Живой Мертвый

3 — Ох и стилы-красавцы, со вставками, как ты и хотел! — с восхищением сказал Фриц. — Не зря работал! — гордо ответил Мик, демонстративно прохаживаясь взад-вперед. — Штаны-то хоть подтяни, герой-патриот! Упадут скоро. Похудел что-то ты быстро, кожа да кости остались, — как бы невзначай, сказал Фриц. — Это я семейки с германским флагом засветить решил, — попытался отшутиться Мик, но в горле застрял ком. "И он заметил, как я худеть стал"... — Пацаны звонили, сегодня в десять под общагами. Надо же стилы свои обмыть. Да ты слушаешь меня или нет? Мик кивнул головой, как бы в знак согласия, но мысли его сейчас были далеко. "Ничего, оторвусь сегодня на малазийцах. Родина еще будет гордиться таким патриотом, как я! Я не трус! Я всем сегодня покажу!" Собрав в единое целое всю свою злость, покрыв лысую черепушку клетчатой кепочкой от "Барбэрри", надев новые подтяжки, Мик поплелся за Фрицем. Они должны были встретиться возле общаг с остальными. — Здорово, Мик! — сказал один из бритых. — Что-то ты исхудал совсем, аж щеки впали. Мика передернуло. — И что? — нервно ответил он. — Мало ем и много работаю. Думаешь, я стал плохим бойцом? Посмотришь сам! — он отошел от остальных, пока те решали, в каких кустах засесть лучше всего. Отряд скинов, стараясь не шуметь, пошел к зарослям сирени. — Пацаны, сюда, сюда, скорее! — командовал главный, по прозвищу Патриот. Скины спрятались, стараясь не наступать на сухие ветки и как можно меньше шуметь. — А когда они пройдут? — спросил кто-то. — Да через полчасика эти обезьяны черномазые пройдут. У них общаги закрываться будут. А пока они, сволочи, с нашими женщинами развлекаются. — Смерть им! — выкрикнул все тот же кто-то. — Смерть им! — шепотом повторили все. — А как их в темноте различить? Рожи страшные, черные, с темнотой сольются. — По задницам! — ответил Фриц. — А ты откуда знаешь? — спросил Патриот. Все захохотали. — Тише! — цыкнул на них Патриот. — Я уже вижу одну обезьяну. Вперед, правые! Небольшой кучке малазийцев не суждено было дойти до общаг. Дорогу им преградили бритоголовые "друзья". — Guten Abend! — закричал Патриот, кидаясь первым. — I don't speak russian! — проговорил кто-то из малазийцев. — Это немецкий, идиот! — сказал Фриц и малазиец согнулся от удара про меж ног. Каждый разобрал по жертве. Но малазийцев оказалось меньше, чем скинхедов, поэтому приходилось пинать одного вдвоем, а то и втроем. — Это мой! — сказал Мик, отталкивая Фрица от полудохлого тела. Стилы с металлическими пряжками прошлись по ребрам. Бедняга закричал. Раздался хруст. — Сдох? — спросил Фриц. — Кажется, вырубился, — ответил Мик. — Я ему все ребра переломал! — он еще раз с удовольствием посмотрел на дело рук (а, точнее, ног) своих. Вдруг малазиец поднял голову с асфальта, издевательским взглядом посмотрел на него и на чистейшем русском произнес: — Что, думаешь я не знаю, как у тебя упырь каждую ночь кровь сосет? — и захохотал. У Мика все похолодело внутри. — Он чего, что-то сказал, да? — тяжело дыша, спросил Мик, указывая на малазийца. — Ты что, — ответил Патриот, он уже нескоро что-то скажет, если вообще что-то скажет! Мик ударил стилом об камень и с криком побежал прочь. — Что с ним происходит? — спросил Патриот, — чудной какой-то стал. Он обвел властным взглядом взглядом Юлия Цезаря валяющихся кто где малазийцев, добавив: — Biszum baldigen Wiedersehen! Пора и нам, ребята,отсюда валить. Как бы мусоров не было. Мик стал