Живой Мертвый

5 Пятница тринадцатое. Мистическое число. Правильно поступают те люди, которые не упускают из внимания значение чисел. Мик затягивал шнурки на стилах. Все это напоминало приготовления Хомы перед походом в церковь для отпевания ведьмы из "Вия" Николая Васильевича. Он чувствовал обреченность, полную безысходность. Но ничего уже нельзя было изменить. — Так дальше продолжаться не может, — сказал сам себе Мик, подкатывая джинсы. — Либо я убью его, либо он меня! По крайней мере, я сдохну в честном бою, как и подобает скинхеду! Глупые люди... Не знают они, с какой страшной силой связываются и к чему это может привести. Что они знают о том, другом мире? Считают, что не существует того, что недоступно глазу. А ведь вокруг, в невидимом мире, кипит целая жизнь! Знание — вот лучшее орудие. Без знания человек погубит сам себя, ввязавшись в борьбу с неведомыми силами. Мик схватил здоровую дубину, засунув ее под мышку. "Убью его дубиной! Этого проклятого упыря!" — решил он. Повеяло гнилью и плесенью, будто кто-то насмехался над ним. Мик аккуратно разложил головки чеснока, достал маленький осиновый крестик, который он купил у одного старика, занимающегося резьбой по дереву (там же он приобрел и остро отточенный осиновый колышек, надоедая несчастному старику целую неделю). Вооружившись этими нехитрыми орудиями, Мик суеверно перекрестился, обвязав себя дедовским молитвенным поясом. "От всякой беды и нечисти", — всегда говорил дед, собираясь в дорогу. — Господи, защити, не дай пропасть! — Мик с мольбой глянул на иконы. — Святой Николай угодник, покровитель! На самом деле Мика звали Николаем, а в детстве дразнили Джексоном. Джексон, Майкл, потом стали называть просто Мик, сократив. Лицо Николая угодника на иконе было строгим. Моля про себя святого угодника, Мику показалось, что он погрозил ему пальцем. Парень выбежал на улицу, засунув под мышку дубину. У входа на кладбище на Мика напал такой страх, что он едва не побежал назад, но сдержался, чтобы не опозориться перед своими пацанами. — Темная ночь... — тихонечко напевал Патриот, предвкушая, как они разделаются с добычей, словно хищник. — Ребята, потихоньку, все сюда, главное — не наделать шума! Лицо Мика было настолько угрюмым, что было бы приятнее увидеть идущего на виселицу смертника. В ушах стоял гул собственных шагов, бьющихся в висках, будто удары молота. Каждый шаг его приближал к поганому месту. Раз-два-три... Ноги переступали черту, граничащую с другим миром. — Черт, какой холодина здесь, как в морге! — сказал один из скинов, поплотнее нахлобучив капюшон. Мика начала бить дрожь. Тишина. Только тихий шум шагов. Пела ночная птица. Сирень уже давно отцвела. Однако распустились какие-то другие цветы, ползущие по земле мягким ковром, названия которых Мик не знал. Пахло сыростью, запаха тления не было, что немного успокоило Мика. — Ну, где вы их искать собрались, по всему кладбищу шариться будем? — тихо сказал Фриц. — Тише! Рано или поздно мы услышим их голоса или заметим огонь зажигалки в темноте, — ответил Патриот. Они пошли прямо. Из-за деревьев торчала мраморная голова Дивы. "Помоги!" — про себя умоляюще подумал Мик. Перед его глазами стали отчетливо появляться кровавые буквы на белом мраморе, как раньше: "Не ходи. Он там. Он ждет". Буквы кровью стекли на землю, не оставляя на мраморе никаких следов. Мик протер глаза. Он наклонился к земле. Нежные лепестки белых цветов были заляпаны капельками крови. — Не пойду! — закричал Мик. — Хоть убейте — не пойду! — он бросился бежать назад. — Держите этого придурка! — сказал Патриот. — Он нам все испортит! Куда побежал, ссыкун?! — Я давно