. За километр можно было почувствовать сильный запах крепкого и, наверняка, до пизды дорогого алкоголя. Кирилл, приоткрыв глаза, взглянул на Лёшу и перевернулся на другой бок. — Очень круто, Гречкин, — Лёша стоял, недоумевая, что ему делать дальше с этой тушей. Спустя несколько минут раздумий Лёша пихнул Кирилла в бок, надеясь на то, что последний поднимется и чудесным образом сам дотащится до кровати. Но мечты парня разбились вдребезги о скалы, когда он понял, что мажорик совсем не реагирует на прикосновения. Леша, собравшись с мыслями, присел рядом с Гречкиным, поднимая того за одну руку и перехватывая его талию. Подняться с дополнительным весом было не так уж просто. Макаров прислонил Кирилла к стене, открывая входную дверь и затаскивая мажорика внутрь. -Гречкин, может на диету сядешь, больно уж тяжёлый, — Лёша тащил на себе, как минимум, 70 килограмм живого мяса, стараясь не споткнуться и не создать лишнего шума. Заведя Кирилла в комнату, Лёша закрыл дверь и направился в сторону кровати. Он, не особо церемонясь, бросил тушу на шёлковое постельное белье. Кирилл, промычав что-то неразборчивое, уткнулся лицом в помятую подушку. — Ну нихера, давай-ка обратно, — проговорив Лёша больше себе, чем Гречкину, перевернул тело последнего. Сбегав до ванной комнаты, Макаров притащил тазик и поставил рядом с кроватью. Пока Лёша был занят делами «спасателя», Гречкин вновь перевернулся и уткнулся лицом в подушку. — Да блять, — выругался Лёша и сел на кровать, нависая над Кириллом и одной рукой придерживаясь за деревянное изголовье, вновь стараясь перевернуть и заставить Гречкина принять правильное положение. В какой-то момент Кирилл, открыв глаза, постарался сфокусировать свой взгляд на человеке, который каким-то блять образом оказался над ним. Затуманенный разум мало, что соображал. Но говорить Кирилл все-таки мог. К огромному сожалению Лёши. — Оу, какие мы шустрые, решил, что в нашей паре актив — ты? Не смеши меня, Макаров, — Кирилл лежал в расслабленной позе с пьяной и… пошлой? ухмылкой, смотря на Лёшу. Даже в темноте мальчик видел, что в его стальных глазах отображалась доля похоти и насмешки. Лёше стало не по себе и он, оттолкнувшись рукой от изголовья кровати, попытался встать. Но попытка завершилась неудачей. Кирилл, перехватив руку Лёши, потянул его на себя. Мальчик от неожиданности действий старшего рухнул на него сверху. — Да что ты нахер делаешь, отпусти, Гречкин, мать твою, — Лёшу не то, чтобы злила данная ситуация. Он просто, честно говоря, был в ахуе. Кирилла же данная ситуация только позабавила. Он, несмотря на свое шаткое состояние, перехватил одной рукой руки Лёши, сцепив их в замок, и перевёл их за спину, заставляя мальчика сесть на себя. — Да хватит, блять, дёргаться, Макаров, хуже только делаешь, — Кирилл, держа одной рукой сцепленные в замок руки Лёши, свободной рукой пододвинул парня к себе за бедра, заставляя младшего ёрзать на себе. И, сука, Лёша был уверен в том, что что-то упирается ему в бедро. — О, я вижу…ты перестал вырываться, признайся, малыш, тебе ведь это нравится, — голос Кирилла был приглушенным, а речь несвязанной, но эти слова для Лёши прозвучали, как гром в ясном небе. К тупым шуткам Гречкина он привык, это его больше не волновало. Но после фразы «тебе ведь это нравится» Лёша замер, осознавая, что это, блять, правда. Ему нравилась близость этого зажравшегося ублюдка. У Леши бошку снесло, когда Кирилл свободной рукой перехватил шею мальчика, притянув к себе за подбородок. -Ты, наверное, ещё и девственник, верно, — Кирилл в привычной ему манере растягивал слова, заставляя Лёшу трепетать от злости и от чего-то ещё. Волнения? Возбуждения? — Я… Нет… Что ты