замечать, что его собака по ночам подозрительно смотрит в угол. Она начала сторониться его комнаты, да и самого хозяина, в частности. Мик замечал, что она куда-то злобно смотрит и рычит, ощетинив шерсть, но близко не подходит. То вдруг жалобно скулит и убегает. Утром Мик помчался на рынок и купил столько пучков чеснока, на сколько хватило денег. Дома он обвешал все стены этим чесноком, который теперь висел вместо кельтских крестов и свастик. Пару пучков он повесил на люстру, кое-что спрятал под диван, оставил нарезанный дольками чеснок прямо на столе, чтобы убить проклятую трупную вонь. Запах гниения на какое-то время исчез, но потом стал преследовать снова. Собака вскоре убежала, да так и не вернулась. Это был породистый стафф по кличке Геббельс. Больше его никто и никогда не видел. Мик боялся сойти с ума. Он целую неделю умолял Фрица переночевать у него хотя бы одну ночь, суля за это различные подарки. И, видя, что Фриц никак не соглашается, решил отдать ему немецкий китель со времен второй мировой. Он всегда гордился этой раритетной вещичкой. Но сейчас было не до нее. — Не знаешь, где осины растут? — как бы между прочим, спросил Мик. Фриц покачал головой: — И вправду говорил Патриот, что ты чудной какой-то стал. Да хватит мне уже кофе подставлять! — Послушай, — похлопал его костлявой рукой по плечу Мик. — Тебе же всегда нравилась моя серебряная свастика на цепи? — Ну... — подозрительно ответил Фриц. — К чему это ты клонишь, не пойму. Ты скорее удавишься, чем отдашь ее кому-то. — Отдам! — чуть не закричал Мик. — Все отдам! И китель, и свастику, и подтяжки с германским флагом подарю. Только ты не поспи ночь, а посмотри, что будет. — А что будет? — удивленно спросил Фриц. — А... ну ты вот и посмотришь... — Точно чудной. Дурь какая-то накатила. Ладно, не посплю ночь, на тебя, красавца, полюбуюсь. Кстати, можешь складывать китель в пакет. Радостный Мик побежал исполнять поручение. "Сегодня я с Фрицом, бояться нечего!" Он безмятежно уснул. Полночи Фриц смотрел на раскачивающуюся от ветра занавеску, но вскоре его сморил сон. Веки отяжелели и глаза сами собою закрылись. Посреди ночи вскочил Мик. Ему померещился собачий лай, будто бы Геббельс вернулся и залаял. Но сейчас все было тихо. Мик взглянул на друга: — Дрыхнет, так я и знал! — и тут он пригляделся. На ковре сидело маленькое странное существо и смотрело на него глазами-бусинками. Не отрывая взгляда от существа, Мик начал судорожно будить Фрица. Повеяло запахом гнили и плесени. — Что? Что там такое? Мик молча указал пальцем на странное существо. — Фу, что это? — Фриц загреб в охапку непонятное существо, сжав его в огромной ладони. Мик с криком и визгом побежал включать светильник. — Подожди, не разжимай кулак! — про себя Мик раза три прочел "Отче наш". — Разжимай! На ладони сидело маленькое злобное существо. Оно раскрыло такой же маленький рот на омерзительно-уродливой рожице и показало мелкие острые зубы. Мик скривился от отвращения. — Нетопырь! — сказал Фриц. — Что-то типа летучей мыши. Откуда ему здесь взяться? На! — он протянул нетопыря Мику. Тот с воплем выкинул его в окно: — Фу, вот это мерзость! — Да и шут с ним, ложись спать! — Нет-нет! — категорически воспротивился Мик. — Хочешь, я тебе колбаски охотничьи принесу, ты их любишь. Он вышел на кухню и случайно глянул на себя в зеркало: на него смотрело изможденное, как после голодомора, лицо, с впавшими щеками и большими кругами под глазами.