февральская весна

воспоминания

Когда именно началось это все? Когда ты начал ходить со мной от школы до дома и обратно?

Я уже и сам не помню толком тот день, лишь какие-то его фрагменты. Кажется, сначала ты подошёл на одной из перемен. - Привет, я Джейк – уверенно протягиваешь руку. "Джейк и самая дурацкая улыбка на свете" - думаю я. Прекрасно. Не удивлен, что ты все таки подошел в попытке познакомиться. Как жаль, что я каждый раз глушу свою совесть и странное предчувствие, поэтому, скорее всего не скажу ничего хорошего. Но, к счастью, в тот раз меня спас от лишних слов (да я был уверен, что это все напущенные ненужные слова) ужасно громкий звонок прямо над твоей головой, объявляющий начало урока. Ты, кажется, дернулся от резкого звука и твоя уверенность поплыла. Ты все же нервничал, хоть и делал вид, что уверен. Осталась только лишь дурацкая улыбка. твоя дурацкая улыбка - Прости, парень, кажется, не в этот раз. Резко обрываю связь, явно указывая, что не стоит даже пытаться контактировать с таким человеком как я и искренне думаю (надеюсь?), что так правильнее. Чрезмерная холодность всегда срабатывала и тут сработает. Разворачиваясь к выходу, спиной чувствую твое молчаливое недоумение. Дурацкая улыбка растворилась в холодном воздухе коридора. Так нужно, так будет правильнее и лучше для всех. Затем все текло своим чередом, довольно привычно и буднично, как всегда. Я все также встречал твои взгляды повсюду: (сейчас смеюсь и думаю, черт, знал бы ты во что это все обернется потом…) на переменах, в столовой, в автобусе. Ты умудрялся даже в холодном, местами проржавевшем автобусе, заполненным серой толпой, отыскать меня, хотя каждый пассажир предпочел бы спрятаться в куртку и постараться доехать до своей остановки. И тебе бы стоило так поступить, но нет. Настырный. Надоедливый. Упрямый идиот. Ты ужасно мне надоел за все это время, даже при всем моем недружелюбии (что уже, кажется, переходило в чистую ненависть), но я чувствовал, что привыкаю. И это меня злило еще больше. Хотелось хорошенько тебя растрясти, может даже проорать «Да разве ты не видишь?! Не видишь, что не нужно мне твое внимание, твоя навязчивость и твоя дружба? Чего ты ко мне привязался и таскаешься повсюду?», но кажется и это не помогло бы. Мне уж точно. Ты - самая назойливая фанатка. Нет, были конечно и всякие девчонки, которые специально проходили мимо кабинета, встревали в разговоры в столовой, смеялись и краснели, если я просто проходил рядом. К счастью, обычно это длилось не больше недели и они находили другую цель (в моем случае можно было бы сказать жертву). Но твоя настырность была не в этом. Ты просто постоянно был где-то рядом. Постоянно смотрел, но не говорил, не пытался захватить всё моё внимание. Наблюдал? Был на глазах и невольно я просто привык к твоему присутствию.

...

Холодало. Пахло сыростью, пожухлыми листьями, асфальтом и кислой осенью. Но небо в тот вечер было спокойным, без какого-либо намека на дождь, что мучал город уже второй месяц. Серо-голубые облака, сливаясь с синевой неба, меланхолично плыли по нему, будто тоже устали от этого длинного октябрьского дня. Мне нравилось это время года, когда я мог тихо сидеть на остановке и наблюдать, как постепенно сумрак захватывал улицы, подворотни, как все реже и реже ходили автобусы. Наблюдать за спешащими домой людьми, которых ожидал горячий ужин, вечерний просмотр какой-нибудь глупой телепрограммы и пожелания спокойной ночи с поцелуями в лоб. Это вызывало небольшое чувство тоски, но вместе с тем и ощущение участия в течении жизни. Мне просто нравилось наблюдать. - Привет - неожиданно прозвучало с боку. Джейк Бресслер. Устало улыбаешься, но не смотришь в глаза, куда-то в холодный, украшенный лужицами, тротуар. - Ну привет. – темные пряди челки перекрывают обзор и мне приходится лицезреть лишь твою каштановую макушку. Ещё бы, ты едва достаёшь мне до носа (наверное?), а теперь ещё и голову наклонил, что-то ковыряя в маленькой луже. В груди разрастается томное чувство любопытства. Неужели холодность не сработала? Или это все твое бескомпромиссное упорство, Джейк? - Ты же на сорок третьем поедешь? – с шумом падаешь рядом на старенькую скамейку потрепанной остановки, поднимая взгляд куда-то вперед, на дорогу. - На сорок третьем. – невольно пытаюсь сдержать улыбку, что сейчас больше похожа на размазанный оскал. И тут я резко встречаюсь с твоим прожигающим взглядом янтарно-медовых глаз. Честно, никогда таких не видел. Хочется отвернуться, сказать хоть что-то, а не сидеть как дурак и пялиться. Не получается. Глаза в глаза. Ты вообще моргаешь? В этот момент что-то во мне внутри замирает. - Ну, значит опять поедем вместе. – говоришь, возвращая взгляд на проезжающие автомобили, будто ничего не случилось, слишком спокойно, в то время как я напуган? своей же реакцией. Эту картину я помню до сих пор очень четко, слишком уж она врезалась в память и слишком уж гармонично выглядела. Ты отлично вписывался в обстановку ржавой автобусной остановки, сырых листьев, кислого запаха асфальта, меланхоличных серых облаков. Все казалось таким естественным и беззаботным, будто так всегда должно быть. "Что произошло, блять?" - вертелось в голове, но рационального ответа у меня не было. В тот день я впервые дал слабину. Так и началась эта история: с октябрьского вечера, свежего воздуха, наполненного кислыми нотками, спокойствия и твоих обжигающих янтарно-медовых глаз.