Смерть с привкусом клубники

5 Сколько времени Кай сидел в полной темноте, он не знал. Время здесь значения не имело. Зловещую тишину нарушала только капающая вода. Ожидание Смерти хуже самой Смерти. А здесь все превратилось в ожидание неизвестного, зловещего. Неизвестность томила, заставляя сердце биться чаще, а кровь сильнее циркулировать по жилам. И тут раздался такой сильнейший грохот, что, казалось, голова сейчас оторвется и взлетит на воздух. Как контуженный во время войны, Кай закрыл уши руками и побежал вперед, крича не своим голосом. Так бежал он, пока не ударился об стену и не упал. Пролежав какое-то время на полу, здравый смысл постепенно начал к нему возвращаться. Кай вспомнил, что в кармане у него лежит зажигалка с фонарем. Он увидел, что стена, время от времени, на несколько минут приоткрывается. Раздвигаются острые, как ножи, прутья. Но, если пролезть туда, прутья могут изрешетить, не оставив живого места! Через некоторое время Кай почувствовал, что ему стало нестерпимо душно и жарко. Пол накалялся с каждой минутой все быстрее. Он почувствовал себя цыпленком в духовке. Наверняка дед задался целью подшмалить ему зад. Будь ты проклят, хорошо шифрующийся сумасшедший! Кай понял, что еще минут пять и он запечется. Он Смотрел на раздвигающиеся и задвигающиеся прутья решетки. Пол накалился так, что сидеть было уже невыносимо. На громадном экране, как в кинотеатре, крупным планом виднелось измученное и озадаченное лицо Кая, который решал, что ему делать. — Давай, внучок, мы в тебя верим! — комментировал дед. Все остальные с интересом следили за Каем, будто смотрели фильм в кинотеатре. Когда припекло как следует, Кай прыгнул между раздвинувшихся прутьев решетки. Еще пару секунд, и его бы навсегда пригвоздило к острым прутьям. Но Каю повезло, он только ободрал себе бок. Все это начало напоминать компьютерную игру, в которой герой переходит оз одного уровня в другой. Кай обо что-то споткнулся и ему на голову упала сетка. Его поймали, словно птицу. Сетка начала опускаться все ниже и ниже. Кай увидел внизу яму, наполненную кипятком, от которой исходил пар. Он понял, что если его не удалось запечь, как цыпленка, то из него выйдет неплохой бульон. — Господи! — воскликнул Кай. Сетка с каждой минутой опускалась все ниже и ниже. Нужно было срочно что-то делать. Кай ухватился за выступ стены пальцами и повис, как муха, запутавшаяся в паучьей сетке. — Молодец, малый! Смекалистый! — восхищенно сказал дед. — Посмотрим, как он выберется отсюда. Знаете, — сказал он, обращаясь к залу, — жаль, что мы не научились считывать человеческие мысли! Бьюсь об заклад, что этот маленький засранец думает сейчас, что получает наказание от Бога, которого раньше ни во что не ставил и мысленно вымаливает у него прощение сам не зная за что! Это же как вилами по воде! Психология человека такова, что если случается что-то, то он думает, что это кара небес и начинает винить себя во всех смертных грехах сразу. Преступление и наказание. Не так ли, господа? Уж вам ли не знать! Уже сколько лет мы смотрим этот остросюжетный фильм, в котором меняются персонажи! — он взял в руки пульт. Картинка поменялась. Вместо Кая, висящего над ямой с кипятком, который силился, чтобы в нее не упасть, появилась Герда. Она кричала не своим голосом, потому что ее камера была полна крыс. Как и большинство женщин, Герда терпеть не могла крыс, они вызывали у нее жуткое отвращение. — Крысы голодные, — пояснил дед. — Когда она перестанет кричать, они накинутся на нее. Ненавижу женские крики! С детства не люблю! Моя мать вечно визжала, как истеричка. Они вопят с таким усилием, будто их крик перевернет весь мир! Хотя на самом деле это лишь портит настроение и слух