замечаю, что у него не все в порядке с головой, — шепотом ответил Фриц. Мику пришлось вернуться. — Чувствуете? — принюхался кто-то. Мик встрепенулся. Недавно он снова почувствовал запах разложения и ему важно было знать, почувствовал ли этот запах еще кто-нибудь. — Запах сигаретного дыма! — обрадованно сказал Патриот. — Мы на верном пути! Но Мик не чувствовал сигаретного дыма, он все сильнее чувствовал запах тления и знал, что этот НЕКТО уже близко. Дрожь продолжала бить по телу. Зубы стучали от холода и смертельного ужаса. — Я их вижу, вон, горят свечи! — воскликнул Фриц. — Раз, два, три, погнали! — хлопнул в ладоши Патриот. Скины, продираясь через кусты, кинулись на своих жертвенных овец. Раздались крики и вопли. — Не бейте женщин! — крикнул Патриот. Но никто не стал разбираться и получали все, кто попался под руку. Готов было человек восемь-девять, а среди них четыре девушки, которые подняли крик. Патриот уже прогуливался по чьим-то бокам берцами. — Вот вам, вандалы! Нехрен ночью по кладбищам шляться! — Фашисты! — крикнул кто-то, но тут же пожалел об этом. Мик занес свой тонкий кулак над чьим-то виском, но тут же почувствовал сильный удар по голове: одна из девушек-готесс огрела его по голове могильным крестом. Мик потерял сознание, а когда очнулся, уже никого не было. Он находился на кладбище абсолютно один. Страх разобрал такой, что хотелось бежать без оглядки. Знать бы куда... Он находился в самой чаще кладбищенских зарослей. Мик потер ушибленный затылок. Ночь была довольно светлая. Отчетливо вырисовывались контуры могильных крестов, покосившихся от времени. Мик плотнее сжал осиновый крестик, лежавший в кармане. Каким-то чудом уцелела дубина, валявшаяся здесь же. — А я не боюсь, — вслух стал подбадривать себя Мик. — Живых бояться нужно, а тут... — он испугался собственного голоса и замолк. Снова в нос ударил тлетворный запах. Тишина угнетала. "Поскорее нужно отсюда выбираться", — подумал Мик, хватая дубину. Он сделал два шага, но чуть не провалился в разрытую могилу, в которой виднелись гробовые доски. — Господи, Господи, Господи, — оцепенев от ужаса, проговорил Мик. — Не поминай имени Господа Бога твоего в суе! — послышался мягкий, приятный голос. Медленно, Мик поднял голову и полными кошмара глазами посмотрел на говорившего это. Он увидел длинную худощавую фигуру в черном, в театральной позе облокотившуюся на могильный крест. Те же светло-голубые глаза, только бледность уже не такая мертвенная, как тогда, в клубе. Этот взгляд пригвоздил Мика к земле. — Ты приходишь ко мне по ночам? — вырвалось у Мика. — Да, — ответил он и две линии красивых губ сложились в улыбку. — Ты принадлежишь мне, ты мой, по капле я высосу из тебя всю твою жизнь... — Скинхеды живыми не сдаются! И без боя не умирают, слышишь, ты, проклятый упырь! — с этими словами Мик схватил чесночные головки и, раскусив их напополам, кинул к ногам кровопийцы. Мертвец расхохотался: — Как странно! Ты думаешь, меня это убьет? Сказки для младенцев. Лишь глаза щиплет! — он достал платочек и аккуратно поднес к глазам. — Меня не убьет уже ничто, потому что я давно уже мертв! — он показал тонким мертвецким пальцем на разрытую могилу и на стоящее рядом надгробие. — Альфред Орел 1799 —1825, — прочитал Мик. — От тебя несет мертвечиной! — он достал осиновый крест. — Что поделать: тело тленно, а душа бессмертна. Чтобы поддерживать тело столько лет, нужно продать душу, — две линии красивых губ снова сложились в улыбку. Упырь стал подходить ближе. — Господи, огради меня! Святой угодник Николай, заступник и покровитель, защити душу грешную... Дева-заступница, сохрани, не дай пропасть... Медленными