Всадники Нового мира

      В ту же ночь смуглый офицер доложил в свою часть о сложившейся ситуации. Действовать решено было неотлагательно, «библиотекари» заняли рабочие места. — Буравченко. Ты снова возглавишь отряд. Смольник, если ты снова выкинешь какую-нибудь глупость, мне придется снять с тебя шкуру вместе с орденами. — То есть, имперский «подарок» должен быть доставлен живым? — спросил невысокий, но явно очень сильный Смольник; такое прозвище он получил не случайно — в отряде ему всегда поручали допросы и пытки, а он, в свою очередь, просто обожал погружать подозреваемых и виновных в ведро, наполненное густой жидкостью. Нередко результатом такой процедуры становилась смерть. — Отнеситесь к этому серьезно. Буравченко, карта у тебя. Поисковый состав? — Нам нужно время, — отозвались из-за коробок с бумагами. — Конопля в наше время нужна всем, нам будет трудно определить преступника из такого широкого выбора.       Смуглый человек ушел, отряд в составе семи человек остался наедине с задачей. Из люков укрытия доносился вой — там, снаружи, было лето. После апокалипсиса природа не переставала бушевать — ураганы терзали этот уголок земли чуть ли не каждый день. В прочем, лето, по сравнению с зимой, было мягким и щадящим. — Черт! Мы с женой очень ждали выходной, чтобы наконец-то провести его вместе! — Не у одного тебя сегодня должен был быть выходной.       Солдаты были хмуры и сердиты, многих выдернули с отдыха в срочном порядке. Никто не понимал смысла такого резкого и важного правительству задания. Неужели какой-то местный наркоман сумел привлечь внимание конкурента? — Ну наконец-то! — прервал тишину занимающегося рассвета дряхлый мужичок, наводивший справки. — Капитан, взгляни! Буравченко, высокий немолодой человек с смугловатой кожей и очень томным взглядом, подошел. Он рассмотрел несколько анкет, оставленных выжившими при вступлении в членство Федерации, и остановился на той, фотопортрет выжившего которой совпадал с фото, предоставленном офицером. — Боже, — разочарованно бросил Буравченко. — И мы должны тратить свое время на каких-то юных алкоголиков и наркоманов? Гм.       После небольшого монолога капитан команды объяснил цель — отряд должен был схватить и привести к границе человека с фото, а точнее — двадцатиоднолетнего члена торгового каравана, Вана Мюррэя. Бойцы также были предупреждены по поводу общественной угрозы этого человека, связанной с некой травмой головы.       Ван Мюррэй… Федерация имела привычку оставлять за собой право выбора имени для людей, ищущих крова у столь сильного объединения. Свое старое, то есть настоящее имя, знали только его носители. Разглашение имени в постапокалиптическом мире стало символом передачи своей свободы и доверия человеку, которому оно было произнесено. Так, настоящие имена каждого должен был знать верховный главнокомандующий, сокрытие от него имени означало измену Объединению и объявляло изменника автоматически виновным, если тот был в чем-то обвинен. Так кто же он, Ван Мюррэй? После апокалипсиса прошло 12 лет… точнее, он шел уже 12 лет, но, вроде как, пик катастроф миновал. Вану было 9 лет, когда по радио объявили тревогу. Мальчик жил с бабушкой, дедушкой, отцом и сестрой в деревне, где семья и услышала о начале страшной эпидемии, которая дополняла собой природные катаклизмы. В магазины больше не поставлялась продукция, скот быстро умер, иные страдали без воды… Это была первая волна конца света, где погибло наибольшее количестве людей, включая всех, кто был дорог Вану. Кроме отца. Отца он убил сам, в 15 лет, после чего был вынужден скитаться по лагерям выживших и предлагать какой-либо товар. Никто не горел желанием содержать растущий организм, делить остатки еды и воды с чужим ребенком… Поэтому в свои годы Ван встал на путь травника.       Отряд Буравченко прибыл по адресу уже днем, по сигналу командира периметр был окружен. Бойцы заняли позиции. — Внимание! Выживший торговой федерации Ван Мюррэй! Немедленно выходите! Повторяю…- кричал в рупор оставшийся на стороже солдат.       Командир, он же капитан, уже был возле двери сарая, где по данным наводчиков жил Ван. Сарай был железный, ржавый и с явными подтеками. Окнами служили дыры, бывшие по всему корпусу помещения. Дверь ломать не пришлось — она открылась, и оттуда вывалился худой паренек с серовато-русыми волосами и характерными нездоровыми синяками под глазами. «Валюна» тут же схватили и связали по рукам. Буравченко аккуратно подошел к тому и представился. — КХАХАХАХАХА АХА АХАХАХАХА, Буравчик, правило Буравчика МХАХАХАХАХААХ, — то ли это была защитная реакция, то ли что другое.       