окружающих. Нет, вы только посмотрите, это же надо, так орать! Человек, который раскрывает объятия Смерти, дрожит, как от бубонной чумы, при виде маленького зверька, которого можно прикончить, раздавив ногой! Сил моих больше нет! Музыкальное сопровождение, господа! Герда с детства так красиво играла "Реквием" Моцарта на пианино, что я даже запись сделал. Сейчас это поддержит в ней боевой дух. Раздался "Реквием" Моцарта. Герда перестала кричать и одна из крыс вцепилась ей в руку. От ужаса и отвращения девушка начала карабкаться по стене. Под музыку Моцарта это зрелище выглядело гротескно. — Люди, как насекомые, вечно куда-то карабкаются, чтобы выжить, — пояснил дед. — Хотя за столько лет нашей практики выжить не удалось никому. Сюжет предсказуем и это становится скучно. Каю удалось взобраться наверх. В камере взад и вперед качался огромный молот. С каждым разом он становился все ближе и ближе к Каю. Думать надо было как можно скорее. — Ну же, включай мозги, внучок! А какая славная на улице погода, какое небо, какой ветерок, жить, да радоваться жизни, а не лезть Смерти на рожон, она и так возьмет свое! — Старый помешанный дурак! — в сердцах крикнул Кай, когда молот пронесся совсем рядом от него. Он кубарем перекатился на другую сторону и пополз по узкому тоннелю. Ползти нужно было активнее, потому что время от времени из боковых стен вылезали острые ножи. — Жить захочешь, не так еще перекатишься! — захохотал дед. — А как хочется жить, когда Смерть становится неизбежностью! Вот вам пример, господа! Люди думали, что Они играют со Смертью, а оказалось, что это Смерть играет с ними. Теперь они карабкаются, как жалкие сосунки, по стенам, и молят всех богов, чтобы те помогли им выжить. Как же легко загнать человека в тупик! Ужас омерзения помог Герде долезть до самого верха, однако следующую камеру заполонили птицы. Их было множество. Они цеплялись за волосы, царапали руки, раздирали шею. — Кар, кар! — передразнивал дед, истерически хохоча. — Вон, вон, пошли вон! — отмахивалась Герда, изо всех сил жестикулируя руками. Она схватилась за огромный канат, так как он был единственным спасением в сложившейся ситуации. Взобравшись по канату, можно было запрыгнуть наверх. Герда едва не свалилась вниз, на пол, из которого торчали острые металлические колья. Желание выжить придало ей нечеловеческих сил. Верхняя камера была наполнена змеями. Они кишели везде, кольцами извиваясь на стенах, свешиваясь с потолка. Дед залился смехом безумного: — Девочка моя, не переживай так, они не все ядовитые! Кай попал в огромную мясорубку. Он понял, что сейчас его перемелют на фарш, и начал кричать. — Как смешны в его ситуации крики о помощи! — философски сказал дед. — Посмотрим, что будет дальше, господа. Одолеваемый безудержным страхом быть перемолотым заживо, Кай вцепился в прутья громадной машины и, слегка раздвинув их, сделал себе лазейку. — Козырный ход, не правда ли, господа? — сказал дед. — Кыш, кыш от меня, твари! — кричала Герда, швыряя змей в разные стороны. — Прав был мой отец, когда говорил, что все женщины истерички, — спокойно говорил дед. — Давайте поможем даме избавиться от этих ползучих гадов? — он хитро прищурился. — Нехорошо кидать даму на произвол судьбы! — на пол стали падать громадные камни, давя не только змей, но едва не придавив Герде ногу. Герда прижалась к стене. С потолка, извиваясь, свешивалась здоровая змея. — Чокнутый придурок, сколько лет никто из нас не замечал, что у тебя психическое расстройство! — кричала Герда. — У нас в роду все чокнутые, — сказал дед. — Это семейное. Хотя где грань между нормальным и ненормальным? Согласитесь, господа, что это весьма риторический вопрос! Стоит выйти за рамки, установленные