шагами, будто бы на ватных ногах, упырь подходил все ближе, покачиваясь из стороны в сторону. Мику показалось, что из его глазницы торчит червь. Запах мертвечины становился невыносимым. — Господи, защити, заступник небесный! Чур, чур, убирайся в землю, убирайся туда, где твое место, тебе не место среди живых! — Это не я среди живых, а ты среди мертвых! — упырь расхохотался хриплым демоническим смехом. Голова закружилась. Послышалась песня поющего дерева. От невыносимого тленного смрада Мик начал задыхаться. Он выставил перед собой осиновый крест, но рука так дрожала от страха, что крест выпал и упырь наступил на него ногой. — Будь ты проклят! — истерически закричал Мик, размахнувшись дубиной. Дубина врезалась во что-то мягкое, будто бы в печеное яблоко, и голова мертвеца слетела с плеч. Когда тело стало приближаться к нему без головы, Мик практически наделал в штаны. — Поставь голову на место! — сказал все тот же красивый рот. — Где ваши манеры? О времена, о нравы! Тело опустилось к земле, руки с тонкими пальцами подняли голову и водрузили ее на прежнее место. Упырь повертел головой, как бы разминаясь. — Вот, теперь полный порядок! Мик опустил голову. Он понял, что смерть его неминуема и что Господь остался глух к его мольбам. А, может, в его словах было недостаточно силы, потому что мало веры теплилось в обозленном на мир сердце. Вдруг, страх куда-то исчез. Наступило спокойствие, успокоение. Все тревоги и волнения остались где-то там, за чертой, в мире живых. Здесь был покой, безмятежность. Ничто больше не волновало, ничего не хотелось. Сердце почти не билось, кожа на изможденном теле обвисла. Мик понял, что запах тления исходит уже от него самого. Он посмотрел на прекрасное лицо упыря и изящная рука с длинным ногтем на мизинце потянулась ему навстречу. Медленно, Мик протянул свою руку в ответ. Упырь сжал ее и расхохотался, волоча его за собой. Они упали в раскопанную могилу. — Пиво, пиво бери, — давал распоряжения Патриот. — На матч со стеклом не пускают! — ответил Фриц. — Так бери в пластике. Сегодня кроты приезжают, будет с кем забухать. Кстати, а что с Миком случилось? Тут такие вещи рассказывают, что диву даешься! Мистика какая-то. — Какая там мистика! — махнул рукой Фриц. — Нашли его в могиле раскопанной мертвым. Со страху, видать, разрыв сердца получил, когда в темноте ночью в могилу свалился. — Как странно... — проговорил Патриот, потягивая пиво. — Похороны были? — Хрен его знает. Вроде нет. — Он наклонился ближе и шепнул: — Говорят, тело куда-то делось... Патриот покачал головой: — Мне рассказывали, что в ту ночь статуя кровавыми слезами заплакала. — Ну да, бабушкины сказочки... Куда же все-таки делось тело... — А никуда оно не делось! — послышался голос сзади. Патриот и Фриц с выпученными глазами повернули головы, они хорошо знали этот голос. Мик стоял перед ними, улыбался и пил пиво. — Ты... Ты же... — заикаясь проговорил Фриц. — А вы уж и поверили! — Мик покрутился в разные стороны. — Живее не бывает! — Поправился! — воскликнул Патриот. — Кожа да кости висели. Лицо посвежело, какой цветущий вид! — В санатории здоровье поправлял. Как на свет народился. Кстати, что после матча делаете? — С кротами бухаем. — Фриц, к тебе можно придти сегодня вечером? Кое-какие диски правые покажу. — Ну приходи, — пожал плечами Фриц. Мик улыбнулся, в глазах загорелся дьявольский огонек. — Кстати, что с тобой тогда на кладбище произошло? — не удержался Патриот. — Заснул. — Заснул?! — Да. Заблудился и заснул. Только и всего. — Странный запах какой-то, — заметил Фриц. — Гнили и плесени. — Яблоко в кармане завалялось, — улыбнулся Мик. — Гнилое.