хочешь? Леша говорил, заикаясь, чувствуя, что уши его горели. — Я тебе покажу, чего я желаю, — эта фраза испугала Лёшу. Он боялся, что Кирилл решит взять мальчика силой. Как иронично, недавно спас, а потом сам изнасиловал. Но внутренний голос подсказывал Макарову, что он и сам этого хочет. Он хочет оказаться под Кириллом. Чтобы тот прижимал парня к кровати. Чтобы тот делал с ним все, что угодно. Это ведь не изнасилование, если оба этого хотят, верно? От этих мыслей лицо Лёши сильно покрылось краской, слава Богу, что в комнате было темно и Кирилл не мог видеть покрасневшую от стыда и смущения мордашку мальчика. Леша не понял в какую секунду его шею обдало горячим дыханием, в какую секунду он оказался под Кириллом. Парень не понимал, как Гречкин, находясь в не самом трезвом состоянии, сумел повалить Лёшу на кровать, сжимая одной рукой горло, а другой поглаживая внутреннюю часть бедра. Да сука. Леша не понимал в какую секунду губы Кирилла оказались на его собственных. Он кусал губы мальчика, а потом зализывал ранки от укусов, извиняясь. Боже. Леша начал неумело отвечать на настойчивые поцелуи Кирилла. Да, мажорик был прав. Леша даже в плане поцелуев был девственником. Леша ощутил на своем теле горячие руки Кирилла, которые обжигали, а холодные кольца на пальцах приятно охлаждали тонкую кожу, но этого было недостаточно. Кирилл, подцепив длинным указательным пальцем край футболки, стащил её с Лёши и бросил куда-то в неизвестном направлении. Потом найдёт. Гречкин явно был опытен в делах «любовных». Его руки скользили по Лешиному телу, а языком парень обводил каждую родинку на животе и груди, заставляя младшего выгибаться в спине, сильнее прижимаясь к торсу Кирилла. Когда парень все-таки возвращался к губам Лёши, что-то внутри мальчика трепетало от удовольствия. В следующую секунду Макаров почувствовал холод, как будто кто-то открыл окно нараспашку в январе. Но нет. Кирилл отстранился от мальчика. Леша хлопал глазами, недоумевая, почему Кирилл оставил его тело в покое. Ему хотелось завыть от разочарования. Лёше нравилось. Он хотел больше. Открыв глаза, парень увидел, что Гречкин, встав с кровати, пошатываясь, подошёл к большой гардеробной. У него было дохуя вещей, но он, чаще всего, носил эти тупые, казалось бы, безвкусные, но, безусловно, дорогие цветастые рубашки, застегивая их на пару нижних пуговиц, только для виду. Из шкафа мажорик вытащил что-то и вернулся обратно к кровати. Ремень, блять. — Успел соскучиться? -Зачем ты… -начал Лёша, но его перебили. — — Помолчи уже, бля, — кинул пренебрежительную фразу Кирилл. Но Лёше явно не нравилось такое обращение к себе, он чувствовал себя так, как будто его сейчас трахнут и выпрут за дверь, как дешевую шлюху. И то не факт, что Гречкин заплатит. — Какого хера ты так со мной разговариваешь, че ты вообще до меня доебался, — Лёша старался сделать свой голос громче, но получалось плохо, ведь в горле уже стоял ком, а мальчик изо всех сил старался сдерживать подступающие слезы. Не хватало ещё перед этим ублюдком разреветься. Макаров встал с кровати, схватив футболку, которая валялась на полу рядом со шкафом, направился с двери. -Ну пиздец, — выдохнул Кирилл. Его эта ситуация бесила. Он мог бы сейчас поехать в какой-нибудь бордель, но…с его стояком по улицам Питера далеко не уйдёшь. Прижмут у первой стенки. Поэтому, выйдя из опустевшей комнаты, Кирилл отправился в душ, желая решить свою…проблемку. Но, ванная уже была занята. — Да блять, — за это короткое время Гречкин немного протрезвел, бошка раскалывалась. Он решил пойти на кухню, чтобы там подождать, когда ванную освободят, но это отошло на второй план, когда он услышал тихие всхлипы за дверью.