большинством, как ты уже чокнутый! Да каждый из нас по-своему чокнутый, разве нет? Чокнутый ли тот, кто вместо сахара сыплет в кофе соль просто потому, что ему это нравится? Или тот, кто любит черный цвет, когда все предпочитают красный и синий? Какая тоненькая грань между нормальным и ненормальным! А вы, сосунки, уставшие от серых будней, и возомнившие себе, что имеете право дразнить Ее величество Смерть, получите Настоящую Игру! — Хватит, дед, довольно, заканчивай свои игры! — закричал Кай. — Игра только начинается! Плита на полу преподнялась и сильный толчок заставил Кая вылететь прочь, проломив некрепкую стену. Он приземлился в камеру, доверху наполненную какими-то игрушками, колокольчиками, звоночками, часами, клоунами и прочей белибердой. Звон стоял такой, что Каю показалось, что мозг его, пробив голову, улетел в другую галактику. Он застучал в стену: — Дед, а дед, заканчивай свое представление, слышишь? Я больше ничего не хочу, ничего! Дед, просматривая и прослушивая монолог Кая на экране, похихикивал. Он обернулся к зрителям — те тоже посмеивались. — Как легко меняются люди! Стоит лишь включить им игру посерьезнее их собственных игр! Герда попала в огромный крутящийся барабан. В нем, вместо рулетки, крутились четыре длинных остро отточенных ножа, через которые приходилось постоянно прыгать. — Оп-ля! Как на скакалке! — хохотал дед. — Рано или поздно силы прыгать уже не будет. Так-то. — Кай, я люблю тебя! — закричала Герда в отчаянии. — А еще недавно говорила, что любовь — это ничто, а Смерть — это все! — захохотал дед. — Как же быстро люди меняют свои пристрастия! — Герда! — закричал Кай. Он отчетливо услышал ее голос, очевидно, Герда была через стену от него. — Герда! Ползи наверх! Я вижу, сюда попадает дневной свет! Наверху люк! — Неужели, вопреки нашим традициям, сегодня будет иной финал? — как бы размышляя, спросил сам себя дед, театрально разведя руки в стороны. — В воде не тонут, в огне не горят! Что ты с ними будешь делать! Если девчонка свалится вниз, придется начинать послематчевые пенальти. Готовьте ружья, господа! — Давай руку! — Кай из последних сил вытаскивал сестру. — Господи, белый свет, я превратилась в крота, которого пытались поджарить на медленном огне! Кай осмотрелся по сторонам. Вокруг был лес, до которого только дотронулась осень. Кое-где валялись пожелтевшие листья. — Вот что. Чокнутый старик на этом не остановится. Нужно делать отсюда ноги и как можно дальше! — Кай, я еле иду, у меня нет больше сил! — У нас нет выбора. Старик шутить не будет. Через несколько минут его слова начали подтверждаться. Раздались выстрелы. Кай схватил Герду за руку. Пригнувшись, они попытались затеряться в кустах. Дед прицелился: — Герда, девочка моя, где же ты? Кобыла! Я опять промазал, зрение ни к черту. Прицельтесь вы, господа! Люди в охотничьих зипунах достали свои ружья. — Захотелось экстрима и разнообразия? Захотелось загадочного человека? Получай инцест с собственным чокнутым дедом! Вдобавок нас пристрелят, как дичь! — У тебя еще хватает сил думать о подобных вещах? — прошептала Герда. Они пробирались по кустам, словно партизаны. — Окружаем, господа, не даем им уйти далеко! Эх, как жаль, что сегодня у нас нет собак! — командовал дед. Пули свистели со всех сторон, будто во время войны. — Сюда, сюда, — шептал Кай, — здесь кусты погуще. Главное — не шевелись! — брат и сестра замерли, как два загнанных в ловушку зверька. Они отлично видели профиль деда, который стоял в двух шагах от них. И кто бы мог подумать, что этот "несчастный калека" руководит целой группировкой сумасшедших! Столько лет притворяться инвалидом, чтобы в один прекрасный день открыть ТАКУЮ правду! Сколько раз он порицал их