Призрачные надежды.

Антон был в ужасе. В самом ужасном, ужасающем ужасе, который он мог представить на данный момент.       — Упс…       — Прекрати преследовать меня, нечисть! Сгинь! Хри… Христом заклинаю! — отшатнулся Антон, испуганно крестясь с точностью до наоборот дрожащей рукой со сложенными двумя пальцами — большим и указательным. Арсений укоризненно покачал головой.       — Не так. Смотри, Антош, сначала лобик, потом животик, потом правое плечико, левое плечико… Понял? Повтори.       — Лобик-животик-плечико-плечико! — осеняя себя крестным знамением со скоростью света, пробормотал словно мантру Шастун. Призрак одобряюще кивнул.       — Молодец. А теперь давай о, так сказать, насущном. Ты кто? Шастун нервно сглотнул, и заикаясь, произнёс:       — А-антон Ш-ша-астун. Арсений задумчиво посмотрел на парня, пока тот пытался мысленным разговором привести себя в чувство, давая воображаемые пощёчины.       — Шастун, хм… Антон? — непонимающе нахмурился Попов, заметив, как парень хаотично открывает ящички, что-то разыскивая.       — Ты что-то потерял?       — Вилку… — машинально пробормотал Антон, не прекращая поисков.       — Вон там, около плиты, — вежливо подсказал Арсений. Антон схватил вилку и выпрямил руку, направляя на призрака своё единственное оружие.       — Так, Тоша, ты смотрел фильм с… как же его там… — медленно отходя назад, разгребал завалы памяти Арсений, — м… Бондарчуком! Фильм «Призрак»! Шастун застыл от неожиданности, по инерции вспоминая, было ли такое.       — Д-да, кажется, смотрел, — всё ещё держа вилку перед собой, ответил Антон.       — Тебе не кажется, что в данной ситуации прослеживается некая схожесть с событиями фильма? Антон завис, пытаясь вспомнить фильм, а затем робко посмотрел на Попова.       — Кажется… Арсений одобряюще кивнул, протянув руку, чтобы похлопать парня по плечу, но та прошла насквозь, не оказав даже малейшего воздействия. Антон нервно дёрнулся.       — Видишь, я тебя даже потрогать не могу, — чересчур радостно улыбаясь, проговорил Арсений. Слишком радостно, чтобы Антон не заметил скрывающуюся боль. Слишком фальшиво для такого проницательного человека, как Антон. А может, Антон не был проницательным. Может, он просто знал, каково это — быть одним.       — Сдаюсь, — криво усмехнувшись, но не теряя бдительности, парень положил вилку на стол.       — Так значит, Тоша, да? — бледно‐голубые глаза на миг показались Антону синими и бездонными, но вопрос вернул парня на землю.       — Так значит, Сеня, да? — подражая ехидным интонациями в голосе собеседника, передразнил Антон. Арсений скривился, словно от зубной боли.       — Я бы предпочёл Арс.       — А я — Шаст.       — Значит, договорились.       — Договорились.       — Я бы пожал руку, но…       — Да, конечно. Я всё понимаю. Они замолчали, переглянулись и неожиданно рассмеялись.       — А… представь… как наш разговор выглядел со стороны… —не в силах остановиться, смеялся Арс. Ему вторил голос Антона.       — Ахах, да-а… Особенно учит…—задыхаясь от смеха, пытался сказать парень, — учитывая, что тебя вижу только я… Арсений внезапно замолк, резко перестав смеяться.       — Арс…       — Всё окей, Тош. Пауза. Максимально неловкая пауза из всех возможных. Попов глубоко вдохнул и медленно выдохнул, успокаивая нервы. Он закрыл глаза и помолчал еще несколько секунд, после чего посмотрел выцветшим тоскливым взглядом на Антона.       — Просто понимаешь, я не… не могу пока в полной мере воспринять этот факт. Я знаю, что меня никто не видит, что я неосязаем, и всё вокруг для меня такое же. Что я поставил жирную точку в конце жизни, и я… умер. Я сильно прозрачный? — резко перескочил Арсений. Антон подзавис, а затем неуверенно ответил:       — Ну… не очень. Процентов на шестьдесят… шестьдесят пять. Где-то так. Это если вблизи. А издалека тебя сложно отличить от… — парень замялся, подбирая слово. Арсений внимательно смотрел на него своим выцветшим, неживым взглядом, от которого Шастун ощущал невероятную, всепоглощающую тоску. И от этого ему становилось не по себе.       — …остальных, — наконец сказал он. Арсений задумчиво кивнул.       — Понятно… Прости, я, наверное, пойду. Мне тут делать нечего, так что пора мне… ты устал, так ведь? Я пойду, не буду мешать. Тебе тяжело со мной, даже пошутить нельзя, видишь, какой я неудобный… — он неловко улыбнулся, и если бы он не был призраком, то обязательно бы споткнулся по пути к двери.       — Куда ты? — обеспокоено нахмурился Антон. Арсений остановился. Сложный вопрос. Если бы он сам знал, куда…       — А у тебя есть варианты?       — Ну… — Шастун беспорядочно взмахнул рукой, — можешь остаться, например.       — Шутишь?       — Почему? — приподнял Антон брови, — я абсолютно серьёзен. Обещаю, что вилкой тыкаться не буду. Я даже не уверен, серебряная ли она. К тому же, думаю, нам есть что обсудить. Как тебе предложение? Арсений заглянул в зелёные глаза собеседника.       — Тебе всё равно некуда идти. Но если хочешь — тебя ничто не держит, — парень пожал плечами, — стены тебе точно не помеха. Попов задумался. Антон был прав, да. Во всём. Кроме него, мужчину всё равно никто не видит, а терять такой шанс… непозволительная глупость.       — Предлагаю важный разговор отложить на потом… если не против. А сейчас я слишком устал, чтобы принимать какие-то меры и что-то решать. Как насчёт фильма? — Антон устало потёр переносицу, и выжидающе взглянул на Арсения.       — Я… Стой, я же ещё не согласился! — возмутился призрак. В глазах Антона читалась лёгкая насмешка.       — Если ты не дурак, то сегодня у тебя есть возможность выбрать фильм, который ты хочешь посмотреть. Ты можешь рассказать всё, что угодно, и никто кроме меня об этом не узнает. Ты можешь попросить меня, и я сделаю, — серьёзно проговорил Шастун, и более весело добавил, — если не идиот, конечно.       — Ты умеешь уговаривать, — хмыкнул Арсений, — осталось выбрать фильм. Какие у тебя любимые жанры?       — Боевики, наверное… а твои? Арсений в задумчивости нахмурил брови, вспоминая.       — А… не против, если мы посмотрим «Иллюзию обмана»?       — Шутишь? — Антон широко распахнул зелёные глаза в обрамлении тёмных длинных ресниц. Это выглядело… мило, и Попов залип.       — Арсений, ты чего? Мужчина тряхнул головой, отгоняя ненужные мысли о всяких привлекательных парнях, ему недоступных.       — Да так, задумался. Так что насчёт фильма? К тому же, даже если бы Арсений был не призраком, а живым человеком, Антон на него бы и внимания не обратил. Сам факт того, что из тысячи людей они встретились бы, невероятно мал, поэтому…       — Один из любимых фильмов, Арс. «Иллюзия обмана» один из моих любимых фильмов, — Антон радостно улыбнулся, подошёл к столу и взял телефон, — я закажу пиццу. Тебе какую? Одного взгляда Арсения хватило, чтобы Шастун заткнулся и быстро набрал доставку, стараясь заглушить в себе внутренний голос. «Ты чё, придурок что ли?! — вопил голос, — Придурок?!» Да, Антон чёртов идиот со своими тупыми шуточками. Арсений наверняка проклял всех известных богов за встречу с Шастуном.       — Да, хорошо… Ага, отлично. Пятнадцать? Всё, жду. В трубке раздались короткие гудки и Антон досадливо поморщился.       — Арс, слушай, я… не… прости… — сбивчиво начал извиняться Антон, глядя на Арсения, сложившего руки на груди. Арсений молчал, и в его молчании Антону слышалась некая угроза, угроза их зарождавшейся… дружбе? — Я не хотел. Ты пойми, тебе тяжело, но я как-то привык общаться с… более живыми людьми. Ты не виноват, просто…       — Я бы тебя обнял, но не думаю что ты почувствуешь, — неожиданно произнёс Арсений, улыбаясь, — не переживай, Тош. Не убью же я тебя за случайные слова…       — Ты можешь уйти, — непроизвольно вырвались у Шастуна эти три слова, выражающие его опасения. Антон смутился, и призрак, видя его смущение, предложил:       — Пойдём смотреть фильм? А то пока эту пиццу доставят…       — Я в детстве хотел стать фокусником, — задумчиво проговорил Антон. Они сидели на полу, перед большим телевизором, на котором вовсю обманывали и иллюзионировали герои фильма.       — Почему забросил идею? — негромко спросил Попов, и посмотрел на парня. Тот пожал плечами.       — Да как-то не срослось… Я начал, выучил пару простеньких фокусов. А потом у нас в семье появились проблемы, развод, и стало не до развлечений, — объяснил Антон, не отрывая взгляда от фильма, и не замечая, что Арсений внимательно рассматривает его.       — Когда там пицца должна подъехать? — раздражённо пробормотал парень, кидая взгляд зелёных глаз на настенные часы. Прошло уже двадцать минут, что могло задержать доставщика?       — А сейчас… ты ещё мечтаешь об этом? О фокусах? — слегка улыбнулся Арсений, всё так же внимательно следя за малейшим движением зеленоглазого. Он снова, снова залип на то, как Антон облизал пересохшие губы, как взъерошил кудрявые русые волосы…       — Арс… — о чёрт, он пропустил тот момент, когда Шастун повернул голову и встретился с ним взглядом. Неловко получилось… Паузу прервал дребезжащий звонок в дверь. Арсений отвёл глаза, а Антон быстро поднялся на ноги, нажав на пульт. Фильм остановился.       — Там пицца… — мотнул головой в сторону прихожей парень, стараясь смотреть куда угодно, только не на Попова.       — Да, конечно, я подожду…— боже, как глупо. Арсений не знал, что ему делать в таких ситуациях. Обычно он не падал с крыши, чтобы потом в виде призрака расхаживать по улицам и разглядывать всяких привлекательных парней, который, в свою очередь, никогда не сталкивались с призраками. Такому в школе не учат, уж извините. Звонок в дверь повторился.       — Я это… пойду… — Антон выскочил из комнаты, но уже через десять минут вернулся с коробкой пиццы. После смерти Арсений ощущал всё по-другому, касаться чего-то было нереально, запахи казались слабее, но аромат у пиццы оказался сногсшибательным. Если бы только он смог попробовать хотя бы кусочек…       — Может, я всё-таки уберу, Арс? Мне кажется, это не совсем… честно, — Антон и правда считал, что это несколько несправедливо с его стороны, есть пиццу перед тем, кто не имеет такой возможности в принципе.       — Да не, нормально. Не умру же я с голоду, — отшутился Попов. Парень недоверчиво посмотрел на безмятежного Арсения, одолеваемый сомнениями, но всё-таки сел обратно, доставая кусок пиццы. Нажав на пуск, Антон криво улыбнулся. На его душе скреблись кошки, чувство вины за пиццу душило, не давая поесть. Шастун немного откусил, делая видимость поглощения пищи, а затем положил кусок обратно, облизав пальцы. И на протяжении всего фильма кидал на Арсения задумчивые взгляды, пока тот был увлечён иллюзиями.