Смольник, нетерпеливый и вспыльчивый, сделал резкий рывок к пленнику и, уперев того ногой в землю, приставил к голове автомат. — Заткнись, грязная сви… — Отставить, — прервал капитан, вглядывающийся в глаза Вана. — не блефуй, пацан. Нам нет дела до твоей шкуры, мы всего лишь сопровождающие.       Но пленник продолжил истерически смеяться, биться в конвульсиях и разыгрывать явный спектакль, пытаясь убедить всех в своей неадекватности. Капитан вздохнул и отступил назад. Смольник злобно покосился на парня, в его глазах ясно и отчетливо мелькнула ярость, подавленная тут же суровым взглядом Буравченко. — Я уже отправил сигнал ребятам, вертолет будет ждать нас в частном лагере у подножья Амстеры, — хмуро произнес лидер. — Так у нас еще сутки в запасе, а на вертолете лететь часа два, зачем мы так спешим? — Вчера ночью был ураган, мы должны действовать на опережение. Неизвестно, какой сюрприз приготовит нам погода… Много вопросов, камрад.       В это время пленный подал голос: — Они будут думать что я шпион, кха-ха ХА!!! Но я просто забрал партию сырья для антисептиков!       Смольник, долго и упорно терпевший весь этот концерт, от всей души всадил каблук ботинка в голову говоруна. Отряд одобряюще улыбнулся. Капитан объявил о начале движения. Вечерело, ветер усиливался, восемь человек двигались по холмистой местности…       Сумерки. Плотная дымка покрывала собой путь. Отряд шел в полной тишине, и только ветер, воющий из расщелин, прерывал звуки тихих шагов. Буравченко шел впереди, погруженный в свои мысли и смотревший себе под ноги. За ним шли двое солдат, нога в ногу, о которых иные отозвались бы как о зомбированных роботах. Следом шел низкорослый пухленький мужичок солидного возраста — его звали просто — дядюшка Сарик. Ван шел за ним, постоянно вертясь и оглядываясь, путь замыкали Форд и Смольник, ну а в самом конце плелся технарь Лекси, молчаливости и угрюмости которого можно было позавидовать. Внезапное шуршание рации заставило идущих остановиться. Позже стало понятно, что надвигается шторм, а обещанный вертолет прибудет как минимум утром следующего дня. Буравченко задергался, виски пульсировали, от досады он прокусил губу до самой крови. Отряд переходил небольшую гору, наверное, в глубине каждого тогда посеялся страх, тревога. Где-то вдали прогремели раскаты грома, а до лагеря оставалось около часа пути. — ААа! — крик отдался эхом о соседние горные хребты. Форд, солдат, шедший за Ваном Мюррэем, сорвался и скрылся где-то внизу, за темными кронами деревьев. Капитан совсем занервничал. Он расстерянно смотрел в гущу леса, куда упал напарник. И тут выступил инициативный Смольник: — Капитан, — спокойно начал он. — Я предлагаю нам разделиться. Мы, то есть я, кто-то еще и «посылка» продолжим путь к лагерю, а вы организуете поисково-спасательную операцию. Трех раций для этого хватит. Ваш ответ?       Обескураженный ситуацией, Буравченко лишь тихо ответил: — Будь по-вашему…       Лидер с двумя робо-солдатами спустились с горы, Лекси, Смольник и дядюшка Сарик с преступником двинулись дальше. — Дядюшка, кажется, идти в такой ветер очень опасно, вам так не кажется? — Смольник недобро улыбался. — Приятель, тебе не нужно быть таким злым, — отозвался мужичок. — Кажется, вы устали. Организуем привал! — резким движением Смольник повалил за шкирку парнишку. — А сейчас господин Мюррэй расскажет нам, почему подставил добряка Форда. — Послушай, сейчас не лучшее время для выяснения отношений, если ветер усилится, мы и к утру не доберемся! Мы не доберемся вообще! — Не переживайте, я даю вам пятнадцать минут на то, чтобы перевести дух, — солдат заулыбался еще сильнее, взял «посылку» под руку и отвел в сторону от привала. — Будешь дальше блефовать? Ты хотел нас всех перебить, верно? — начал боец допрос. — Нет, я просто шел с вами, — не без агрессии отозвался Ван. — Правда? — Смольник начал ощупывать одежду пленника.       Парень не сопротивлялся, его палач вытаскивал из карманов то колбочки, то какие-то растительные пакетики, булавки, иглы… И наконец шприцы. Солдат схватил пленного за грудки и помахал перед глазами четырьмя шприцами, наполненными некой жидкостью. Смольник вопрошающе смотрел на Вана. Тот молчал. — Здесь яд? Хотел вколоть нам эту дрянь ночью? — Нет, я просто не успел вынуть их, когда вы пришли. — А если выяснится, что это яд? Что тогда? — солдат потряс связанного, но тот ничего не ответил. — Что ж, я надеюсь, ты не подохнешь до границы.       