извращения, а сам был воплощением извращений! Ноздри деда раздувались. Глаза прищурились. Он держал ружье наготове, высматривая дичь — собственных внуков. Лицо его было жестоким, непреклонным, Кай понял, что пощады не будет. — Прочесываем лес! — скомандовал дед. Люди разбрелись по кустам. — Тихонько, чтобы не наделать шума, бежим назад, в помещение. Там есть связь. Мы закроемся и позвоним в полицию, потому что отсюда живыми нам не уйти. Герда не могла не согласиться. Иного пути не было. Из лесу им не выбраться — там просматривают каждый куст, а закрыться в доме и вызвать полицию было решением весьма разумным. Когда люди отошли как можно дальше, Кай и Герда забежали в дом и заперлись на засов. — Давай подопрем дверь всем, чем угодно, — сказал Кай. — Столы, стулья — тащи все. Они забаррикадировали дверь. Кай принялся звонить в полицию. Герда осматривала помещение. Зрительские стулья, огромный экран, на котором зависла одна из камер подземелья. По-прежнему играл "Реквием" Моцарта. — Это массовое помешательство, — сказала Герда. — Дед сумасшедший и нашел себе таких же сумасшедших, как и сам. Кто бы мог подумать, они чуть заживо не спалили нас, прикинувшись религиозными сектантами! А этот человек на перроне из этих же сумасшедших! Но даже, если бы я не поехала с ним, прельстившись неизведанным, они все равно заманили бы нас в ловушку, ибо зло было под боком. — Смотри! — Кай указал на стену. На стене висели фотографии с надписью: "Ваша идеальная Смерть". На фото были Кай, Герда и их придуманные, неосуществившиеся смерти. — Все это время они следили за нами! — воскликнул Кай. — Интересно, как скоро они поймут, что мы вернулись в дом? Лес не так уж велик. — Этого времени полиции хватит, чтобы приехать за этими чокнутыми кретинами, — ответил Кай и осушил бокал брэнди, стоящий на столе. — А дед и вправду отличный игрок! — он нервно рассмеялся. Герда нашла в кармане пару сигарет. Все тех же, тонких, с привкусом клубники, и дрожащей рукой подкурила. Она молчала, находясь в состоянии нервного потрясения. — Открывайте, полиция! — раздался стук в двери. Брат и сестра нервно вздрогнули. Кай потихоньку выглянул в окно — у двери стояли люди в формах. — Мы спасены! — сказал Кай, убирая столы и стулья от двери. — Где они?! — вошел в дом полисмен. У Герды закружилась голова — лицо полисмена показалось весьма знакомым. Оно до боли напоминало того человека на перроне, будто он был его братом-близнецом. В голову начали закрадываться смутные догадки. Это все показалось дьявольским бесконечным кругом, где все — обман и все — игра. Где нет выхода и обреченность зависла в воздухе. — Кай, прекрати распинаться и что-то объяснять, — усталым голосом сказала Герда. — Мы проиграли... — Как это? — озадаченно спросил Кай. — Она разоблачила нас, господа, — сказал дед, — снимаем форму! Кай присел на стул. Все вокруг давило на мозг. Дед откинул прочь фуражку полицейского. — Конечно же мы видели вас за тем кустом! — сказал он, будто общался с несмышлеными детьми. Мы прослушивали каждое ваше слово и пытаться бежать от нас было также глупо, как мыслить о бессмертии! Кай исподлобья посмотрел на деда. — Да я убью тебя, старый маразматик! — вскричал он, но добежать до старика так и не успел — дед нажал в стене кнопку, пол раздвинулся и Кай с Гердой полетели вниз. — Добро пожаловать в ад! — злорадно засмеялся дед. — Игра началась заново! Итак, первый уровень... Все удобно расселись на стульях перед экраном. В пепельнице одиноко продолжала дымиться тонкая сигарета с привкусом клубники. На столе небрежно валялась сигаретная пачка с надписью, что курение убивает. На улице шелестела листва, пели птицы. На дереве одиноко сидел ворон, поглядывая по сторонам любопытным глазом. На лапке его болталась цепочка. Цепочка закрутилась вокруг ветки дерева и птица больше не могла улететь. Ворон оставался заложником этого дерева, этой цепочки, этих обстоятельств. Его ожидала либо голодная смерть, либо ещё одна перспектива — что грызун отгрызет ему лапку вместе с цепочкой. Либо... невероятно счастливый случай. Пока ворон не думал об этом, потому что еще не знал, что Смерть уже расставила свои ловушки. Кай с трагическим сожалением посмотрел наверх. Туда, где из люка торчал краешек неба. Почему, о почему, не ценил он раньше этого простого неба, простого воздуха! Не ценил того, что можно просто выйти и пойти куда глаза глядят, наслаждаясь покоем и тишиной! Как далек, как желанен, как недоступен был сейчас этот краешек неба! Кай почувствовал себя изгнанным из рая. Жернова готовили свое дело — они были готовы перемолоть его каждую минуту. Танец на раскаленных углях. Каждую минуту приходилось выживать. Приблизительно так выглядит ад. Он нескончаем. Бесконечен. Отсюда нет выхода. Небо манило несбыточной надеждой. Кай было распростер к нему руки, но сильный толчок откинул его к стене. Небо пропало. Остался только мрак. Только безнадежность. Только стук жерновов — чудовищных механизмов. — Герда!! — вскричал Кай. Герда почти сдалась. Зачем карабкаться, подобно слепому щенку, чтобы выбраться наверх, когда снова попадешь в ту же самую яму и все начнется сначала! Три, четыре, пять — сколько еще раз делать одни и те же попытки? Не лучше ли просто умереть? Но острый клинок, пронзивший в руку, почему-то сказал об обратном. — О-хо-хо! — хохотал дед. — Она зашевелилась! Ей снова захотелось жить, хотя в этом уже нет никакого смысла! Ха-ха-ха! Мы, как дети Сатаны. И мы знаем, как превратить вашу жизнь в нескончаемый ад! — он назидательно обернулся к залу. — Не играйте со Смертью, Смерть не любит заигрываний! Она не прощает шуток, Она вернется за вами, чтобы сыграть с вами в вашу последнюю игру! — на улице раздался крик птицы. — Бони! Он прилетел, мой мальчик! Бони, я уже иду! — дед вышел на улицу и через какое-то время вернулся с птицей на плече. Цепочку он намотал на руку. Ворону повезлу, потому что не пришлось умирать голодной смертью. — Мои внуки — неудачники! Копаются, как черви в навозной куче, пытаясь сохранить свои жалкие вонючие жизни! А слышал бы их кто пару месяцев назад, сколько гонору там было! Они считали, что играют со Смертью и гордились этим. Глупцы, это Смерть играет с вами! — ворон каркнул. Дед провел пальцем по голове птицы и глаза ворона задернулись тонкой пленочкой. — Пойдемте спать, господа, однообразие серьезно утомило меня. Завтра в записи посмотрим, чем окончилось дело. Все разошлись, зал опустел. Волна гнева и ярости завладела Каем. Он смотрел на недосягаемое небо и ему все больше и больше хотелось выбраться наверх. — Будь ты проклят! — закричал Кай и полез наверх из последних сил. Еще одно усилие — он ухватился за край люка. Мимо проходил человек. — Помогите! — вскричал Кай. — Помогите... — но сил больше не было и он с грохотом снова свалился в подземелье. Судьба давала ему шанс, ведь все спали и этот момент как нельзя лучше можно было использовать, чтобы спастись бегством. Но силы оставили так невовремя! Человек прошел мимо, даже не заметив люк. Он выкинул в сторону пустую пачку из-под сигарет с надписью: "Курение убивает". Кай снова смотрел на краешек неба, через приоткрытый наверху люк. Силы покидали его. — Герда... — шептал он. — Герда... Где-то за стеной, выбиваясь из сил, карабкалась наверх Герда, перебираясь из одной камеры в другую, что, собственно, было бессмысленным хождением по одному и тому же кругу. Во рту остался привкус сигарет со вкусом клубники. 2013