Садист начал снимать наконечники один за другим. — Что в них, если не яд? — Опиаты, — огрызнулся парень. — Я заготовил их явно не для тебя. — Да? Да за кого ты меня держишь?! Почему они разных цветов? А?! — Это заготовки. Я вирусолог, — Ван отпрянул от противника. — Значит если их соединить, получится обезболивающее, Я ПРАВИЛЬНО ПОНИМАЮ?! — закричал Смольник. — Не…       Не успел Ван договорить, как Смольник задрал его рукав и воткнул одну из игл в вену. Связанный зажмурился, неприятная дрожь пробежалась от ног к голове. — Сейчас узнаем, что ты впаривал на рынке, — садист не унимался, краем глаза страдалец увидел в его руках второй шприц. — Спроси своих друзей и этого дядьку сам! Уйми свою…       Вторая инъекция погрузилась на старое место. За хрипящим криком ничего не последовало. Парень затих.       Остатки отряда засуетились, накинули рюкзаки, набитые до отказа припасами, подобрали автоматы и двинулись в путь. Смольник вытолкал Вана за плечо к своим. Никто не решался что-либо спрашивать, под слабым тусклым светом отряд двинулся вниз, к подножью.       Вдруг вдали, из стороны, откуда пришли сопровождающие, замелькали огни. Туман рассеивал свет на большое расстояние. — Это наши! — радостно воскликнул дядюшка Сарик.       Ван подошел к мужичку и неожиданно попросил: — Освободите мне руки.       Сарик растерянно смотрел то на Смольника, то на мальчишку. — Прости, паренек, — ответил он наконец и пошел навстречу огням.       Из всех только сам Смольник понимал, в чем проблема. Ему надо было только скрыть произошедшее — мало ли, никто ведь не знает, наркоман пацан или нет. На всякий случай солдат придерживал связанного за руку. Вскоре за Сариком появились четверо бойцов. Буравченко шел первым, двое других помогали раненому Форду. Он не мог идти. — Вы уже должны быть в лагере, — отметил подошедший капитан. — Что с Фордом? — Пустяки, друг, — улыбнулся раненый. — Небольшая царапина.       Отряд повеселел и снова продолжил путь. Напарники тихо говорили кто с кем о чем-то своем, никто не обращал внимания на глухой кашель «посылки». До тех пор, пока бедолагу не вырвало. Смольник крепко вцепился в руку преступника, сейчас ему ну никак не хотелось отдуваться за содеянное. — Мы тащим полуживого торчка! И очень рискуем, — негодяй старался закрепить среди отряда ложную информацию. — Ускоримся.       Казалось, капитан был невозмутим, он действительно был матерым воином апокалипсиса. Морщины, вечно неподвижные густые брови выдавали в Буравченко меланхоличные черты волка-одиночки, у него никогда не было возвышенных чувств со времен апокалипсиса, своих близких друзей он потерял давным-давно, но что-то удерживало его на службе, возможно, тонкое желание «пригреться у домашнего очага»…       Тем временем Смольник не на шутку был напряжен — неужели из-за того, что он вступился за товарища его лишат работы? Ведь он же столького достиг, а тут дорогу переходит какой-то недоросль со своими травяными замашками! Неужели так все и закончится? Ван уже не мог идти, ноги подкашивались, туман слепоты и глухоты окружил мальчишку, воздуха очень не хватало. Неужели передоз? В голове Смольника роились мысли; и нет, он не собирался признаваться в содеянном. — Капитан, — Ван дышал очень часто и хрипло. — руки развяжи. — Не останавливаемся, — буркнул Буравченко не оборачиваясь.       Вскоре перед отрядом показался бетонный забор. Навстречу отряду вышли двое вооруженных с переносными лампами. О чем они говорили Ван слышать уже не мог, сквозь мутную завесу сознания до него доносились лишь странные звуки, подобные тем, что издают зараженные мутанты. Тело разрывалось и тряслось, пленнику не помешало бы присесть, но садистская рука по-прежнему продолжала держать его. В конце концов парень не выдержал такого давления и упал. Рука больше не держала. Воздух. Это все, о чем мог просить вирусолог, посвятивший себя изготовлению лекарств и стимуляторов для рынка. И, конечно, никаких наркотиков парень не изготавливал, психотропные вещества шли как сырье. Жаль, что многие этого не понимали, обрекая мальчишку на вечное одиночество и недопонимание. — Капитан! — Смольник перебил Буравченко, который в это время записывал отряд в журнал лагеря, чтобы пройти внутрь.       Лидер гневно обернулся. Перед ним стоял абсолютно растерянным силуэтом солдат с явным испугом в глазах. — У вас раненые? — спросил один из вооруженных лагерян. — Двое, — Буравченко «дырявил» взглядом Смольника, не поворачиваясь в сторону стражей. — Проходите. У нас есть медицинский сектор, — ворота открылись.